Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым – но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест – бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем – чтоб не обидно…
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

Евгений Евтушенко

Есть художники, которые в своем творчестве пытаются охватить все жанры, всецело проявить себя в них, иные работают в одном направлении, но зато разнопланово и многогранно. А есть и такие, подобные музыкантам-виртуозам, играющим на одной струне, которые выбирают одну тему, один образ и раскрывают его во всю ширь и глубину. Так и литовский живописец Петрас Лукосиус, выбравший для себя одну единственную тему, полностью посвятил себя образу льющегося света во тьме, который открывает зрителю целый мир, пробуждающийся ото сна.

Петрас Лукосиус (Petras Lukosius) родился в далеком 1956 году, когда Литва еще входила в Советского Союза. Четырнадцатилетним подростком начал посещать изостудию при школе искусств города Клайпеды. Затем было отделение декоративно-прикладного искусства «Telsiai» в техникуме деревообрабатывающей промышленности и факультет прикладных искусств Академии художеста в Вильнюсе.

Незаурядный талант Пертаса был подмечен преподавателями еще со школьной скамьи, и он был вовлечен во все конкурсы и всевозможные выставки, вплоть до Всесоюзных. Пройдет не так много времени, и состоявшийся литовский художник будет выставляться в лучших галереях по всему миру. И соответственно картины Петраса Лукосиуса станут украшением частных собраний коллекционеров по странам Европы, Азии, Америки.

Волшебные картины Петраса Лукосиуса

Творения мастера интересны своей неординарностью, где торжествует льющийся свет, пробивающийся сквозь толщи тьмы. Его удивительные работы, заставляющие окунуться в тайну природы солнечного и лунного луча. Ведь благодаря свету мы видим окружающую среду и предметы вокруг нас в определенном спектральном цвете. Когда меняется характер света - меняются и цвета предметов.

Художник мастерски сумел приручить многослойные потоки льющихся лучей и окутал ими дремучие чащи, штормящее море, горные массивы и причудливые готические строения, показав во всей красе природное величие световых потоков.

К примеру, темный непроходимый лес всегда выглядит зловеще. Одна надежда на луч света способный разрезать тьму и в корне изменить ситуацию. Пробиваясь сквозь густую крону деревьев даже небольшой лучик способен совершить чудо. Он начинает просачиваться и струиться, пробивая себе дорогу сквозь непролазные чащи. И его сила настоль велика, что он может представить нашему взору необычайную красоту и живописность, того зловещего леса, донедавна погруженного во тьму.

В своем творчестве художник, постигший силу льющегося света, отдает предпочтение образу леса и морской стихии, выглядящих на его полотнах многослойными стеклянными виражами, через которые струятся те самые всемогущие лучи.

Рассматривая неординарные пейзажи мастера, припомнились строки Светланы Коппел-Ковтун - поэтессы, эссеиста, публициста, автора сказок для детей и взрослых.

Я ведь тот, кого нет,
и даже не тень —
совсем иное...
Свет — мой приоритет,
хоть он — мишень,
как всё живое.

Тьмы открытая пасть
хотела б знать
свою добычу.
Может вскоре напасть
усталость ждать:
исход — обычен.

Но я тот, кого нет,
и я не тень —
совсем иное...
Свет — мой приоритет,
а мрак — мишень:
так луч устроен.

20 августа 2018 года.

Художников, которые посвятили себя одной теме в живописи, отшлифовав ее до идеала, не так уж и много в истории искусства. Как правило, большинство всегда в поиске новых горизонтов, свежих идей и образов.

Роберт Дункан начал рисовать в возрасте одиннадцати лет. В детстве он проводил каникулы у бабушки и дедушки, где его бабушка подарила ему первый набор масляных красок. Именно там он полюбил деревенскую жизнь и широкие, открытые пространства. Роберт Дункан, его жена Линда, их шестеро детей и целый двор домашних животных живут в маленьком городке Мидуэй в северном штате Юта. Он рисует то, что составляет его каждодневный труд, и его семья является неотъемлемой частью всего этого.

