Алексей Толстой "Клонит к лени полдень жгучий..."

Клонит к лени полдень жгучий,
Замер в листьях каждый звук,
В розе пышной и пахучей,
Нежась, спит блестящий жук;
А из камней вытекая,
Однозвучен и гремуч,
Говорит, не умолкая,
И поет нагорный ключ.
Смотри, все ближе с двух сторон
Нас обнимает лес дремучий;
Глубоким мраком полон он,
Как будто набежали тучи,
Иль меж деревьев вековых
Нас ночь безвременно застигла,
Лишь солнце сыплет через них
Местами огненные иглы.
Зубчатый клен, и гладкий бук,
И твердый граб, и дуб корнистый
Вторят подков железный звук
Средь гама птичьего и свиста;
И ходит трепетная смесь
Полутеней в прохладе мглистой,
И чует грудь, как воздух весь
Пропитан сыростью душистой.
Вон там украдкой слабый луч
Скользит по липе, мхом одетой,
И дятла стук, и близко где-то
Журчит в траве незримый ключ...
Привал. Дымяся, огонек
Трещит под таганом дорожным,
Пасутся кони, и далек
Весь мир с его волненьем ложным.
Здесь долго б я с тобою мог
Мечтать о счастии возможном!
Но, очи грустно опустив
И наклонясь над крутизною,
Ты молча смотришь на залив,
Окружена зеленой мглою...
Скажи, о чем твоя печаль?
Не той ли думой ты томима,
Что счастье, как морская даль,
Бежит от нас неуловимо?
Нет, не догнать его уж нам,
Но в жизни есть еще отрады;
Не для тебя ли по скалам
Бегут и брызжут водопады?
Не для тебя ль в ночной тени
Вчера цветы благоухали?
Из синих волн не для тебя ли
Восходят солнечные дни?
А этот вечер? О, взгляни,
Какое мирное сиянье!
Не слышно в листьях трепетанья,
Недвижно море; корабли,
Как точки белые вдали,
Едва скользят, в пространстве тая;
Какая тишина святая
Царит кругом! Нисходит к нам
Как бы предчувствие чего-то;
В ущельях ночь; в тумане там
Дымится сизое болото,
И все обрывы по краям
Горят вечерней позолотой...

Фёдор Тютчев "Летний вечер"

Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.

Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.

И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Борис Пастернак "Лето в городе"

Разговоры вполголоса,
И с поспешностью пылкой
Кверху собраны волосы
Всей копною с затылка.

Из-под гребня тяжелого
Смотрит женщина в шлеме,
Запрокинувши голову
Вместе с косами всеми.

А на улице жаркая
Ночь сулит непогоду,
И расходятся, шаркая,
По домам пешеходы.

Гром отрывистый слышится,
Отдающийся резко,
И от ветра колышется
На окне занавеска.

Наступает безмолвие,
Но по-прежнему парит,
И по-прежнему молнии
В небе шарят и шарят.

А когда светозарное
Утро знойное снова
Сушит лужи бульварные
После ливня ночного,

Смотрят хмуро по случаю
Своего недосыпа
Вековые, пахучие
Неотцветшие липы.

Томас Кинкейд (англ. Thomas Kinkade; 1958, Сакраменто — 2012, Монте-Серено) — американский художник, отличался распространением печатных репродукций своих работ, в частности его картины часто встречаются на пазлах. Он характеризовал себя как «Томас Кинкейд, Художник Света» (зарегистрированная торговая марка) и как «самый коллекционируемый ныне живущий художник Америки». Компания Media Arts, распространяющая продукцию Томаса Кинкейда заявляет, что в 1 из 20 домов США в той или иной форме есть одно из изображений, выполненное Кинкейдом.

Томас Кинкейд вырос в маленьком городке Плейсервилль, штат Калифорния, окончил среднюю школу в 1976 году, учился в Калифорнийском университете в Беркли и Колледже Искусства в Пасадине. Женился в 1982 году, супругу зовут Нанетт, у них родились четыре дочери: Мерритт (р. 1988), Чандлер (р. 1991), Уинсор (р. 1995) и Эверетт (р. 1997), все названы в честь знаменитых художников.

Учителями Кинкейда до колледжа были Чарльз Белл и Гленн Весселс. Весселс и убедил Кинкейда поступать в Калифорнийский университет в Беркли. Отношения Кинкейда и Весселса показаны в полубиографическом фильме «Рождественский коттедж», выпущенном в 2008 году. После двух лет общего обучения в Беркли Кинкейд перевёлся в знаменитый национальный Художественный Колледж в Пасадене.

