Исторически так сложилось, что игра пришла в нашу жизнь из глубины веков. При этом существуют такие игры, в которые играют одинаково по единым правилам во всём мире. И, наверное, невозможно найти человека, не игравшего в детстве в прятки, классики, догонялки (салочки) или футбол, вне зависимости в какой стране, на каком континенте живет и на каком языке разговаривает. Для игр не существует никаких географических границ. Сегодняшняя галерея жанровых картин художников разных стран - тому яркое подтверждение. Вы немало удивитесь, что практически все эти игры, в которые играли дети 100-150 лет тому назад, вам знакомы с детства.

Художники, как никто другой, обладая особым видением окружающего мира и духовным его восприятием, не смогли пройти мимо этой увлекательной и животрепещущей темы. На их полотнах мы можем созерцать забавных малышей, умилительно пытающихся подражать взрослым, через игры.

История развития игры

Исторические факты неопровержимо доказывают, что человечество в игры играет с древнейших времён. Когда-то начиналось все с игр ритуальных, которые со временем, процессе развития цивилизации, перешли в разряд более сложных и разноплановых. Игры придумывались и входили в жизнь людей практически на любую тематику — война, любовь, материнство, фэнтези, история, путешествия, а еще азартные игры и игры на выживание (гладиаторские бои и русская рулетка).

Игра с древних времён в первую очередь выступала формой обучения, и поэтому к ней приобщали детей с малолетства, которым, таким образом, прививались навыки к творчеству, труду, заботе о ближних, предприимчивости и многое другое. Игра и по сей день считается своего рода первичной школой реальной жизни для подрастающего поколения. Именно в ней проявляются человеческие качества, как отрицательные, так и положительные, способности, и таланты малышей, с которыми они позже входят во взрослую жизнь.

И факт неотъемлемости игры от реального бытия человечество в полной мере осознавало еще на заре своего развития.«Я говорю и утверждаю, что человек, желающий стать выдающимся в каком бы то ни было деле, должен с ранних лет упражняться… Например, кто хочет стать хорошим земледельцем или домостроителем, должен ещё в играх либо обрабатывать землю, либо возводить какие-либо детские сооружения».— писал Платон, живший в 427 - 347 годах до нашей эры.

Вся наша жизнь - игра

Ни для кого не секрет, что играть дети начинают с момента рождения. Взрослея и развиваясь, их игры усложняются и совершенствуются. А со временем жизненно важные в детском возрасте игры переходят в разряд развлечения и общения в свободное время для взрослых. Так или иначе этот вид деятельности всегда сопутствует человеку на протяжении всей его жизни.

Дети именно через игру познают мир, в котором они живут, отображая в ней то, что видят вокруг себя: подражают взрослым в зависимости от пола, к которому ребенок принадлежит: делят труд на «мужской» и «женский», ведут себя как «папа» и «мама», «сынок» или «дочка», или же имитируют трудовую деятельность своих родителей.

И что интересно, большая часть игр в разных странах при некоторых различиях имеет много общего. Все дети в определенном возрасте с огромным интересом изучают предметы: трогая их, пробуя на вкус, рассматривая с разных сторон, начинают воображать, будто вещь, что попала им в руки – нечто иное, чем является на самом деле. И это происходит из-за того, что во всех этих играх – единая психофизиологическая природа.

Игра в жмурки является, наверное, самой популярной игрой во всем мире.

Да, что уж говорить о художниках прошлого столетия, изображавших маленьких детишек за различными играми, когда около 500 лет тому назад известный нидерландский живописец Питер Брейгель Старший написал потрясающую картину-энциклопедию, на которой изобразил около сотни игр. Присмотритесь, большая их часть наверняка вам знакома. Вы удивлены? То-то же!

Великолепная галерея картин с изображением играющих детей. Не правда ли? Мы видим живое общение в котором происходит обмен знаниями - от старших детей к младшим, видим азарт, интерес, цель и стремление быть лучше других. И это приносит им восторг, счастье, радость, а иногда разочарование и обиды - все как в реальной взрослой жизни.

Но сожалению, в наше время игра, как такова по своей сути, перешла в виртуальную плоскость. Мы стали привыкать, что живое общение в среде детей стало заменяться виртуальным. И как знать насколько современные детишки, играя в эти игры, будут будут подготовленными к суровым реалиям жизни.

