От недостатка ли уверенности, беспокойства по поводу слишком болезненного содержания, смены направления или просто в приступе досады, — так или иначе, многие писатели и художники либо уничтожали свои произведения, либо просили других сделать это, оставив публику мучиться от любопытства: какие же сокровища были утрачены.

На протяжении всей жизни Кафка опубликовал лишь несколько коротких произведений и привлек весьма скромное внимание критиков. Снедаемый сомнениями, Кафка сжег огромное количество своих работ и, зная, что его без того слабое здоровье сильно подорвано, попросил своего близкого друга и душеприказчика Макса Брода избавиться от всех прочих незавершенных черновиков после смерти автора, не читая их.

Кафка умер в 1924 от туберкулеза в возрасте 41 года, и Брод, убежденный, что работы его друга должны стать всеобщим достоянием, решил действовать вопреки воле последнего. Благодаря Броду были опубликованы самые значительные произведения Кафки, в том числе "Процесс" (1925), "Замок" (1926) и "Америка" (1927). Брод бежал из Праги, оказавшейся во власти нацистов, и осел в Израиле, где передал примерно две трети бумаг Кафки Бодлианской библиотеке Оксфорда.

Оставшиеся бумаги были доверены его секретарю Эстер Хофф, а затем ее дочерям. Эти документы стали объектом длительной судебной тяжбы, затеянной Национальной библиотекой Израиля, которая претендовала на наследие Кафки как важную часть национального достояния. В 2015 году суд Тель-Авива наконец признал права библиотеки на оставшиеся записки Кафки, открыв эту сокровищницу для исследователей творчества писателя.

2. ДЖОН БАЛДЕССАРИ

Концептуальный художник Джон Балдессари дошел до крайности в уничтожении собственных произведений, превратив сам акт разрушения в искусство. В 1970 году Балдессари решил, что для перехода на новый творческий уровень нужно уничтожить все его ранние работы за 1953-66 годы.

Балдессари назвал это проектом "Кремация". Он пригласил нескольких студентов Калифорнийского университета в помощники, и все вместе они изрезали его полотна и отправили остатки в печь калифорнийского крематория. В процессе участники производили фото- и видеосъемку, а полученные материалы стали частью нового произведения искусства. Когда все было кончено, Балдессари собрал прах в урну, а также заказал табличку со своим именем и датой "Май 1953 – март 1966", совсем как надгробие.

3. РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН

Долгое время считалось, что когда Стивенсон показал первый черновик "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда" своей жене Фанни, ее критика подтолкнула его сжечь наброски.

На создание этой страшной книги Стивенсона отчасти вдохновил яркий сон, который писатель видел под действием медицинского кокаина. В тот период Стивенсон был в долгах и к тому же очень слаб после недавней кровопотери. И все же, несмотря на слабость, он был так возбужден, что завершил первый вариант истории уже через три дня.

Несколько лет назад было обнаружено письмо, в котором Фанни Стивенсон высказала свое мнение о книге, назвав ее "полной чушью", и заявила, что собирается сжечь ее своими руками. Роберта Льюиса Стивенсона это не остановило, и он переписал всю историю в 30 000 слов от руки. Несколько недель спустя книга была опубликована и имела оглушительный успех.

4. ВЛАДИМИР НАБОКОВ

Перед своей смертью в 1977 году Владимир Набоков передал жене Вере отрывки романа "Лаура" и ее оригинал, настаивая, чтобы они были уничтожены после его смерти. Вера не нашла в себе сил исполнить последнюю волю мужа, возможно, парализованная ужасом при одной только мысли об уничтожении его произведения.

После смерти Веры наброски писателя перешли к его единственному сыну Дмитрию, который также не решился ни уничтожить фрагменты, ни опубликовать их, и потому много лет хранил их у себя. Наконец, в 2008 году Дмитрий подумал, что пришло время показать читателям последний роман отца. Он собрал воедино все отрывки, ориентируясь по указательным карточкам Набокова. К несчастью, столь долгое ожидание обернулось разочарованием, по мнению критиков, которые полагали, что работу следовало уничтожить, как того хотел ее создатель.

5. НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ

Успешный сатирический роман "Мертвые души" (1842) утвердил право Гоголя называться отцом реализма. Человек необыкновенно религиозный, Гоголь чувствовал, что должен написать два романа-продолжения своей самой прославленной работы и донести до читателей свое представление о том, какой должна быть праведная жизнь.

К сожалению, творческий заряд писателя стал иссякать, и после многолетней работы над второй и третьей частями Гоголь все же не был удовлетворен результатом. Ему казалось, что неудача была знаком от Бога, не одобрявшего этого начинания, так что Гоголь больше не видел отчетливо свою цель. В поисках духовного наставления он попал под влияние фанатичного священника, отца Матвея Константинопольского, который убедил писателя в 1852 году, что его труд недостаточно хорош, так что рукопись второй части лучше всего просто сжечь. Десять дней спустя Гоголь умер в возрасте 42 лет.

6. ДАНТЕ ГАБРИЭЛЬ РОССЕТТИ

Когда любимая жена поэта-прерафаэлита Лиззи Сиддал умерла от передозировки наркотиков, Россетти был убит горем. Когда гроб приготовили к выносу, чтобы затем погрести на лондонском кладбище Хайгейт, он втайне от всех вложил внутрь записную книжку с самыми новыми своими стихами.