В июне 1980 Кинкейд провёл летнее путешествие по Соединённым Штатам со своим другом из колледжа, Джимом Гурнейем. Оба закончили своё путешествие в Нью-Йорке и заключили контракт с издательством Гуптилл на выпуск «Руководства по созданию эскиза». Двумя годами позже они выпустили «Руководство для художников по созданию эскиза» (The Artist’s Guide to Sketching), которое стало одним из наиболее продаваемых продуктов этой компании в том году. Успех книги привёл его и Гурнея в Студию Ральфа Бакши, создающую декорации к анимационному фильму «Огонь и Лёд» (1983). Пока Кинкейд работал над фильмом, он начал пробовать рисовать свет и воображаемые миры. После фильма Кинкейд решил зарабатывать как художник, продавая свои оригиналы в галереях по всей Калифорнии.

Главной особенностью картин Кинкейда являлись светящиеся блики и насыщенные пастельные тона. Он изображал в импрессионистском стиле светящиеся контуры, буколические, идиллические предметы, такие как сады, ручьи, каменные коттеджи, городские улочки.

Также он писал картины на различные христианские темы, изображал христианские кресты и церкви. Себя Кинкейд называл «набожным христианином» (все его дети имеют второе имя «Кристиан»). Кинкейд говорил, что получает вдохновение от религии и что в его работах содержится большой моральный аспект. Также он считал, что его задача как художника трогать людей всех вероисповеданий, чтобы принести мир и радость в их жизнь через образы, которые он создаёт.

Вячеслав Полунин - актёр-мим, клоун, автор и постановщик клоунских номеров, реприз, масок, героев, спектаклей, заслуженный артист РФ.

О себе.

Я - счастливый человек. Счaстливый по простой причине, доступной каждому человеку: Мне везло и везет всю мою жизнь. Повезло, что я родился на этой планете, в это время, в этой стране, среди этих бестолковых и мудрых, тихих и страстных людей...

Я обожаю рaботать до изнеможения, ходить до усталости, смотреть до боли в глазах, впитывать бесконечные километры летящих тебе навстречу полей, лесов, гор. Нырять в природу и теряться в ней, наслаждаться необъяснимым и бесшабашным буйством ее фантазии.

Я дрожу от удовольствия, когда вижу удивительных и нереальных животных Австралии - всех этих утконосов и муравьедов, кенгуру и коал, которые, как настоящие клоуны, все имеют огромный карман и складывают туда свое будущее. А эти буйные цвета всего, что вокруг...

А немыслимая бирюза бабочки величиной в две твои ладони…

Я завидую и поглощаю тоннами энергию радости жизни, которую дают встречи с Колумбией, Кубой, Испанией, Италией, Ирландией …

Меня восхищает и успокаивает огромная сила равновесия и спокойствия сибиряков, канадцев и австралийцев.

А женская красота и кротость таитянок, лица которых не покидает джокондовская загадочная улыбка.

Свою жизнь нужно строить как произведение искусства, и тогда она будет радостной.

Слово "творчество" открывает любую дверь.

Посмотри, что у тебя в тарелке, когда ты ешь! Спровоцируй себя на появление новой болезни: получения удовольствия от всего того, что ты делаешь!

Мне интересно с ватагой друзей и семьей ввязаться в нереальный проект, осуществить, поклясться, что никогда больше... потом всем вместе в лесу, на лужайке с пивом и раками, обдумывать следующий, еще более нереальный.

Помню, как я попал в Велицию. Я взял железную дубину и поломал все заборы, которые вокруг меня были. Я ненавидел заборы. Любил ходить по середине дороги. Никогда не завязывал шнурки. Деревенский парень, который любил бродить в лесу - и этого мне было достаточно.

Заражение - единственный способ влиять на этот свет. Заражение своим влечением. Светом. Своей радостью жизни. Это другой принцип. Невозможно обучить - возможно только радостное совместное творчество ...

Представьте, что вам осталось жить всего лишь несколько минут, может быть, час, и каким - то образом вы точно узнали, когда вам суждено умереть. Что бы вы сделали с последним драгоценным часом своего пребывания на земле?

Если бы вы смогли завершить все свои дела за этот последний час, есть ли у вас сознание того, как это сделать?

И испуская последний вздох, будете ли вы испытывать удовлетворение от того, что вы сделали в своей жизни все возможное для выполнения своих обязательств перед природой и своим "Я"?

Важен не только сам последний час, важны и последние впечатления. "Последние впечатления" создают переход для будущих проявлений, если такие будут иметь место. Освобождение от низших гармоний ничего не дает, так как в конце концов все забывается, и тебя снова возвращают в этот мир. Забывается даже то, что ты хотел освобождения, чтобы стать Буддой.