"Есть какое-то необъяснимое волшебство в том, как дети смотрят на мир. Они одновременно чувствуют всю гамму эмоций, но при этом живут в гармонии с миром. Именно поэтому мне так нравится наблюдать за ними и стараться передать этот особенный мир в своих картинах» - рассказывает Роберт Дункан.

Таких потрясающих результатов ему позволяет добиться наблюдательность и бесконечная любовь к природе, которая окружает каждого из нас. Своими картинами он хочет призвать нас к сохранению дикой природы для потомков.

Роберт Дункан родился в 1952 году, в городе Солт-Лейк-Сити и вырос в большой семье из десяти детей. Летом он проводил время на ранчо у Вайоминге, помогая дедушке и бабушке, которые на 10000 акров земли разводили крупный рогатый скот.

Ранчо было окружено открытой местностью, и Robert Duncan влюбился в сельскую жизнь и окружающую красоту. Начал рисовать уже в пять лет, а когда художнику было одиннадцать, бабушка дала ему набор красок и заплатила за три урока масляной живописи.

Роберт Дункан изучал искусство в Университете штата Юта, и много путешествовал чтобы посетить музеи и изучать великих художников. Эти путешествия включали поездки в Россию, Скандинавию, в другие страны Европы, а также частые поездки на Восточное побережье и по Канаде.

Robert Duncan был избран в Cowboy художников Америки в 29 лет и завоевала две серебряные медали на ежегодной выставке в Phoenix Art Museum. Через пять с половиной лет Роберт покинул Cowboy Artists, чтобы уделять больше времени живописи своей семьи, друзей и красивой сельской местности Мидуэй и долины Хибер.

В настоящее время Роберт, его жена Линда и шестеро детей живут в небольшом городке Мидуэй в северной части штата Юта. Быт семьи, домашние животные и красота природы, которую он бесконечно любит и является для художника предметом творчества. Он создал свое издательство Роберт Дункан Studios, которое в настоящее время издает и распространяет репродукцию с его картин: принт-постеры, открытки и календари.

А за окном пушистый белый снег –
Предвестник долгожданных перемен…
Он радует людей сегодня всех,
Кто так устал от быта и проблем.

И отодвинув шторы невзначай,
Вдруг улыбнулась грустная душа.
Ты слышишь, небо, снег не выключай!
Зима сегодня слишком хороша!

И, улыбаясь снегу, брёл старик
Своей знакомой улочкой, домой.
Он радоваться снегу так отвык,
А вот сейчас, как будто молодой…

А рядом лепит девочка снежки
И слышится весёлый детский смех…
Снежинки, как от Бога маячки,
Чтоб снова стал светлее человек…

Чтоб мы опять смотрели в небеса
И верили, как в детстве, сердцем всем,
Не в курс валют, а в счастье, в чудеса,
Чтоб отдохнули от «вконтакте» стен…

Снежинки ловит дружно вся семья –
Жена и муж, и двое сыновей…
В окно на счастье их смотрела я
И становился мир вокруг светлей.

А девушка в обнимку с пареньком
Вдыхала сердцем первую любовь.
Казалось им волшебным всё кругом.
Зима вдруг стала сказочной такой…

Всё потому что мира красота
Не с внешней стороны – а здесь… внутри.
Когда в душе любовь и теплота,
То как прекрасен белый снег, смотри…

Ирина Самарина-Лабиринт

Многие части тела у нас присутствуют в единственном числе или парами. У нас один нос, один язык, один пупок. Есть два глаза, два колена, две руки, две ноги. Но пальцы — это что-то исключительное! По пять на каждой руке (а бывает и больше, как известно) и каждый имеет свое имя. Пентадактиль — условие наличия пяти пальцев — это распространенное явление в биологическом мире, но мы единственный вид, который имеет возможность их называть и о них говорить. Причем в разные периоды истории их различали по-разному.

