Когда впервые видишь эти портреты, которым без малого две тысячи лет, кажется, что столкнулся с настоящим чудом. Как это? за 5 веков до византийских ликов? за 10 веков до романского искусства? за 15 веков до Возрождения? Они же совсем живые!

Открытие

В 1880-х годах грабители древнеегипетских могил нашли близ оазиса Эль-Фаюм необычные портреты на деревянных досках, с поразительной достоверностью передававшие черты умерших людей. Каждый был вставлен в покровную ткань мумии на место лица, а под бинтами лежала табличка с указанием имени человека, его возраста и занятий. Расхитители вырвали портреты, таблички же были ими брошены и почти все погибли.

Предприимчивый венский антиквар Теодор Граф приобрел часть найденных досок у египетских перекупщиков и в 1887 году показал их на выставках в Берлине, Мюнхене, Париже, Брюсселе, Лондоне и Нью-Йорке. Так мир узнал о портретах, получивших название фаюмских. Впоследствии похожие живописные работы стали находить и в других районах Египта, но первое название стало собирательным, и все портреты продолжают называть по имени далекого оазиса на границе ливийской пустыни.

Несколько портретов из коллекции Теодора Графа находятся в Венском музее истории искусств. Вот один из них, изображающий смуглого мужчину с вьющимися волосами и пронзительным взглядом:

В том же 1887 году в Хаваре, на южной оконечности Фаюмского оазиса, работала экспедиция английского археолога Флиндерса Питри. Ему удалось обнаружить еще 80 портретов, некоторые из которых можно смело отнести к шедеврам мировой живописи, настолько они выразительны:

Следует сказать, что фаюмские портреты, найденные в конце XIX века, не были первыми египетскими погребальными образами, ставшими известными в Европе. В далеком 1615 году итальянский путешественник Пьетро делла Валле привез из Египта три мумии, две из которых были с портретами. Затем в 1820-е годы через Генри Солта, британского консула в Каире, в Европу попали еще несколько портретов, один из которых был приобретен Лувром:

Этот портрет находился в зале египетских древностей Лувра с 1826 года, все посетители его видели, но... мало кто замечал. Понадобился перелом в изобразительном искусстве последней трети XIX века, появление новых живописных течений, в особенности импрессионизма, чтобы сознание современников оказалось готово к принятию фаюмских портретов не как забавного курьеза, но как явления мировой культуры.

Одной из важных точек в этом процессе стало открытие Ричардом фон Кауфманом так называемой Могилы Алины. Это произошло в 1892 году в Хаваре. В небольшой гробнице археолог обнаружил восемь мумий, три из которых — женщина и два ребенка — были с портретами. Из греческой надписи стало известно, что женщину звали Алиной и скончалась она в возрасте 35 лет. Реалистичность этого портрета поражает, а техника исполнения такова, что, не зная даты создания, его вполне можно было бы отнести к XIX веку.

Откуда мы?

К настоящему времени известна уже почти тысяча фаюмских портретов, треть из которых найдена в окрестностях Эль-Фаюма, а остальные обнаружены в других районах Египта. Все они датируются I-III веками нашей эры. Как создавались эти необычные изображения? Почему именно в Египте? Почему в начале нашей эры? Короткий ответ состоит всего из нескольких слов: так совпало. Три культурных источника соединились вместе и образовали новый поток.

1. Греческие корни

В IV веке до нашей эры Египет был завоеван Александром Македонским. После его смерти царем Египта стал ближайший друг Александра Птолемей, потомки которого правили страной более трех веков. При Птолемеях Египет вновь обрел утраченное ранее могущество, при этом правящий класс во многом стал греческим, а эллинизм широко распространился по всей стране. Как раз в это время греческая живопись достигла своего расцвета: объем научились передавать светотенью, использовались линейная и воздушная перспективы, развивалась колористика. Поэтому с определенностью можно сказать, что изобразительная традиция фаюмских портретов имеет греческие корни.

