Если хочешь пощекотать нервы, как следует развлечься и испугаться, загляни в зеркало. Это знают девушки, гадающие в ночь перед Крещением. Это знают те, кто читал «Светлану» Жуковского. Это знал Пушкин, который в последний момент решил смилостивиться над Татьяной Лариной и читателем, и отменил жуткое гадание на зеркалах. Там граница между жизнью и смертью, правдой и ложью, реальностью и иллюзией. Мы не испугались и выбрали 7 необычных живописных зеркал, в которые стоит вглядеться повнимательнее. Это такие зеркала, которые дают больше вопросов, чем ответов. Которые защищают свои секреты. От взгляда на которые делается неуютно. Но иногда — и радостно.

Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть…
С Татьяной нам не ворожить.
(А.С. Пушкин. Евгений Онегин. Глава V)

Гости в зеркале ван Эйка

Конечно, в этом обзоре не обойтись без одной из самых известных и самых загадочных картин в мире — «Портрета четы Арнольфини» Яна ван Эйка.

Эта картина переполнена деталями, которые наверняка были понятны заказчику картины и его современникам, но вызывают противоречивые толкования спустя столетия. Одна из таких деталей — зеркало в глубине комнаты, украшенное медальонами с изображением Страстей Христовых. Слева (со стороны мужчины) события медальона изображают эпизоды, имевшие место до смерти Христа, справа же (со стороны жены) — то, что было после смерти. Это аргумент в пользу теории о том, что портрет был заказан ван Эйку безутешным супругом в память о покойной жене. С другой стороны, само зеркало — символ Богородицы и непорочности невесты: аргумент в пользу того, что потрет свадебный (или же купец Джованни ди Николао Арнольфини захотел, чтобы посмертный портрет его супруги был исполнен в виде сцены бракосочетания).

Зеркало отражает двух входящих в комнату мужчин. Один из них, человек в синем, может быть автопортретом ван Эйка. Не зря же именно над зеркалом художник написал: «Johannes van eyck fuit hic», что обычно переводят как «Ян ван Эйк был здесь» (прочтение этой фразы и её перевод тоже имеет несколько версий).

Вероятно, с этой картиной был знаком Диего Веласкес: она ещё с 1530 года входила в испанскую королевскую коллекцию, а Веласкес был придворным художником. И под её влияем создал свой шедевр с зеркалом и отражённой в нём парой.

Королевская чета в зеркале Веласкеса

«Менины» Веласкеса — ещё одна картина с множеством неизвестных. На кого смотрит художник — на нас или на вошедших в комнату короля и королеву? О чём, кроме того, что ему понравился ван Эйк, он говорит нам с помощью этого зеркала? Он приглашает и нас войти внутрь картины? Или показывает, что в жизни всё расплывчато, иллюзорно, а вот то, что вывел своей кистью на полотне великий Веласкес, гораздо реальнее отражения в зеркале? «В чем сила, брат?» — «В искусстве.»

Самый главный вопрос: что за картину пишет Веласкес? Возможно, король и королева не просто заглянули в мастерскую к художнику (хотя могло быть и такое — художника и Филиппа IV связывала не только служба, но и дружба), а для того, чтобы позировать: в зеркале они на фоне драпировка — готовый портрет . Кстати, висит зеркало среди картин, запросто можно перепутать, а это снова подталкивает к мысли об иллюзорности всего, в том числе границы между иллюзией и реальностью. Но парного портрета королевской четы в наследии Веласкеса нет. Зато он писал их по одному, так что мы может разглядеть тех, чьи лица в зеркале очень расплывчаты. Просто листайте вправо.

Ещё один нечёткий портрет в веласкесовском зеркале

Скажем прямо, в этой этой картине есть, чем полюбоваться. Но вдобавок к зрелищу зрители требуют ещё и фактов. Хочется знать, кто эта женщина, которая пленила Веласкес настолько, что он выступил в несвойственном ему жанре ню. Очевидно, сам художник предпочитал оставить это в тайне: отражение в зеркале крайне неразборчиво — лица не разглядеть. Более того, исследование картины показало, что изначально голова героини была чуть сильнее повёрнута влево и был виден нос женщины. Но художник отказался от этой идеи — возможно, опасаясь того, что так изображённая может быть опознана. Ну, или того, что мы будем недостаточно сильно заинтригованы.

