В последние годы мы уверенно противопоставляем цифровое аналоговому. А вот тайваньский скульптор
Су Тунг Хан (Hsu Tung Han) без труда совмещает эти две системы в своих удивительных работах. Резцу
мастера принадлежат более сотни необычных, завораживающих скульптур. Они максимально
реалистичны, но при этом рассыпаются на «пиксели», ломая мозг зрителю.

Все свои скульптуры Су Тунг Хан создает вручную, тратя на это долгие месяцы. В качестве материала
творец использует исключительно природный материал. Обычно это туя гигантская — произрастающее
в Юго-Восточной Азии дерево, с мягкой и вязкой древесиной.

Работа Су Тунг Хана очень кропотливая и состоит из нескольких этапов. Сначала скульптор рисует эскиз
будущей работы на бумаге. После этого он создает макет скульптуры из глины и долго дорабатывает его,
изменяя отдельные элементы. Лишь после того, как все доведено до идеала, Хан подыскивает
подходящую заготовку и берется за резец.

Многие считают, что «пикселизацию» своих работ скульптор проектирует при помощи компьютера. Но это
не так — весь творческий процесс Су Тунг Хана полностью аналоговый. Свои современные работы
он создает точно так, как это делали мастера сотни лет назад.

Как вспоминала Нина Кандинская, зимой 1915 года, на Крещение, она с подружками гадала «на суженого». Девушки на улице спрашивали имя у первого встречного мужчины; Нине «досталось» имя Василий. «Праздник был испорчен. Имя мне не подходило никак, я мечтала о Георгии — это было самое модное мужское имя» — вспоминала она. Однако пройдет совсем немного времени, и ни к чему не обязывающий телефонный звонок сыграет решающую роль в жизни Василия Кандинского и его будущей жены, юной Нины Андриевской. 28 лет в любви и согласии — и ни одного письма! А почему? Все просто — они не расставались ни на один день.

С началом Первой мировой войны Василий Кандинский был вынужден оставить Германию и вернулся в родную Москву. Непростые отношения с Габриэль Мюнтер, их уютный дом в Мурнау, время «Синего всадника» — все это осталось позади. Некоторое время Кандинский и Мюнтер поддерживали живую переписку: он рассказывал о желании пожить в Москве, ссылаясь на необходимость посвятить это время работе. Мюнтер, помня про обещание Кандинского жениться на ней, сделала все, чтобы увидеться вновь с любимым человеком. В декабре 1916 года она организовала выставку в Стокгольме, на которой были представлены произведения Кандинского и ее собственные работы, и они встретились — но ненадолго. Габриэль никак не могла понять, что же держало Василия в Москве. Письма приходили все реже… А тем временем сердце Кандинского было уже не свободно, однако он не обмолвился об этом и словом.

Нина Андреевская и Василий Кандинский впервые встретились осенью 1916 года. Художнику вот-вот должно было исполниться 50 лет, а Нине было 17, а может 18 или даже 20… Для самой Андреевской времени и вовсе не существовало: «Когда мне было двадцать, мне хотелось, чтобы мне всегда было двадцать. С тех пор я никогда не отмечала свой день рождения».

Они познакомились по телефону: Нина позвонила Кандинскому по просьбе друзей, они поговорили, а под конец художник попросил о встрече. В своей книге «Кандинский и я «Нина пишет: «Однажды в конце мая 1916 моя подруга позвала меня на ужин к себе домой… среди гостей мое внимание привлек один господин, только что прибывший из-за границы и находящийся в Москве проездом. Ему нужно было передать сообщение Кандинскому, которое касалось — если я правильно помню — одной из запланированных выставок Кандинского… А я была знакома с племянником Кандинского, Анатолием Шейманом, сыном сестры его первой жены. Я указала господину на возможность передать сообщение… Доверенная мне миссия наполнила меня необычайным волнением, в котором смешались любопытство и ожидание. На следующий день я созвонилась с племянником Кандинского и получила номер его дяди. Тогда я позвонила Кандинскому.

Кандинский сам подошел к телефону. Поскольку до сих пор он никогда не слышал моего имени, он сначала поинтересовался, откуда у меня его номер. Когда же я сообщила ему, что знакома с его племянником, его первоначальная сдержанность сменилась благосклонным расположением. Лишь тогда я смогла передать ему сообщение. К моему удивлению, когда я после нескольких любезных слов на прощание собиралась уже положить трубку, Кандинский сказал тихим голосом: «Я хочу непременно познакомиться с Вами лично».»

Но Нина должна была уезжать на отдых, поэтому они договорились, что она позвонит, как только вернется в Москву. Для юной девушки внимание известного художника было лестным. А Кандинский никак не мог успокоиться; под впечатлением от звуков голоса незнакомки он сразу же принялся рисовать. Так родилась его акварельная работа «Незнакомому голосу». Те, кто уже интересовался творчеством этого художника, помнят, что Кандинский был синестетиком и обладал способностью «видеть» звуки, облекать их в формы и цвета.

Первое свидание состоялось в музее (ныне — ГМИИ им. Пушкина). Всегда подтянутый и бодрый, общительный, интеллигентный, Кандинский вовсе не выглядел пятидесятилетним «старцем» — да и не был таковым по сути. «Меня сразу заворожили его добрые прекрасные голубые глаза. Всем обликом Кандинский напоминал вельможу…»
Нина, генеральская дочь, закончила два университетских курса — по истории и философии, была интеллигентна и умна.

Роман был коротким, и, несмотря на большую разницу в возрасте, на сопротивление матери невесты, на революционную дрожь в воздухе, Нина Андреевская и Василий Кандинский 11 февраля 1917 года стали мужем и женой.