К сожалению, эллинистическая живопись до нас не дошла. Все знают греческую скульптуру, но ни картин, ни портретов греческих художников не сохранилось. Все, что мы знаем об этом искусстве, — это описания историков и римские копии отдельных работ. Одним из самых знаменитых греческих художников был современник Александра Македонского Аппелес, он первым начал рисовать портреты и ему единственному царь доверял рисовать себя. До нас дошла римская фреска, которую считают копией одной из работ Аппелеса, представляющей гетеру Фрину в образе Афродиты:

О другом известном греческом портрете мы также можем судить лишь по римской копии, «законсервированной» в Помпеях пеплом Везувия во время извержения 79 г. н.э. Эта мозаика изображает битву Александра Македонского с персидским царем Дарием, она считается копией картины греческого мастера Филоксена, жившего в IV до н.э. (существует, впрочем, мнение, что автором картины был Аппелес).

Главной техникой, которая пришла в Египет из Греции и использовалась в фаюмских портретах, была энкаустика — живопись окрашенным воском. Работа выполнялась расплавленными восковыми красками с использованием не только кистей, но и лопаточек, и даже резцов. Исправления были практически невозможны, все в картине должно быть сделано правильно с первого раза. Писали чаще всего на дереве, реже на ткани. Считается, что энкаустика была изобретена еще в Древней Греции, откуда распространилась по всему античному миру, но первыми дошедшими до нас образцами стали именно фаюмские портреты.

2. Римское влияние

Греческий портрет всегда был условным и идеализированным. В классической Греции индивидуальность в изображениях реальных людей никогда не подчеркивалась и даже напротив — воспрещалась, чтобы в гражданах не развивалось тщеславие. Герои прославляли не себя, а свои города-государства, знаменитые атлеты представлялись идеальными статуями. Реалистическое направление развилось лишь в эллинистический период после походов Александра. Но и тогда в основе портрета оставалось не лицо, а вся фигура, «человек вообще», изображаемый в полный рост.

Древнеримская традиция была иной. Здесь развитие портрета было связано с усилением интереса к конкретной личности со всеми ее особенностями. В основу римского портрета (прежде всего скульптурного) была положена тщательная натуралистическая передача индивидуальных черт персонажа. Римляне верили в себя и считали человека достойным уважения в том виде, какой он есть, без приукрашивания и сокрытия физических недостатков. От скульптурных изображений в полный рост они перешли к бюстам, поскольку по представлениям кельтского и италийского мира жизненность и личность сосредоточены в голове, и достаточно изобразить только ее, чтобы выразить всего человека.

Древнеримская портретная живопись, переняв у греческих мастеров передачу объема и композиционные приемы, внесла в их систему новые черты. Это прежде всего персонификация, внимание к чертам лица, обогащение колорита, свободная манера, сохраняющая характер эскизного наброска. Эти особенности хорошо видны и в фаюмских портретах. Неслучайно они появились на рубеже нашей эры, поскольку именно в это время эллинистический Египет был завоеван Римом (30 г. до н.э.) и превратился в одну из провинций Римской империи. Правящая верхушка Египта постепенно становилась римской, а культура метрополии, включающая и живописные стили, начала господствовать и в ее провинции.

3. Египетские традиции

При всех своих эллинистических и римских чертах, фаюмские портреты все же остаются глубоко египетскими по своему духу, поскольку это прежде всего портреты погребальные.

Культ мертвых существовал в Египте с глубокой древности. Одна из его основ — это понятие о бессмертной душе-двойнике человека, которая живет в загробном мире, но может возвращаться в захороненное тело. И очень важно, чтобы душа свое тело узнала. Для этого умерших мумифицировали и сохраняли, для этого мумии снабжали спрятанными табличками с именами, для этого же использовались погребальные маски и портреты.