Спрашивается, зачем он тогда вообще вводил в картину зеркало. Тут всё просто: писать обычных женщин обнажёнными в ту пору было немыслимо, быть без одежды могли только богини, а зеркало мгновенно превращает любую женщину с картины в богиню, потому что оно — традиционный атрибут Венеры.

Есть подозрение, что эта же женщина присутствует и на картине Веласкеса «Пряхи» — уже одетая, но снова без лица.

У биографов Веласкеса есть одно предположение. Что во время своего второго путешествия по Италии живописец, состоявший в законном браке, завёл роман с юной римской художницей по имени Фламиния Трива (Flaminia Triva). По другой версии, её звали Фламиния Триунфи (Flaminia Triunfi) — это имя в связи с Веласкесом упоминает Антонио Паломино, автор сборника биографий живописцев Испании «Музей живописи и оптическая шкала», эдакий испанский Вазари. Так вот, Веласкес будто бы завёл роман, написал коллегу обнажённой, уехал (и никогда больше не посетил Италию), а она родила от него сына Антонио.

А у Босха с зеркалом что-то не то...

Дело происходит в аду, то есть на правой створке триптиха Иеронима Босха «Сад земных наслаждений». Вместо зеркала красавице предложена задница монстра. За что она отбывает тут свой срок? Возможно, её грех — похоть, а её внешнее сходство с Евой с левой створки триптиха совсем не случайно.

Не исключена также гордыня. Именно с помощью зеркала, предоставляемого нечистью, этот грех проиллюстрирован в приписываемой Босху работе «Семь смертных грехов и четыре последние вещи». Глаза девушки закрыты: может, она при жизни злоупотребляла самолюбованием, а теперь не хочет вечно смотреться в зеркало?

В «Саде…» Босха зашифрованы многие популярные поcловицы (да, Брейгель не первый стал развлекаться иллюстрированием народных выражений, часто крепких). И эта сцена может быть визуализацией пословицы «Если слишком долго любоваться своим отражением в зеркале, увидишь задницу черта», доходчиво предупреждающей о наказании за гордыню.

Чертовщина у Мане

Неправильное, невозможное, необъяснимое — не редкость на картинах Эдуара Мане. При этом никогда нельзя сказать точно — художник ошибся или так задумал. Например, когда допустил возмутительное соседство на столе устриц и кофе и то ли отправил плескаться в реке женщину-великана, то ли нарочно сжал перспективу. Но в картине «Бар в Фоли-Бержер» ошибается, врёт и/или запутывает будто бы уже и не сам Мане, а зеркало в золотой раме, на фоне которого стоит девушка в бархатном платье. Да-да, весь этот шум и гам, с выпивающими зрителями и летающими в воздухе гимнастами, не у неё за спиной, а у нас.

А в этом зеркале бутылки стоят не на том месте стола, где они стоят в реальности (будем считать таковой передний план картины). И это зеркало изрядно полнит девушку: со спины она выглядит слишком массивной. Ладно, зеркало, которое полнит, не фокус: такие и сейчас можно встретить в каждой второй примерочной универмага. Но девушка из отражения наклонилась к мужчине и, может, даже разговаривает, флиртует с ним. Тогда как девушка из реальности переднего плана стоит ровно, смотрит безучастно.
Художник не сообщил, что хотел сказать. А мы в этой зеркальной неразберихе вольны видеть свое. Отключившуюся на секунду от всей этой пошловатой суеты барменшу (с таким, как у неё взглядом, в кино мёртвые смотрят на своё бездыханное тело со стороны и осознают что-то важное, вот и она — будто отделилась на мгновение от своей рутинной роли, услышала тишину в эпицентре шумной вечеринки). Или же посетителя, у которого всё плывёт перед глазами от увеселений, шампанского с пивом, а может, и от неброской, но бесспорной красоты героини.

Магриттовское зеркало с багами

Скрывать человеческие лица — излюбленный приём Магритта: вспомните, хоть «Сына человеческого», хоть «Влюблённых». Когда Эдвард Джеймс, британский миллионер, покровитель сюрреалистов, заказал Магритту два своих портрета, художник прибег к проверенному методу: на одном он изобразил заказчика со светящейся лампой на месте лица, на другом — перед зеркалом, которое вместо лица воспроизводит затылок.

Картину «Воспроизведение запрещено» Магритт написал, опираясь на фото, которое сделал сам — в том же 1937 году в лондонском особняке Эдварда Джеймса: на снимке Джеймс стоит перед принадлежащей ему картиной Магритта «На пороге свободы».

