Всегда ищите первоисточник

Монах принял постриг, и в монастыре ему первым заданием было помогать остальным монахам переписывать от руки церковные уложения, псалмы, законы и т.п.

Поработав так с недельку, монах обратил внимание, что все монахи переписывают эти материалы с предыдущих копий, а не с оригинала. О чём он сказал отцу-настоятелю:

— «Падре, ведь если кто-то допустил ошибку в первой копии, она же будет повторяться и множится вечно, и её никак не исправить, ибо не с чем сравнить!».

— «Хм, сын мой — ответил отец-настоятель,— вообще-то мы так делали столетиями… Но, в принципе, в твоих рассуждениях что-то есть!» — и с этими словами он спустился в подземелья, где в огромных сундуках хранились «первоисточники», которые столетиями не открывались.

Спустился и пропал…

Когда прошли почти сутки со времени его исчезновения, обеспокоенный монах спустился в те подвалы на поиски святого отца.

Он нашел его сразу — тот сидел перед громадным раскрытым томом из телячьей кожи, бился головой об острые камни подземелья и что-то нечленораздельно мычал.

По покрытому грязью и ссадинами лицу его текла кровь, волосы спутались и взгляд был более чем опечаленным.

«Что с вами, святой отец? — вскричал потрясенный юноша, — Что случилось?!»

«Celebrate (праздновать),— простонал отец-настоятель,— слово было: c-e-l-e-b-r-a-t-e!
А не «celibate (безбрачие)»!!!

Бармен! Есть у вас что-то от грусти и депрессии?
— Что случилось?
— Надоело всё, жизнь не радует.
— Тогда коктейль «Радуга». Придает жизни смысл и ощущение новизны.
— Интересненько. А из чего он?
— Это наш фирменный секрет. Вы пробуйте-пробуйте!
На третьем стакане посетитель рухнул под стойку. Бармен покачал головой и крикнул в сторону служебной двери.
— Михалыч, одну «радугу».
Дюжий тип в камуфляжном костюме взвалил храпящего посетителя на плечо и вынес из бара.
Очнулась жертва коктейля в багажнике автомобиля. Нещадно трясло и в бок впивалась острая железяка. Минут через десять машина остановилась и крышка открылась. Несколько человек в масках вытащили мужчину, бросили на траву, закурили и стали обсуждать, где его лучше закопать.
Жертва, стараясь не шуметь, тихонько откатилась к кустам и ломанулась в лес.
— Стой! Куда?!
Послышались выстрелы. Мужчина, пригибаясь, петлял между деревьями. Скатился в овражек и побежал по руслу ручья.
Через час он вышел к дороге с другой стороны леса. Грудь распирала радость жизни, гордость за спасение самого себя. Депрессии не было и следа.
А на следующий день ему пришел счет за услугу «Коктейль Радуга»:
алкогольный напиток — 500 рублей
Аниматоры — 5000 рублей
Мужчина оплатил без сожаления.

Автор: (с) Александр Горбов (Котобус)

Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6. В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни.

Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана. Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет:


Я душевно вполне здоров!
Но шалею, ловя удачу…
Из наломанных мною дров,
Я легко бы построил дачу!

* * *

Люблю людей и, по наивности,
Открыто с ними говорю,
И жду распахнутой взаимности,
А после горестно курю.

* * *

Бывает — проснешься, как птица,
крылатой пружиной на взводе,
и хочется жить и трудиться;
но к завтраку это проходит.

* * *

Вся наша склонность к оптимизму –
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.

Давно уже две жизни я живу,
одной – внутри себя, другой – наружно;
какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.

* * *

Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот го..но.

* * *

Любил я книги, выпивку и женщин.
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен.
Теперь уже на книги нету сил.

* * *

Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?

* * *

Весьма порой мешает мне заснуть
Волнующая, как ни поверни,
Открывшаяся мне внезапно суть
Какой-нибудь немыслимой хе..ни.

За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.

* * *

Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.

* * *

Живя в загадочной отчизне
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.