Шесть лет спустя, когда скорбь поэта утихла, Россетти постарался вспомнить что-нибудь из своих утраченных сочинений, но мало в этом преуспел. Тогда он нанял несколько человек с тем, чтобы они пробрались на кладбище, выкопали гроб с телом его супруги и вернули бесценные стихи. Жуткий план увенчался успехом, и, хотя рукопись сильно пострадала, Россетти смог опубликовать свои творения, получившие широкое признание.

7. КЛОД МОНЕ

В 1908 году, как раз перед выставкой в Париже, на которой знаменитый импрессионист Моне собирался представить множество новых картин с изображениями водяных садов, художник уничтожил все полотна. Три года он трудился над этими картинами, а сама вставка уже была подготовлена и разрекламирована. Однако когда Моне взглянул на результат, он почувствовал, что все не так, как нужно. Он схватил нож и кисть, набросился на полотна и уничтожил по меньшей мере 15 крупных работ.

Это был не единственный раз, когда Моне предпринял такие радикальные действия. Перфекционист по натуре, Моне как-то обратился за помощью к своей падчерице Бланш, и общими усилиями они избавились от 60 картин, хранившихся в мастерской художника, поскольку он не хотел, чтобы они стали частью его наследия.

8. ДЖЕРАРД МЭНЛИ ХОПКИНС

Джерард Мэнли Хопкинс был одним из викторианских поэтов-новаторов, но настоящее признание пришло к нему только после смерти. Как ни печально, ранние произведения Хопкинса потеряны для нас навсегда, потому что поэт сжег их в 1868 году, став иезуитом и желая посвятить все свои силы исключительно религии вместо того, чтобы растрачивать их на искусство.

Семь лет Хопкинс не обращался к поэзии, но в 1875 году вернулся к творчеству, вдохновленный крушением судна "Германия" – тогда погибли пять монахинь. Так он создал одно из самых знаменитых своих произведений – "Крушение "Германии" – и вновь занялся поэзией.

9. ОБРИ БЕРДСЛЕЙ

Обри Бердслей был талантливым иллюстратором-модернистом, прежде всего известным своими рисунками к пьесе Оскара Уайльда Саломея. Новаторская адаптация стиля традиционных японских гравюр привлекла к нему немало поклонников, но, кроме этого, его резко критиковали за использование гротеска и связь с декадансом. Заболев туберкулезом, Бердслей полностью отдался работе и успел выпустить еще четыре выпуска ежеквартального искусствоведческого журнала "Желтая книга".

К несчастью для Бердслея, после суда над Уайльдом за непристойное поведение общественность была охвачена нравственной паникой, и отчасти из-за дружбы с Уайльдом его уволили из журнала. Заботясь о здоровье, Бердслей переехал во Францию, но туберкулез все-таки одолел 25-летнего художника. Перед смертью Бердслей написал своему издателю Леонарду Смитерсу, умоляя его уничтожить все эротические рисунки после смерти автора. Остается только порадоваться, что Смитерс проигнорировал просьбу Бердслея, и прекрасные образцы искусства иллюстратора были сохранены для будущих поколений.

10. ФРЭНСИС БЭКОН

Фрэнсис Бэкон был одним из самых влиятельных художников XX века. Его творчество всегда было вызовом, он часто обыгрывал религиозные символы и расширял границы допустимого. В 1944 году Бэкон уничтожил множество своих ранних сюрреалистических картин, считая, что они не выражают его мировосприятие.

Этот акт положил начало целой череде разрушений, ведь с тех пор Бэкон без колебаний избавлялся от полотен, которые не отвечали его ожиданиям. (В последующие годы он порой выражал сожаление об утрате отдельных картин, по прошествии некоторого времени находя в них достоинства.) Хорошо, что Бэкон был весьма плодовитым художником – несмотря на бесчисленные уничтоженные им работы, многие полотна уцелели. К моменту смерти художника в 1992 году в его студии находилось около сотни испорченных картин.

Репин и Чуковский, Чехов и Левитан, Коровин и Шаляпин, Толстой и Ге - в этой публикации мы расскажем, что объединяло знаменитых друзей из разных творческих сфер.

В 1906 году Корней Чуковский снимал дачу в финском поселке Куоккала. Однажды к нему заглянул сосед, невысокий пожилой человек, и передал письмо из Петербурга от писателя Ивана Лазаревского. Послание начиналось словами: «Пользуясь любезностью Ильи Ефимовича Репина, который доставит Вам эту записку, спешу сообщить…» Не узнавший знаменитого живописца Чуковский был поражен этой встречей.

«Казалось невероятным, что знаменитый художник, самое имя которого для множества русских людей сделалось в то время синонимом гения, может так легко и свободно, с такой обаятельной скромностью сбросить с себя всю свою славу и, как равный к равному, взобраться на убогий чердак к безвестному юнцу-литератору», — вспоминал он.

Постепенно соседи стали общаться чаще. Скромный Чуковский в книге, посвященной художнику, объяснял это тем, что зимой в Куоккале кроме него практически никто не оставался: «Начиная с зимы 1908/1909 года он стал все чаще и чаще бывать у меня (вместе со своей женою Натальей Борисовной) и нередко проводил на моей маленькой даче все свои воскресные досуги …Каждое воскресенье (если только у него не было экстренной надобности побывать в Петербурге) он часов в шесть или семь стучался ко мне в окно своей маленькой стариковской рукой (все в той же обтерханной варежке), и я, обрадованный, бежал встретить его на лестнице».

