В своих стихотворениях о зиме Роберт Рождественский отводит отдельную роль снегу. Белые и пушистые хлопья для него – это некая материя, у которой есть свой срок. Сейчас главенствует снег, а завтра придет солнце, и он растает. В своих творениях поэт призывает наслаждаться моментом здесь и сейчас и не упускать ни единой возможности радоваться настоящему.

Снег

Этой ночью первый снег летел в окно.
Этим утром снег идти не перестал…
Так идет он, будто кто-то озорно,
как в бутылке,
все окрестности взболтал.
И не знает снег, куда лететь ему,
где найти ему местечко для жилья.
И забыл он, где земля,
зачем земля?
почему трава и зелень почему.
То идет он сверху вниз,
то снизу вверх —
озабоченный, растерянный, чудной…
Я прекрасно понимаю первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Шла за осенью весна,
потом — зима.
Позабыл я все слова,
все имена.
Позабыл я даже то, как ты нужна,—
ты об этом мне напомнила
сама.
Очень гордая сама пришла ко мне,
равнодушие обидное стерпя.
На твоих ресницах тает первый снег…
Чтоб я делал,
если б не было тебя?!

Та зима была

Та зима была,
будто война, —
лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал,
навалясь на январь
грудой.
И кряхтели дома
под его весом.
По щербатому полу
мороз крался.
Кашлял новый учитель
Сергей Саныч.
Застывали чернила
у нас в классе,
и контрольный диктант
отменял завуч.
Я считал,
что не зря
голосит ветер,
не случайно
болит по утрам
горло,
потому что остались
на всем свете
лишь зима и война –
из времен года…
И хлестала пурга
по земле крупно,
и дрожала река
в ледяном гуле.
И продышины в окнах
цвели кругло,
будто в каждое
кто-то всадил
пулю!
И надела соседка
платок вдовий.
И стонала она допоздна-поздно…

Та зима была,
будто война, —
долгой.
Вспоминаю –
и даже сейчас
мерзну.

Следы

Я люблю,
когда над городом —
снег,
неуверенно кружащийся,
ничей.
Неживой,
мохнатый,
медленный снег
одевает в горностаи
москвичей.
В горностаевом пальто
идет студент.
В горностаи
постовой разодет...
Я люблю смотреть
на белую рябь.
Фонари плывут над улицей —
горят.
Как наполненные пламенем
ноли,
по-домашнему
горят фонари.
Пухлый снег идет,
и я за ним
бегу.
Снег запутался в сплетенье кустов...

На снегу,
на очень тихом
снегу —
восклицательные знаки
следов!

Ты мне сказала...

Ты мне сказала: «Ночью
Тебя я видела с другой!
Снилось: на тонкой ноте
в печке гудел огонь.
Снилось, что пахло гарью.
Снилось, метель мела,
Снилось, что та — другая
— тебя у метро ждала.
И это было началом
и приближеньем конца.
Я где-то ее встречала —
жаль, не помню лица.
Я даже тебя не помню,
Помню, что это — ты...
Медленно и небольно
падал снег с высоты,
Сугробы росли неизбежно
возле холодной скамьи.
Мне снилась твоя усмешка.
Снились слезы мои...
Другая сидела рядом.
Были щеки бледны...
Если все это — неправда,
Зачем тогда снятся сны?!
Зачем мне — скажи на милость —
знать запах ее волос?..»
А мне ничего не снилось.
Мне просто не спалось...

Этих снежинок

Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное число...
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой.
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов.
Медленной чередой
падающие из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.

Майкл Граб знает толк в «балансировании камней». Свою последнюю подборку «скульптур» он делал в районе Болдера, Колорадо. Граб считает, что процесс создания этих скульптур из камней имеет как духовные, так и лечебные свойства.

«Самым главным элементом балансирования в физическом смысле является нахождение некоего подобия «штатива», на котором будут стоять камни».

«Каждый камень покрыт самыми разными углублениями и зазубринами, благодаря которым камень может стоять прямо или хорошо взаимодействовать и поддерживать другие камни».

«Уделяя пристальное внимание камням, вы начинаете чувствовать и слышать даже самые маленькие «клики», когда камни контактируют друг с другом».

«Нефизический элемент этого процесса объяснить словами куда труднее. Для начала нужно успокоиться, поразмыслить и найти нулевую точку внутри себя».

«Некоторые балансы могут оказывать внушительное давление на ваш разум и терпение. Этот вызов преодолевает любое сомнение».

Слова с интересной этимологией, проливающей свет на историю их происхождения.

Когда мы говорим, то даже не задумываемся, откуда взялось то или иное слово, — просто произносим его в нужном контексте. Но этимология — очень интересный раздел лингвистики, поскольку изучает происхождение слов.

Если вы думаете, что это скучное занятие, подходящее только «ботаникам» или седовласым ученым, как может показаться на первый взгляд, спешим вас разуверить — напротив, это весьма занимательно. Поэтому мы предлагаем вам заглянуть в глубь веков — ведь большинство слов современного языка были придуманы давным-давно — и попробовать докопаться до истины, а точнее до истории возникновения некоторых названий.

1. Ключ

Слово «ключ» восходит к мифу о Тесее, который использовал клубок пряжи, чтобы найти обратный путь из лабиринта минотавра. Среднеанглийское слово, обозначающее клубок пряжи, было clew; когда этот миф был популяризирован в Англии Чосером, люди начали использовать слово clew (clue) в переносном смысле для обозначения подсказки или руководства к решению проблемы.

2. Рубль

В Древней Руси в качестве меры денежного расчета была принята гривна, представляющая собой примерно 200-граммовый слиток серебра. Но иногда требовались и более мелкие деньги. В 13 веке их стали делать из половины гривны и называть «рубль». Что значит из половины гривны? То и значит: в прямом смысле слова отРУБали. Отсюда и название.