Белое подвенечное платье Нины было пошито по эскизу Кандинского. Кто-то говорил, что Нина «выскочила» замуж за знаменитость, другие осуждали Кандинского, мол, «седина в бороду — бес в ребро…» А молодожены были счастливы, они были влюблены, и мир играл яркими красками. Медовый месяц они провели в Финляндии, любуясь красотами местных водопадов. «Мы были как на необитаемом острове, не читали газет и ничего не знали, что происходит в России» — вспоминала Нина. Через две недели они приехали в Хельсинки и лишь здесь до них дошла весть о революции.

Было принято решение ехать в Москву, где у Кандинского был доходный дом в Долгом переулке (современный адрес — улица Бурденко, 8/1). После революции дом экспроприировали, но семье удалось все-таки занять одну из квартир. В конце 1917 года у Кандинских родился сын Всеволод, которого отец просто таки боготворил. Нина принимала участие в работе мужа, попробовав свои силы в подстекольной живописи.

По мотивам рисунков Кандинского ею были созданы стекла «Прогулка» и «Спящая», а также «Сцена с фаэтоном». Ее авторству также принадлежат несколько работ в технике аппликации. Одна из них — «Букет» — имеет на обратной стороне трогательную надпись: «Моему любимому бесконечно Васику от Нины всегда твоей. Поздравление на 15-е июля 1918».

Жизнь после революции была трудной, «профессорский» паек Кандинского — до смешного скудным. Нина ходила на «толкучку», меняла на еду свои платья. От холода замерзала вода, в квартире топилась единственная печь, вокруг которой и сосредоточилась вся жизнь. Предложение, поступившее от Луначарского — войти в художественную коллегию Отдела ИЗО Наркомпроса, — пришлось как нельзя кстати. Кандинский организовывает институт художественной культуры, в 1919 году становится председателем Всероссийской закупочной комиссии. Он читает курс «Современное искусство» в Московском университете, а вскоре художника избирают вице-президентом Российской Академии художественных наук.

Весной 1920 года в семью Кандинских пришло горе: единственный сын Лодя умер от гастроэнтерита. Родители глубоко переживали утрату, и с тех пор никогда о детях не заговаривали. Кандинский, оправившись от потери, вернулся к работе, но та уже не давала ему прежнего удовлетворения. Молодые авангардисты наступали ему «на пятки», его картины критиковали… Долго это продолжаться не могло, и в конце 1921 года, прихватив несколько полотен, Кандинские отправились в Берлин, прочь от московского голода и холода, от могилки на Новодевичьем кладбище… Больше они в Россию не вернулись.

Рассказывают, что однажды Нине Кандинской приснился любопытный сон: в нем она играла в шахматы со своим мужем, а вместо шахматных фигур на доске были крупные бриллианты, на которых посверкивали капельки крови… Якобы после этого сна Нина убедила мужа покинуть Россию. А позже стала большой любительницей дорогих украшений, в том числе и бриллиантовых. Драгоценности ее и сгубили. Но об этом в свое время.

После унылой и голодной Москвы уютные, освещенные, нарядные берлинские улочки и магазины сводили с ума. Кандинский старался забыть прошлое, он избегал общения с русскими художниками-эмигрантами. Они с Ниной много гуляли и каждый день ходили в кино, которое оба очень любили. А весной 1922 года известный архитектор Вальтер Гропиус пригласил Василия Кандинского преподавать в Высшую школу строительства и художественного конструирования — Баухаус. Предложение было принято, и Кандинские отправились в городок Веймар.

Кандинский погрузился в преподавательскую деятельность, от которой получал огромное удовольствие. А вот Нине здесь не нравилось, в Веймаре она чувствовала себя «как на острове». Жизнь была скромной, а единственными развлечениями были немногочисленные вечеринки с танцами, к которым Кандинский был совершенно равнодушен. Но и эти, казалось бы, невинные развлечения вызывали много кривотолков в провинциальном городке. Местные жители не были расположены к коллективу школы и ее молодым ученикам и даже — кто бы мог представить! — пугали ими своих детей, приговаривая «Не будешь слушаться — отправлю тебя в Баухаус!» В Веймаре, в этом достаточно ограниченном кругу общения, Кандинские очень сдружились с семьей Пауля Клее, часто ходили к ним в гости, а позже, когда в 1924 году школа переехала в город Дессау, стали соседями по дому.

Баухаус в Дессау прижился. Городские власти выделили средства на новое здание школы, которое спроектировал Гропиус. Неподалеку, в небольшой сосновой роще, выстроили дома для преподавателей; рассказывают, что о месте для их строительства хлопотала Нина Кандинская. Каждый дом был рассчитан на две семьи, и, конечно же, Кандинские выбрали себе в соседи друзей — семью Клее. Кандинские много работали в садике у дома, посадили розы, гуляли по окрестностям.

В письме другу Уиллу Громану, Кандинский писал: «Здесь так чудесно: мы живём на природе далеко от города, слышим петухов, птиц, собак, вдыхаем запах сена, цветущей липы, леса. За несколько дней здесь мы совершенно изменились».

В 1926 году Баухаус торжественно отмечал 60-летие Василия Кандинского. Большая выставка, приемы, внимание прессы — не столица, но все-таки постоянная смена впечатлений. Молодая и красивая Нина Кандинская, конечно же, в центре внимания. Почти 300 акварелей, около 250 картин маслом, знаменитый труд «Точка и линия на плоскости», пьесы для абстрактного театра — для Кандинского период работы в Баухаусе был невероятно плодотворным. Он стал знаменит, о нем писали, его публиковали, о нем говорили, его картины покупали музеи. Антверпен и Берлин, Париж и Окленд принимали выставки его работ.

В 1927 году Кандинские получили немецкое гражданство. По этому поводу был устроен костюмированный бал. Как вспоминала Нина, «…это было наше посвящение в граждане Германии». Радость от вновь обретенной свободы продолжалась лишь 5 лет, пока к власти не пришел Гитлер. Работы Кандинского, как и многих его друзей-авангардистов, были признаны новой властью «дегенеративным искусством». Нацисты закрыли Баухаус. После долгих размышлений Кандинские приняли решение уехать в Париж, «город художников». Нина добилась разрешения на переезд, подготовила к перевозке картины и мебель, а после занялась вопросами получения французского гражданства.