Во время одного из таких визитов Репин написал акварельный портрет жены Чуковского Марии, а в 1910 году — и самого писателя. Чуковский рассказывал, что, работая над картиной, Репин пошутил: «Натурщики делятся на два разряда: одни хорошие, другие плохие. Вы же совершенно особый разряд: от-вра-ти-тельный».

Летом на знаменитых «репинских средах» собирались писатели, артисты, певцы, художники. Чуковский тоже стал их постоянным гостем. Художник высоко ценил талант соседа. В письмах к Чуковскому Репин признавался: «Вы неисчерпаемы, как гениальный человек…», а на фотокопии портрета оставил автограф: «Дорогому Корнею Ивановичу Чуковскому — надежде великой русской литературы». Чуковский, в свою очередь, сподвиг Репина начать работу над автобиографией под названием «Далекое близкое».

Они оба хотели, чтобы книга вышла как можно скорее, но при жизни Репина она так и не была напечатана. После революции 1917 года художник не смог вернуться из Финляндии в Советскую Россию, поэтому друзьям оставалось только обмениваться письмами. В 1925 году они все-таки встретились в последний раз, когда Чуковскому не без участия советского руководства удалось приехать в Куоккалу. Позже Репин писал другу о планах приехать на открытие собственной выставки в Русском музее, но и этому не суждено было случиться: «Те, кто обещал Илье Ефимовичу сопровождать его в Ленинград и Москву, отказались выполнить свое обещание, и больной восьмидесятилетний художник был вынужден остаться до конца своих дней на чужбине». Илья Репин умер в Финляндии в 1930 году.

Константин Коровин и Федор Шаляпин

Художник и оперный певец познакомились в 1896 году на Нижегородской выставке. Константин Коровин оформлял павильон мецената Саввы Мамонтова, посвященный Крайнему Северу, а Федор Шаляпин выступал перед гостями вечера.

Сохранились воспоминания Шаляпина о первой встрече:

Был обед у госпожи Винтер, сестры известной в то время певицы Любатович, певшей вместе со мною в мамонтовской опере. За столом, между русскими актерами, певцами и музыкантами, сидел замечательный красавец француз, привлекший мое внимание. Брюнет с выразительными, острыми глазами под хорошо начерченными бровями с небрежной прической и с удивительно эффектной шелково-волнистой бородкой в стиле Генриха IV. «Кто это?» — спросил я. — «Да это Коровин Константин Алексеевич, русский талантливейший художник».

Коровин и Шаляпин вместе работали в Русской частной опере и в Императорских театрах. Художник оформлял множество спектаклей, в том числе постановки с участием друга. Именно Коровин создал эскизы костюмов Ивана Грозного и Демона для одноименных опер, одеяние индийского брамина Никаланты для оперы Лео Делиба «Лакме», костюмы героев опер «Хованщина» Модеста Мусоргского и «Аида» Джузеппе Верди.

Друзья любили охоту и рыбалку, Шаляпин был частым гостем на даче Коровина в деревне Охотино в Ярославской области. Художник вспоминал, как однажды Шаляпин с Валентином Серовым подшутили над слугой Василием. При входе в мастерскую Коровина был вбит гвоздь, на который Василий вешал свой картуз. Серов как-то вынул его и нарисовал гвоздь на стене краской.

«Василий!» — крикнул Шаляпин. Василий, войдя, по привычке хотел повесить картуз на гвоздь. Картуз упал. Он быстро поднял картуз и вновь его повесил. Картуз опять упал. Шаляпин захохотал.
Вскоре Шаляпин приобрел участок неподалеку, где архитектор Виктор Мазырин построил дом в стиле модерн по проекту Коровина. Строительство певец контролировал лично.

«Шаляпин принимал горячее участие в постройке, и они с Мазыриным сочинили без меня конюшни, коровники, сенной сарай, огромные, скучные строения, которые Серов назвал «слоновниками». Потом прорубали лес, чтобы открыть вид», — вспоминал художник.

Дружба Шаляпина и Коровина продолжилась и после эмиграции обоих. Певец уехал из России в 1922 году и прислал Коровину письмо:

Костя! Дорогой Костя! Как ты меня обрадовал, мой дорогой друг, твоим письмишком. Тоже, братик, скитаюсь. Одинок ведь!.. Как бы хотел тебя повидать, подурачиться, спеть тебе что-нибудь отвратительное и отвратительным голосом (в интонации). Знаю и вижу, как бы это тебя раздражило! А я бы хохотал и радовался — идиот!.. Ведь я бываю иногда несносный идиот — не правда ли?
Коровин приехал в Париж в 1923 году. Шаляпин помог ему устроиться художником-декоратором в парижскую Русскую оперу.

«Федор Иванович часто говорил мне, что редко вспоминает Россию, но каждую ночь видит ее во сне. И всегда деревню, где он у меня гостил», — вспоминал живописец.

Впоследствии друзьями стали и старшие сыновья Коровина и Шаляпина — художники Алексей Коровин и Борис Шаляпин.

Антон Чехов и Исаак Левитан

В начале 1870-х годов старшие братья Чехова и Левитана — Николай и Адольф — поступили в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Через два года туда же приняли и младшего Левитана — Исаака. Антон Чехов приехал в Москву только в 1879 году — поступать на медицинский факультет Московского университета.