Это одно из самых старых портретных изображений человека. Во времена Хеопса такие головы клали в гробницу невдалеке от мумии хозяина, чтобы душа могла вернуться в нее в случае повреждения мумии или, возможно, чтобы узнать «свое» тело. Более поздние погребальные египетские маски не только несли в себе черты реального человека, но и являлись образом его души и астрального духа. Поэтому они имели идеализированные черты, являясь как бы лицами вечности.

По верованиям египтян, часть души человека, называемая Ка, после смерти должна была видеть погребенные вместе с телом любимые домашние вещи, жертвоприношения, еду и питье, чтобы «пользоваться» всем этим в загробной жизни. Другая часть души, Ба, путешествовавшая по загробному миру, покидала тело через рот, а возвращалась через глаза. Для этого на саркофаге или на стене гробницы обязательно делали изображение покойного с открытыми глазами (страшной местью было замазать глаза на таком образе...). Поэтому далеко не случайно, что глаза на фаюмских портретах так проработаны и подчеркнуто выделены. Это не желание приукрасить человека, а необходимая черта ритуала, без которой портрет не мог бы выполнять свои основные функции. И также неслучайно, что глаза на этих изображениях смотрят не на зрителя, а сквозь него — это взгляды в вечность, в иной мир.

Фаюмские портреты захоранивались вместе с мумией изображаемого ими человека. Это по-видимому и стало главным фактором, позволившим нам любоваться этими творениями через много веков после их создания. Сухой климат Египта и стабильная атмосфера закрытых гробниц сохранили нежную восковую живопись, не дали разрушиться ее деревянным и тканым основам.

Кто мы?

Удивительно, но фаюмский портрет, похоже, не связан с какой-либо конкретной категорией населения. Этническое, социальное и даже религиозное происхождение персонажей очень разнообразно: тут есть египетские жрецы, иудеи и христиане (несмотря на протесты, египетские христиане бальзамировали своих покойников), высокопоставленные римские чиновники и освобожденные рабы, спортсмены и военные герои, эфиопы и сомалийцы... Однако было бы неверно верить в своеобразное «обращение» этих людей в египетскую религию. Скорее можно говорить о принятии ими определенных идей, которые происходили из египетских погребальных обрядов, и следовании традициям страны проживания.

Скорее всего, эта женщина была достаточно богатой римлянкой. Она одета в фиолетовую тунику и желтый плащ, который крепится круглой брошью с большим изумрудом. Ее уши украшены серьгами, каждая из которых состоит из темного камня, вставленного между двумя крупными жемчужинами. Под золотым листом, нанесенным на шею, лабораторный анализ выявил жемчужное ожерелье. Сияние золота, напоминающее солнечный свет, сделало для египтян этот металл символом бессмертия. Поэтому золотые листки или вставки часто использовали для погребальных портретов, покрывая ими фон вокруг головы, рамку вокруг портрета или, как здесь, часть одежды.

Фаюмские портреты писались с живых людей, причем делалось это, когда человек был в достаточно молодом возрасте, можно сказать в расцвете своих сил. После этого портрет мог многие годы находиться в доме хозяина. Археолог Питри находил в домах рамки для портретов и портреты с подвесами. После смерти человека изображение вкладывалось в бинты мумии, часто на него наносили через трафарет золотой венок — типичный погребальный атрибут греков.

По-видимому, исключением из правила письма портретов с живой натуры были детские образы. Многие из них создавали уже после смерти ребенка...

Некоторые фаюмские портреты имеют достаточно точную датировку. Помимо научных способов, время их исполнения помогли установить прически. Мода в римском обществе играла большую роль. Эпоха правления каждого императора отмечалась своим стилем. Мужчины подстраивались под императора, а императрица или другая представительница императорского дома изобретала особую, только ей свойственную прическу, которую копировали женщины. Образцы новых причесок привозили в Египет в виде моделей-головок.