После переезда Кандинский некоторое время не работал — не мог. Продажи его картин шли туго, что в Париже, что в Германии. Жить приходилось скромно. А потом началась Вторая мировая война. 10 июня 1940 года немецкие войска вошли в Париж. Кандинские уехали в курортный городок Котре, но вскоре им пришлось вернуться обратно в столицу — немецкие власти угрожали конфисковать их имущество, оставленное в съемной квартире. Собственно, ничего в их жизни не изменилось, распорядок дня остался прежним. Кандинский прогуливался, потом работал, с 14 до 15 часов обязательно спал — Нина в это время крепила на двери табличку, чтобы ее мужа никто не беспокоил. И вечером опять работа — пока свет окончательно не уходил.

Так прошла война — в ежедневной работе, неспешных вечерних прогулках с Ниной. Конечно же, жизнь в оккупированном Париже была трудной. Летом 1944 года Кандинский стал плохо себя чувствовать.

В августе Париж был освобожден от фашистов. Однако до дня победы над Германией Кандинский не дожил. Художник скончался от инсульта 13 декабря 1944 года. Позже Нина Николаевна записала: «Когда Кандинский умер, я подумала: „Это конец всему“… Ни один мужчина не мог в моих глазах выдержать сравнение с Кандинским. Поэтому я сконцентрировала всю свою энергию на работе на пользу его наследия, и это дало мне новые силы, а моей жизни — новый чудесный смысл».

Нина Кандинская стала единственной законной наследницей своего мужа. Она не стала переезжать — осталась в Париже, в их квартире. Конечно же, к ней начали приходить искусствоведы и дилеры, надеясь на выгодную покупку, но часто оставались ни с чем. После войны картины Кандинского опять выросли в цене, и Нина Николаевна была вольна работы продавать, назначая справедливую цену, равно как и дарить работы музеям, что порой и делала. Могла учредить премию имени Кандинского, организовывать выставки его картин, а также могла затеять и выиграть судебный процесс о праве воспроизведения репродукций картин Кандинского в книге, где, по ее мнению, слишком много внимания уделялось отношениям художника с Габриль Мюнтер.

Она все так же любила роскошные украшения, посещала светские мероприятия и выставки. И отлично понимала ценность наследия художника и распоряжалась им весьма осмотрительно и ответственно. Нина Кандинская несколько раз приезжала в Москву — навестить родственников, посмотреть на картины мужа. В 1973 году вышла ее книга воспоминаний «Кандинский и я».

В начале 1970-х годов Нина Кандинская приобрела шале, расположенное в швейцарских Альпах, которое назвала «Эсмеральда». Именно здесь ее нашли мертвой 2 сентября 1980 года. Ее смерть признали насильственной, и, очевидно, дело было в ее знаменитых драгоценностях, которых недосчитались при осмотре дома. Все картины Кандинского остались на своих местах. Подозрений и версий было много — от «руки Москвы» до участия в трагедии сына Пауля Клее — Феликса, который незадолго до рокового дня навещал Нину Кандинскую… Но эта трагическая тайна так никогда и не была раскрыта. А могиле Нины Кандинской нет даты рождения — эту тайну она унесла с собой.

Искусство во все времена играло роль не только как источник красоты и вдохновения, но и как мощное средство для преодоления жизненных трудностей. В трудные моменты творчество позволяет человеку выразить свои чувства, переосмыслить события и найти внутреннюю силу для преодоления кризиса. Многие известные художники, поэты, писатели, скульпторы и композиторы использовали искусство как инструмент для исцеления, обретения душевного покоя и борьбы с личными трагедиями. Давайте рассмотрим, как некоторые из них находили выход из жизненных кризисов через творчество.

Винсент Ван Гог: искусство как лекарство для души

Один из самых известных примеров — Винсент Ван Гог. Жизнь этого великого художника была полна страданий и душевных проблем. Ван Гог страдал от депрессии и, вероятно, от психического расстройства, которое в конечном итоге привело его к самоубийству. Однако, несмотря на свои внутренние страдания, Ван Гог нашёл утешение в искусстве.

Картины Ван Гога, наполненные яркими красками и эмоциональной силой, являются отражением его внутренней борьбы и стремления найти красоту в мире, несмотря на личные невзгоды. Его «Звёздная ночь», написанная в период пребывания в психиатрической клинике, стала символом того, как искусство может быть способом выражения невыносимых эмоций и внутреннего конфликта. Ван Гог признавал, что живопись была для него своего рода терапией, позволяющей бороться с тревогами и депрессией.

Фридрих Ницше: философия как способ преодоления кризиса

Философия Ницше, хоть и не относится напрямую к традиционным видам искусства, является примером того, как творчество может помочь справиться с жизненными вызовами. Ницше, страдавший от болезней, одиночества и кризиса в личной жизни, обратился к философии как к инструменту преодоления. В своих работах он развивал идеи, которые позволили ему создать концепцию «сверхчеловека» и идею преодоления слабостей через личную силу.

Для Ницше философия была не просто теоретическим поиском, а настоящим жизненным путём, который помог ему справиться с жизненными проблемами. Его работы вдохновляли миллионы людей бороться с трудностями и находить смысл в самых тёмных моментах жизни.