Чехов приходил к брату на Сретенку готовиться к экзаменам. У Николая собиралась шумная компания, в которую входил и Исаак Левитан. Молодые люди быстро подружились, вместе устраивали разные шалости. Художник называл друзей крокодилами, они же придумали ему прозвище Левиафан.

«Как-то раз Антон, Коля, Левитан и еще один студент-художник скупили у лавочника апельсины и стали продавать их на улице так дешево, что лавочник вызвал полицию и студентов забрали в участок», — писал биограф Чехова Дональд Рейфилд.

Когда Чехов начал сотрудничать с юмористическими журналами, он помогал практически нищему на тот момент Левитану получать заказы на иллюстрации и карикатуры.

Лето Чеховы проводили в селе Бабкино на Истре — туда же писатель уговорил приехать Левитана. Друзья разыгрывали сценки, много шутили, Левитан от проделок товарищей быстро уставал и закрывался в комнате. Чеховы однажды повесили на дверь художнику табличку: «Торговля скороспелыми картинами ковенского купца Исаака сына Левитанова». Левитан в долгу не остался: флигель литератора скоро оказался украшен рекламой: «Доктор Чехов принимает заказы от любого плохого журнала. Исполнение аккуратное и быстрое. В день по штуке».

«Стыдно сидеть в душной Москве, когда есть Бабкино… Птицы поют, трава пахнет. В природе столько воздуха и экспрессии, что нет сил описать… Каждый сучок кричит и просится, чтобы его написал Левитан», — вспоминал Чехов.

Однажды Чехов познакомил Левитана с Софьей Кувшинниковой. Жена врача Дмитрия Кувшинникова устраивала в своей московской квартире салон, где собирались знаменитости, например бывали там Илья Репин, Владимир Гиляровский, актриса Мария Ермолова, писательница Татьяна Щепкина-Куперник. 26-летний Левитан влюбился в Кувшинникову, которая была старше его на 13 лет. Для художника она стала музой, а для Чехова — прототипом героини рассказа «Попрыгунья». Прочитав рассказ, в котором писатель вывел образы не только Кувшинниковой, но и ее мужа и самого Левитана, художник пришел в ярость. Дружба прервалась на три года.

О примирении Чехова и Левитана вспоминала писательница Татьяна Щепкина-Куперник. Однажды по пути в усадьбу Чехова в Мелихове она заехала в мастерскую к Левитану. Тот рассказал, как тяжело переживает разрыв с другом. «А за чем дело стало? Поедемте!» — ответила Щепкина-Куперник. Чехов встретил их на крыльце, друзья пожали друг другу руки, и размолвка была забыта.

За все 20 лет знакомства Левитан не написал ни одного портрета Чехова, за исключением юношеских эскизов. Последней его работой, которая осталась у писателя как память о друге, стал пейзаж, который Левитан набросал на картоне в декабре 1899 года, когда гостил у Чехова в Ялте. Это была их последняя встреча: в августе 1900 года художника не стало.

Лев Толстой и Николай Ге

В 1882 году художник Николай Ге прочитал в одной из газет статью Льва Толстого о переписи населения в Москве. В ней писатель рассуждал о задачах социологии, утверждал, что необходимо было разрушить преграды, «которые воздвигли люди между собой, для того чтобы веселье богача не нарушалось дикими воплями оскотинившихся людей и стонами беспомощного голода, холода и болезней». Мнение Толстого произвело огромное впечатление на Ге:

Как искра воспламеняет горючее, так это слово меня всего зажгло. Я понял, что я прав, что детский мир мой не поблекнул… Я еду в Москву обнять этого великого человека и работать ему… Я стал его другом. Все стало мне ясно. Искусство потонуло в том, что выше его, несоизмеримо. Это была бесконечная радость…
И Ге действительно приехал к Толстому в гости. Воспоминания об их знакомстве оставила дочь писателя Татьяна:

Мне тогда только что минуло восемнадцать лет. Помню, как, вернувшись с катка, с коньками в руках, я направилась в кабинет отца и по дороге от кого-то из домашних узнала, что у него сидит художник Ге. Мне сказали, что он приехал из своего имения, Черниговской губернии, исключительно для того, чтобы познакомиться с отцом. Отец назвал меня Николаю Николаевичу, который ласково со мной поздоровался и, обратившись к отцу, сказал: «Вы так много для меня сделали и я так полюбил вас, что и я хочу сделать для вас что-нибудь, что мне по силам. Вот я вам ее напишу».
И он кивнул на меня головой.

Толстой, однако, попросил вместо дочери написать жену Софью Андреевну. Когда работа была почти готова, Ге заявил, что картина никуда не годится. Татьяна Толстая вспоминала: «Это невозможно, — говорил он. — Сидит барыня в бархатном платье, и только и видно, что у нее сорок тысяч в кармане. Надо написать женщину, мать. А эта ни на что не похоже». Портрет художник уничтожил и через несколько лет написал другой.

Толстой и Ге стали близкими друзьями, они полностью разделяли убеждения друг друга. Ге часто гостил в Ясной Поляне, и писатель говорил: «Если меня нет в комнате, Николай Николаевич может вам ответить: он скажет то же, что я».

Ге вслед за Толстым отказался от мяса, бросил курить, заинтересовался крестьянским трудом и даже научился класть печи. «Крестьянин должен знать и видеть, что в душе у меня есть Христос», — говорил он.