* * *

Учусь терпеть, учусь терять
и при любой житейской стуже
учусь, присвистнув, повторять:
плевать, не сделалось бы хуже.

* * *

Когда нас учит жизни кто-то,
я весь немею;
житейский опыт идиота
я сам имею.

* * *

Душа порой бывает так задета,
что можно только выть или орать;
я плюнул бы в ранимого эстета,
но зеркало придется вытирать.

Крайне просто природа сама
разбирается в нашей типичности:
чем у личности больше ума,
тем печальней судьба этой личности.

* * *

Во мне то булькает кипение,
то прямо в порох брызжет искра;
пошли мне, Господи, терпение,
но только очень, очень быстро.

* * *

Бывают лампы в сотни ватт,
но свет их резок и увечен,
а кто слегка мудаковат,
порой на редкость человечен.

* * *

Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?

* * *
Ум полон гибкости и хамства,
когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так часто
и так удачно, как себе.

* * *

В жизни надо делать перерывы,
чтобы выключаться и отсутствовать,
чтобы много раз, покуда живы,
счастье это заново почувствовать.

* * *

Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы с мясорубкой.

* * *

Тонко и точно продумана этика
всякого крупного кровопролития:
чистые руки — у теоретика,
чистая совесть — у исполнителя

* * *

Свобода — это право выбирать,
с Душою лишь советуясь о плате…
Что нам любить, за что нам умирать,
на что свою свечу нещадно тратить.


\

Оркестр – это идеально слаженный механизм, и дисциплина играет здесь далеко не самую последнюю роль. А дирижеры не хуже армейских чинов умеют воспитывать оркестрантов. А то и лучше! Ведь делают они это тонко, изящно и очень интеллигентно.

Нота под точкой означает, что надо с ней что-то делать.

* * *

Я скажу вам сейчас, какие тут ноты, – вы очень удивитесь.

* * *

Это вам не симфонический оркестр, здесь в толпе не спрячешься, надо играть чисто!

* * *

Играйте не то, что я требую, а то, что написано в нотах.

* * *

Надо сыграть так, словно вы немножко выпили и никуда не спешите.

* * *

Остались всего три репетиции до позора!

* * *

В приличных оркестрах на дирижера не пялятся!

* * *

«На восемь» – тот же темп, только в 2 раза быстрее!

* * *

Альты, куда вы лезете? И ладно бы что-то приличное лезло, а то фа-диез!

* * *

И если кто-то сыграл фальшиво, главное – успеть посмотреть с укором на соседа.

* * *

Не захлебнитесь в собственном таланте!

* * *

Не надо мне здесь всех этих соплей смычками разводить! Вытерли гриф и сыграли сухо!

* * *

Смотрите одним глазом в партию, а двумя на меня!

* * *

Пронумеруйте такты, а то глаза могут сместиться, а цифры нет!

* * *

Почему вы всегда так настойчиво пытаетесь играть, как только я начинаю дирижировать?

* * *

Это произведение вы должны были впитать с молоком преподавателя!

* * *

Уберите свой маникюр с грифа!

* * *

Левой рукой сильней шевелите, чтобы все думали, что вы живы.

* * *

Людей, играющих фальшиво, надо сажать в тюрьму наравне с фальшивомонетчиками.

* * *

Лучше бы вы головой в литавры били, громче получилось бы!

* * *

Перестаньте пялиться в декольте флейтистки, там нет нот, ваша партия на пюпитре!

* * *

Это ж надо так ненавидеть друг друга, чтоб так играть!

* * *

Играйте воздушно, как флейта в кустах.

* * *

Почему вам в детстве не объяснили, чем труба отличается от пионерского горна?

* * *

За такое соло я вас бы поцеловал, жаль далеко сидите.

* * *

Вы не боитесь выходить на второе отделение? Скажите спасибо, что в консерваторию ходят интеллигенты. А то пролетарии встали бы со своих мест и набили всем вам морду за такую игру!