Например, мужской портрет из венского Музея истории искусств датирован временем правления Марка Аврелия. Сравните его с бюстом императора:

А вот портрет молодой женщины, скромная прическа которой достаточно типична для периода правления императора Адриана (117-138 н.э.):

Этот портрет не отделяли от мумии, в которую он вставлен. Рентгенологический анализ показал, что покойная была сорокалетней женщиной, а не молодой, как на портрете, т.е. датой создания мумии является примерно середина II века.

Мумия эта лежит за стеклом витрины Лувра так, что ее очень трудно сфотографировать вместе с «лицом», поэтому снимок ее в полный рост я привожу с сайта музея. По-видимому, для этого мумию вынимали из витрины.

На груди женщины видна греческая надпись ΕΥΨΥΧΙ ΕΥΔΑΙΜΟΝΙ, написанная черными чернилами. Трактовки ее разнятся, одни авторы читают надпись как «Прощай, будь счастлива», другие считают второе слово («Эвдаймон») именем умершей.

На портретной доске, впелёнутой в бинты, видны косые следы от пилы над плечами женщины рядом с ее шеей. Это характерная деталь для работ из Антинополя: здешние портреты, как и в других местах, писались на прямоугольных досках, но перед пеленанием их верхнюю часть подрезали с боков, чтобы доска лучше вписывалась в форму мумии.

Еще один портрет из этого региона, также подрезанный на уровне плеч:

Художник умело использовал плотность воска, укладывая его в штрихи, которые следуют за формой лица, кривыми бровей. Эта же техника хорошо видна и на портрете Европейки, где восковые мазки еще более тонкие и выпуклые. Интересно, что на том портрете ресницы не прорисованы, а прорезаны: в нужных местах воск соскоблен острым инструментом до нижнего слоя черного грунта.

Этот образ был найден Флиндерсом Питри при раскопках в Хаваре. На нем изображен жрец культа бога Сераписа, чьей отличительной особенностью была диадема с семиконечной звездой — символом семи небесных тел. Серапис был эллинистическим богом изобилия, подземного царства и загробной жизни. Его обычно изображали как греческого бога, но с египетским атрибутами.

Этот портрет написан не на доске, а на ткани, являющейся частью погребального савана. Он интересен своими деталями. В одной руке молодой человек держит богатый кубок с вином, в другой — «венок Осириса», гирлянду цветов, символизирующую его очищение от грехов. Слева от шеи нарисован желтый знак Анх — символ жизни, а справа — маленькая статуя божества, скорее всего Осириса. В углу ворота белой туники видны две маленькие фиолетовые линии, которые характеризуют точность работы художника: на многих туниках, найденных в египетских гробницах, места соединения ткани у ворота стягивались несколькими стежками красной, синей или пурпурной шерсти.

Куда мы идем?

К III веку н.э. трудоемкая энкаустика при написании фаюмских портретов постепенно начинает заменяться темперой, где в качестве связующего вещества красок используется не воск, а яичный желток и вода. Но изменения происходят не только в упрощении техники письма, но и в самом стиле изображений: их телесная реалистичность словно начинает угасать, объёмность форм сменяется плоскостной декоративностью.

Происходит отказ от идеалов античного реализма, художники все больше предпочитают схематические и символические изображения. По-видимому, многие портреты уже не писались с натуры. В поздних фаюмских портретах усиливается условность в трактовке лица и одежды, возрастает роль силуэтности.

Таким тенденциям находят достаточно разные объяснение. Одни авторы полагают, что погребальные портреты ставятся на поток, становятся скорее ремеслом и лубком, чем искусством. Другие считают, что с развитием религиозных представлений на первый план выходит не художественный образ, а богословская идея, все больше сближающая новый стиль с иконописью. Иногда фаюмские портреты даже называют «иконами до иконописи» — ведь древние художники стремились изобразить не просто внешний облик умершего, но его вечную душу.