А теперь, хоть воспроизведение и запрещено, картину Магритта с «неисправным» зеркалом воспроизводят кинорежиссёры, когда хотят вызвать у зрителя тревогу от непонимания происходящего и неуверенности в том, что реально, а что нет. В этом видео мы приводим примеры фильмов, цитирующих картину Магритта (также в ролике имеются и другие зеркала)

Дружеский жест Серова
Генриетта Гиршман считала, что этот её портрет своей композиционной игрой с зеркалами перекликается с картиной Веласкеса «Менины» (Серов Веласкеса любил и даже копировал). Современный зритель найдёт повод сравнить этот портрет и с картиной Магритта: смотрите, в зеркале, что за спиной Генриетты Леопольдовны, отражается вовсе не её затылок, а лицо! Зеркальное отражение зеркального отражения.

Но мы сейчас о другом. Взгляните в нижний правый угол зеркала с этого полотна: здесь прямое доказательство того что угрюмый, нелюдимый, неразговорчивый Серов, чьи портреты часто называли злыми, умел быть добрым и остроумным, не ко всем, но ко многим своим моделям относился с симпатией. Игорь Грабарь, написавший биографию Серова, утверждал, что Валентин Александрович был очень расположен к Генриетте Гиршман, «находя ее умной, образованной, культурной, простой и скромной, без замашек богатых выскочек, и очень симпатичной».

— Помню, как с обычной для него иронической улыбкой он благодарил меня за долготерпение, работа над портретом продолжалась полтора года — и указал на сюрприз: в глубине портрета, в зеркале, он написал свой уменьшенный автопортрет ! (из воспоминаний Генриетты Гиршман)

Автор: Наталья Кандаурова

«Моя идея была - с самых юных лет наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу в каких-либо полезных учреждениях; мысль эта не покидала меня никогда во всю жизнь… При таких взглядах, может быть, мне не следовало бы жениться», — Павел Третьяков.

Павел Третьяков (1832 — 1898) всегда знал, чего он хочет. Выбрав цель, он шел к ней, ни на градус не отклоняясь от намеченного пути. О том, насколько дальновидным, упорным и основательным был этот человек, можно судить по завещанию, которое он составил в 1860 году, будучи по делам в Варшаве.

«Капитал сто пятьдесят тысяч р. серебром я завещеваю на устройство в Москве художественного музеума или общественной картинной галереи», — писал Третьяков. В завещательном письме были даны четкие указания, касавшиеся создания общества любителей художеств — «частного, не от правительства и, главное, без чиновничества». Третьяков завещал обществу приобрести со временем дом в удобном месте, комнаты в котором надлежало отделать «чисто, но без малейшей роскоши». Он предусмотрел расходы на свет, отопление и оплату сторожей. Третьяков особенно рассчитывал на поддержку брата Сергея, его он отдельно просил «вникнуть в смысл желания моего, не осмеять его, понять, что для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, принесущего многим пользу, всем удовольствие».

Завещание это могло бы показаться вполне обычным, если бы не одна деталь: составившему его человеку было 28 лет.

Цветы нравственности

Павел Третьяков родился в 1832 году в Москве в купеческой семье. Его дед по материнской линии экспортировал в Англию сало, отец — Михаил Захарович Третьяков — специализировался на торговле тканями. По свидетельствам современников, Михаил Захарович был интересным собеседником и производил впечатление образованного человека. И хотя сам он на вопрос об образовании не без гордости отвечал, что учился в «голутвинском константиновском институте» (что значило «у голутвинского дьячка Константина»), детям старался дать полное домашнее образование. Он часто присутствовал на домашних уроках, строго следя за обучением сыновей. Однажды он издал в одной из московских типографий книгу, которая называлась «Цветы нравственности, собранные из лучших писателей к назиданию юношества Михаилом Третьяковым», — вот насколько Михаил Захарович был озабочен вопросами воспитания подрастающего поколения.

Само собой, важную роль в воспитательном процессе играла церковь. Братья Третьяковы исправно посещали храм, настоятель которого предостерегал их с амвона от опасностей языческих чувственных развлечений вроде балетов, балов и прочих маскарадов.

Параллельно юные Третьяковы приучались к торговле: просыпались с петухами, выполняли в лавках черную работу, зазывали покупателей, отпускали товар оптовикам в Китай-городе. Уже в 15 лет Павел вел бухгалтерские книги и знал все нюансы семейного дела.