3. Паника

Слово «паника» происходит от греческого бога Пана, у которого был леденящий кровь крик, который вызывал панику у любого, кто его слышал.

4. Бедлам

«Бедлам» — так раньше назывался госпиталь для душевнобольных, иными словами — сумасшедший дом. Он принял первых пациентов в Лондоне в 13 веке. Со временем это название приобрело нарицательное значение и стало означать бардак, хаос, шум не в конкретном месте, а где бы то ни было.

5. Медведь

Слово «медведь» во многих языках Европы означает просто «коричневый». Раньше для медведя существовало собственное имя, но это было табу, потому что считалось, что, произнося его, можно вызвать медведя, который затем всех убьет. Это было настолько табу, что в конце концов было забыто, и эвфемизм (коричневый) стал названием.

Древние люди боялись медведей до смерти.

6. Карантин

Появление слова «карантин» стало следствием эпидемии чумы в Европе в 14 веке, которая унесла жизни почти 30% населения. Итальянские слова «quaranta giorni» на венецианском диалекте означали «40 дней». В те времена людям, прибывшим на кораблях, разрешали сойти на берег только после 40 дней изоляции, проведенных на борту, дабы предотвратить распространение чумы. При этом использовались слова «quaranta giorni», которые позже трансформировались в «карантин».

7. Вокзал

У слова «вокзал» тоже интересное происхождение. Так, в 1760 году владельцы имения Воксхолл, расположенного неподалеку от Лондона, организовали там сад для гуляющей публики и зал, где давались представления. В польском и русском языках «Воксхолл» стал именем нарицательным и трансформировался в «воксал». Упоминание о нем есть в «Толковом словаре» В.И. Даля: «Воксал — сборная палата, зала или гульбище на сходбище, где обычно бывает музыка». Наибольшей известностью тогда пользовался воксал в Павловске.

В 1838 году в Петербурге запустили первую в России железную дорогу, конечным пунктом которой был Павловск. Станционное здание стали называть воксалом, поскольку, помимо касс и всего прочего, там имелся и концертный зал.

8. Приборная панель

Откуда пошло название «приборная панель» (Dashboard). Панель — это доска на передней части конной повозки, предназначенная для того, чтобы грязь не попадала на пассажиров, когда лошадь мчится.

Со временем она стала обозначать лицевую часть чего-либо, даже компьютерный интерфейс иногда называют приборной панелью.

9. Саботаж

У слова «саботаж» французские корни. Давным-давно французские заводские рабочие, дабы выразить протест, бросали свои ботинки в ткацкие станки, таким образом блокируя их. А так как обувь у них была деревянная и называлась «sabot», то такое поведение стали называть «саботажем»

10. Варвар

Слово «варвар» происходит от древнегреческого слова, относящегося ко всем, кто не говорит по-гречески (включая египтян, финикийцев и т. д.). Это произошло потому, что для греков все другие языки звучали наподобие «бар, бар, бар». Это стало корнем слова βάρβαρος (bárbaros), что примерно означает «лепет» или «тарабарщина».

Позднее оно было принято римлянами для обозначения любой культуры, которая не практиковала греческие или римские традиции (хотя говорящих на латыни формально классифицировали как варваров, потому что они не говорили по-гречески). Из-за старой доброй ксенофобии это слово со временем стало означать «нецивилизованный», а оттуда через века пробилось в среднеанглийский язык.

11. Стушеваться

Знаете, кто придумал это слово? Федор Достоевский! Вот что он писал по этому поводу: «В литературе нашей есть одно слово — «стушеваться». Ввел и употребил это слово в первый раз — я... Появилось оно 1-го января 1846 года». Впервые слово было употреблено в повести «Двойник».

Достоевский в свое время учился черчению в Главном инженерном училище в Петербурге, и потому прекрасно знал значение слова «тушевать» — то есть делать нечетким, затемнять что-то на чертеже. Придуманный им глагол «стушеваться» поначалу означал «незаметно исчезнуть», но со временем приобрел дополнительное значение: «смутиться».

12. Малярия

Малярия — это инфекционное заболевание, характеризующееся ознобом и лихорадкой и вызываемое укусом инфицированного комара рода Anopheles.

Это слово происходит от средневековых итальянских слов «mal» (плохой) и «aria» (воздух), описывающих миазмы из болот вокруг Рима.

Этот «плохой воздух» считался причиной лихорадки, которая часто развивалась у тех, кто проводил время на болотах. На самом деле болезнь, теперь известная как малярия, была вызвана некоторыми простейшими, присутствующими в комарах, которые размножались вокруг этих болот и вызывали повторяющиеся лихорадочные симптомы у тех, кого они укусили.

13. Кошмар

Этимология слова «кошмар». «Кобылья» часть слова «кошмар» — mare (кобыла) — происходит из германского фольклора, в котором «кобыла» — это злой женский дух или гоблин, который сидит на груди спящего, душит его и/или дает ему плохие сны. Таким образом, в основном это слово происходит от описания сонного паралича.

В старину людей лечили отнюдь не так, как сейчас, а все больше заговорами, сопровождающимися бормотанием. А бормотание, болтовня назывались тогда враньем. То есть болтать означало не что иное, как врать. Отсюда и пошло название «врач».

15. Компания

Корни слова «компания» латинские — «cum» (с) и «panis» (хлеб), потому что ваша компания — это те, с кем вы преломляете хлеб.

16. Панацея

Панацея была дочерью Асклепия, древнегреческого бога врачевания, и, по легенде, умела исцелять от всех болезней. С течением времени ее имя стало символизировать средство, спасающее от всех недугов и бед. Хотя в действительности его, конечно же, нет и быть не может.

17. Авокадо

Слово «авокадо» происходит от ацтекского слова ahuacalt, буквально обозначающего яйцо.