Так или иначе, но закономерность не случайна: в тогдашнем мире происходил огромный исторический перелом. Римская империя постепенно рушилась под натиском варваров, центр духовности и силы перемещался с запада на восток, а христианство становилось наиболее распространенной религией.

В 313 году император Константин признал христианство государственной религией империи, а в 395 году Египет стал частью Византии. С этого времени и на долгие столетия живопись входит в двумерный мир. Кто-то называет это потерей третьего измерения, кто-то — обретением четвертого, в котором картина обладает божественными качествами того, кого она представляет. Фаюмские же портреты постепенно исчезают, поскольку христианство прекращает египетскую практику бальзамирования тел, а техника энкаустики забывается.

Так куда же они шли?

Можно только догадываться, каких высот достигало греческое и римское изобразительное искусство. Скорее всего, фаюмские портреты — это не расцвет древней живописи, а ее закат — последнее дыхание уходящей античности перед началом ее вечной жизни.

Или, может, так?

Фаюмский портрет — предтеча и во многом источник византийской культуры. Это лики, которые перешагнули порог вечности и стали символами как поиска Бога, так и воссоединения с ним. Взгляд их огромных глаз, устремленный сквозь зрителя, познал нечто недоступное живым и передал это всему христианскому искусству.

Или...

...фаюмский портрет — это древний импрессионизм, в котором проявилась передача художниками своих мгновенных впечатлений. Начало импровизационных техник, развитие культуры мазка, системы добавочных тонов и красочных лессировок, повлиявшее на живопись XX века.

А может быть...

...не нужно никаких теорий, а достаточно оглянуться по сторонам и увидеть ожившие портреты рядом с нами? Взгляд этой девушки, скользнувший мимо меня в бесконечность, явился тем толчком, который привел к появлению этой записи.

Фотографии из Лувра и Венского музея истории искусств — автора, остальные взяты с сайтов указанных музеев или из Википедии.

Как художники прошлого рассказывали о высших материях: Справедливость, тщеславие, бег времени и не только в аллегоричных образах.

Великая способность изобразительного искусства показывать невидимое глазу – это в первую очередь об аллегориях. Как написать на холсте власть? Бег времени? Справедливость? Безысходность? Как отобразить мировоззрение художника, не используя слов, а прибегая лишь к тем возможностям, что дают кисти и краски? Аллегории обычно обращены к зрителям, владеющим определенным уровнем знаний либо готовым эти знания получить, ведь многие иносказания основаны на элементах мифологии, философии, истории искусства и истории человечества. Для людей сведущих смысл старинных холстов раскрывается по-новому, и становится понятнее феномен бессмертия искусства и его востребованности в любую эпоху и в любых исторических условиях.

Аллегории – почему и как они возникают

Живопись в силах воплотить любой образ, в том числе и все, что могут выразить слова – такой подход существовал уже во времена Возрождения. В случае, когда от художника требуется запечатлеть чье-то лицо, или композицию из нескольких предметов на столе, или природное явление, все более-менее понятно: на холст переносится то, что видит глаз, – с неминуемым субъективным искажением увиденного, просто потому, что автор - человек.

Однако же иногда мастерам приходится выполнять другие запросы – от заказчиков ли, а может, и от себя самих – написать нечто абстрактное, создать художественный образ какой-либо идеи, философского понятия, того, что существует, но по своей природе нематериально. Постмодернисты решили эту задачу, отпустив на волю и фантазию, и художественные средства самовыражения, объявляя художника полностью свободным в его деятельности. А вот мастера прошлых эпох в искусстве оставались верны и себе, и существовавшим в их времена традициям.