При всей напускной строгости, Михаил Третьяков был человеком добрым. Чувствуя слабость здоровья, он составил завещание, в котором велел жене «за неплатеж моих должников не содержать в тюремном замке, а стараться получать благосклонно и ежели они стеснены своими обстоятельствами, то таковым старайся, не оглашая, простить». Он умер в возрасте 49 лет.

Павел и Сергей Третьяковы унаследовали бизнес (формально им еще некоторое время руководила мать). В 1851-м братья купили просторный дом в Толмачах — тот самый, в котором позднее будет открыта Третьяковская галерея. А в 52-м Павел Третьяков впервые побывал в Санкт-Петербурге, откуда писал матери восторженные письма: «Театр! Что за театр здесь! Ваша любимица Орлова очаровала меня! Она кажется усовершенствовалась еще более. Эта умная актриса победила петербургскую публику; те, которые не любили ее, смеялись над ней — теперь все рукоплещут без изъятия. О Самойловой уже и говорить нечего». Кроме того Павел посетил Эрмитаж, Академию художеств и несколько частных выставок. Его духовники где-то недосмотрели. Сорные ростки языческих чувственных пристрастий все-таки сумели пробиться среди цветов нравственности.

Не уверен – не собирай

Став на кривую дорожку, Павел покатился. Вокруг братьев Третьяковых стала собираться «сочувствующая» публика. В основном это была молодежь из купеческой среды, но постепенно в их «кружок» стали вливаться начинающие артисты. Молодые люди увлекались театром, литературой, музыкой. Были в их числе и жившие по соседству братья Рубинштейны (в будущем знаменитые музыканты). Павел не был в «кружке» заводилой. Он был целомудренным, застенчивым и очень положительным юношей — за эти качества приятели дали ему прозвище «архимандрит».

По воскресеньям молодые люди бывали на Сухаревском рынке, где можно было запросто приобрести «Рафаэля за красненькую», но можно было и откопать что-нибудь по-настоящему стоящее. Поначалу Павел Третьяков интересовался книгами. Но уже в 1853 году в его расходной книжке появилась запись «покупка картин»: одна за три рубля, одна за восемь и еще восемь штук на общую сумму 75 рублей. Судя по цене, картины эти даже не были написаны маслом. Однако через год Третьяков приобрел на Сухаревке 9 картин старых голландских художников, на которые потратил 900 рублей.

Страсть к коллекционированию живописи начала завладевать юношей. Впрочем, Третьяков, с детства привыкший считать деньги, не мог полагаться лишь на природное чутье. Он не был уверен, что ему хватит знаний. Не был уверен, что сумеет отличить подлинник от копии. Куда надежней было покупать картины русских художников, причем минуя посредников — сразу у авторов. Еще надежней было заказывать их.

Таким образом, одно из самых важных собраний в истории русской живописи отчасти обязано своим появлением тому, что юный Третьяков не был уверен в своих силах.

Абсолютное зрение

Сам Третьяков считал началом своей коллекции картину Николая Шильдера «Искушение», которую он купил за 150 рублей. Однако из некоторых записей следует, что раньше (в 1856 году) Третьяков приобрел «Стычку с финляндскими контрабандистами» Василия Худякова. Возможно, «Искушение» было первой картиной, которую Третьяков заказал. Так или иначе, начало было положено. Очень скоро из робкого энтузиаста Третьяков превратился в авторитетнейшего специалиста. О нем заговорили как о человеке с «абсолютным зрением» — по аналогии с абсолютным музыкальным слухом. На момент смерти Павла Третьякова его коллекция насчитывала по каталогу почти 3500 произведений. На создание галереи он, по самым скромным подсчетам, потратил более полутора миллионов.

Разумеется, этими вопросами задавались и современники Третьякова, и его благодарные наследники. Откуда в человеке столь прозаической профессии взялось это невероятное чутье? Как он — внук купца и сын купца — загорелся столь высокой и бескорыстной идеей? Стала грандиозная коллекция следствием его деловой хватки, строгого воспитания, отцовской набожности или, напротив, возникла наперекор всему этому?

Разумеется, внятных ответов не нашлось ни у самого Третьякова, ни у его биографов.

Торг уместен

Случалось, Павел Михайлович торговался, и торговался отчаянно. К примеру, за картину «Княжна Тараканова», которая ему сразу понравилась, он был готов заплатить 3 тысячи. Константин Флавицкий хотел получить пять и не отступался. После смерти художника Третьяков вел переговоры с братом покойного — цена выросла до анекдотических 18 тысяч. В конце концов, брат Флавицкого отдал полотно за 4300 рублей, оставив за собой право печатать с картины фотографии, гравюры и литографии.