В реальном Мире все космосы присутствуют одновременно, всегда вибрируя, всегда поджидая, как сын ждет отца моряка. В мире проявленном все имеет начало и все имеет конец. В Реальном Мире все всегда присутствует, и в один прекрасный день вам позволяется все забыть и покинуть его "навсегда".

Свобода в миллион раз ценнее освобождения. Свободный человек и в рабстве остается сам себе хозяин. Например, я вам даю что-то, скажем, автомобиль, в котором нет горючего, поэтому автомобиль не может двинуться в путь. Вашему автомобилю требуется особое горючее, но только вы сами в состоянии определить, что это за горючее и где его получить.

Вы должны сами определить, как переработать мои идеи, чтобы сделать их своими, только вам принадлежащими. Ваш автомобиль не может работать на том особом горючем, на котором работает мой автомобиль. Я предлагаю вам лишь исходное сырье. Вы обязаны извлечь из этого сырья то, что можете использовать вы. Смелее садитесь за руль.

Органическая жизнь очень хрупкая. В любой момент планетарное тело может умереть. Оно всегда живет на волосок от смерти. И если вам удалось прожить еще один день, то это всего лишь нечаянно данный вам природой шанс. Если вам доведется прожить хотя бы еще час, то можете считать себя счастливчиком. С самого зачатия мы живем за счет времени, взятого взаймы.

Г. И. Гурджиев

( "Беседы о сокровенном". Из архивов Г.И. Гурджиева)

Путешественник Майкл Шеридан посетил уже около 100 стран мира, в которых сделал тысячи фотографий. В каждой стране свои традиции торговли, оформление уличных лотков и ассортимент товаров. Предлагаем вам аутентичные фотографии уличных торговцев из разных стран.

Любимые стихи классиков и современников, пропитанные нежностью, идущие из самого сердца, где рождается столь необъяснимое и самое главное чувство - любовь.

Белла Ахмадулина

Дождь в лицо и ключицы,
и над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
словно шторм с кораблем.

То ли будет, другое...
Я и знать не хочу —
разобьюсь ли о горе,
или в счастье влечу.

Мне и страшно, и весело,
как тому кораблю...
Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.

Иосиф Бродский

Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.

Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.

Я буду стар, а ты — ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни — не на года,
оставшиеся нам до новой эры.

В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.

Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.

Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.

Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.

Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.

Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо

смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.

Роберт Рождественский

Я в глазах твоих утону, можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.
Подойду и скажу: «Здравствуй,
Я люблю тебя». Это сложно…
Нет, не сложно, а трудно
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Стану падать, поймать успеешь?
Ну а если уеду — напишешь?
Я хочу быть с тобой долго
Очень долго…
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь….
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?
Если да, то тогда обещаю
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом ,
Не тяни своим взглядом в омут
Пусть другую ты любишь, ладно…
А меня хоть немного помнишь?
Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя, буду!
И всегда я приду на помощь
Если будет тебе трудно!

Анна Ахматова

Сказал, что у меня соперниц нет.
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши: «Воскресни!».
Но вдруг поймет, что невозможно жить
Без солнца телу и душе без песни.
…А что теперь?



Марина Цветаева

Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность?
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая — о нежность!
На самой груди певца.
Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?

Сергей Есенин

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.

Владимир Маяковский

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом умо́рят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
несуетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Александр Пушкин

Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
Минуту!.. вспыхнули! пылают — легкий дым
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит… О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди…

Андрей Вознесенский

В человеческом организме
В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение —
Вас растаптывает толпа,
В человеческом назначении —
Девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне, несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.

Владимир Высоцкий

Лирическая (Здесь лапы у елей дрожат на весу)
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно —
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
Пусть дождём опадают сирени —
Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели! Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре —
Всё равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море! В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно? Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!

Вера Полозкова

Город стоит в метельном лихом дурмане —
Заспанный, индевеющий и ничей,
Изредка отдаваясь в моем кармане
Связкой твоих ключей,
К двери в сады Эдема. Или в Освенцим.
Два поворота вправо, секунд за пять.
Встреть меня чистым выцветшим полотенцем.
И футболкой, в которой спать…