В 1884 году Ге написал портрет Толстого, в котором, по его собственным словам, передал «все, что есть самого драгоценного в этом удивительном человеке». «Я помню, как доволен был Ге тем, что во время работы отец иногда совсем забывал о его присутствии и иногда шевелил губами, разговаривая сам с собой», — писала Татьяна о работе над картиной. Толстой, в свою очередь, называл Ге «одним из величайших художников, делающим эпоху в искусстве».

Николай Ге скоропостижно ушел из жизни в 1894 году, Толстой пережил друга на 16 лет.

Автор: Полина Пендина

Молодая художница Айрис Скотт (Iris Scott) создает настоящие шедевры живописи, работая в весьма необычной и очень интересной технике. Свои удивительные работы, привлекающие составом и стилем коллекционеров со всего мира, Айрис создает в Тайване. Именно там Айрис и открыла для себя эту потрясающую технику живописи пальцами, сделавшую её такой популярной.

Долгое время, Айрис Скотт (Iris Scott) в своих работах использовала традиционную кисть. Как говорит сама художница, идея создавать картины пальцами, возникла у нее случайно.

В 2009 году со степенью бакалавра изобразительных искусств в Вашингтонском университете, Айрис взяла годичный отпуск и переехала на Тайвань, где начала создавать свои картины.

Она поселились в маленькой квартире с видом на море. В квартире не было кондиционеров в кухне и ванной, где Айрис промывала кисти, кондиционер работал только в комнате, где девушка рисовала.

Вокруг стояла такая жара, что даже испачканные кисти не смогли заставить Айрис расстаться с прохладой от кондиционера, и она начала рисовать пальцами.

Надевая хирургические перчатки, Айрис Скотт (Iris Scott) использует пальцы как кисти, при этом все еще рисуя маслом.

«Новая картина всегда начинается утром с чашкой крепкого кофе в руке. Как и мой стоматолог, я надеваю фиолетовые перчатки из латекса и начинаю работать. Мои пальцы быстро танцуют на холсте — некоторые говорят, что это напоминает им пианиста в действии. Цвета сталкиваются и сливаются в моем сочинении, текстура становится густой и сочной».

Вячеслав Курсеев (Vyacheslav Kurseev) создает свои работы маслом и акварелью в реалистичной манере, в жанре пейзаж и городской пейзаж. В последние годы посвящает свой труд г. Саратов, в котором в настоящее время и проживает. Вячеслав Курсеев не просто пишет картины, он восхищает и позволяет ярче представить себе и историю и романтическую красоту саратовских кривых, но уютных улиц.

Вячеслав Курсеев говорит, что очень сожалеет о том, что старина уходит и уже нет возможности окунуться в атмосферу старого Саратова. С этим и связано, что в последние годы он работает над воссозданием на своих картинах старого Саратова. А чтобы они были правдоподобны Vyacheslav Kurseev изучал старинные фотографии, открытки и архивные документы.

Вячеслав Курсеев (Vyacheslav Kurseev) родился в г. Саратов в семье инженеров-строителей в 1965 г. В детстве посещал художественную школу, а в 1982 г. поступил в Саратовское художественное училище им. Боголюбова, которое успешно окончил по специальности – художник-оформитель в 1988 г.

Осень – время дивных красок природы, когда пейзажи приобретают волшебное очарование. Хрустальный перезвон дождевых капель, хруст опавшей разноцветной листвы под ногами, прощальное курлыканье журавлиного клина, отправляющегося в тёплые края, калейдоскоп из чарующей палитры красивых осенних цветов и декоративных кустарников, рубиновый перелив спелых ягод рябины и калины – всё это радует слух и взоры в эту чудесную пору года. Поэтому не удивительно, что природа осенью издавна служила источников вдохновения для художников.

Красивые осенние пейзажи в живописи встречаются как у мировых классиков художественного искусства, так и на полотнах современных живописцев. Тематика осени в природе настолько популярна среди художников, что сложно охватить все красивые работы известных пейзажистов. В этой подборке красивых осенних пейзажей в живописи представлена лишь малая доля тех художников, в чьём творчестве золотая пора года играла важную роль, служа неизменным источником вдохновения при создании пейзажных полотен.

Осенние пейзажи в живописи «поэта русской осени»

Левитан, Шишкин и Куинджи – самые первые ассоциации, которые приходят на ум, если вспомнить, кто рисовал осенние пейзажи в русской живописи. На фоне этих легендарных имён мало кто вспомнит про русского пейзажиста Ефима Волкова. Но именно этого художника его современники именовали «поэтом русской осени и туманов».

За свою творческую жизнь Ефим Волков нарисовал около 1000 этюдов и более 500 пейзажей, среди которых немало внимания было уделено осени. Картины этого русского живописца не превозносят красоту всем известных ландшафтов. Ведущая роль в его работах отводится малоизвестным пейзажам Русского Севера и российской глубинки.

Волков умел замечать прекрасное в малоприметном и передавать очарование таких скромных уголков посредством кисти и красок. Каждый пейзаж у этого русского художника отличается своим настроением и особой, присущей лишь ему атмосферой.

«Болото осенью» (1871 г.) – самый известный осенний пейзаж в живописи Ефима Волкова. На его создание ушло почти 2 года.