Растения, животные, люди, предметы – это те инструменты, с помощью которых аллегория воплощалась на холсте, и если художник достигал своей цели, то впечатление зрителя от картины соответствовало тому, что вкладывал в нее мастер. Либо же – и довольно часто – шедевра не получалось, а картина становилась одной из неудачных аллегорий.
Первоначально аллегория зарождалась там, где говорить напрямую о явлении было нельзя или даже опасно, и в первую очередь она воплощалась в литературе. Множеством аллегорий наполнено искусство Древнего Востока. В Египте прибегали к изображению богов с человеческими телами и головами разных животных – так аллегорически показывали смерть, или власть, или вечность.

Благодаря Аристотелю появился термин «троп» и вообще философское описание переноса значения одного предмета на другой; это стало основой в том числе и дальнейшего развития изобразительного искусства.

Голубь, собака и другие примеры аллегорий

Если итальянский Ренессанс лишь прокладывал дорогу аллегориям в живописи, то в эпоху барокко без этого художественного приема уже практически не обходилось: главным поставщиком образов для картин становились античные и христианские мифы, а порой – и их смешение. Свою роль сыграло и то, что аллегории, метафоры, иносказания в изобразительном искусстве любили многие из меценатов и заказчиков, да и сами художники охотно использовали возможности такого подхода для отражения собственных философских и жизненных воззрений, материализации своих страхов, надежд и устремлений.

Любой жанр живописи способен вместить аллегорическое послание мастера – в том числе и натюрморт, и портрет, и пейзаж. Часто можно встретить традиционные, привычные образы, в которых художники зашифровывали абстрактные понятия: например, собака символизировала верность, голубь воплощал образ Святого Духа, женщина с весами и с повязкой на глазах – справедливость или правосудие, корабль, идущий по морю – чей-либо жизненный путь.

«Аллегория живописи» Яна Вермеера стала любимейшей картиной художника: с ней он не расставался до самой смерти, несмотря на проблемы с деньгами. Это произведение украшало мастерскую и отражало то, что Вермеер считал сущностью своего рода деятельности. Книжный том символизирует теоретические знания об искусстве, маска, возможно, намекает на подражание великим учителям, а модель, чью фигуру скрывают античные драпировки, олицетворяет собой славу художника.

Аллегории на картинах других великих художников

К аллегориям можно относить не только полотна, напрямую сообщающие зрителю о своей сущности – как «Аллегория добродетелей» и «Аллегория пороков» Корреджо. Когда в 1622 году французская королева Мария Медичи, мать Людовика XIII, заказала Рубенсу цикл больших картин, который рассказывал бы о главных эпизодах ее жизни, именно к аллегорическим образам и прибегнул великий нидерландский живописец. Королева предстает перед зрителем в образе античной богини, окруженная персонажами из греческой мифологии, в руке у нее символ правосудия, у ног – поверженные пороки. Каждое из полотен этой серии несет определенное настроение и смысл, передаваемое с помощью аллегорических приемов.

Сандро Боттичелли выразил идею силы в образе девушки, черты лица которой напоминают его же ранних мадонн – но в этом случае ее облик отличается большей жесткостью и упрямством.

Мастером аллегории был Питер Брейгель Старший, в числе его работ – цикл гравюр, которые иллюстрируют семь смертных грехов. Лень показана через изображения улиток, спящих людей, медленно ползающих животных, игральные кости, которыми заняты те, кто просиживает в таверне – и еще множество символов, далеко не все из которых имеют общепризнанное толкование.

Как правило, аллегоричность образа и натуралистичность исключают друг друга, при использовании метафор в живописи художник часто прибегает к идеализации в ущерб портретному сходству. Но вот автопортрет Никола Пуссена, в котором аллегорически показана способность живописца проникать в суть вещей – ее символизирует изображенное слева лицо женщины – музы – в профиль, как бы демонстрируя «третий глаз». Руки, протянутые к женщине в стремлении обнять, символизируют любовь художника к искусству, а все вместе передает то, как ощущал себя Пуссен в деле своей жизни.