18. Ресторан

В 1765 году парижский трактирщик по фамилии Буланже, чтобы заманить посетителей в свое заведение, повесил на дверях следующее объявление: «Придите ко мне, и я восстановлю ваши силы». Готовили там вкусно, цены тоже были сносными, поэтому трактир вскоре приобрел популярность, а завсегдатаи договаривались о встрече так: «Встретимся там, где восстанавливают!»

По-французски «восстанавливать» — «restaurer». Спустя время от этого глагола образовалось существительное «restaurant». Слово распространилось и на другие языки, и теперь каждый из нас знает, что такое «ресторан».

19. Честный

При изготовлении каменных скульптур велика была вероятность того, что резчик допустит ошибку, которую невозможно будет исправить. Особенно если он не очень опытен. Чтобы скрыть свои промахи, они наносили воск и придавали ему соответствующую форму. Скульптура с воском считалась нечистой и с изъянами, свидетельствующими о недобросовестности резчика. По-испански воск называется «cera», поэтому скульптуры без воска по-испански назывались «sin cera». Отсюда произошло слово «искренний», т.е. без какого-либо изъяна или чистый в архаическом значении, а теперь в значении «честный».

20. Дата

В Средневековье в Западной Европе вся официальная документация начиналась с латинских слов «Data littera», означающих «данные письмена». После них указывались год и число написания документа, указа и т.д. Но для современных людей дата — это календарное время какого-либо события.

21. Вакцина

Слово «вакцина» происходит от латинского слова «vaccinus», что означает «от коровы». Это потому, что человек, который первым популяризировал лечение и термин, предотвратил оспу у детей, подвергнув их воздействию материала из волдыря от коровьей оспы, более легкой формы оспы.

22. Лепта

В Древней Греции лептой называли самую мелкую медную монету. Поэтому когда мы говорим: «Внести свою лепту», то подразумеваем «помочь в каком-либо деле, приняв посильное участие, пусть даже и минимальное». А если каждый внесет лепту, то получится уже немало.

23. Клон

«Клон» как термин для получения генетически идентичных особей был придуман в 1963 году Дж. Б. С. Холдейном. Этому предшествовало садоводческое значение слова «клон» или «клонирование» — процесса, при котором новое растение создается с использованием черенков другого. Оба произошли от древнегреческого klōn, «ветвь».

24. Сэндвич

А вот слово «сэндвич» названо в честь человека. Поговаривали, что Первый лорд Адмиралтейства, английский дипломат Джон Монтегю, Четвертый граф Сэндвич был заядлым картежником. Во время игры он как-то велел слуге принести ему два куска хлеба с прожаренным мясом между ними, чтобы не испачкать руки и не прерываться на перекус. Так и появилась эта хорошо всем нам известная закуска под названием «сэндвич», названная в честь этого англичанина по фамилии Sandwich.

25. Жаргон

Слово «жаргон», заимствованное из французского языка в 14 веке, первоначально означало «неразборчивый разговор, тарабарщина; болтовня, бормотание». Свое нынешнее значение «фразеология, свойственная секте или профессии» оно приобрело в 1650-х годах из-за того, что такая речь была непонятна посторонним.

26. Утопия

Слово «утопия» было придумано Томасом Муром и этимологически происходит от греческих «ou» и «topos», что буквально переводится как «нет места» или «нигде».

27. Лицей

В 335 г. до н.э. греческий философ Аристотель проводил встречи со своими учениками в саду храма Аполлона Ликейского в Афинах. Философской школе дали название по имени божества — Ликей. Позже звук «к» сменился на «ц», а лицеи появились во всей Европе.

28. Квинтэссенция

Вы можете разбить слово «квинтэссенция» на «квинту» («пять») и «эссенциальный» («абсолютно необходимый», «сущностный»). Квинтэссенция — это как пятый элемент чего-то, «дух» вещи.

29. Турист

«Карманная книжка для любителей чтения русских книг, газет и журналов», которая была издана в 1837 году в Санкт-Петербурге, так определяет это слово: «Турист — англичанин, путешествующий вокруг света». Английское «tourist» происходит от глагола «tour», изначальное значение которого — «совершать круговое путешествие, объезд».

Живописью я начал заниматься с тех пор, как научился стоять в детской кроватке. Мама рассказывала мне, что она прикалывала кнопками лист бумаги на стену, чтобы я ее не пачкал. Такими вот незамысловатыми были первые мои холсты. На них я в основном рисовал маленьких человечков в духе "точка, точка, запятая - вышла рожица кривая». Правда, на этом мои пробы кисти в области портрета закончились, и я обратился к другим жанрам живописи.

Всерьез взявшись за кисти 35 лет тому назад , я никогда не бросал моего любимого занятия, ставшим для меня делом жизни, и продолжаю писать по сей день. Многие мои картины находятся в частных российских и зарубежных коллекциях.

В работе я отдаю предпочтение масляным краскам, но и акварель люблю. Пишу в различных стилях, жанрах и направлениях. Мне близки темы русской природы, размеренный уклад тихих улочек старинных городов, мощь морских просторов и спокойные натюрморты из нашей повседневной жизни. Каждую картину я стараюсь наполнить настроением, жизнью. . .

Мне нравится вписывать свои работы в интерьеры, тем самым наполняя красками пространство. Будь то жилой дом, или офис – я с удовольствием напишу картину для украшения помещения и создания в нем настроения.

Сергей Владимирович Дорофеев родился 08 мая 1969г. в Запорожье.
Образование: Академическая школа дизайна г. Москвы. Член Творческого Союза Художников России Член Российской Ассоциации художников-маринистов Живописью занимается с 1983 г. Окончил запорожскую художественную школу. Работал в мастерской художника Пискунова В.А. С 1990г. принимает участие в различных выставках и работает профессионально. Выставляется в художественных салонах и галереях Москвы и за рубежом. В 2005 г. окончил московскую Академическую школу дизайна по профессии дизайнер интерьера. Однако живопись считает главной в своём творчестве. Работы художника Сергея Дорофеева находятся в различных частных зарубежных и российских коллекциях. Работает в различных жанрах (пейзаж, флористика, море, натюрморт) и в различной технике (в основном масло, акварель).

Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.

Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает -
Как будто он вернулся в самом деле.

Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим.

Самуил Маршак

Филологи и литературоведы называли Владимира Маяковского​ новатором языка. Среди поэтов Серебряного века​ он оказался одним из самых плодовитых создателей слов. В одной поэме Маяковский мог употребить более 100 авторских находок. Некоторые выражения остались лишь в стихах​, часть прижилась в повседневной речи. Рассказываем, по каким схемам поэт придумывал новые слова.

Футуристы и их неологизмы

Начало XX века — время больших изменений в обществе. Произошел технологический прорыв, появились условия жизни и явления, которых в медленном, полуиндустриальном XIX веке не существовало. Все это потребовало в том числе изменений языка. В Российской империи и раннем Советском государстве этот период совпал с Серебряным веком​ — временем литературного расцвета и максимального разнообразия стилей. Молодые поэты и прозаики стремились отразить современный им мир, его скорость и уклад — и активно реформировали язык​. Именно в начале XX века писатели заинтересовались неологизмами​ — новыми словами. Одним из самых активных производителей неологизмов стал Владимир Маяковский​.

Маяковский начал литературный путь как футурист​. Участники этого течения хотели создать искусство, которое отражало бы будущее. Они сами фантазировали, каким оно будет, и создавали образ нового мира. Поэтому в произведениях футуристов​ часто появлялись новые слова и выражения.

В русской литературе внутри направления развивались несколько групп. Эго-футуристов представляли Велимир Хлебников​ и Алексей Крученых​: они предпочитали форму содержанию. Появился даже «заумный язык» — выдуманные слова, которые по сути не имели значения и образовывались по законам, созданным поэтами.

Владимир Маяковский принадлежал к другой группе футуристов​ — у нее не было специального названия. Поэт и его товарищи тоже создавали новый язык, но их неологизмы появлялись как слова-конструкторы — из существующих приставок, суффиксов и сочетаний корней.

Приставки для целой палитры значений

Исследователи отмечают, что больше всего слов Маяковский изобрел, когда соединял известные глаголы или существительные с приставками. Так появилось существительное «бесптичье», которое означало «отсутствие птиц», и глагол «ввыть» — «передать мысль с помощью воя». Особенно поэту нравились приставки «из-» и «вы-» — их он использовал чаще всего.
При помощи приставок поэт передавал и новые оттенки значений. Иногда один корень обрастал несколькими приставками: например, от слова «ласкать» Маяковский образовал три — «выласкать», «выласкивать», «изласкать». Все они были интуитивно понятны, но в то же время нарушали строгую литературную норму, которая фиксировала только формы «приласкать» и «обласкать».
Иногда поэт брал существующее, но редкое выражение и придавал ему новое, поэтическое значение. Например, прилагательное «безъязыкий», которое появилось в поэме «Облако в штанах»​, фиксировал еще Владимир Даль​ в «Словаре живого великорусского языка»​. Там его значение определили буквально — «человек, который не мог говорить» (например, он не знал местного наречия​).
Маяковский же употребил прилагательное в строках «…улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать», то есть одушевил улицу, придал ей свойство человека. А еще перенес на улицу то, что могут делать составляющие городского пространства — жители — как обобщающее явление. Такие неологизмы филологи назвали семантическими, то есть теми, которые приобрели новое значение.

Суффиксы: как превратить существительное в глагол
Маяковский иногда использовал словообразование, которое больше характерно для других языков. Например, превращал существительные в глаголы, добавляя к ним суффиксы. Глагол «озакатить» приобрел значение «окрасить в алый, цвет заката», неологизм «омолниить» — «ускорить», а слово «разбандитить» — «разворовать». Обычно в этой группе встречалось сочетание «приставка + корень + суффикс». С одной стороны, так появлялась новая форма слова — действенный глагол из существительного, а с другой — это придавало ему новый оттенок смысла.

Маяковский также складывал два уже существующих корня и благодаря этой комбинации получал новое значение. Часто один глагол усиливал второй. Лучше всего это видно на схеме «числительное + существительное» — ее поэт использовал больше всего. К ней относятся прилагательные «стодомный», «сторотый», «стоугольный». Основной корень — «дом», «рот», «угол» — в них соединялся с числительным, которое усиливало значение.

Этим приемом Владимир Маяковский пользовался как гиперболой​ — чтобы подчеркнуть мысль. Поэтому похожие конструкции он собирал из разных компонентов. В поэмах можно встретить строки «А люди / уже / в многоуличном лоске / катили минуту, весельем расцвеченную», «Новую найдем Россию. / Всехсветную!» и «Сколько / силы / экономится, / тратящейся /на всенэповское загорание». Во всех случаях значение основного корня усиливалось в комбинации с числительным, наречием или местоимением, которое само по себе указывало на масштаб и массу.

Еще один частый прием — сложить два корня, чтобы получить новое экспрессивное слово. Так возникли прилагательные «солнцелицый», «быкомордый», «чиновноустный». В них легко расслышать знакомые компоненты и, сложив их, определить значение нового слова. Сам же неологизм работал как самостоятельный поэтический образ.

Как Маяковский изобрел понимающих ежей

Большинство неологизмов, которые предложил поэт, не прожили долго или остались лишь в литературном языке. Одно изобретение Владимира Маяковского перешло в повседневную речь и перестало опознаваться как авторское — это фразеологизм​ «ежу понятно»​.

Впервые он появился в 1925 году в «Сказке о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий». Там строчки звучали так:

Ясно
даже и ежу —
этот Петя
был буржуй.