Художница из Калифорнии Изабель Эмрих рисует атмосферные живописные портреты женщин, погрузившихся в воду. Каждая красочная картина маслом запечатлевает моменты спокойствия под поверхностью воды: героини рисунков художницы изображены задумчиво плавающими или медитирующими в воде, приветственно повернувшись к солнечному свету.

Изабель Эмрих (Isabel Emrich) — 25-летняя художница-экспрессионист проживающая в Лагуна-Бич, штат Калифорния.

Изабель получила степень бакалавра изобразительного искусства, Академия художеств в 2016 году и уже провела выставку своих работ в Сан-Франциско. Живущая на побережье художница просто не могла не полюбить море, и ее выразительные работы прекрасно отражают природу воды.

Ее широкие, энергичные мазки, а также щедрое разнообразие цветов — отличительные черты экспрессионизма, а главный вдохновитель Изабель никто иной, как Винсент Ван Гог.

По словам Изабель, ее подводная коллекция вдохновлена изучением ощущения спокойствия в сочетании с энергией движения волн, которую чувствует человек во время погружения.

Милые, а порою и по-настоящему трогательные сюжеты. Яркое, но совершенно ненавязчивое обаяние этнических мотивов. Реалистичные, узнаваемо-современные, но при этом почти фольклорные образы персонажей.

Эти удивительные эффекты не в последнюю очередь обязаны своим существованием мастерскому использованию сочных цветов, помогающих расставить эмоциональные акценты и параллельно наделить полотна тончайшим налётом сказочности.

Каждая картина словно отворяет перед нами окно в прошлое, а оттуда на нас глядят то удивлённые, то печальные, а то и лукавые глаза детей и подростков; тихо дремлют под лучами утреннего солнца забытые на столе игрушки; и струятся складки старомодной одежды...

Эти рукотворные миры — безнадёжно ушедшая натура минувших лет и даже веков, вызывающая фантомную ностальгию по смутно знакомому, но в то же самое время — далёкому и давно забытому за ненадобностью ментальному укладу жизни наших предков.

Сопричастность моменту, отсылающему наше воображение в неведомые, пространственно-временные дали, отчего-то кажущиеся смутно знакомыми — удивительный «фирменный» эффект картин Натальи Милашевич.

Уроженка Ленинабада, вначале он получила художественное образование в Душанбе. В 90-е годы минувшего века она переезжает в Петербург, где по окончании академического института живописи имени И.Е. Репина становится членом отечественного Союза художников.

Здесь нельзя не упомянуть о безусловности сильного влияния, которое оказало на профессиональное становление художницы творчество прославленного профессора Соколова.

И всё же следует иметь в виду заметную стилистическую "дельту" и совершенно самобытную сюжетную составляющую работ Милашевич, а также её великолепное (уже отмеченное нами ранее, но безусловно достойное неоднократного упоминания) исполнительское мастерство. Сегодня на её счету уже свыше трёх десятков выставок в разных уголках мира.

Писсаро, Ренуар, Моне и Золя каждый вечер ужинали в кафе «Гербуа», близ заставы Клиши. Друзья давно заметил, что к их разговорам внимательно прислушивается совсем юная девушка с большими грустными глазами, но смотрит при этом только на Моне. Уже несколько вечеров подряд она приходит, садится за соседний столик, пьет оранжад маленькими глотками и не сводит с художника глаз. В один из вечеров Клод поднялся, подошел к девушке, молча протянул ей руку, и они ушли.

Я верю в будущее

С того дня эти двое больше не расставались. Камилла Донсье — дочь мелкого лионского буржуа — была столь же умна и покладиста, сколь и красива. Она боготворила Моне, ловила каждое его слово и каждый взгляд, и никогда не доставляла ему хлопот. Ни тебе слез, ни упреков. «Не женщина, а ангел», — говорил про нее Моне. А уж лучшей натурщицы ему и вовсе было не сыскать. Тонкая талия, густые темные волосы, правильный овал лица и глаза, в которых можно было утонуть.

И что только она в нашла в Клоде? Ведь он в ту пору был беден, как церковная мышь. А все потому, что пошел наперекор родителям. Отец хотел, чтобы Клод стал бакалейщиком и присоединился к семейному бизнесу. Но парень, вот ведь незадача, с детства малевал картинки и ни к чему другому у него душа не лежала.