Стивен Спилберг: кино как способ преодоления страхов и комплексов

В это сложно поверить, но успешнейший кинорежиссер Стивен Спилберг когда-то был неловким и пугливым подростком. Свои страхи он научился преодолевать весьма нетривиальным способом: до смерти пугая своими шалостями родных сестер. Позднее, на съемках легендарного триллера «Челюсти», он говорил: «Лучший способ побороть свой страх — посмотреть на него со стороны и отдать на откуп другим». И оказался прав. Заставляя вздрагивать от ужаса и раскрывать рты от удивления миллионы зрителей по всему миру, режиссер продолжает препарировать в своих работах собственные отношения с семьей и другие внутренние конфликты и по сей день.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд: писательство как способ пережить семейную драму

Первые литературные опыты Фрэнсиса Скотта Фицджеральда состоялись еще в студенческие годы. Он был так увлечен экспериментами с различными жанрами и формами, что чуть было не вылетел из университета за неуспеваемость. Попав на фронт как раз перед выпускными экзаменами, он так и не успел поучаствовать в боевых действиях, зато познакомился с будущей женой. Избалованная и капризная Зельда стала прототипом многих его персонажей, но самое полное отражение семейная трагедия писателя нашла в романе «Ночь нежна». Неутешительный диагноз «шизофрения», который был поставлен Зельде после нескольких приступов помутнения рассудка, надолго вывел Фицджеральда из душевного равновесия, и он передал всю боль и безысходность герою романа.

Фрида Кало: живопись как способ справиться с серьезной физической травмой

Когда восемнадцатилетняя Фрида Кало попала в жуткую аварию, изменившую всю ее жизнь, никакой арт-терапии еще и в помине не было. Девушка сама попросила у отца кисти и краски, как только пришла в себя. В каждом автопортрете яркой и сильной художницы — отражение ее мира, полного нестерпимой боли. Живопись стала смыслом жизни Фриды и одной из действительно важных причин, чтобы продолжать бороться.

Сильвия Плат: поэзия как выход из депрессии

Американская поэтесса Сильвия Плат, известная своими глубокими и эмоциональными стихами, страдала от серьёзных депрессивных эпизодов на протяжении всей своей жизни. Её поэзия стала способом выразить внутреннюю боль и тревогу, с которыми она сталкивалась. Плат часто писала о своём чувстве изоляции, страхах и отчаянии.

Её наиболее известное произведение, роман «Колокол под стеклом», также отражает борьбу с депрессией и поиски выхода из замкнутого круга тягостных мыслей. Хотя её жизнь оборвалась трагически, искусство дало ей возможность выразить то, что словами было трудно передать. Плат смогла через творчество донести свои чувства до читателей, многие из которых находили утешение в её работах, понимая, что не одиноки в своих переживаниях.

Фредди Меркьюри: музыка как попытка победить смерть

Легендарный вокалист группы Queen тоже мог бы сделать карьеру в изобразительном искусстве: он даже окончил художественный колледж. Но любовь к рок-н-роллу, возникшая еще в школьные годы, взяла свое, и мальчику было суждено стать иконой рок-музыки. На пике славы певца настигла смертельная болезнь. Фредди Меркьюри было всего сорок, когда он узнал, что у него СПИД. Еще три года длились концертные туры группы. Запись новых песен велась до последних дней жизни солиста. Практически во всех клипах 1991 года в центре черно-белого кадра — густо загримированный исхудавший человек, улыбающийся зрителям своей фирменной улыбкой. Ведь «шоу должно продолжаться».

Людвиг ван Бетховен: музыка как преодоление глухоты

Один из величайших композиторов всех времён, Людвиг ван Бетховен, столкнулся с огромной жизненной трудностью — потерей слуха. Для композитора, чья жизнь была полностью связана с музыкой, глухота стала настоящей трагедией. Однако вместо того чтобы сдаться, Бетховен продолжал создавать шедевры, находя в музыке утешение и новый способ выражения своих эмоций.

Его поздние симфонии, в том числе знаменитая Девятая симфония, были созданы в период почти полной глухоты. Бетховен находил в музыке путь к внутренней свободе, несмотря на физическое ограничение, которое могло бы сломать многих. Он доказал, что даже в самых сложных ситуациях можно найти творческую силу, которая позволит преодолеть трудности.

Эрнест Хемингуэй: письмо как способ борьбы с травмой

Американский писатель Эрнест Хемингуэй часто использовал своё творчество как средство борьбы с эмоциональными и психологическими трудностями. Он участвовал в Первой мировой войне и столкнулся с посттравматическим стрессом, который наложил отпечаток на его жизнь. В своих произведениях, таких как «Прощай, оружие» и «По ком звонит колокол», Хемингуэй исследовал темы войны, утраты, любви и страха смерти.

Его сдержанный и лаконичный стиль письма отражал его попытки справиться с травмами и болезненными переживаниями. Хемингуэй смог превратить свои личные испытания в мощные литературные произведения, которые трогают сердца людей по всему миру, находящих утешение в его словах.

Микеланджело: скульптура как выражение боли и силы

Итальянский скульптор и художник Микеланджело Бунаротти также нашёл утешение и выход в искусстве, сталкиваясь с внутренними конфликтами и физическими трудностями. Несмотря на напряжённые отношения с некоторыми покровителями и огромные физические нагрузки, связанные с созданием монументальных произведений, Микеланджело видел в своём искусстве способ выражения силы и борьбы.

Его статуи, такие как знаменитый «Давид», олицетворяют не только физическую красоту и мощь, но и внутреннюю борьбу человека за идеалы. Искусство Микеланджело несло в себе не только красоту, но и философские размышления о жизни, судьбе и человеческой силе в преодолении препятствий.

Искусство — это мощное средство самовыражения, которое помогает человеку справляться с самыми сложными жизненными обстоятельствами. Будь то живопись, музыка, литература или философия, творчество позволяет найти выход из кризиса, переосмыслить боль и найти внутренний баланс. Примеры великих художников, писателей и композиторов показывают, что искусство способно исцелять душу и дарить надежду даже в самые тёмные моменты жизни.

Фотограф Andre Vicente Goncalves (Андре Висенте Гонсалвес) создал авторский проект Windows of the World («Окна мира»). По его словам, именно окна отражают индивидуальность зданий, а вместе с ними — архитектурные особенности городов, их культуры и истории.