В другой раз Третьяков — без торговли — заплатил 90 тысяч Василию Верещагину за серию картин, написанных после Туркестанского похода и путешествий по Средней Азии.

Может сложиться впечатление, что назначая цену, которую он готов заплатить, Третьяков действовал интуитивно. Это не вполне так. Его не интересовали текущая рыночная стоимость и потенциальные прибыли — ведь он практически с самого начала собирался передать коллекцию в муниципальную собственность. Он был согласен платить ту цену, которая не навредила бы делу. Делу, которое он, не без оснований, считал общим.

С 1869 года Третьяков начал заказывать портреты знаменитостей, заботясь не только о художественной, но и об исторической ценности коллекции. Дело это требовало большой деликатности и недюжинных организаторских способностей. Уговорить позировать Чайковского, не умевшего усидеть нескольких минут перед объективом фотоаппарата. Найти художника, который быстро и «без мучений» напишет портрет Достоевского. Убедить скромного Гончарова, что он достоин не менее Толстого. Склонить Крамского написать Тургенева, после того, как это не вполне удалось самому Репину.

Бывало, Третьяков разведывал, не гостит ли сейчас кто-нибудь из художников неподалеку от какой культурной иконы тех лет. И сводил портретиста с моделью где-нибудь в Европе — а ведь в те годы не было мобильной связи и соцсетей.

Его деятельность простиралась далеко за границы забот рядового коллекционера. Он не столько старался сохранить для потомков историю русской живописи, сколько ее создавал.

Чистыми руками

Отношения Третьякова с художниками складывались по-разному. С одними — как, например, с Аполлинарием Горавским, Василием Перовым или Александром Риццони — он дружил всю жизнь. С другими — как с Репиным или Крамским — сближался постепенно. С третьими — как с безусловно талантливым, но крайне непростым в быту Верещагиным — держал дистанцию. Трения, размолвки были в его деле неизбежны. Впрочем, Третьяков редко полагался исключительно на свой вкус и почти никогда не руководствовался личными симпатиями. Он неоднократно покупал работы, которые лично ему не нравились.

Что касается его репутации, она сделалась непререкаемой. С некоторых пор искушенная публика не сомневалась: если на картине висит табличка «куплена П. М. Третьяковым», можно не беспокоиться — картина в чистых и надежных руках.

Павел Третьяков жил размеренной и спокойной жизнью. Он был человеком традиции или, если хотите, привычки. Вставал ровно в шесть. Пил кофе. Каждое утро, прежде чем отправиться в контору, заходил в галерею — хотя бы полчаса побыть среди картин. Ровно в 12 завтракал. Ровно в шесть ужинал. Всю свою жизнь он носил двубортный сюртук с белым галстуком-бантом (делая исключения для фрака по особо торжественным случаям). Складывалось ощущение, что всю жизнь он проходил в одном и том же драповом пальто и одной фетровой шляпе. Даже домашние не представляли, сколько таких пальто и шляп пришлось заказать портным. К роскоши Павел Михайлович был равнодушен. По меркам людей его достатка, это был едва ли спартанский образ жизни.

Верно, отчасти Третьяков начал собирать картины русских художников, потому что не был уверен в своих силах. Однако была и другая, куда более веская причина. Практически с позднего младенчества он исповедовал принцип: «наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу». Однажды, когда Павел Михайлович был заграницей, жена (Третьяков был женат на Вере Мамонтовой — двоюродной сестре небезызвестного Саввы Мамонтова) отпустила дочь Любовь погостить к тетке в Париж. Раздосадованный Третьяков писал: «Что за блажь! Переписываться со мной нечего было, потому что… я не согласился бы… как только попадут в Париж, то непременно делаются покупки, которые меня постоянно раздражают. Говорят, что лучше и дешевле, а я говорю — платите за худшую вещь дороже да дома». Другой дочери — Александре — он как-то писал: «Мне, например, ужасно не понравилось у вас желание иметь американский инструмент, хотя я не жалел расходов на вашу обмеблировку и не буду жалеть, если у вас что-нибудь недоделано; можно желать иностранную вещь совсем у нас не производимую, но когда сотни тысяч богатых людей ездят в русских экипажах, и когда даже такие виртуозы как Рубинштейн играют на русских инструментах, то одинаково неразумно иметь, как парижские кареты, так и американские инструменты».