* * *

Не надо так терзать арфу и путать ее с пьяным мужем!

* * *

Придете домой, передайте мои соболезнования вашей жене. Как можно спать с таким неритмичным человеком?

* * *

После каждого такого концерта вы должны идти в церковь и просить у Бога прощения.

* * *

Я попрошу вас скончаться на эти восемь тактов, даже не дышать!

* * *

Была б моя воля, я воспользовался этой палочкой так, чтобы у вас возобновилась проходимость воздуха в организме!

* * *

Я попрошу переписчиков, чтобы партию для идиотов покрупнее писали!

* * *

Я обещаю вам трудоустройство в подземном переходе, и лично договорюсь с ментами и бандитами, чтоб вас не трогали. Но за прохожих не ручаюсь.

* * *

Вам бы вместо саксофона — бензопилу «Дружба» в руки. Звук тот же, а денег больше!

* * *

Вы так фамильярно все это играете, как будто лично с Прокофьевым пили!

* * *

Я прекращаю всякие церемонии и с сегодняшнего дня начну вас учить любить, если не меня, то хотя бы музыку!

* * *

Дома прийти и заниматься так, чтоб вся семья у тебя умела это играть…

— Софа-а-а! У тебя есть коробок спичек?

— Ой, нету… Есть поджигалка.

— Поджигалка не подходит.

— А тебе зачем?

— Мне Фима рассказал новый способ похудения… Говорит, что очень эффективный… Хорошо сжигает жир…

— Шо? Буквально…"сжигает"?!! Надо спичками поджечь?

— Софа! Ты что! Спички нужны не для того, чтобы поджечь. Берешь коробок спичек и рассыпаешь их по всей квартире… Потом берешь и собираешь их обратно в коробочку.

— Мммм, Циля, а в чем прикол?

— Прикол в том, что собирать надо по одной штучке… Наклонился, взял одну спичку и пошел на кухню, и положил обратно в коробочку… Вернулся, наклонился, взял одну спичку и опять на кухню в коробочку… И так, пока не соберёшь весь коробок.

— И шо в итоге?

— В итоге мы имеем за один час… сколько там спичек в коробке? 60! О, мы имеем за час… 60 наклонов или приседаний… и пару километров пешком на кухню и обратно… И все это удовольствие не стоит ничего. Ну тока надо купить коробочку спичек.

— Твой Фима, таки… оцен-оцен…

— Почему?

— Св@лочник! Он уже начал экономить на жене… Вместо фитнес клуба и индивидуальных занятий с тренером он придумал коробочку спичек… Мы же собирались с тобой вдвоем записаться на фитнес! Хотели купить себе красивую одежду спортивную, хотели приобщиться к общей тусовке… А теперь что? Что я в компании этих звезданутых идиоток, что работают у меня в офисе, буду рассказывать, что я вместо занятий на велотренажёре спички по квартире собираю?!!

— Но это, действительно, дешевле…

— А престиж?

— А ты не рассказывай про спички… Скажи, что твой муж договорился, и твой личный тренер ходит к тебе домой на занятия… Такого точно себе не может никто позволить из твоего офиса… Пусть они сдохнут от зависти.

— Точно! Тока мне кажется, что одного коробка будет мало… Надо купить два…

— Зачем тратить лишние деньги? Надо один коробочек рассыпать второй раз… А если очень захочется, то можно и третий.

— Ага, а на сэкономленные деньги можно позволить себе что-нибудь вкусненькое?

— Что-нибудь вкусненькое надо себе позволять не на сэкономленные деньги. Что-нибудь вкусненькое надо позволять себе всегда!

© Марина Гарник

Утром жена сообщила, что у нас родится четвёртый ребёнок. И добавила:
- Купить квартиру – нет денег. Значит, надо получить государственную. Добиваться ты не умеешь, поэтому каждый год я буду рожать по ребёнку: если не можем взять качеством отца – возьмём количеством детей!