А вот «Натюрморт с шахматной доской» Любена Божена сочетает образы предметов, которые вместе являются аллегорией пяти человеческих чувств. Ноты и музыкальные инструменты символизируют слух, зеркало – зрение, шахматная доска, карты, кошелек – осязание, цветы – обоняние, хлеб и вино – вкус.

Оденьте сердце в светлые одежды,
Что сотканы из тёплой доброты,
Чтоб нити были мягкими, как нежность,
И чистыми, как детские мечты.

Держите зонт над сердцем постоянно,
Чтоб злобу сквозь него не пропустить.
Чтоб, несмотря на ноющие раны,
Не разучились верить и любить…

Чтоб даже те дожди, что поливали
Недобрыми словами в жуткий час,
От лучиков сердечных чище стали,
И чтоб огонь воинственный погас.

И, важно, чтобы сердце не роптало
О том, что мир суровый и чужой,
А чтоб его собою обнимало,
С любовью, безусловной и большой…

И чтоб одежда та не износилась
С годами, и не стала чтоб мала,
Должна и благодарность быть, и милость.
Пусть сердце отдаёт лучи добра,

И никогда не требует награды,
Как солнце, что готово вечно греть.
Оденьте сердце в совести наряды,
Когда тоска, что нечего надеть…

Ирина Самарина — Лабиринт

Стихотворение одно, а прочитать его можно по-разному. Попробуйте: сначала сверху вниз, а потом снизу вверх.

Worst Day Ever? (Самый ужасный день?)

Автор: Chanie Gorkin
(перевод с английского)

Сегодня был ужасный день
И не стоит меня убеждать что
В каждом дне есть что-то хорошее
Я вижу что
Мир наш полон зла
И хотя
Добро всё же проявляется
Радость и счастье лишь временно
Неправда это, что
Всё подвластно разуму и сердцу
Потому что
Истинное счастье доступно
Лишь только тогда, когда всё хорошо
Я не верю что добро существует
На самом деле
Реальность
Определяет
Восприятие
Ничто мне неподвластно
И я никогда не скажу что
Сегодня был прекрасный день

(А теперь прочитайте снизу вверх)

Как это ни парадоксально, но в театрах деньги зарабатывают не только те, кто участвует в постановках. И успех премьеры часто совершенно не зависит от мастерства режиссера и таланта артистов. Шумный успех или полный провал может быть заранее подготовлен и отрепетирован. А реализуют его так называемые клакеры – люди, которые за определенную плату могут либо освистать, либо утопить в овациях актеров. Это настоящая театральная мафия, которая существует уже около двухсот лет.

Еще в III в. до н.э. драматурги нанимали людей, которые гарантировали фиаско их соперникам. Услугами клакеров для управления поведением толпы пользовались римские императоры Август и Нерон. Однако массовая практика клакерства появилась во Франции в XIX в. Начиная с 1820 г. на премьерах присутствовали клакеры (от фр. claque – «хлопок ладонью») – люди, которые обеспечивали либо искусственный успех, либо мнимый провал постановок. Коллектив профессиональных клакеров назывался клакой. В первой половине XIX в. во Франции даже было создано «Общество страхования драматических успехов».

Зародившись во Франции, со временем эпидемия клакерства распространилась в Италии, Великобритании, Австрии, России и Америке. Главной приметой профессионализма клакера являлось то, насколько быстро он мог заразить публику нужным настроением – ведь одинокие выкрики «браво» или «позор» сами по себе не принесут нужного результата. Здесь главное создать впечатление единодушной реакции всего зала.

Знаменитый итальянский оперный певец Энрико Карузо однажды был освистан на сцене «Teatro Nuovo» в Неаполе из-за того, что не смог заплатить перед выступлением клакерам. Вымогательство среди представителей этой профессии было делом обыденным. Певцам приходилось платить немалые деньги за то, чтоб не быть несправедливо освистанными.