Павел Третьяков был несгибаемым патриотом. Кроме того, он искренне верил, что русское изобразительное искусство, как минимум, способно на равных конкурировать с западноевропейским. И заражал этой верой других.

Добрых дел мастер

В 1872-м братья Третьяковы приняли решение о постройке галереи — основой для нее стал старый дом в Толмачах, купленный еще в 51-м. По мере пополнения коллекции дом перекраивался, обрастая все новыми залами. Перестройка продолжалась добрые 20 лет. В 92-м, вскоре после смерти брата, Павел Третьяков написал в Московскую городскую Думу заявление о передаче городу своей галереи. Для него этот вопрос был решен десятки лет назад. Третьяков не боялся расстаться со своим детищем, но его страшило то, что должно было за этим последовать. Человек непафосный и скромный, он чувствовал себя неловко, оказываясь в центре внимания.

Опасения не были напрасными: столь щедрый жест не мог остаться незамеченным. Почести, благодарности, поздравительные адреса обрушились на него лавиной. В грохоте фанфар по случаю драгоценного подарка, понятным образом, потерялись десятки других добрых дел Третьякова. Всю свою жизнь, оставаясь в тени, а иногда и вовсе анонимно он жертвовал на самые разнообразные предприятия. Учреждал стипендии. Финансировал училище глухонемых. Состоял в дюжине попечительских советов. Учредил приют для семей покойных русских художников. Не говоря уж о «дневной работе» — отцовском бизнесе, который он вместе с братом превратил в крупное производство — Новокостромскую льняную мануфактуру, обеспечившую рабочими местами тысячи человек.

Третьяков спасался от почестей, как умел. Разругался с критиком Стасовым, написавшим восторженную статью о передаче городу галереи. Не пришел на помпезный съезд Московского общества любителей художеств, практически устроенный в его честь. Он тяжело переживал смерть брата Сергея, с которым был очень близок, все чаще жаловался на усталость и пошатнувшееся здоровье.

В 1896 году Павел Третьяков написал еще одно — на этот раз последнее завещание. Через два года его не стало.

«Как тихо, бесшумно, без всякой рекламы, без назойливых репортерских сообщений, созидалась Третьяковская галерея, пока не выросла до степени художественного события, государственной заслуги», — писали 5 декабря 1898 года в московских газетах. Хотя уже современники понимали, что Третьяков оставил после себя нечто неизмеримо большее, чем «художественное событие». Многим пользу. Всем удовольствие.


Несколько суперхитов Третьяковской галереи, купленных лично Павлом Третьяковым:

Волшебница-зима, прилетая каждый год на своей колеснице, все вокруг покрывает белым полотном. И вот стоят запорошенные деревья, дома и ждут своего художника. В нашей подборке картины известных художников, на которых эта зимняя сказка воплотилась с помощью красок и кисти.

Питер Брейгель «Охотники на снегу»

Питера Брейгеля считают последним нидерландским художником эпохи Возрождения. Ему доводилось много путешествовать по Европе. Особенное чувство восторга у него пробудил Рим.

Питер Брейгель никогда не писал на заказ – он был свободным художником. Мастер кисти любил изображать на своих картинах людей низших сословий, за что его прозвали «Мужицким».

Одна из его самых известных картин – «Охотники на снегу» из цикла «Двенадцать месяцев». Из этого цикла сохранилось всего пять картин (предполагают, что изначально их было шесть). «Охотники на снегу» соответствуют декабрю и январю.На этом зимнем рисунке– люди с их бытом, которые представляют обобщенный образ всего мира.

Клод Моне «Сорока»

В рейтинге самых дорогих художников мира французу Клоду Моне принадлежит почетное третье место (первое – Пабло Пикассо). Его самая дорогая картина была продана за 80 549 миллионов долларов!

Над зимним пейзажем «Сорока» Клод Моне начал работать, будучи вдохновленным Писсарро, а также Ренуаром и Сислеем.

До того жанр зимнего пейзажа представил Гюстав Кубре. На его картине были люди, кони, собаки, а уж затем снег. Клод Моне отошел от этого и изобразил всего лишь одну, еле заметную сороку. Живописец назвал ее «одинокой нотой». В этом проявилась легкость и красота зимнего пейзажа.Игра со светом и тенью помогает художнику создать особую чувственную атмосферу холодного дня.