Придя к себе в Институт, я нерешительно приоткрыл дверь с табличкой «Дирекция». В кабинете было многолюдно. Директор Баламут и его заместитель Карлюга проводили совещание.

- Речь идёт о нашем престиже.. Мы должны перегнать остальные институты по всем спортивным показателям… О! Вот и наша надежда! – Это он увидел меня.

Я застеснялся.

- Я не надежда… Я насчёт квартиры…
- Дом сдаётся через неделю, - торжественно сообщил Карлюга. – Вы у нас первый на очереди. Попрыгаем – и сразу новоселье.
- Куда попрыгаем? – спросил я, радостно улыбаясь.
- С парашютом. Завтра соревнования.

Я перестал улыбаться.

- Куда прыгать?
- На землю.
- А за-зачем?
- Вы что, не смотрите телевизор?- удивился директор. – Сейчас ведь это модно: киноартисты выступают на катке, певицы поют в цирке на трапециях… А нынче новое начинание: учёные устанавливают рекорды… Профессор Быков вчера боксировал на ринге, - он указал на сидящего на диване худосочного Быкова с опухшим носом и тремя пластырями на лице. – Доцент Крячко в субботу участвовал в классической борьбе – сейчас отдыхает в реанимации… Теперь очередь за вами. Мы распределили оставшиеся виды спорта – вам выпал парашют.

При слове «выпал» у меня подкосились ноги.

- Когда прыгать? – выдавил я из себя.
- Завтра. В День Птиц, - объявил Карлюга.

В поисках защиты я повернулся к директору.

- Зачем птицам надо, чтобы я убился?

Директор подошёл и положил мне руку на плечо.

- Жилплощадь вы, как многодетный, получите, в любом случае, но… Квартиры есть с лоджиями и без… Есть с видом на парк и с видом на цементный завод… При распределении, мы будем учитывать активное участие в общественной жизни института…

Наступила пауза. Я разжевал таблетку валидола и спросил:

- А если я не долечу до земли?.. Или пролечу мимо?.. Моя семья всё равно получит с видом на парк?
Карлюга душевно заулыбался:

- Вы же знаете наше правило: вдовам и сиротам – вне очереди!.. И не волнуйтесь так! – он ободряюще хлопнул меня по спине.- Вы будете не один, у вас опытный напарник! – он ткнул пальцем в бледного юношу в очках, забившегося в угол.

- Это аспирант, - объяснил Карлюга, - его всё равно должны уволить по сокращению штатов.
Я с детства панически боялся высоты. Голова кружилась даже когда я взбирался на стул, чтобы забить гвоздь.

При слове «самолёт» у меня начиналась морская болезнь. Поэтому вечером, дома, я решил потренироваться: несколько раз прыгал с тахты на пол.

… Назавтра, меня и аспиранта-смертника, повезли в чёрном длинном микроавтобусе, похожем на катафалк. Следом в машине ехал Баламут. За ним, в трамвае – группа поддержки: человек тридцать доцентов, кандидатов и профессоров. Когда мы прибыли, нас встретил Карлюга и заказанный им оркестр - грянул прощальный марш. Но поскольку оркестр был похоронный, то марш звучал уж очень прощально, даже лётчик прослезился. Троих музыкантов усадили в самолёт вместе с нами, чтоб они нам сыграли что-нибудь бодренькое, когда мы будем выпадать из самолёта.

Инструктор, тихий душевный человек, смотрел на нас с грустью и жалостью. Окинув взглядом мой живот, он велел выдать мне добавочный парашют. На меня навьючили ещё один рюкзак. Если аспирант был похож на одногорбого верблюда, то я напоминал двугорбого.

В воздухе инструктор ещё раз повторил все случаи, при которых парашют может не раскрыться, и троекратно расцеловал каждого . Потом он поднял крышку люка, виновато посмотрел на меня и прошептал: «пора».
Я молча протянул ему конверт.

- Передайте жене. Если родится сын, пусть назовёт его моим именем.