Коллекция фотографий стала своего рода окном в мир: каждый может отправиться в путешествие и в деталях рассмотреть отличия между городами и странами с нового ракурса.

Фотограф Андре Гонсальвес признается, что всегда испытывал интерес к окнам. Как и сами дома, они меняются от региона к региону. Из этого любопытства и родился его удивительный проект "Окна мира". Окна, снятые фотографом в разных уголках мира невыносимо прекрасны.

Любуясь яркими весенними клумбами, мы вряд ли задумываемся о том, что именно с цветами связана одна из самых давних, захватывающих и цитируемых историй о финансовых аферах. Голландская «тюльпанная лихорадка» — яркий пример иррационального и даже безумного поведения огромного количества людей самых разных сословий в погоне за призрачной удачей, за цветами необычной окраски. Эту историю постоянно цитируют, о ней пишут в учебниках по экономике как о феномене жадности и психоза, приведших к массовым спекуляциям. «Тюльпаномания» — весьма поучительная история, которая осталась на полотнах известных живописцев как напоминание о том, что не стоит переоценивать истинную стоимость вещей и рисковать при этом своим благосостоянием. Даже если это красиво.

К началу XVII века в Европе рос интерес к ботанике и садоводству, что можно объяснить многократно возросшим торговым и культурным обменом с другими странами и континентами, включая Латинскую Америку и страны Востока. Многие известные художники — в частности, Ян Брейгель Старший, Амброзиус Босхарт, Рулант Саверей — сделали цветы центром своего творчества. На такие полотна был хороший спрос: живой цветок не вечен, а роскошный натюрморт исключительно выигрышно смотрелся в интерьере. В этот же период в Нидерландах создавались ботанические сады и процветала международная торговля экзотическими цветами, в том числе и тюльпанами.

Историки считают, что в Европу изысканный восточный цветок привез фламандский ученый и дипломат Ожье Гислен де Бусбек (1522 — 1592). С 1556 года де Бусбек на протяжении семи лет был посланником Священной Римской империи в Стамбуле, где не только участвовал в переговорах о границах двух империй, но и вел исследовательскую деятельность по вопросам лингвистики, а также изучал местные флору и фауну. Считается, что именно Ожье де Бусбек познакомил европейцев с тюльпанами, привез первую сирень, а также конский каштан.

Первые тюльпаны в Европе были описаны швейцарским ботаником и энциклопедистом Конрадом Геснером (1516−1565), который увидел их весной 1559 года в саду магистрата Аугсбурга — города, где жили богатейшие купцы и ювелиры. Два года спустя Геснер стал первым, кто опубликовал иллюстрацию этого цветка — низкорослого растения с ароматными красными цветами, похожими на лилию. Почти двести лет спустя Карл Линней назвал в честь Геснера красный декоративный тюльпан — Tulipa gesneriana.

По одной из версий, первые луковицы тюльпанов «поселились» в Вене, в саду лекарственных растений императора Фердинанда I, коим заведовал ученый-ботаник Шарль де Леклюз - его многие знают как Карла Клузиуса, «отца всех красивых садов Европы». Через некоторое время Клузиуса пригласили в Лейден, где он не только стал почётным профессором ботаники, но и начал работу по созданию Лейденского ботанического сада. Ученый адаптировал цветы к местному климату, и в 1594 году в Нидерландах на правах желанных благородных растений расцвели первые тюльпаны, положив начало будущей всемирно известной цветочной индустрии луковичных растений.

К слову, поначалу далеко не все понимали ценность тюльпанов. Клузиус в своей «Истории весьма редких растений» (1601) рассказывал о том, как в 1570 году один купец из Антверпена получил партию тюльпанов и не знал, что делать с этими луковицами. В результате их решили использовать в пищу и попытались приготовить, обваляв в сахарной карамели (по другой версии — пожарили с луком). Блюдо вышло так себе… А вот остаток «невкусного лука» был посажен в огороде, где некоторое время спустя расцвели невиданные цветы.

Тюльпан и луковица тюльпана, изображенные на этом двойном портрете — отсылка на богатство супругов, а также символ быстротечности жизни. Цветок появляется из луковицы, совсем недолго цветет и вскоре умирает. Пустые раковины на столе — еще один символ ушедшей жизни. Вероятно, это памятный портрет, выполненный по заказу одного из супругов (возможно — мужа) после смерти другого. Картина была куплена на аукционе Sothebis в 2011 году за 71,5 тыс. долларов.

К началу XVII века тюльпаны были отрадой богачей и символом высокого статуса. Выводились новые сорта — не слишком быстро: чтобы размножить луковицу определенного вида тюльпанов, требовалось время. В первый год цветок давал прирост в одну луковку, на следующий год два цветка могли дать при благоприятных условиях уже четыре луковицы. Для того, чтобы решиться и продать лишние редкие луковицы другому коллекционеру, их обладателям требовалось до десяти лет. Особого внимания при разведении тюльпанов удостоились пестрые цветки — истинный, особый шик!

В 1612 году цветочный каталог содержал уже порядка ста сортов тюльпанов, некоторые из которых оценивались в сотни и даже тысячи гульденов.

Одним из самых редких и дорогих сортов тюльпанов считался Semper Augustus (что можно перевести как «Август навсегда») — красный с белыми прожилками. По одной из легенд, некоторое время все тюльпаны этого сорта были сосредоточены в руках одного-единственного коллекционера — Адриаана Паува. Богач и дипломат, Паув владел богатейшим собранием растений и для того, чтобы продемонстрировать свое богатство, установил в саду беседку с зеркалами, многократно увеличивающими количество цветов.

Еще одним знаменитым сортом был красно-жёлтый «Висерой», очень ценились сиреневые и фиолетовые цветы с белыми полосками.