Интересно, что жюри Парижского салона (одной из самых престижных художественных выставок Франции) отвергло эту картину. И это понятно, потому что она была очень смелой, новизна манеры Моне сделала картину не похожей на классические изображения зимнего дня того времени.

Винсент Ван Гог «Пейзаж со снегом»

Винсент Ван Гог решил стать живописцем в возрасте двадцати семи лет. Когда Винсент приехал в Париж к брату Тео, то быстро разочаровался в столичном художественном обществе. Он покинул зимнюю столицу Франции и переехал в солнечный Арль.

В это время здесь стояла необычная для тех мест морозная погода. Сойдя с поезда, живописец почувствовал себя в царстве снега,он не был привычен к обильным снегопадам и огромным сугробам. Правда, вскоре наступила оттепель и большая часть снега растаяла. Художник поспешил запечатлеть то, что оставалось от снега на полях.

Поль Гоген «Деревня Бретон в снегу»

Поль Гоген – известный французский художник. При жизни его картины не имели спроса, поэтому Гоген был очень беден. Слава к нему, как и к его другу Ван Гогу, пришла лишь через несколько лет после смерти.

Недавно картина Поля Гогена «Когда свадьба?» была продана за 300 миллионов долларов. Теперь это самая дорогая картина из когда-либо проданных! Купила шедевр организация Qatar Museums, продавец – известный швейцарский коллекционер Рудольф Штехелин.

Когда Поль Гоген переехал на северо-запад Франции, он приступил к написанию картины «Деревня Бретон в снегу». Она была найдена на мольберте без подписи и датыв мастерской Поля Гогена на момент его смерти 8 мая 1903 года.

Художник создал тяжелые контуры заснеженных соломенных крыш деревни, шпиля церкви и резко появившихся деревьев в этом пустынном пейзаже. Высокая линия горизонта, дальние дымящиеся трубы – все вызывает чувство драмы и мороза бесплодной зимой.

Хендрик Аверкамп «Зимний пейзаж с конькобежцами»

Хендрик Аверкамп – нидерландский живописец. Он был первым, кто начал работать в стиле реалистичной пейзажной живописи: природа на его картинах была такой, как на самом деле.

Аверкамп от рождения был глухонемым. Раннее творчество – исключительно городские зимние пейзажи. Именно они сделали художника широко известным.

Поскольку Аверкамп не мог ощущать этот мир с помощью слуха, то зрение прекрасно улавливало чувство цвета, обостриласьспособность замечать мельчайшие элементы в многофигурных композициях. Никто не мог сравниться с ним в передаче меняющегося освещения.

Известная картина Хендрика Аверкампа – «Зимний пейзаж с конькобежцами».Обрати внимание на ловушку из двери и палки для птиц в левом нижнем углу картины – это прямой намек на картину Питера Брейгеля «Зимний пейзаж с ловушкой для птиц» (здесь она в правом нижнем углу).

Иван Айвазовский, «Ледяные горы в Антарктиде»

Иван Константинович Айвазовский – великий русский художник армянского происхождения. Он был меценатом, а также почетным членом римской, парижской и амстердамской Академий художеств. Наиболее известен как художник-маринист, автор картин на морскую и военную тематику.

Эта работа всемирно известного художника-мариниста имеет три сюжетных составляющих: поразительную морскую мощь, потрясающую красоту вечной зимы и отвагу российских мореплавателей Беллинсгаузена и Лазарева, открывших Антарктиду в ходе экспедиции в 1820-м году. Картина «Ледяные горы в Антарктиде» базируется на воспоминаниях адмирала Лазарева.

Иван Шишкин, «Зима»

Иван Иванович Шишкин – великий русский художник – пейзажист, профессор, член Академии Художеств. Он был одним из немногих живших и работавших в России представителей Дюссельдорфской художественной школы.

Художник великолепно рисовал карандашом и пером. Его работы, выполненные пером, очень нравились европейской публике. Многие из них хранятся в Художественной галерее в Дюссельдорфе.
Шишкин был отличным натуралистом. Именно поэтому его работы столь реалистичны, ель похожа на ель, а сосна на сосну. Он отлично знал русскую природу вообще и русский лес в частности.

Картина И.Шишкина под названием «Зима» — это настоящая тайна. Здесь только густые деревья и белый снег. На холсте лишь много стволов и огромных веток, покрытых большими белыми сугробами. И ничего более. А больше художнику ничего и не нужно было, чтобы передать нам всю таинственность зимнего дремучего леса.