Инструктор попытался меня успокоить:

- Это только в начале чувствуется страх, а потом уже ничего не чувствуется.
- Вперёд, камикадзе! – подбодрил лётчик.

Музыканты грянули "Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!" - я закрыл глаза и прыгнул. Когда открыл глаза, я всё ещё был в самолёте, вернее, моя верхняя половина – нижняя уже болталась в воздухе: я застрял в люке. Инструктор и аспирант навалились на мою голову, пытаясь протолкнуть меня, но безрезультатно.

- Надо его намылить, - предложил аспирант.

Тихий инструктор начал нервничать:

- Освободите проход! – кричал он. – Вы же заткнули соревнование!
- Как освободить? – в ответ прокричал я.
- Выдохните воздух!

Я издал протяжное «У-у-у!..», выдохнул из лёгких весь воздушный запас и провалился в пустоту. Кольцо я дёрнул ещё в самолёте, поэтому парашют, не успев раскрыться, зацепился за шасси, и я повис под брюхом самолёта.

Пилот стал выполнять всякие сложные фигуры, чтобы сбросить меня, но я висел прочно.

- Прекратите хулиганить! – кричал инструктор. – Немедленно отпустите самолёт!

Но я не отпускал. Инструктор до половины высунулся из люка и попытался меня отцепить. Внутри его держал за ноги аспирант. Инструктор уже почти дотянулся до стропы, но вдруг самолёт дёрнуло, и инструктор вывалился наружу. Но не один. Вместе с ним выпал и аспирант, который держал его за ноги. Каким-то чудом инструктор успел ухватить меня за пиджак. Аспирант летел чуть ниже, вцепившись в инструкторские ноги.
Лететь стало веселей. Мы напоминали семью цирковых акробатов на трапеции.

Музыканты заиграли "Летите, голуби, летите". Инструктор кричал, что аспирант пережал ему артерии и у него будет гангрена. Чтобы дать отдохнуть инструктору, я предложил аспиранту свои ноги – всё равно они болтались без дела. Но ноги инструктора были тоньше, за них было удобней держаться, и аспирант не хотел менять их на мои.

Сесть с болтающимся выменем из трёх тел самолёт, конечно, не мог. Он стал кружить над аэродромом и резко снижался, давая нам возможность прыгнуть на траву. Но отпадать надо было по очереди, начиная с аспиранта. Самолёт летел так низко, что аспирант уже волочился по земле, но ноги инструктора по-прежнему не отпускал и в конце аэродрома снова взмывал с нами в небо.

Инструктор проклинал свои ноги и желал им отсохнуть вместе с аспирантом.
Музыканты играли "Небо наш, небо наш родимый дом!"

Бензин был на исходе. Из люка высунули палку с петлёй, поймали аспиранта за ноги, подтянули его к люку и стали втаскивать нас в обратном порядке: сперва аспиранта, ногами вперёд, потом инструктора, потом меня. Меня втянули до половины, и я снова застрял: голова моя летела в самолёте, ноги болтались в воздухе. Но уже было не страшно: самолёт шёл на посадку. Просто мне пришлось вместе с самолётом пробежать с полкилометра по посадочной полосе.

Никто не погиб, все были счастливы. Оркестр сыграл свой самый весёлый из похоронных маршей.

Только инструктор не мог двинуться с места: аспирант всё ещё не отпускал его ноги. Он сжимал их железной хваткой. Пришлось отгибать его пальцы плоскогубцами. Освободив от аспиранта, инструктора поставили на ноги. И тут все увидели, что его брюки за время полёта очень укоротились, превратившись в удлинённые шорты. Но потом разобрались, что дело не в брюках – просто у инструктора, за время висения под нагрузкой, вытянулись ноги, и он стал похож на страуса.

- Завтра повторные соревнования, - объявил Карлюга!