Унылая атмосфера осени, переданная художником в этой работе, оказалась настолько проникновенной, что картина сначала поразила посетителей российской выставки, а затем получила бронзовую медаль на Всемирной выставке в Лондоне. На полотне «Болото осенью» Волков впервые применил эффект едва заметной туманной дымки, которая впоследствии станет своеобразной «изюминкой» его осенних пейзажей.

В 1883 г. Ефим Волков написал ещё один знаковый осенний пейзаж. Картина под названием «Октябрь» была создана художником на собственной даче под Петербургом. Как и «Болото осенью», она также пронизана особой любовью к природе и отражает неповторимое очарование осенних дней, в которых смешались грусть и радость.

Написанная Волковым в 1890 г. картина «Осень» несколько отличается от предыдущих осенних пейзажей художника. Несмотря на более яркие краски, использованные при изображении заболоченного водоёма в окружении деревьев с покрасневшей листвой, открывающаяся взору панорама кажется более угрюмой и мрачной.

В 1884 г. у Волкова погибает его малолетняя дочь, которую он очень любил. Горе от её утраты было настолько велико, что сам художник едва не умер. Всё это наложило определённый трагический отпечаток на его дальнейшее творчество.

Его работы приобретают более печальные мотивы, а на фоне природы всё чаще фигурируют изображения монашеских скитов. Именно к таким картинам Волкова относится и осенний пейзаж «Скит», где природа представлена величественно-угрюмой в тон людским печалям.

Осенние пейзажи в живописи Левитана

Список картин с изображением осенних пейзажей в живописи был бы не полон без упоминания творчества Исаака Левитана, написавшего немало полотен, будучи вдохновлённым красками осени. «Дубовая роща. Осень» – одна из наиболее известных его работ, связанных с золотой порой года.

Тёмные стволы дубов в особенности контрастно смотрятся на фоне зелёно-золотистой листвы густых крон, переплетающихся между собой. Всё пространство между деревьями укрыто природным ковром из пожелтевшей опавшей листвы, среди которой отголоском ушедшего лета виднеются небольшие зелёные участки травы.

Этот осенний пейзаж в исполнении Левитана наглядно демонстрирует красоту русского леса осенью. Каждая деталь здесь подчёркивает любовь великого художника к родному краю. Глядя на эту картину, можно даже представить, какой чудесной аромат осени царит в такой дубовой роще наяву.


Не менее известен и осенний пейзаж Левитана под названием «Золотая осень». Если предыдущей картине присущи более мягкие и спокойные краски, то здесь царит экспрессия цвета и ощутимо влияние импрессионизма.

Берёзовая роща с пожелтевшими верхушками деревьев и отдельные осины, уже почти сбросившие свою листву, одинокое деревце на берегу реки с прозрачно-чистыми водами, отражающими синеву неба и придающими картине особо умиротворённую атмосферу…

Именно такой предстаёт левитановская «Золотая осень». Вместо привычных для Левитана меланхоличных ноток на этой картине царит солнечная красота осеннего дня с лёгкой дымкой грусти об ушедшем лете.

Волжские пейзажи не покорили Левитана с первого взгляда. С большими надеждами он ехал впервые на Волгу, но был совершенно разочарован тем, что увидел. «Тоскливая и мёртвая» – так охарактеризовал живописец увиденную реку.

«Чахлые кустики» совершенно не впечатлили Левитана, но через год он всё же вновь решил съездить на Волгу, и совершенно неожиданно открыл для себя изумительные пейзажи маленького Плёса. Это место настолько пришлось художнику по душе, что он провёл здесь 3 летних сезона и, вдохновляясь местными красотами, написал около двухсот полотен.

Именно в Плёсе был написан Левитаном осенний пейзаж «Золотая осень. Слободка». Краски осени на этом полотне представлены на фоне маленькой русской деревеньки с деревянными избами в окружении пожелтевшего леса.

Почти половину картины занимает ясное синее небо, которое ещё не предвещает холодных затяжных дождей. Просёлочная дорога и избы разбавляют осенний пейзаж будничными мотивами повседневности.

Осенние пейзажи в живописи Юлия Клевера

Картины этого русского живописца конца 19-го-начала 20-го века высоко ценились при императорском дворе, а его имя непременно присутствовало в списке художников, чьи полотна украшали частные картинные галереи того времени. Тем не менее, сейчас Юлия Клевера мало кто вспомнит при перечислении известных русских пейзажистов, хотя картины его до сих пор высоко ценятся на аукционах.

Как признавался сам Юлий Клевер, он писал разные пейзажи, но всё же считал себя настоящим знатоком лишь разнообразия красок заката и изогнутых непогодой корявых деревьев. Прозрачный и чистый осенний воздух буквально пронизывает пейзажи этого времени года, изображённые на полотнах этого русского художника-пейзажиста.

Чрезмерно яркие краски придают картина Юлия Клевера какой-то сказочный и даже слегка мистический ореол. Смотришь на полотно «Берёзовая аллея» и понимаешь, что на нём изображён реальный осенний пейзаж, но в то же время ощущаешь в нём какую-то дымку нереальности. Кажется, будто эти осенние берёзки из сказочного леса, но традиционная русская изба на заднем плане возвращает к реальности всего происходящего на картине.

Глядя же на картину «Дом у реки», которую также можно отнести к осенним пейзажам в русской живописи, понимаешь, что всё это – реальность. Но тёмные краски придают ей мистический оттенок, что невольно кажется будто это место – обитель леших, водяных и русалок из русских сказок.