Один из самых известных оперных театров мира – миланский «Ла Скала» – знаменит не только грандиозными постановками и бесподобной акустикой, но и бурной деятельностью клакерской мафии. Клакеры, сидевшие в зале среди зрителей, топали ногами, швыряли на сцену гнилые помидоры, свистели и пищали. Даже самые маститые артисты, такие как Паваротти, не миновали печальной участи быть освистанными.

На премьере оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй» актеры услышали из зала крик, мяуканье, кукареканье и громкий хохот в моменты ключевых драматических сцен. В результате в Милане премьера провалилась, хотя позже в других театрах оперу ждал оглушительный успех.

В очерке В. Дорошевича «Шаляпин в «Мефистофеле» описывается случай, когда попытка клакеров сорвать выступление Федора Шаляпина в «Ла Скала» в 1901 г. с треском провалилась. Шаляпин тут же написал письмо в миланскую газету: «Ко мне в дом явился какой-то шеф клаки и предлагал купить аплодисменты. Я аплодисментов никогда не покупал, да это и не в наших нравах. Я привёз публике своё художественное создание и хочу её, только её свободного приговора: хорошо это или дурно. Мне говорят, что клака – это обычай страны. Этому обычаю я подчиняться не желаю. На мой взгляд, это какой-то разбой».

В середине ХХ в. практика клакерства стала постепенно сходить на нет, в наше время это, скорее, болезнь отдельных театров. Говорят, во время премьер балетных спектаклей Большого театра клакеры работают и по сей день.

Многие из Вас видят лишь великолепную в своей простоте сторону балета, а годы тренировок, боль, соперничество и постоянное разочарование, довольно часто не видны простому зрителю. Художник Хавьер Перес, организовал шокирующую видеоинсталляцию, целью которой было показать другую сторону балетного искусства. Он снял на видео балерину, по имени Амели Сегарра, в момент танца на безупречно гладкой крышке рояля. На ногах у нее были надеты балетные пуанты, а к ним в свою очередь были приделаны острые ножи.

Видео получило название «En Puntas», именно в честь танца, когда балетные па выполняются исключительно на носочках. Амели в танце, страдает от явной боли, она морщится, в тот момент как лезвия ножей врезаются и разрезают крышку рояля. Балерина, олицетворяет собой боль от прилагаемых усилий, она жертва и испытывает страдания, которые всегда сопутствуют тем, кто решил идти по пути совершенства.

Вначале, танец осторожен и аккуратен, постепенно он становится все более выразительнее и ярче, и в конце происходит апогей, движения можно описать как агрессивные и угрожающие. Самым захватывающим моментом стал момент, когда Амели стоит на краю крышки рояля.

Мнение большинства посмотревших видео: каждое движение балерины, которая балансирует на ножах, — приносит волнующее и даже немного пугающее ощущение. Что говорить о «бедном» рояле, ему пришлось не сладко. Данной инсталляцией художник попробовал исследовать, а затем отразить человеческие слабости и возможности.

Применяя яркий язык метафор, он раскрывает основные стороны противоречивых понятий, которые идут рука об руку в любом искусстве, к ним относятся: красота и страх, насилие и любовь, вечность и смерть, культура и непримиримая борьба.

Только представьте - 1500 дистанционно управляемых квардокоптеров! Руководители проекта отметили, что созданная технология управления летательными аппаратами – это новый опыт и демонстрация того, как искусство и инновации способны объединиться, чтобы сделать мир краше, а жизнь интереснее
.
Эта технология с успехом может быть использована в сфере развлечений и рекламы. А еще – это переворот в искусстве создания современных фейерверков, поскольку выводит шоу на новый уровень безопасности для зрителей, в сравнении с традиционной пиротехникой.

Каждый из используемых в шоу дронов Intel Shooting Star («Падающая звезда») весит всего 280 грамм. Приемник управления и LED-фонарик встроены в гибкий корпус из прочного упругого пластика. Все пропеллеры защищены клетками-каркасами.