Почему Маяковский выбрал именно ежа как существо, которое может понять простейшие вещи, исследователи не установили. Возможно, исключительно из-за рифмы. Выражение ушло в народ и сейчас словарями даже может определяться как фольклоризм​, то есть то, что придумали люди и позже закрепила литературная норма.

Автор: Тата Боева

Каких-нибудь несколько сотен лет назад невозможно было себе представить, чтобы основными потребителями культурного продукта были женщины: театральные постановки, картины, скульптуры, литература — все это создавалось без учета женских интересов. И, конечно, это влияло и на само содержание искусства: художник, рассчитывающий на успех, всегда находится если не в зависимости, то в тесной связи с потенциальной аудиторией. Сегодня культурный ландшафт изменился практически полностью: женщины чаще, чем мужчины, ходят в театры и музеи и читают тоже больше.

И это еще не все: обитательницами гуманитарных факультетов, занимающихся вопросами культуры, также, в первую очередь, являются именно девушки. Постепенная утрата мужского культурного доминирования прошла тихо и незаметно, и это подспудно куда больше влияет на нашу повседневную жизнь, чем активная деятельность феминисток: так как же произошел этот тихий переворот?

Не время для женщин

Разговор все же придется начать с обсуждения мужчин, ничего не поделаешь. В отличие от нашего времени, когда хороший вкус, утонченность и творческое начало скорее ассоциируется с феминностью, в Древней Греции так совсем не считали: идеальный юноша должен был быть не только красив телом, но и душой: он должен был разбираться в поэзии, музыке и других видах искусства. Достаточно вспомнить образ Феба для того, чтобы отпали всякие вопросы: красавец-бог и покровитель поэтов был едва ли не самым почитаемым в античности, а победа на Пифийских играх, где творческие соревнования соседствовали с атлетическими, считалась крайне престижной.

Таким образом устанавливалось равенство между физической силой и силой таланта — и то и другое уважалось в равной степени: сегодня сложно себе представить, чтобы идеальный мужчина ассоциировался с утонченным эстетом, а поэтический конкурс проходил на поле, где только закончился футбольный матч.
Женщины в этой картине мира практически отсутствовали. То есть они, конечно, были, однако лишь в виде муз, героинь мифов или объекта любви — и уж точно не в качестве основной аудитории для тех же создателей античных трагедий.

Хотя гречанки и посещали театрализованные представления, сами выступать на сцене они не могли. Более того, некоторые исследователи утверждают, что их еще и не на все постановки пускали, например на те же комедии, которые подчас были уж слишком фривольными.

Идеальной женщиной считалась примерная супруга, которая грамотно ведет хозяйство, хранит верность мужу и не особенно ропщет на судьбу — разборчивость в изящных искусствах не входила в перечень ее основных добродетелей. Примерно так же дела обстояли и в Древнем Риме, ну а после крушения империи и начала эпохи Средневековья все стало совсем грустно: «темные» времена были не самым лучшим периодом для женщин, ученых и представителей искусства.

Пока Европа пребывала во мраке, на другом конце света, в Японии, происходила выработка общественных устоев с абсолютно другими ориентирами. В Стране восходящего солнца вплоть до начала XX века считалось, что любой мужчина — будь то воин или представитель знати — обязан прекрасно разбираться в искусстве и уметь по достоинству оценить сад, обустройство дома, картину, женскую красоту или красоту природы.


И не только оценить, но еще и выразить все это в поэтическом тексте. В аристократических семьях юношу намеренно воспитывали утонченным, а белизна кожи и даже изнеженность совсем не считались недостатком, скорее наоборот: о гибели этого многовекового идеала, кстати, много писал Юкио Мисима в своем знаменитом романе «Весенний снег» из тетралогии «Море изобилия».

Благородной женщине в Японии также полагалось разбираться в изящных науках и уметь составить идеальный букет, найти подходящие слова для восхищения цветением сакуры и поддержать разговор с мужем о прекрасном. Несмотря на свое бесправие, положение женщин не было совсем безнадежным, отчасти это связано с тем, как трепетно японская знать относилась к искусству и красоте — и к женщине как их воплощению.

Одним из показателей этого является тот простой факт, что едва ли не треть литературных памятников в Японии написаны женщинами: здесь сразу вспоминается и «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (ХI век), и «Записки у изголовья» Сэй-Сенагон (ХI век), и «Непрошеная повесть» Хигути Итие (ХIV век). Интересно, что в одном из литературных памятников X века — в «Повести о прекрасной Отикубо», напоминающей историю Золушки, — девушка завоевывает любовь принца не только трудолюбием и красотой, но и тем, как ладно она пишет стихи и сочетает цвета в одежде.

Интересно, что похожим образом — как к произведению искусства — к женщине стали относиться и в Европе, правда, чуть позже, во времена эпохи Возрождения. Ренессанс вернул самому понятию культуры тот вес, которого оно было лишено в Средние века, когда идеалом человека был рыцарь — ну а в круг рыцарских добродетелей тонкий вкус не входил, как не входил он и в перечень добродетелей «прекрасной дамы», от которой требовалось лишь быть недосягаемой, присутствовать на турнирах, да изредка дарить платок какому-нибудь смелому воину на память.

Новые общественные идеалы привели к тому, что женщины, хотя бы формально возведенные на пьедестал почета, сами начали понемногу заходить на территорию культуры и покровительствовать талантам.

Одной из первых в этом деле стала французская принцесса Маргарита, которая не только сама была писательницей, но и оказывала поддержку таким людям, как Деперье, Клеман Маро и Эразм Роттердамский. Ее двор стал местом постоянных встреч ученых и поэтов, музыкантов и философов: в сущности, она создала то, что позднее будет называться литературным салоном.