Тюльпаны художники воспевали, изображая как особняком, так и в компании других цветов, и далеко не всегда в соответствии со сроками цветения каждого составляющего «букет-фантазию». Почему? Во-первых, это красиво. И, что не менее важно — символично: каждому объекту отводилась своя роль в толковании натюрморта.

К началу 1630-х годов в Голландии экономический спад, вызванный войной с Испанией и последующей рецессией, остался позади. Практически эксклюзивные права на торговлю с Ост-Индией, мощный флот, успешные и знаменитые мануфактуры, фабрики, развитие банковского дела — все это сделало Голландию одной из богатейших и влиятельных стран Европы. Развивающийся финансовый рынок начал оперировать такими понятиями, как опционы и сырьевые фьючерсы. Грузы, идущие с Востока, продавались заранее, однако не все корабли приходили в порт назначения, и фьючерсные продажи были запрещены законом. Однако купцы в погоне за наживой обходили закон, который не карал за предварительные продажи, и фьючерсные сделки были на совести сторон, их заключающих.

Избыток денежных средств, растущий спрос и повальное увлечение выращиванием тюльпанов привели в результате к тому, что торговцы увидели в тюльпанах привлекательный актив. Стоимость редкой луковицы в то время могла составлять 3 тысячи гульденов и более — совершенно фантастические суммы для простых голландцев, чей среднегодовой доход колебался в пределах 150−300 гульденов. Вырастить редкий тюльпан на своем огородике мечтал каждый.

В попытках как-то «подействовать» на луковицы голландцы прибегали к самым различным ухищрениям — от притрушивания грядок известью или опилками до полива цветов растворами красок. Везло, однако же, немногим — хотя бы потому, что, как считают современные ботаники, тот же сорт Semper Augustus был «получен» в результате заражения цветов вирусом мозаики, который и давал пеструю окраску лепесткам.

Длительное время, необходимое для воспроизведения редких луковиц, изобилие денежных средств и стремление заполучить себе дивную редкость привело к широкомасштабному явлению, известному сегодня как «Тюльпанная лихорадка», или «Тюльпаномания».

В 1636 году Голландию поразил ажиотажный спрос на новые редкие сорта тюльпанов, которые еще не дали прироста луковиц, но уже продавались и перепродавались по фьючерсным договорам — порой и десять раз в день!
Вот как описывали ситуацию современники «тюльпаномании»: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов, да иметь и не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии». Финансовые спекуляции, на которых можно было нажиться, не имея на руках товара, бередили разум и волновали душу. «Дворяне, горожане, фермеры, механики, моряки, лакеи, горничные, трубочисты, торговцы старьем — все завязли в торговле тюльпанами. Дома и земли продавались за разорительную низкую цену или шли в уплату покупок, сделанных на рынке тюльпанов. Так заразительна была эпидемия, что иностранцев поразило то же безумие, и деньги текли в Голландию отовсюду».

Некоторые исследователи считают, что ситуацию дополнительно спровоцировало большое количества золота, которое голландцы добывали в Латинской Америке. Другие считают, что после эпидемии чумы поредевший средний класс стал зарабатывать больше денег и мог позволить себе некоторые элементы роскоши, в том числе относительно недорогие сорта тюльпанов. А тем временем у богачей скопились изрядные денежные средства, которые они легко тратили — в том числе и на луковицы. Еще одной составляющей всеобщего безумия стал повышенный интерес к тюльпанам в других странах Европы, в том числе при дворе Людовика XIII. Мода диктовала спрос, спрос вырос, а предложение от него изрядно отставало.

Продажей и перепродажей несуществующих партий цветов занимались практически в каждой таверне и гостинице, а по вечерам обмывали удачные сделки за изобильными столами. Продавцы привлекали покупателей все новыми «хорошими» условиями сделок, принимая в оплату части контракта деньги, а остальное — под залог имущества. Люди просто помешались, пуская на ветер колоссальные состояния. Каково — за редкую луковицу могли отдать пивную стоимостью 30 тысяч гульденов!

На картине изображена триумфальная колесница богини цветов Флоры, представленная в виде карнавальной повозки. Богиню сопровождают трое мужчин в дурацких шапках, украшенных «рогами» из драгоценных пестрых тюльпанов — «пьяница», «стяжатель» и «лжец». Матушка «загребущие руки» взвешивает золото, а птица надежды покидает свою хозяйку. За колесницей следуют разорившиеся ткачи из Харлема, которые вложили деньги в спекуляцию тюльпанами.

Все хотели купить побольше, чтобы потом продать подороже. Даже художник Ян ван Гойен не избежал участия в этом всеобщем сумасшествии: за 10 тюльпанных луковиц бургомистр Гааги получил от него 1900 флоринов деньгами, и к этому — пейзаж кисти Якоба ван Рейсдала и обязательство написать картину. Для сравнения скажем, что за большую панораму, написанную несколькими годами ранее для принца Оранского, ван Гойен получил — «всего лишь» 650 гульденов, а тогда за сотню монет можно было купить хорошую корову, за пару сотен — карету.

Как и любое безумие, «тюльпаномания», пережив свой пик, закончилась. В 1637 году цены пошли вниз, и ничем не обеспеченный рынок рухнул. Последовал огромный скандал и череда судебных разбирательств. После многочисленных общественных собраний и трехмесячных дебатов гаагского Совета по делам провинций сошлись на том, что продавцы получили по пяти гульденов на каждую сотню, причитающуюся им по договорам. Но и это решение привело к массовым банкротствам — «по миру» пошли и азартные дворяне, и купцы, и простые горожане. Эти события были описаны в книге английского журналиста Чарльза Маккея «Чрезвычайные популярные заблуждения и безумие толпы» (1841).