Начнем с большого пальца. Его внешний вид говорит сам за себя. В древнеанглийском языке его название означало «толстый». В других европейских языках подчеркивался факт того, что он является мощным, крепким, хоть и коротким. Латинский термин для его обозначения — pollex, все еще используется в медицинском контексте. Происходит от глагола, означающего «быть сильным». В курдском языке эти ассоциации с силой и упертостью выразились в том, что большой палец называют «бараньим».

Это говорит о том, что люди часто воспринимают свои пальцы как одушевленные существа, обладающие собственными личностями. Их часто называют в честь животных или проводят ассоциацию с социальной ролью человека. В некоторых индейских языках большой палец называется «главным пальцем». У других народов он часто носит имя главных членов семьи — ««отец», встречается даже «дедушка». Это нашло свое отражение в источниках. Историки провели исследования, в ходе которых которых обнаружили, что сравнения большого пальца с членами семьи встречается в каждом пятом из 123 языков, участвовавших в анализе.

Большой палец имеет множество других имен. В греческом языке он известен как «то, что находится напротив пальцев». В нескольких тюркских языках он известен как «палец головы». В некоторых областях Ближнего Востока и Средиземноморья его название происходит от неприятной функции, которую он выполнял — «убийца вшей».

Далее указательный палец. Наименования, связанные именно с указательной функцией встречаются во многих языках мира. Он «первый среди равных», первый после большого. Средневековые тексты называют его «встречающим» и «учителем». В древние англосаксонские времена по неизвестным причинам его называли «косым пальцем». А также «стреляющим», так как он использовался для оттягивания тетивы лука.

Во всем мире указательный палец связан с другими функциями. В иранских языках он считается пальцем призывания, проклятия и защиты. Он также известен как «палец молитвы», или «палец свидетельства». Такое название он имеет в турецком языке. Это связано с его использованием в мусульманской практике.

Средний палец. Просто средний. Его местоположение на руке закреплено во многих языках. В тюркских языках его часто называют «средним тополем», сравнивая пальцы с образами деревьев. У индейцев чокто он известен как «средний сын». Еще одним заметным аспектом этого пальца является, конечно же, его длина. Часто встречаются такие наименования как «длинный палец». Есть более поэтические варианты «высокая трава», «высокий турок».

В Древнем Риме средний палец был известен как digitus impudicus, или obscenus, то есть «бесстыдный» палец. Одновременно (и в связи с обсценным значением) жест служил оберегом от сглаза: в этой роли он упоминается, например, во второй сатире Персия.

По мнению антрополога Деccмонда Мориса, демонстрация среднего пальца, символизирующая демонстрацию полового органа, является одним из самых древних из известных нам и не только жестов. В Древней Греции указывать на кого-то средним пальцем называлось πκιμαλίζειν и считалось тяжким оскорблением и обидой, а сам средний палец именовался срамным (καταπύγων).

В комедии Аристофана «Облака» (эписодий I) Сократ, взявшись обучать наукам простоватого крестьянина Стрепсиада, спрашивает, знает ли он стихотворный размер дактиль (буквально «палец»), на что Стрепсиад с готовностью демонстрирует средний палец, чем глубоко оскорбляет Сократа. Сократ называет это невежеством и ребячеством.

Философ Диоген говорил, что «большинство людей отстоит от сумасшествия на один только палец: если человек будет вытягивать средний палец, его сочтут сумасшедшим, а если указательный, то не сочтут».

Следующий четвертый палец — безымянный. Именно на нем принято носить обручальные кольца. Но не все знают о том, что именно стоит за этой традицией. Согласно средневековым представлениям, от безымянного пальца к сердцу шла прямая артерия. Именно поэтому влюбленные при заключении брака надевали на него кольца. Палец играл важную роль в медицинской практике. Все из-за пресловутой прямой артерии. Врачи часто использовали его при назначении лечения. Такие функции безымянного пальца вдохновили на его названия: «палец доктора», «исцеляющий палец», «сердечный палец» и «пиявочный палец». Последнее появилось, так как на него часто в медицинских целях насаживали пиявок.