Уже в XVII веке ее дело продолжила мадам де Рамбуйе, покровительствовавшая Франсуа Малербу, Жоржу де Скюдери, Корнелю и многим другим. С мнением образованных женщин, своим вкусом и обаянием завоевавших высокое положение в обществе, стали считаться, а некоторое и вести переписку.

Большие заслуги в деле повышения престижа искусства в целом принадлежат Людовику XIV. Король-Солнце, обожавший танцы, был уверен, что достижения в культуре не менее важны, чем экономические, и потому охотно поддерживал художников и архитекторов. Усилия были не напрасны — блеск и утонченность французского двора производили неизгладимое впечатление на всех иностранцев, и если бы не Людовик XIV, возможно, Франция бы не считалась и по сей день образчиком вкуса и хороших манер. Немало на культурный процесс влияли и фаворитки короля: так, мадам Монтеспан, одна из самых известных его любовниц, покровительствовала Мольеру, Филиппу Кино и Жану де Лафонтену, а маркиза де Ментенон (другая дама сердца Людовика) прославилась тем, что открыла первую в Европе женскую светскую школу в Сен-Сире. Впоследствии она стала прообразом многих женских учебных заведений, в том числе и Смольного института в Петербурге.

Позднее, уже в XVIII и, конечно, в XIX веке, всевозможных литературных салонов, душой которых были состоятельные или благородные дамы, становилось все больше. Для образованных и амбициозных женщин, которые по понятным причинам были лишены возможности вести активную общественную жизнь, создание салона было едва ли не единственным шансом хоть как-то себя проявить. От обсуждения вопросов искусства гости постепенно стали переходить к обсуждению политики, и вскоре мирные литературные встречи превратились в рассадники вольнодумства — именем знаменитой мадам де Сталь, чей салон навещали оппозиционные французские деятели, можно было пугать автократов по всей Европе. Про нее, кстати, Константин Батюшков как-то сказал, что она «дурна как черт и умна как ангел».

В России знатные дамы также оказывали покровительство искусству: одной из первых в этом деле была Наталья Алексеевна, сестра Петра I, которая писала пьесы сама и поддерживала зачатки российского театра: усилиями царевны в 1706 году в Преображенском дворце стали показывать первые спектакли.
Неоценимую помощь в укреплении роли женщин в культуре сыграла и Екатерина II: столь же большие заслуги принадлежат и ее подруге, Екатерине Дашковой, без которой вообще сложно себе представить отечественную версию эпохи Просвещения. Если бы не они, вряд ли в XIX веке в России появилось бы столько литературных салонов под началом женщин — их всех даже трудно перечислить. Зинаида Волконская, Авдотья Голицына, Евдокия Ростопчина, Авдотья Елагина и многие-многие другие женщины имели огромное значение для Золотого века русской культуры. Их внимания и поддержки искали поэты и художники, философы и критики — за их благосклонность разворачивалась настоящая борьба. И все же хозяйки литературных салонов долгое время оставались исключением из правил, а мир искусства — в глобальном смысле — по-прежнему принадлежал мужчинам.

Переломный момент

Все начало меняться ближе к концу XIX века. Женщины постепенно входили в культурную жизнь — давать хорошее образование дочерям стало считаться престижным в аристократических и буржуазных кругах. Подтверждения этому можно найти повсеместно — даже в живописи: стоит лишь присмотреться к женским портретам того времени, и мы увидим, что книга стала почти непременным атрибутом девушки, тогда как прежде ничего подобного и рядом не наблюдалось. Даже героинь прошлого стали осовременивать с помощью такого «аксессуара»: например, одна из наиболее влиятельных художниц девятнадцатого столетия, Мария Спартали, изобразила Беатриче Портинари (возлюбленную Данте и героиню Ренессанса), с книгой, хотя в эпоху Возрождения подобный ее портрет вряд ли мог появиться на свет. Те же тенденции заметны и в литературе, в том числе русской, где женщины все чаще выступали в качестве моральных авторитетов: Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Соня Мармеладова, Ольга Ильинская, Вера Павловна и многие другие героини имели все меньше общего с бездеятельными барышнями прошлых эпох.

Вскоре женщины стали активно влиять на культуру и общество не только в романах: как отмечает историк Эрик Хобсбаум, в конце XIX — начале XX века они оказались в довольно выигрышном положении для занятия искусством по сравнению с мужчинами.

«Во-первых, — пишет автор, — от большинства взрослых мужчин ожидалось, что они зарабатывают на жизнь, и, следовательно, у них меньше времени на культурное времяпрепровождение в течение дня, чем у замужних буржуазных женщин, которые не работали; во-вторых… буржуазное жилище все более „эстетизировалось“, а женщина по традиции осталась хранительницей дома».

Этот раскол еще сильнее проявился в XX веке, когда мужчины ушли на войну, а у женщин просто не осталось другого выхода, кроме как занять их место в «мирных» областях жизни, таких как культура, образование и искусство. Две мировые войны оказали решающее влияние на формирование новых представлений об идеалах мужского поведения в обществе: мужчины должны были быть в первую очередь солдатами и защитниками страны, а не тонкими ценителями искусства. Более того, эстетство и самозабвенное увлечение культурной жизнью в глазах общества стало восприниматься как нечто, по своей сути противоречащее маскулинности. Все это кардинальным образом изменило тенденции конца XIX века, когда во многих богатых семьях радовались сыну-дирижеру или сыну-скульптору, считая подобные профессии престижными.

Женщины перехватывают мяч и уверенно ведут

Интересно, что сегодня, когда больших войн вроде бы не наблюдается, а относительное равноправие постепенно приходит во все цивилизованные страны мира, «культурные весы», однажды склонившиеся в пользу женщин, не изменяют своего положения. От мужчин в большинстве случаев сейчас не требуется сломя голову идти в атаку на полях сражений, однако в сферу искусства это их отнюдь не вернуло. И подобная ситуация характерна не только для нашей страны, но и для всего мира. Приблизительное равенство — с точки зрения гендерного состава аудитории — сегодня наблюдается лишь в кино. Например, в США 52 % всех посетителей кинотеатров — женщины; в России этот процент даже чуть выше: 57 %. И это при том, что блокбастеров, которые, казалось бы, снимаются для мужчин, выходит на экраны по-прежнему много.