Аналогичные чувства испытываешь и при созерцании картины Юлия Клевера под названием «Закат на болотах». Зато его «Мостик в парке» впечатляет более оптимистичными красками. Но даже осознание того, что это всего лишь пейзаж городского парка осенью, не избавляет от ощущения дымка сказочности, царящей над этим местом.

На многих осенних пейзажах Юлия Клевера изогнутые ветви деревьев также придают реалистичным картинам долю мистического очарования. Вероятно, в этом и кроется особая популярность картин этого русского живописца, сумевшего передать красоту природы настолько утончённо, что сложно определить, где же проходит тонкая, почти незаметная и неощутимая грань между реальностью и лёгкой сказочной дымкой.

«Осенние листья» в живописи Томаса Ллойда

Этот английский художник-самоучка прославился своими красивыми солнечными пейзажами. Картины Томаса Ллойда весьма просты и даже могут показаться очень наивными, но они буквально пронизаны нежностью, теплом, оптимизмом.

К искусству живописи Ллойд приобщился в довольно позднем возрасте, и, будучи скромным по натуре человеком, так бы и остался никому не известным художником-пейзажистом, если бы ни его жена. Она организовала выставку работ Томаса, после чего его картины приобрели особую популярность в Англии. Семейный уют и тепло, царящие на картинах Ллойда, покорили англичан-домоседов.

Наиболее узнаваемый осенний пейзаж в живописи Томаса Ллойда представлен на картине «Осенние листья». Изображённая на ней милая девушка на берегу озера с лебедями любуется живописными красками осени. Кружащая в воздухе пожелтевшая листва придаёт этой картине какую-то невероятную воздушную лёгкость.

Глядя на этот осенний пейзаж в живописи Ллойда, буквально ощущаешь солнечное тепло, которым от неё веет. Современники Томаса Ллойда утверждали, что он был очень добрым человеком, и его картины просто наглядно отображают теплоту души этого английского художника 19-го века.

Осенний сад и натюрморт в живописи Елены Бархатковой

Эта белорусская художница удивительным образом сочетает в своих работах два жанра – натюрморт и деревенский пейзаж. Картины Елены Бархатковой отображают красоту природы Беларуси во всём её многообразие красок в разные поры года. Не обошло стороной художницу и осеннее вдохновение.

В творчестве Елены Бархатковой есть целая серия картин, посвящённых красивым осенним пейзажам. Яркие краски осени правят балом в этих работах, передающих красоту золотой поры года с щедрым урожаем фруктов в садах.

Пожелтевшая листва окружает плодовые деревья, а по соседству лежит корзинка с собранными спелыми яблоками или айвой и рядом с ней милый осенний букетик. Вот – россыпь собранных в лесу грибов на столе, а рядом с ними – ваза с садовыми астрами и хризантемами, а над всем этим калина склонила свои тяжёлые грозди с рубиновым переливом спелых ягод.

На переднем фоне картин Елены Бархатковой с осенними пейзажами непременно скромно располагается деревянный столик с традиционным натюрмортом, представленным цветами в вазе и россыпью спелых фруктов возле неё. Каждая работа художницы буквально передаёт дыхание осени, но с нотками осенней радости и оптимизма.

Акварельные осенние пейзажи Вячеслава Чернакова

Природа в живописи Вячеслава Чернакова завораживает взоры своей невероятной лёгкостью и воздушностью. Кажется, что покрытые золотистой листвой деревья парят в воздухе – настолько завораживающая атмосфера невесомости царит на картинах этого художника.

Невольно возникает иллюзия, будто это не осенние пейзажи акварелью, а волшебные миражи, сотворённые самой кудесницей-осенью. Лёгкая дымка грусти пронизывает эти картины осени, но всё же яркие краски и атмосфера хрустальной красоты осенней поры преобладают, не позволяя окунуться в безнадёжную меланхолию.

Американские осенние пейзажи в живописи Марка Китли

При упоминании про осенние пейзажи в живописи первым делом на ум приходят имена великих русских живописцев, вдохновлённых буйством красок берёзовых рощ и лесов российской глубинки, но никак не картины Дикого Запада. Но природа осенью красива не только в России, и вдохновляет она не только европейских художников.

Наиболее колоритные осенние пейзажи Северной Америки можно увидеть на картинах Марка Китли (Mark Keathley). Это современный американский художник – мастер акриловой и масляной живописи, рисующий восхитительные пейзажи.

На его картинах удивительным образом сочетается естественность красок природы и сказочные нотки. В своих работах Марк Китли демонстрирует, насколько прекрасен мир и насколько удивительна окружающая природа. Его пейзажные полотна заставляют позабыть про обыденность и отправиться в мысленное путешествие по североамериканским просторам.

Осенние пейзажи в живописи Марка Китли пронизаны солнечным теплом. От их ярких красок веет душевностью и оптимизмом. Вот охотничий пёс вспугнул стаю уток на озере в лесу, представленным художником в великолепном убранстве самых ярких красок осени.

Как будто продолжением этой сказочной прогулки служит иной осенний пейзаж в живописи Марка Китли, на котором изображён величественный благородный олень в глубине тайги, где краски осени можно заприметить лишь по пожелтевшей траве и низкорослым кустарничкам.