Термин «безымянный палец» встречается по всему земному шару. Известный сказочник Вильгельм Гримм, один из братьев, предположил, что благодаря своим исцеляющим свойствам и использованию в медицине палец носил некоторое сакральное значение и люди не осмеливались произносить его имя.
Впрочем, есть и другая версия. Это же название встречается в языках индейцев и в китайском языке, что делает маловероятным его происхождение из культурных верований, характерных для Европы. Скорее всего, безымянность этого пальца может быть вызвана его абсолютной непримечательностью.

Самый маленький — мизинец. Он же «младенец», он же «младший ребенок», или «младшенькая дочка». В турецком языке мизинец известен как «воробьиный палец». Благодаря тому, что он немного отстает, в некоторых местностях его называют «сиротой». Честно говоря, мизинец вообще мало что делает. Термины, основанные на его функциях, скудны. Одно исключение можно найти в латинском языке, где мизинец был обозначен как auricularis — то есть «ушной палец». Эта ассоциация еще встречается в современном французском языке и связана она, скорее всего, с самым примечательным талантом этого пальца — им удобно чистить уши.

Гурам Николаевич Доленджашвили (род. 9 марта 1943, Кутаиси) — советский и грузинский художник, график. Заслуженный художник Грузии. Почётный академик Российской академии художеств. Пишет на бумаге большого формата почти не видными глазу штрихами графитного карандаша.

Утончённый реализм, изящная графика, десятки тысяч параллельных коротких штрихов. Этого человека называют «художником зимы», «романтиком Имеретии», «блистательным мастером тишины». На всех его выставках рядом с картинами висит табличка с надписью «не продаётся». Заслуженный художник Грузии, почётный академик Российской Академии Художеств Гурам Николаевич Доленджашвили умеет создавать снег не хуже, чем матушка-природа.

Невесомые карандашные полоски покрывают бумагу, словно тончайший шёлковый шарф. Игра света и тени, бликов и объёма бросает вызов даже самому избалованному глазу. На картинах художника пушистый снег словно флиртует с лёгкими облаками, а нежные сумерки будто заботливо присматривают за ними. Кажется, что протянешь руку, и пальцы обожжёт приятный холод. Но обожжёт ласково.

Почему художник так любит именно снег? Прелюдия к этой истории любви произошла много-много лет назад в самолёте.

«Когда я летел в самолёте на Север […], увидел, как свет смыкается с тьмой, день — с полярной ночью. Там передо мной предстали настоящие снега, и мне захотелось делать большие листы, где было бы много снега и неба», – рассказал Гурам Николаевич.

Художник родился в Западной Грузии в 1943 году. Своему родному краю – Имеретии – он посвятил целый цикл картин. Кстати, на одной из выставок некий миллионер хотел купить серию «Имеретинская зима» за любые деньги, но получил твёрдый отказ.

«В Имеретии снег – редкость. Я люблю смотреть на него, снег очищает и успокаивает», – признаётся автор.

А ещё он очень любит рисовать под классическую музыку. Критики называют его картины «снежной рапсодией». У Гурама даже есть «музыкальная мечта» – написать произведение к «Ночной серенаде» Шуберта.

Рисует «мэтр графики» с раннего возраста. Ещё в детском саду мальчику дали карандаш и альбом, и больше он с не расставался с этими предметами. Впрочем, в юности пробовал писать маслом, но понял, что душа лежит к карандашу. Серая гамма богата самыми разнообразными оттенками и тонами. Нужно лишь всё время находиться в напряжении, чтобы не потерять нужное соотношение света и тени.

Вези меня, ледянка, в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка — радость…

Где папа — молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный…

Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке
Где апельсин, когда болеешь.

Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.

Где счастье — если мама дома,
Где горе — если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!»

Где мандарины пахнут ёлкой,
Где под столами новоселье,
Где нос кусает шарфик колкий,
Где угол — плата за веселье…

Где примерзают руки к санкам
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!!!

Л. Сердечная