Впрочем, тот, кто не знал, что в кармане у Моне нет ни гроша, ни по чем бы не догадался об этом. Настолько статен и импозантен был художник. Одевался с иголочки, костюм заказывал у лучшего в округе портного. А когда тот жаловался, что Моне не заплатил еще за предыдущий, отвечал, словно он король: «Если вы настаиваете, мсье, я лишу вас своих заказов».

День, когда Моне появился на пороге мастерской папаши Глейра, запомнили все. Для работы с натурой Глейр предлагал своим ученикам невзрачный табурет. Моне, явившийся на первое занятие в белоснежной рубашке с кружевными манжетами, с ходу заявил: «Эта развалина пригодна только для того, чтобы доить коров» — и уселся на край маленького помоста, находиться на котором мог лишь сам Глейр.

В этом был весь Моне, и Камилла любила его безоглядно. Уйдя из родительского дома, она принесла с собой небольшое приданое, которое вскоре после свадьбы ее супруг с легкостью растратил.

Что же касается Моне, то он до поры до времени скрывал от родных существование Камиллы, потому что подозревал, что им этот брак придется не по душе. Так оно и вышло.

Молодая семья жила в удручающей бедности. Моне не мог расплатиться с кредиторами, и вынужден был соскабливать краску со своих старых картин, чтобы на тех же холстах продолжать работу. Камилла служила моделью для его полотен. «Женщины в саду», «Дама в зеленом», «Камилла у окна», «Камилла в саду», «Камилла с зонтиком»... Он готов был писать ее бесконечно...

Красивая девушка с мягким характером, она одинаково ровно принимала взлеты и падения в карьере своего супруга. В тяжелые времена она не сетовала на холод в нетопленной квартире и скудный рацион, состоявший лишь из черствого хлеба и молока.

Ни слова упрека не сказала она своему ветреному мужу и тогда, когда он оставил ее одну, накануне родов, да еще и без гроша в кармане, а сам укатил к своим родственникам, которые согласны были приютить, но требовали полного разрыва с Камиллой.

— Конечно, дорогой, поезжай, ведь это ненадолго. Там ты, по крайней мере, будешь вдоволь есть и работать в теплом помещении. А за меня не волнуйся, я отлично справлюсь.

Не найдя другого выхода, Моне уехал, но, не ужившись с родней, скоро вернулся в Париж. Всю зиму они бедствовали в нетопленном жилище, без копейки денег. А весной, чтобы не умереть с голода перебрались в деревню. Вскоре Камилла родила Моне первого сына — Жана. Верный друг Ренуар приносил им из дому хлеб, чтобы они не умерли с голоду. Полотна Моне по-прежнему не продавались. Салоны отвергали одну картину за другой, а если даже и принимали, то развешивали так, что разглядеть их было невозможно. Прекрасные картины, за которые спустя двадцать лет художнику будут предлагать миллионы франков, пока не стоили ни гроша. Да еще и критики упражнялись в остроумии, высмеивая полотна Моне на все лады.

«С позавчерашнего дня у меня нет ни одного су, а в кредит больше не дают ни у мясника, ни у булочника. Хотя я и верю в будущее, но, как видите, мое настоящее очень тяжело. Не сможете ли вы срочно выслать мне 20 франков?», — писал Клод друзьям, и они помогали, как могли. Ренуар добывал заказы у тщеславных лавочников, состоятельный Базиль присылал деньги просто так.

Она уходит от меня...

Однажды Моне узнал, что в Лондоне обретается некий торговец картинами, который знает толк в современной живописи. Пристроив Камиллу с сыном к случайным знакомым, он отправился за Ла-Манш и отыскал Дюран-Рюэля, того самого торговца. С его легкой руки картины Моне стали продаваться и выставляться в дорогих салонах. Вернувшись во Францию, Клод осыпал Камиллу цветами, драгоценностями и платьями, а в честь друзей закатил настоящий пир.

Камилла спокойно приняла тот факт, что достаток наконец-то поселился в их доме. Главным для нее по-прежнему был Клод, а все остальное в глазах женщины было лишь милым приложением. Ей нравилось, что в их доме теперь были кухарка, садовник и даже гувернантка для сына. Тем более что сама она снова ждала ребенка и помощь по дому была ей просто необходима.

