Жил да был один художник, который создавал прекрасные картины. Он был известен своей работой и пользовался огромным спросом у многих богатых людей и компаний. Однажды к нему обратился представитель одной из компаний с предложением создать серию картин для их нового офиса. Мастер согласился и начал работу.

Однако, по мере того, как художник продолжал работу, он начал замечать, что компания не соблюдает свои обещания, постоянно меняет требования и задерживает оплату. Это все больше и больше раздражало мастера и он чувствовал, что вдохновение стало всё чаще и чаще покидать его.

Однажды художник проснулся рано утром и почувствовал, что ему пришло вдохновение! Он начал рисовать и не мог остановиться. Когда он закончил свою работу, он был поражен результатом - это была самая прекрасная картина, которую он когда-либо создавал.

Мастер решил подарить эту картину своему другу и утром отнес её в его дом. Когда представитель компании позвонил ему позже в тот же день, мастер сказал, что он больше не может работать с компанией, потому что он нашел новый источник вдохновения и творческой энергии. Он пожелал компании всего наилучшего и заверил, что он всегда готов к сотрудничеству, если те изменят свои подходы к работе.

Представитель компании посетил дом друга мастера, где была размещена картина и в результате был поражен красотой картины до глубины души. Он понял, что компания действительно не соблюдала свои обещания и потеряла ценного работника. Он убедил своих коллег, что они должны быть более ответственными и соблюдать свои обещания, чтобы сохранить отношения с талантливыми работниками.

А художник и компания продолжили работу вместе, но уже на новых условиях, основанных на взаимном уважении и доверии.

Эта старушка приехала к нам умирать. Точнее, её привёз к нам старушкин племянник, большой, сурово-важный, обожающий себя мужчина в избыточном расцвете сил. Он так и сказал на собеседовании: "Пусть у вас умирает, вам это привычнее. И учтите, она неадекватная".

Неадекватная старушка сидела на стуле, болтала ногами и, улыбаясь, смотрела в окно. Толстая, смущённая по жизни супруга племянника занесла старушкины чемоданы и замерла на почтительном расстоянии от всех. Племянник установился посреди комнаты и не тратя силы на эмоции, объяснял мне свою незыблемую позицию.

- Моя тётушка решила остаток своих дней провести в обществе себе подобных - сказал он, покосившись на старушку. Его супруга кивнула и покраснела.
- Я уважаю её решение, чего нельзя сказать о ней самой - племянник кивнул своим словам. Супруга кивнула за компанию и шмыгнула носом.
- До сегодняшнего дня она жила с нами в нашем доме, который записан на неё - племянник снова покосился на старушку. Его супруга кивнула и побледнела.
- Мы за ней ухаживать больше не можем. Хотим... гхм... но не можем. В силу нашей занятости... гхм... натянутых отношений и быстро ухудшающегося состояния здоровья. Вы понимаете, о чём я?
- Чьего здоровья? - спросил я.
- Пациентки - объяснил племянник и застегнул пуговицы на пальто.
Супруга кивнула и громко сглотнула. Племянник покосился на супругу. Она покраснела и сжалась. Он кивнул.
- Приезжать мы будем, понимаете?
- Понимаю.
- Я не договорил! Мы будем приезжать один раз в неделю. Не чаще. В силу нашей занятости. В чемоданах её вещи. Там всего достаточно. Она сама паковала. Вещи не совсем новые, но на то время, которое ей осталось - должно хватить. А наряжаться в её состоянии уже нет смысла.
- Простите, откуда вы знаете, сколько осталось вашей тёте и какое её состояние? - гадким голосом спросил я. - Вы врач?
- Я - маклер! Занимаюсь недвижимостью! - гордо заявил племянник.
- Но ваша тётя к недвижимости никак не относится - я взглянул на невозмутимо болтающую ногами старушку. -Как раз, кажется наоборот.
- Ей осталось месяца два. От силы полгода. Если бы знающие врачи её посмотрели, они бы согласились с моей оценкой!
Супруга маклера кивнула и побледнела.
- То есть врачи вашу тётю не осматривали?
- Знающие не осматривали. Кроме того, она до последнего времени была практически здоровой. Гхм! Если возникнут вопросы, звоните. Номер телефона я оставил. До свидания! - сказал племянник и удалился.
- До свидания - прошептала его супруга, покраснела и поплелась за ним.
- Уфф... Слава богу! - оживилась старушка. - Выперлись наконец-то!
- Простите... - сказал я. - Как-то... Неудобно как-то.
- Не переживайте, я привыкла - старушка махнула рукой. - Дурак он. И жена его - дура забитая. У меня своих детей нет - бог не дал. Так я этих когда-то к себе пустила. Вот они, так сказать, и обжились. Обжилились. Вы его не слушайте.
- Понятно.
- Он думает, дом ему достанется.
- Я понял.
- Только шиш ему, а не дом! Я дом соседям продала. А деньги - часть потрачу, часть соседям. Когда-нибудь они ими воспользуются. У них внучка чудесная! Она завтра приедет, сами увидите. А этому бирюку я ничего не сказала. Вот сюрприз-то ему будет!
- Хитро! Я ваши вещи разберу, хорошо?
- Нет-нет! Это всё в мусор! Он прав, вещи тут - дрянь! В таких вещах, действительно, только помирать - сказала старушка. - Это я для отвода глаз чемоданы собрала. Чтобы он меня не дёргал. В мусор всё! Мне соседка завтра нормальные вещи привезёт. Красивые! Вместе покупали. Помирать я пока не готова, а жить в красивых вещах надо! Где тут у вас можно кофе выпить? И пирог! Непременно кусок пирога!