Несмотря на достаточно печальный финал «тюльпаномании», Голландия и по сей день остается ведущей европейской «страной тюльпанов», успешно культивирующей луковичные растения. «Голландские луковицы» — залог успешного цветения весенней клумбы, а также тонкий намек на то, что не стоит делать решающую крупную ставку на товар, даже если он прямо сейчас — большая редкость.

Главная иллюстрация: Главная иллюстрация — фрагмент натюрморта Пауля Теодора ван Брюсселя «Цветы в вазе» (1792)

Что особенного в этой картине и почему она такая знаменитая?

1. Картина была создана в 1495-98 годах, на излете эпохи итальянского Ренессанса, на стене трапезной в Миланском монастыре Санта-Мария-делле-Грацие по заказу герцога Лодовико Сфорца.

2. Это вовсе не фреска. Леонардо отказался от классической техники фрески (роспись по мокрой штукатурке, пока она не высохла) — он хотел писать долго и вдумчиво. Специально для «Тайной вечери» художник придумал новую технику — он покрыл стену смесью гипса и смолы поверх которой писал посуху — яичной темперой с добавлением масляной краски. Метод позволил не спешить и использовать много ярких тонов, но оказался недолговечным: картина начала приходить в негодность уже через сто лет: сухая техника не выдержала влажного климата трапезной.

3. Помещению и шедевру регулярно не везло: изображение несколько раз неудачно реставрировали, в стене прорезали дверь, при Наполеоне французские солдаты устроили в трапезной конюшни, во Вторую мировую войну здание пострадало от бомбежек: рухнула крыша.

4. Кроме того, «Тайную вечерю» несколько раз неудачно пытались реставрировать: в XVIII веке два разных художника «улучшали» изображение и дорисовывали его маслом, а в XIX веке реставратор Стефано Барецци решил снять фреску со стены, как делал это много раз. Поскольку картина не была фреской, он только отколол фрагменты изображения.

5. Последняя реставрация началась в 1978 году и длилась 22 года: произведение было очищено от всех позднейших наслоений и скрупулезно дополнено подходящей по тону и фактуре краской.

6. Сейчас картина доступна для просмотра — выставка, состоящая из одной «Тайной вечери», открылась в 1999 году. Сперва нужно отстоять очередь, близко к шедевру подойти нельзя, а зрителей в зал запускают небольшими группами не дольше чем на 20 минут — но поток желающих увидеть творение да Винчи своими глазами не иссякает.

7. Лаконичный интерьер на изображении продиктован желанием художника вписать сюжет в трапезную: будто это еще один стол в этом же помещении.

8. Картина выглядит живой, хотя в ней очень строгая геометрическая композиция: Иисус выделен оконным проемом и сидит на точке схода линий перспективы, а ученики сгруппированы по обе стороны от него небольшими группами. Сперва можно даже не задуматься над самой неестественной деталью: все герои сидят с одной стороны стола, чтобы их было удобнее рассмотреть.

9. По сюжету персонажи изображены в тот самый момент, когда Христос сообщает ученикам, что один из них предал его. Леонардо прописал для каждого апостола свою реакцию на фразу — исходя из их характеров в Евангелии. В отличие от предшественников, Иуду он посадил не отдельно, а среди всех остальных.

10. Есть несколько легенд о натурщиках, с которых писались герои. Согласно одной, Леонардо быстро написал Христа, а потом три года не мог найти натурщика для Иуды. Однажды он встретил на улице опустившегося бродягу, решил, что тот идеально подходит и привел его в мастерскую — но бродяга узнал картину. Три года назад он пел в церковном хоре, вел праведную жизнь, и Иисуса художник писал с него же. Согласно другой легенде, в облике Иуды Леонардо изобразил настоятеля монастыря, который слишком часто поторапливал художника.

Скульптурный парк — уникальное культурное пространство, нечто большее, чем просто «музей под открытым небом». Органично вписать арт-объекты в природный ландшафт — еще одна творческая задача. Посмотрим, как справились с ней «лучшие из лучших»!

Парк Гуэль (Parque Güell), Испания

На создание знаменитого Парка Гуэль у каталонского архитектора Антонио Гауди ушло 14 лет. Работы начались в 1900 году, скульптурные композиции и жилые постройки раскинулись на площади чуть более 17 га на окраине Барселоны. Изначально приобретенная для постройки частных особняков, земля не привлекала инвесторов:
владелец будущего города-сада, друг Гауди, промышленный магнат Эусеби Гуэль смог продать лишь 2 участка из 62-х. Один из выстроенных на этих участках домов в 1906 году был куплен самим Гауди — нынче там расположен дом-музей прославленного архитектора.

По обеим сторонам входа в парк расположены небольшие домики — визитная карточка парка Гуэль. Фантастические текучие формы характерны для всех достопримечательностей парка, большинство из которых украшено в любимой Гауди технике «тренкадис» — мозаики из осколков стекла и керамики. Главная лестница ведет гостей парка к знаменитой изогнутой скамье, а после к «Залу ста колонн», потолок которого украшен изумительными мозаиками. С верхних точек парка открываются красивые виды на Барселону. В 1922 году семья Гуэль продала парк городской мэрии. Сегодня парк Гуэль — одна из главных достопримечательностей Барселоны, которую любят и туристы, и местные жители.

Сад Таро (Giardino dei Tarocchi), Италия

Детище итальянки Ники де Сен-Фалль, парк скульптур Сад Таро расположен на юге Тосканы, неподалеку от городка Гаравиччио. Вдохновляясь произведениями Антонио Гауди и его знаменитым Парком Гуэль (Барселона), Ники де Сен-Фалль долгое время мечтала о собственном парке скульптур. Ее идеи начали воплощаться в жизнь в 1974 году, когда художница лечилась в Сент-Морице после болезни легких. Там она встретила свою старинную американскую подругу Мареллу Караччоло, с которой поделилась творческими планами — построить сад скульптур, в основу которых легли бы символы карт Таро. Участок земли для будущего парка художнице предложили братья Мареллы, и следующие 20 лет Ники де Сен-Фалль вдохновенно трудилась над воплощением своей мечты.