Дни, проведенные в Марлотт, были для нее днями высшего блаженства, жаль только очень короткими. Вскоре у них родился второй сынишка — Мишель. И оправиться после родов Камилла так и не смогла. Она быстро уставала, в течение дня то и дело норовила прилечь, а потом и вовсе слегла, терзаемая страшными болями. Врачи обнаружили у нее рак матки. «Она угасает, уходит, уплывает от меня», — писал Моне в одном из писем друзьям. Но, увы, сделать ничего было нельзя.

Последний портрет

В ту пору чета Моне жила в деревушке Живерни. Их соседом был текстильный магнат из Парижа, Эрнест Гошеде. Он слыл коллекционером и купил у Моне несколько картин. Сам Гошеде редко бывал в деревне, а вот его жена Алиса и дети предпочитали природу. Нередко, возвращаясь с этюдов, Моне заставал соседку в своем доме, ухаживающей за Камиллой.

— О, Клод, вы так талантливы. Я просто обязана взять на себя заботы о вашей больной супруге, чтобы вы могли творить и дарить людям счастье любоваться вашими полотнами. Что касается меня, то я могу глядеть на них часами и даже сутками... Вы — гений!

Лесть влюбленной женщины сделало свое дело. Теперь Клод стал смотреть на Алису совсем другими глазами...

Когда Камилла умерла, Клод был вне себя от горя. Вглядываясь в любимое лицо, он заметил, как меняются его краски, как превращаются из голубых в серые и даже желтые тона. Инстинктивно, не осознавая того, что делает, Моне взял кисть и стал набрасывать последний портрет Камиллы. Он проклинал себя, ругал плакал, но все равно писал. Так появилось одно из самых волнующих его произведений. Настоящий шедевр!

Никакого черного цвета!

Алиса Гошеде, мать шестерых детей, долгие годы была для Моне верным другом и любовницей. А через 13 лет, похоронив своего мужа, она добилась своей цели и стала второй мадам Моне. Они прожили вместе двадцать лет, и все эти годы Алиса ужасно ревновала Клода к покойной жене, о которой он то и дело вспоминал. Впрочем, она была женщиной целеустремленной и всегда добивалась, чего хотела, а потому через несколько лет она вытравила из памяти мужа все, что было связано с первой женой, даже могила ее была заброшена.

Вот только портреты Камиллы разошлись по многим музеям и частным собраниям, что же касается изображений Алисы, то их не было и нет. Все двадцать лет совместной жизни Клод Моне был увлечен стогами, лилиями, Руанским собором, но никак не супругой...

...Моне пережил и свою вторую супругу, и своих детей. И умер в 1926 году в возрасте 89 лет. Его похороны были предельно скромны. Присутствовали только самые близкие: так хотел сам художник. До отправления траурного кортежа на кладбище Жорж Клемансо, знавший, насколько Моне не любил черный цвет, снял с его гроба черную материю и покрыл его обычной занавеской в цветочек: «Никакого черного цвета для Моне! Черный — это не цвет!»

Дарья Штиль

Художник Зинаида Серебрякова — уникальный мастер русской живописи. Рассказывая о её исключительности, эксперты и критики склонны подразумевать необыкновенную жизнерадостность, или — как сказал когда-то сам Александр Бенуа — «улыбчивость» полотен «ранней» Серебряковой.

Ей как никому другому удавалось посредством кисти воплощать безудержное буйство летних тонов; беззаботное веселье напоённых солнечным светом композиций; душевное тепло, сияющее в глазах персонажей написанных ею портретов.

Говоря об особенностях последующих периодов, специалисты отмечают необычайную насыщенность пейзажей, тонкой «попадание» в темперамент и национальный колорит её моделей, «сочность» натюрмортов и удивительные, словно заряженные некой внутренней энергией очертания улиц и площадей европейских, азиатских и африканских городов.

При этом театральные сюжеты, появившиеся в творчестве Зинаиды Евгеньевны вместе с поступлением её дочери в балетную школу, являют собою нечто, стоящее совершенно особняком от её работ. Эти картины насыщены ощущениями изящества и утончённой женственности.

В полной мере раскрывается дар мастера быть сопричастной к принципиально иному виду искусства, способность отобразить его физический динамизм и эмоциональное напряжение посредством художественных образов.

Умение передать публике хрупкость замершего мига, пойманного и перенесённого на полотно магией таланта живописца.

И всё же, ведя речь об уникальности маэстро, мы имеем в виду то место. которое она смогла занять в творческой династии. Её предками были настоящие всемирно признанные «звёзды» от мира искусства, а её потомки стали выдающимися художниками и архитекторами уже в советский период России.