Отцы,
Не покидайте сыновей!
Не унижайте их подарком к дате…
Всё можно изменить в судьбе своей,
Но только сыновей не покидайте.
Пока малы.
За них в ответе мать
От первых слёз
И до вечерней сказки.
Но как потом им будет не хватать
Мужской поддержки
И отцовской ласки.
Им непременно надо подражать
Своим отцам
На то они и дети.
Родную руку молча подержать,
Уйти с отцом рыбачить на рассвете.
Обида вас настигнет иль любовь
Не уходите…
Вы им всех дороже.
Ведь в жилах сыновей — отцова кровь.
И заменить её уже никто не сможет.

Сто часов счастья... Разве этого мало?
Я его, как песок золотой, намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле, по искре, по блёстке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок от каждой звезды и берёзки...
Сколько дней проводила за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлёта его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя я счастье своё добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце лениво, спесиво,
чтоб за малую малость оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

В. Тушнова, 1962

Согласно одной древней легенде, много веков назад в чудесных рощах Ливана родились три кедра. Они, как известно, растут невероятно медленно, поэтому у них были целые сотни лет на размышления о жизни и смерти, человеке и природе.

Они стали свидетелями огромного количества событий на земле – как приходили и уходили цари, рождались и падали целые империи, как огромное количество раз люди проливали кровь на поле боя. Они видели любовь и ненависть, богатство и нищету. Они наблюдали за караванами торговцев и одинокими путниками. Они помнили, сколько раз менялся язык у людей и как они выдумывали алфавит.

Очень редко они говорили между собой, предпочитая наблюдать и размышлять, но однажды они затеяли разговор о своём будущем.

– Много я повидал на своём веку, – сказал первый кедр. – Только власть имеет силу, поэтому мне хотелось бы превратиться в трон, на котором будет восседать самый могущественный царь на земле.

– А мне кажется, – вздохнул второй кедр, – что главное в мире – добро, поэтому хотел бы стать инструментом, который сможет превращать зло в добро.

– А я уверен, что главное – это вера и душа, – прошелестел третий кедр. – Поэтому хотел бы, чтобы люди, глядя на меня, наполнялись надеждой и верой.

Десятилетие шло за десятилетием, и вот однажды в роще появились дровосеки. Они срубили все три кедра, отвезли их в мастерскую и распилили.

Каждый кедр мечтал о своём, но реальность редко совпадает с ожиданиями.

Первый кедр стал обычным хлевом для скота, а из его остатков подмастерье соорудил простенькие ясли. Второй кедр стал грубым деревенским столом, а бревна третьего кедра за ненадобностью закинули на склад.

Все три кедра разочарованно вздохнули: «Как жаль, что не нашли люди достойного применения нашей чудесной древесине…»

Шли годы, и вот однажды ночью некая супружеская пара без крова над головой пришла на ночлег в тот самый хлев, построенный из первого кедра. Женщина была на сносях и в ту ночь родила мальчика, которого они уложили в ясли на сено. В тот же миг первый кедр осознал, что его мечта осуществилась: он стал опорой величайшего царя на земле.

Через несколько лет за стол из древесины второго кедра сели учитель и его 12 учеников. Перед трапезой учитель произнес несколько слов и второй кедр понял, что стал опорой не только чаше с вином и блюду с хлебом, но и союзу Человека и Бога.

На следующий же день из брёвен третьего кедра соорудили крест и прибили к нему гвоздями полуживого человека. Кедр ужаснулся своей участи и стал оплакивать свою судьбу и судьбу человека, приколоченного к нему, но не прошло и трёх дней, как человек на нём стал Светочем Мира, а сам крест превратился из орудия пытки в символ веры.

Так исполнилась судьба трех ливанских кедров: как это часто бывает с мечтами, они осуществились, но совсем не так, как мы могли бы себе это представить.