Однако кино все же не самый показательный пример. Наибольший разрыв в этом плане наблюдается в театральной среде.

В столичных театрах, в диапазоне от РАМТа до электротеатра «Станиславский», доля женской аудитории равна 70 % или даже слегка превышает данный порог.

Эта цифра (с небольшими поправками) остается практически неизменной в России более 20 лет. Схожая ситуация с гендерным составом аудитории существует и в Англии, и в США.

Чуть меньше дистанция между женщинами и мужчинами наблюдается среди музейной публики. По данным собственных исследований того же «Гаража» и Русского музея, на 60–70 % их аудитория состоит из женщин, и на 30–40 % — из мужчин. При этом не стоит забывать, что инициатором похода в театр или музей, скорее всего, является женщина — в конце концов, шутки и анекдоты о скучающем мужчине, вынужденном прийти на балет, тоже не появляются на пустом месте, да и за культурное просвещение детей, как правило, отвечает именно мать, а не отец.

В книжном деле также преобладает женская аудитория — речь опять же не только о России. Например, в Австралии, по различным данным, более 60 % читающей публики являются именно женщины. В нашей стране масштабные исследования на эту тему не проводились, однако достаточно лишь заглянуть в сообщества книжных магазинов в социальных сетях, чтобы понять, что к чему. Скажем, в группе торговой сети «Читай-город» во «ВКонтакте» более 448 000 участников, и около 357 000 из них — женщины. У магазина «Москва» похожее разделение: 28 000 и 23 000 соответственно. К слову говоря, в издательствах уже давно поняли, кто является их аудиторией, и это во многом влияет на то, какие именно книги выходят из печати.

Одним из следствий всех этих культурных процессов стало то, что вот уже в течение 30–40 лет можно наблюдать настоящий расцвет женской литературы. Под этим имеется в виду не литература «для женщин», а литература, созданная писательницами.

Если еще в начале XX века к женщинам-авторам относились как бы свысока, пренебрежительно, уважая лишь отдельных представительниц вроде Вирджинии Вулф или Марины Цветаевой, то сегодня разделение по гендерному признаку практически полностью стерлось.

Женщины пришли как в массовую, так и в элитарную литературу, и произошло это во всем мире. В первом случае мы сходу можем назвать множество имен, в диапазоне от Джоан Роулинг до Э. Л. Джеймс, и во втором — ситуация не хуже. Ханья Янагихара, Элена Ферранте, Элис Манро, Фэнни Флэгг, Эмма Клайн — это лишь несколько имен, которые знает каждый, кто увлекается литературой. Если же вернуться к ситуации в России, то и нам есть, чем похвалиться в этом контексте: Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Вера Павлова, Елена Фанайлова, Линор Горалик, Мария Степнова, Гузель Яхина, Анна Матвеева — имен так много, что впору говорить о Золотом веке женской прозы.

Судя по всему, схожая история скоро повторится и в других областях искусства. Так что если женщины пока и не победили мужской мир в реальной жизни, то в мирах более тонких — и более значимых с точки зрения вечности — именно их голос является сегодня решающим.

Комментарии экспертов

Редакция «Эксмо»

Владимир Хорос, редактор остросюжетной литературы

Вопрос о гендерной принадлежности той или иной книги сейчас приобрел особую сложность. Во-первых, сейчас не менее 85 % всей читающей аудитории составляют женщины. А во-вторых, последние уже давно запоем читают такую литературу, которая до недавнего времени считалась абсолютно мужской, например мистические триллеры, фантастику, приключенческий экшн, даже жесткий нуар.

Для того чтобы выделить ту или иную книгу как мужскую, нужны четкие критерии: в ней не должно быть ничего из того, что нравится женщинам.

Например, крайне жесткий нуар в духе «Кода 93» Оливье Норека или романов С. Крэйга Залера, полные насилия и жестокости, где речь идет либо о криминальных разборках, либо о какой-либо кровавой мести. Женщинам, как правило, необходима какая-никакая романтическая линия. Женщины дальше стоят от натурализма и более близки к психологизму. Поэтому среди них традиционно хорошо идут психологические триллеры или полицейские детективы, главными героями в которых являются либо яркие, интересные, сильные женщины с тяжелой судьбой, упорно преодолевающие трудности окружающего их мира, либо твердые, стойкие, надежные, умные мужчины (пусть далеко не идеальные), способные решить любой вопрос. Поэтому женской аудитории мы адресуем самый разный спектр книг — от Питера Джеймса и Анжелы Марсон, Камиллы Лэкберг и Дот Хатчисон, Джессики Феллоуз и Ти Кинси до Марио Пьюзо и Юсси Адлер-Ольсена, Джеймса Роллинса и Ли Чайлда. Это, разумеется, общие соображения — но в целом так.

Дмитрия Обгольц, редактор зарубежной современной литературы, и Алена Муркес, pr-менеджер зарубежной современной литературы

Современную литературу сейчас читают все, вне зависимости от возраста и гендерной принадлежности.

Если раньше у Чарльза Буковски было больше читателей мужчин из-за его стиля бунтаря, то сейчас его с удовольствием читают и женщины. То же самое касается и лауреата Букеровской премии 2016 года — Пола Бейти, книги которого наполнены сатирой на политику и черным юмором.
Не пугают женщин и сложные по структуре тексты лауреатов премий, таких как Джордж Сондерс и Кадзуо Исигуро.