Портрет О. К. Лансере, 1910, хослт, масло

Но именно героине рассказа сама История уготовила особую роль: стать первой русской, получившей статус великого живописца. Она — словно сверкающий бриллиант в драгоценном ожерелье из настоящих «жемчужин»: Николая Бенуа, Евгения Лансере, Александра Серебрякова.
Но именно ей была дарована редчайшая, непереоценимая способность вдохновлять своего зрителя, делиться с ним сокровенными и проникновенными эмоциями.

Всегда искренняя в своих произведениях, автор, образно выражаясь, по сей день оказывает колоссальное влияние на умы и судьбы новых поколений российских живописцев. В качестве доказательства такого утверждения мы готовы привести слова нашей современной художницы, Анны Мариновой. В своём эксклюзивном интервью для канала она призналась, что именно героиня сегодняшней статьи была и остаётся тем человеком, который повлиял на её творческую судьбу.

А значит, труд всей жизни — это даже не столько прекрасные полотна, которыми ныне гордятся частные собрания и крупнейшие музеи, нет. На самом деле он — в сердцах продолжателей её дела, вдохновлённых её картинами, в бессмертном наследии отечественной живописной школы, «красной нитью» протянувшемся сквозь величественную и трагичную историю нашей страны.

Эта метафизическая общность соединяет наше общее прошлое и будущее; она, подобно нити сказочной Ариадны, ведёт всё таланты к самопознанию.

Художник Висенте Ромеро Редондо (Vicente Romero Redondo) родился в Мадриде в 1956 году. С раннего детства увлёкся живописью, был учеником престижной школы искусств «Сан-Фернандо» (в начале двадцатого века в этой школе учился Сальвадор Дали). Висенте Ромеро Редондо окончил эту школу с отличием и решил заняться скульптурой. Однако, очень быстро понял, что его настоящее призвание – это живопись.

Vicente Romero Redondo великолепно освоил технику рисования пастелью, которая в полной мере позволяла мягко и нежно передать переливы света и цвета, игру теней и нежную красоту естественных красок.

Иногда художник пишет свои работы маслом, но и эти «картины маслом» очень сильно напоминают пастели живописца.

В начале восьмидесятых годов двадцатого века Висенте Ромеро Редондо, вместе с супругой, поселился на побережье Коста Браво, на берегу Средиземного моря, в самом настоящем природном раю. И с момента переезда в творчестве художника начался новый этап – романтический.

У каждого художника-пейзажиста есть любимая пора года, которая его вдохновляет больше всего, и которую он, прочувствовав всей душой, пропускает через свое мировосприятие и воссоздает на холсте с большой любовью и трепетом. Однако это совсем не относится к творчеству талантливого русского пейзажиста Сергея Крупского, который виртуозно пишет свои великолепные деревенские пейзажи в любое время года.

Все творчество пейзажиста притягивает свежим колоритом и тонкостью письма, невзирая на корпусные мазки, гармонично сочетающиеся в уникальный авторский почерк, который дополнен проникновенной живописной лирикой. Атмосфера первозданной красоты и чистоты буквально царит в воздушном пространстве каждого полотна мастера, наполняя искренними эмоциями и восхищением.

Удивительные деревенские мотивы в живописи Крупского во многих вызывают щемящее чувство ностальгии, всплывающее из глубин памяти и наполняющее теплом детских воспоминаний. И даже у тех, кто всю жизнь прожил в городах эти райские уголки, такие близкие русской душе, вызывают не просто умиление, а душевный подъем и любование тем, что создала природа-матушка.

Еще со студенческой скамьи, мастерски овладев техническими приёмами старых мастеров, Крупский на сегодняшний день является весьма известным и востребованным художником, работы которого находятся во многих крупных частных коллекциях в России и за рубежом.

Художник Сергей Крупский 1961(г.р.) родом из Казани. В 1987 году живописец окончил Абрамцевское художественно-промышленное училище им. В.М. Васнецова. Длительное время работал в Художественном фонде Республики Татарстан в городе Нижнекамске, где создавал живописные работы и занимался резьбой по дереву. Именно там сформировался Сергей как художник.

В 2006 году Крупский переехал в Москву, активно занялся выставочной деятельностью и получил членство в Творческом Союзе Художников России и Международной Федерации Художников.