При этом сообщении, инструктор побелел, как мой нераскрывшийся парашют, и на своих страусинных ногах поскакал к телефону. Куда он звонил и что говорил, не известно. Но мне засчитали победу, и в этом соревновании, и в следующем, и во всех остальных, которые состоятся в ближайшее десятилетие. Кроме того, был засчитан и мой рекорд по бегу: ведь я бежал со скоростью самолёта. Но поскольку бежала только моя нижняя половина, а верхняя летела, то результат разделили на два.

Но всё равно он оказался рекордным!

— Немедленно откройте! — раздалось за дверью. — Мы знаем, что вы там!
— Там — подтвердила Яга, неохотно открывая дверь. — Чего надоть? Кто такие?

— Недельщик я.

Толстый краснощёкий человек оттолкнул Бабу-Ягу и прошёл в избу. За ним семенил маленький лысый человечек в очках и с кипой бумаг.

Недельщик осмотрел избу и повернулся к Яге.

— Почто налоги не платишь, старая?

— А за что мне их платить? — удивилась она.

— Закон такой, — ответил Недельщик, прохаживаясь. — Грибы и ягоды в лесу собираешь?

— Собираю, — кивнула Яга.

— А лес чей? Государственный. Сбором грибов ты наносишь лесу невосполнимый урон, который…

— Как это невосполнимый? — перебила Яга — Грибы-то обратно вырастут.

Недельщик хмуро посмотрел на лысого человечка, и тот протянул ему бумагу.

— Действительно, — протянул он, пробежав взглядом по листу. — А это вот что у тебя? Печка? Дровами топишь, верно?

— Нет, — ответила Яга. — Волшебная она. Сама по себе горит.

— Дым идёт?

— Идёт.

— Ну вот! — радостно воскликнул Недельщик. — Дым наносит урон окружающей среде. На решение этой проблемы нужно золото. Плати налог за использование спецустройства без Государственного разрешения.

— Не буду, — фыркнула Яга. — Поколдую и не будет дыма.

За что платить?
Недельщик повернулся к лысому, тот пожал плечами.

— Ладно, старая. А вот изба твоя. Налог за неё платишь?

— За что? — изумилась Яга. — Я ж её сама наколдовала!

— За обслуживание, конечно, — снисходительно улыбнулся Недельщик. — Крыша не течёт? Не течёт. Грызуны есть? Нет. А чья это заслуга? Государственная. Ибо Государство о тебе заботится и не забывает. А ты налоги не платишь! Стыдно!

Баба-Яга захохотала.

— Насмешили, — проговорила она, вытирая слезу. — Крыша не течёт, потому что мне её Леший каждый год перестилает. А грызунов Кот истребляет.

Недельщик снова повернулся к лысому, и тот с улыбкой выдал несколько бумаг.

— Значит, говоришь, Леший незаконной трудовой деятельностью занимается? А налоги не платит. Разберёмся.

Яга выругалась.

— А что же насчёт коммунальных платежей, старая? — продолжил Недельщик. — Ни разу не оплачивала ни за свет, ни за воду.

— Вода в ручье течёт, — возмутилась Яга. — А ручей тут без государственного участия образовался!

— Мы это проверим.

— Да и свет, знаешь ли, тоже не государственная заслуга! Солнце задолго до вас всех светить начало!

— Глупости какие, — засмеялся Недельщик. — Раз не хочешь платить, ограничим доступ. Не будет тебе Солнце светить больше.

Он просмотрел бумаги и протянул одну из них Яге.

— Это за всё остальное. Плати или мы имущество опишем в счёт государства.

Недельщик подошёл к Коту, спящему в кресле, и поднял его за шкирку.

— Вот это что? Кот? Вот его и опишем. Тем более, что у него нет разрешения на истребление грызунов.

— Сволота! — закричал Баюн. — Пусти!

— И нужно выяснить, — продолжал Недельщик, — Куда он шкурки девает? Почему не сдаёт государству?

Только он договорил, как превратился в мышь, а лысый человечек — в крысу.

— Надоел, — Яга отряхнула ладони.— Баюн! Как поймаешь, целиком не жри. Шкурки оставь. Я их государству сдам.

Автор: Роман Седов