Если раньше женщин в основном читали женщины, то теперь во многие шорт-листы премий входят писатели женского пола, и мужчины читают их не меньше. Например, Тони Моррисон, Дебора Леви, Зэди Смит — что показывает, что мир потихоньку отходит от шовинизма.

Женщины преобладают и в рядах поклонников французской литературы, например у Ромена Гари, Эрве Базена и феминистки Симоны де Бовуар.

2Наталья Файбышенко, кандидат филологических наук, психолог

Сложившаяся ситуация может быть связана с тем, что женщин сегодня на 11 миллионов больше, чем мужчин. Это, в свою очередь, приводит к повышенной конкуренции между женщинами: они стремятся быть более привлекательными, развитыми, знающими и образованными, в том числе культурно. С другой стороны, театры, музеи и книги — это миры, в которые женщины с удовольствием погружаются, отрываясь от привычной и часто не слишком счастливой реальности. Это скорее женская черта — уходить в мир грез и фантазий хоть на время. Мужчинам это свойственно в куда меньшей степени. Думаю, если для женщин театр — это возможность отдохнуть и расслабиться, то для мужчин это часто нечто противоположное. Отдыхают мужчины в основном все-таки по-другому.

Зоя Звягинцева, психолог

Я, как психолог, много разговариваю с женщинами разного возраста, семейного положения и образования о том, что им интересно в жизни, что делает их жизнь насыщеннее, полнее и осмысленнее. И я вижу, как меняются границы возможного для женщин с каждым годом. Традиционное дискриминирующее распределение функций в семье, когда муж только работает, а жена и работает, и делает все остальное по дому и уходу за детьми, постепенно перестает быть допустимым для обоих полов.

Мужчины хотят больше заниматься детьми, в семьях начинает особенно цениться эмоциональная поддержка, у женщин высвобождается время для досуга. Есть и еще одна современная тенденция, значимая как для женщин, так и для мужчин: увеличение продолжительности жизни позволяет при желании в 30–40 или даже 50 лет поменять профессию.

Сейчас на смену карьеры решаются многие женщины, и очень часто это оказывается какая-то творческая профессия: дизайн, культурология, иллюстрация, журналистика. Мне кажется, это важный этап в развитии общества в целом, поскольку искусство — отличный способ удовлетворения эмоциональных потребностей, способ осознать и пережить чувства. И чем больше женщина занимается творчеством, тем здоровее психический климат вокруг нее.

Марат Суставов, магистр социологии НИУ ВШЭ, руководитель проектов в исследовательской компании Tiburon Research

Социолог предложил бы в данной ситуации провести масштабное исследование о восприятии разного рода досуга — о посещении выставок, театров в сравнении с другими видами, — чтобы прокомментировать эту ситуацию. В отсутствии эмпирических данных предположу, что в итоге мы выявим разницу в гендерном восприятии досуга. Так же как профессии имеют гендерную окраску (медсестрами, педагогами и стюардессами чаще становятся женщины, а инженерами, программистами и пилотами — мужчины), так и то, чем «нормально» заниматься мужчинам и женщинам в свободное от работы время, диктуется отчасти степенью маскулинности и фемининности занятия. Культурно-творческую сферу я поместил бы ближе к фемининной на шкале маскулинности-фемининности.

С раннего детства мы видим, что мальчики обычно выбирают футбол, а девочки идут на танцы.

Набор релевантных занятий для каждого гендера в коллективном сознании влияет впоследствии на выбор нашего образования, а образование, в свою очередь, также определяет склонность к формированию определенного стиля жизни.

Среди женщин больше тех, кто имеет высшее образование, а оно все-таки формирует гуманистические ценности, в том числе ценность творческой деятельности и ее результатов. Вместе с этим высшее образование дает людям знания и навыки, без которых трудно потреблять элементы немассовой и тем более элитарной культуры.

Лиза Савина, галеристка, куратор и арт-менеджер

— Если верить статистике, основными потребителями культуры сегодня являются женщины. Как вы считаете, есть у этой ситуации какие-то социологические или психологические объяснения?

— Думаю, в России работают оба фактора — и социологический, и психологический, и оба они связаны с традиционной для нашего общества патриархальностью, подразумевающей некоторый мачизм, а следовательно, сниженный интерес к культуре в целом как к «немужскому» занятию. Но это если говорить о консервативных мужчинах в возрастной категории «40+». Те, кто не «ушиблен» советскими и постсоветскими травмами, достаточно подвижны, да и вообще молодежь потребляет культуру и искусство довольно активно без гендерной разницы.

— Вы говорили, что женщины являются скорее «эмоциональными потребителями» искусства: а как тогда к искусству относятся мужчины?

— В том социальном кругу, с которым преимущественно сталкиваюсь я, мужчины в целом проявляют интерес к искусству, у них меньше времени вне основного рода деятельности, но при этом среди осознанных коллекционеров значительно больше мужчин, чем женщин.

Женщины обычно покупают искусство с прикладными целями, в большинстве случаев руководствуясь эмоциональными маркерами. Мотивации мужчин значительно разнообразнее.
Опционал «нравится-не нравится», конечно, тоже присутствует, но для них мощной мотивацией являются статус и инвестиционный потенциал. Вообще, в вопросах покупки искусства мужчины значительно пассионарнее женщин.

— А с чем связано преобладание женщин в культурной сфере? Искусствоведы, журналисты, культурологи — если посмотреть на кафедры этих специальностей в вузах, то учатся там в основном именно женщины.

— Бытует мнение, что в культуру вовлечено больше женщин потому, что эта сфера традиционно ниже оплачивается и, мне кажется, здесь есть своя доля правды. Но вообще, и в Европе гуманитарные кафедры тоже преимущественно женские, другое дело, что до недавнего времени в рубрике «пришел к успеху» превалировали мужчины. В силу разных особенностей — в том числе и, как мне кажется, из-за традиционной структуры семьи, где ответственность за детей и быт до недавнего времени лежала исключительно на женщине.