Иная картина этого же художника из цикла осеннего вдохновения изображает медведицу с медвежатами на фоне поросших лесами гор. Здесь также можно увидеть буйство багряно-золотистых красок листвы в окружении величественных вечнозелёных сосен и елей. Немало осенних пейзажей Марка Китли демонстрирует красоту тайги в золотую пору года и живность, скрывающуюся в этом волшебном царстве дикой природы.

Осенние пейзажи в живописи Andre Kosslick

Андре Косслик – современный мастер пейзажной живописи. Всё очарование природы можно отыскать на картинах этого немецкого художника. Величественные горы и шумные реки, леса и озёра в творчестве Андре Косслика кажутся сказочными декорациями, сохранившими своё природное очарование, но в то же время затаившие какое-то магическое таинство.

Сам художник не считает себя профессионалом, и называет живопись своим любимым хобби. Он не стремится к соблюдению академических канонов, представляя природу волшебным царством, в котором есть нечто сказочное, мистическое, и оттого ещё больше завораживающее. Всё это в особенности ощутимо при взгляде на осенние пейзажи в живописи Косслика.

На картинах этого художника царит неповторимая умиротворённая атмосфера. Краски осени здесь невероятно безмятежны, что кажется, будто представленные пейзажи замерли в едином прекрасном мгновении.

Иван (Иоганн-Александр) Августович Вельц (Ivan Augustus Weltz) — живописец-пейзажист, график, обладатель превосходного чутья цвета, создавал великолепные пейзажи, настолько реалистично, что смотрящему на полотно казалось что он находится внутри картины. Иван Августович Вельц продолжая традиции классической русской пейзажной школы, близкой к художнику М. К. Клодту, умело сочетая академические принципы построения картины, вносил свое новое видение, создавая картины более реалистичные и живые.

Иван Августович Вельц имеет звание Классного художника I степени в области пейзажной живописи, был удостоен несколькими серебряными, малыми золотыми медалями и одной большой золотой медалью за картину «Вид на имение Тентентникова».

Иван Августович Вельц имеет звание Классного художника I степени в области пейзажной живописи, был удостоен несколькими серебряными, малыми золотыми медалями и одной большой золотой медалью за картину «Вид на имение Тентентникова».

Иван (Иоганн-Александр) Августович Вельц родился 6 июня 1866 г. в селе Софьино Самарской губернии в семье австрийского купца. В 1885 г. Иван Августович Вельц поступил в Петербургскую Академию художеств, где учился в мастерской пейзажной живописи М. К. Клодта. В то время это учебное заведение было самым известным и престижным заведением, где учились В. М. Васнецов, И. И. Шишкин, А. И. Куинджи и многие другие талантливые художники.

Еще в годы обучения И.А. Вельц стал известен своими первыми самостоятельными работами, за которые был удостоен несколькими золотыми и серебряными медалями. Также в 1889 г. он принял русское подданство. В 1891 г. И.А. Вельц успешно окончил Академию художеств в звании классного художника I степени, получил большую золотую медаль, дающую право на заграничную поездку в Италию, Германию и Францию, для совершенствования своего мастерства.

В 1894 г. И.А. Вельц возвратился в Петербург, продолжая получать пенсию от Академии, в течении двух лет после возвращения. После возвращения Иван Августович Вельц много путешествовал по России, а также использовал свои летние поездки в Крым, по окрестностям Петербурга, чтобы представить на академические выставки воплощенную на холсте увиденную природу: «Восход солнца в Крымских горах», «В Ялте», «Деревня Гурзуф», «Деревня Кокоз в Крыму», «Ночь в Петербурге», «Пасмурная погода», «Парк в Крыму», «Ранняя весна». Не редко его изображения использовались для изготовления открыток.

И.А. Вельц был представлен на выставках Московского Общества любителей художеств (1887—1899) и Санкт-Петербургского (затем Петроградского) Общества художников (1894—1916).

В 1909 г. Вельц становится членом Общества А. И. Куинджи, и принимает участие в выставках Общества (1917—1926). После революции 1917 г. он участвует в выставках Общества художников-индивидуалистов. И. А. Вельц сотрудничал с товариществом передвижников и вступил в Петроградское общество художников.

И.А. Вельц продолжал активно работать практически до конца своей жизни и оставил большое количество замечательных картин. Умер Иван Августович Вельц 22 октября 1926 г., и похоронен в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).

В настоящее время работы Ивана Авустовича Вельца хранятся во многих музейных и частных собраниях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, ХМ Иркутска, Курска, Пензы, Перми, Омска и др.

Филиппинский художник Джордан Манг-Осан (Jordan Mang-Osan) рисует свои картины при помощи лишь холста, лупы и солнечного света. Многие из вас с помощью кисти или ручки такого никогда не добьются.

Филиппинский художник Джордан Манг-Осан (Jordan Mang-Osan) отличается от своих коллег тем, что рисует не карандашами, не кистями или еще чем, а при помощи энергии солнечных лучей.
Джордан Манг-Осан (Jordan Mang-Osan) использует увеличительное стекло, чтобы выжигать на деревянной поверхности свои рисунки.

Художник родом из горной провинции, которая богата этническим наследием. Именно им и вдохновляется Джордан Манг-Осан (Jordan Mang-Osan), выжигая свои изображения. Чаще всего, автор рисует портреты и привычные для данной местности пейзажи с рисовыми террасами.

Творчество филиппинца называют пирографией, а сам художник благодарит детство за подаренный инструмент для рисования.