Модели будущих монументальных скульптур, основанных на Старших Арканах колоды Таро, Ники начала создавать в 1978 году. Два года спустя началась работа над первыми крупномасштабными проектами — «Верховная жрица» и «Волшебник». Жан Тэнгли с помощниками создал сварные железные каркасы для этой группы скульптур, в которую также вошла фигура «Императрица». Проект был масштабным, на Ники работали керамисты, мозаичники, сварщики. В Саду Таро, как и было запланировано, «выросли» 22 фигуры. Уже много лет это место — один из излюбленных туристических объектов Тосканы.

Йоркширский скульптурный парк (YSP), Великобритания

Йоркширский скульптурный парк расположен на севере Великобритании, в графстве Уэст-Йоркшир. Историческая парковая зона до XVIII века принадлежала семейству Вентворт, три поколения которого вкладывали огромные суммы в ландшафтную реконструкцию. После того, как парк был продан государству, на его территории был открыт колледж искусств Bretton Hall. Йоркширский скульптурный парк был основан в 1977 году и начинал с 33 скульптур. В следующие годы специально для этой галереи под открытым небом свои шедевры создали именитые скульпторы Энди Голдсворти, Дэвид Нэш, Джеймс Террелл. Сегодняшняя территория Йоркширского скульптурного парка — 200 гектаров.

На территории парка, в частности, представлена полная скульптурная группа «Семья человека» известной английской абстракционистки Барбары Хепуорт, а также бронзовые произведения Генри Мура. Оба скульптора — уроженцы Йоркшира, и если уж туристы собираются в парк скульптур, то планируют и посещение так называемого Йоркширского Скульптурного треугольника. В этот комплекс достопримечательностей входит Хепуорт Уэйкфилд, Институт Генри Мура и Художественная галерея Лидса. В самом парке, помимо постоянной экспозиции, работают временные выставки — так, до 1 ноября этого года можно полюбоваться скульптурной группой Ай Вэйвэя «Круг животных (Зодиакальные головы)», 2010, а до 1 апреля 2022 года здесь показывает четыре свои работы знаменитый Дэмиен Херст. После прогулки — и даже с собакой! — можно устроить пикник, или посетить одну из пяти крытых художественных галерей на территории парка.

Парк скульптур Вигеланда, Норвегия

На западе норвежской столицы, Осло, расположился парк скульптур Вигеланда. Названный так по имени своего создателя, скульптора Густава Вигеланда, этот культурный оазис входит в состав парка Фрогнер и занимает около 30 га. На его территории расположились 227 скульптур. Скульптор уделил внимание широчайшей гамме человеческих эмоций, всевозможных занятий и ситуаций — порой парадоксальных и неоднозначных. Работы над парком начались в 1940 году, хотя, в общей сложности, Вигеланд посвятил реализации отдельных деталей около 40 лет. Архитектурный проект парка, первоначально задуманного, как выставка работ скульптора под открытым небом, был создан Вигеландом. Он же руководил всеми строительно-ландшафтными работами.

Самая знаменитая статуя парка — «Сердитый малыш» (Sinnataggen) — размещена на мосту протяженностью сто метров, среди других 57 бронзовых произведений. Это была первая скульптурно-архитектурная локация, которую посетители увидели уже в 1940 году. Фонтан с 60 фигурами открылся три года спустя, его главная тема — цикличность жизни и смерти. Центральная композиция парка — «Монолит», высокая гранитная стела из 121 переплетенного человеческого тела. Трем резчикам понадобилось почти 14 лет, чтобы воплотить в камне скульптурную модель Вигеланда — грандиозная идея, грандиозная работа. Для тех, кто не привык к изобилию изображений обнаженного человеческого тела, в парке будет, пожалуй, неуютно. Единственная «одетая» фигура — скульптурный автопортрет самого мастера, созданный им незадолго до кончины.

Музей и парк скульптур Крёллер-Мюллер (Kröller - Müller Museum), Нидерланды

Эта культурная институция находится на территории национального парка Де-Хоге-Велюве, расположенного на востоке Нидерландов в провинции Гелдерланд. В музее Крёллер-Мюллер хранится огромная коллекция работ Винсента Ван Гога — почти 90 картин и более 180 рисунков, из которых в постоянной экспозиции представлено около 40 работ. Их дополняют произведения знаменитых мастеров современного искусства — Клода Моне, Пабло Пикассо, Жоржа Сёра, Пита Мондриана. Все эти шедевры, наряду с работами ярких представителей реалистического искусства, — плод коллекционерской страсти Елены Крёллер-Мюллер, которая всячески поддерживалась ее мужем Антоном. Дочь сталелитейщика, жена младшего брата главы судоходной компании, Елена Крёллер-Мюллер начала собирать свою коллекцию в 1909 году с трех полотен Ван Гога. Еще при жизни, в 1935 году, она передала собрание из 4000 рисунков, 275 скульптур и нескольких сотен картин в дар государству. Условие такого царского подарка — музей для экспозиции коллекции, который должен был быть построен в течение в течение пяти лет в районе Хоге-Велюве.

Теперь там можно прогуляться по одному из самых крупных садов скульптуры в Европе, открытому в 1961 году, площадь которого более 25 гектаров. Здесь представлено более 160 произведений именитых мастеров: Аристида Майоля, Жана Дюбюффе, Пьера Юи, Огюста Родена, Лучо Фонтана, Класа Ольденбурга.

Площадь Национального природного парка Хоге-Велюве, на территории которого расположен музей и парк скульптур Крёллер-Мюллер — более 5 тысяч гектаров, и здесь водятся олени, муфлоны и кабаны. Чтобы было удобнее осмотреть местные достопримечательности, можно бесплатно взять велосипед.