Лорд Джордж Байрон

Прости! И если так судьбою
Нам суждено — навек прости!
Пусть ты безжалостна — с тобою
Вражды мне сердца не снести.
Не может быть, чтоб повстречала
Ты непреклонность чувства в том,
На чьей груди ты засыпала
Невозвратимо-сладким сном!
Когда б ты в ней насквозь узрела
Все чувства сердца моего,
Тогда бы, верно, пожалела,
Что столько презрела его.
Пусть свет улыбкой одобряет
Теперь удар жестокий твой:
Тебя хвалой он обижает,
Чужою купленной бедой.
Пускай я, очернен виною,
Себя дал право обвинять,
Но для чего ж убит рукою,
Меня привыкшей обнимать?
И верь, о, верь! Пыл страсти нежной
Лишь годы могут охлаждать:
Но вдруг не в силах гнев мятежный
От сердца сердце оторвать.
Твое то ж чувство сохраняет;
Удел же мой — страдать, любить,
И мысль бессменная терзает,
Что мы не будем вместе жить.
Печальный вопль над мертвецами
С той думой страшной как сравнять?
Мы оба живы, но вдовцами
Уже нам день с тобой встречать.
И в час, как нашу дочь ласкаешь,
Любуясь лепетом речей,
Как об отце ей намекаешь?
Ее отец в разлуке с ней.
Когда ж твой взор малютка ловит,
Ее целуя, вспомяни
О том, тебе кто счастья молит,
Кто рай нашел в твоей любви.
И если сходство в ней найдется
С отцом, покинутым тобой,
Твое вдруг сердце встрепенется,
И трепет сердца — будет мой.
Мои вины, быть может, знаешь,
Мое безумство можно ль знать?
Надежды — ты же увлекаешь:
С тобой увядшие летят.
Ты потрясла моей душою;
Презревший свет, дух гордый мой
Тебе покорным был; с тобою
Расставшись, расстаюсь с душой!
Свершилось все — слова напрасны,
И нет напрасней слов моих;
Но в чувствах сердца мы не властны,
И нет преград стремленью их.
Прости ж, прости! Тебя лишенный,
Всего, в чем думал счастье зреть,
Истлевший сердцем, сокрушенный,
Могу ль я больше умереть?

Златенция Золотова

Искупление — штука сложная.
Как ни ставь его на весы,
Но не сделает невозможное.
И назад не пойдут часы.
Можно долго молить и каяться.
Исповедоваться стене.
Непростительное прощается?
Никогда. Ни тебе, ни мне.
И не выльется в виде слез оно.
И не выйдет, как кровь из вен.
Знаешь, мне абсолютно все равно,
Что ты можешь отдать взамен.
В арифметике я не плавала.
Мне душа твоя, как пятак.
Если душу, то сразу — дьявола.
А твоя у него и так.

Афанасий Фет

Не избегай; я не молю
Ни слез, ни сердца тайной боли,
Своей тоске хочу я воли
И повторять тебе: «люблю».

Хочу нестись к тебе, лететь,
Как волны по равнине водной,
Поцеловать гранит холодный,
Поцеловать — и умереть!

Эдуард Асадов

Я тебе посвящаю столько стихов,
Что вокруг тебя вечно смеется лето.
Я тебя вынимаю из всех грехов
И сажаю на трон доброты и света.

Говорят, что без минусов нет людей.
Ну так что ж, это я превосходно знаю!
Недостатки я мысленно отсекаю,
Оставляя лишь плюсы души твоей.

Впрочем, только лишь плюсы души одной?
А весь образ, таящий одни блаженства?!
Коль творить тебя с радостью и душой —
То выходит действительно совершенство.

Я, как скульптор, из песен тебя леплю —
И чем дольше, тем больше тебя люблю!

Вероника Тушнова

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит —

я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,

и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,

и о многом забыть пора…
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?

Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет…
Кто сказал, что легко любить?

Главный закон оптимизма: если хуже не бывает, значит это – к лучшему!

1. Не забывайте выбрасывать мусор… из ведра… из головы… из жизни!

2. Когда ваши дела идут плохо — просто не ходите с ними.

3. Самый хороший учитель в жизни — опыт. Берет, правда, дорого, но объясняет доходчиво.

4. Если ошибку можно исправить — значит, ты ещё не ошибся.

5. Спасибо тем людям, которые вошли в мою жизнь и сделали её прекрасной. И ещё спасибо тем людям, которые вышли из неё и сделали её ещё лучше.

6. Всегда найдется кто-то, кому не нравится то, что ты делаешь. Это нормально. Всем подряд нравятся только котята.

7. Если кто-то на вас ругается, злится или обижается — задавите его своим позитивом.

8. Свою жизнь надо устраивать до тех пор, пока жизнь не начнет устраивать тебя.

9. Не хочу вас расстраивать, но у меня всё хорошо!

10. На грабли не наступаю. Я уже по ним танцую!

11. Рецепт молодости: радуйтесь каждой мелочи и не нервничайте из-за каждой сволочи.

12. Самый лучший день — это сегодня!

P.S. И помните: злость разрушает нашу печень, обида - сердце, а зависть - ум! Не злитесь, не обижайтесь, не завидуйте и будьте здоровы!