Ни единого следа, говорящего о присутствии живой души, лишь поваленные стволы и безмолвие, скованное морозом. Всё говорит о том, что природа действительно спит.

Архип Куинджи – знаменитый русский пейзажист, ученик самого Айвазовского. Родился в 1851-м году. В своих работах с помощью градации полутонами достигал порой полной оптической иллюзии. К сожалению, из-за изменяемости красок со временем картины Куинджи теряют много из былого богатства. Поэтому, спешим любоваться тем, что сохранилось.

Шведского анималиста Бруно Лильефорса интересовали не только животные и места их обитания, но и живопись. Художник, работающий в этом жанре, мог бы ограничиться реалистичностью, достоверностью, однако Лильефорс присматривался к новым веяниям в искусстве, перенимал опыт импрессионистов и художников, работавших в стиле модерн.

Неудивительно, что в результате он приобрёл не только собственный стиль, но и славу.

Петер Мёнстед. "Зимний пейзаж с экипажем на санях"

Петер Мёрк Мёнстед — известный датский художник-реалист, признанный мастер пейзажа, представитель «Золотого века» датской живописи.

В 1875—1879 учился в датской королевской академии изящных искусств. Позднее в Париже занимался в мастерской знаменитого живописца Адольфа Вильяма Бугро. Мёнстед много путешествовал, часто бывал в Швейцарии, Италии, северной Африке, Греции.

Мёнстед был очень популярен, его картины пользовались большим спросом. Особой популярностью художник пользовался в Германии. Писал Мёнстед преимущественно пейзажи, причем его работы были и достаточно близки к академическим, и в них чувствовалось влияние импрессионистов.

Бориса Кустодиев - знаменитый мастер модерна и импрессионизма, знал толк в русской зиме, он всякий раз оставлял среди своих живописных белоснежных далей частичку своей души.

«Многие ли знали, что сам этот веселый, радующий Кустодиев был физически беспомощный мученик-инвалид?», — как-то написал Федор Шаляпин о своем друге художнике Кустодиеве. И для многих до сих пор остается загадкой, как живописец, прикованный к инвалидному креслу, испытывающий сильные боли и страдания, иногда живя впроголодь, смог создать потрясающе радостные, самобытные и чрезвычайно яркие произведения.

Парадоксально, но свойственные Кустодиеву жизнелюбие и взгляд на жизнь – нисколько не изменились с болезнью. Он не озлобился, не закрылся в себе... Более того, его живопись, вопреки всему, стала еще ярче и прекраснее. Живя с ощущением всеразрушающей боли, он продолжал существовать в своем мире и писать его – ярко, радостно и празднично. Его палитра буквально была замешана на красках радости, яркого света и любви к жизни.

Не секрет, что кошки захватили интернет, однако за многие годы до этого они заселили живописные полотна и гравюры. Оказывается, многие художники ужасно любят кошек: умиляются повадкам, выражениям мордашек и глаз. Теряют бдительность. А котики, играя на чувствах, незаметно и безжалостно похищают сердца. Навсегда.

Зато можно наслаждаться прекрасными произведениями искусства, пропитанными любовью к этим хитрющим мордахам. Представляем вам найпушистейшую и теплую коллекцию картин от художников-кошатников из разных уголков мира.

Ким Хаскинс. Англия

Художница Ким Хаскинс (Kim Haskins) родилась в Англии. Ким в основном работает акриловыми красками на картоне или холсте. Ее лохматые разноцветные котики с круглыми глазами неизменно вызывают широкие улыбки. Забыть эти умильные полосатые кучки невозможно. Коты Ким легко, даже слишком легко, похищают многие сердца на них смотрящих.

Валерий Хлебников. Россия

Хлебников Валерий Иванович родился в городе Вышний Волочек Тверской области. Сейчас живет в Московской области. Уже в трехлетнем возрасте маленький Валера нарисовал первую картинку. И это был, конечно, кот. Его коты похожи на тяжелых, добрых великанов. С таким котом здорово обниматься и ни о чем не беспокоиться. Работы Валерия полны юмора, доброты и тепла.

Джой Кэмпбелл. США

Американская художница-иллюстратор Джой Кэмпбелл (Joy Campbell) живет в местечке Уинлок, штат Вашингтон. Пишет картины уже более 30 лет. Сейчас работает в масле, и, конечно, любимой темой полотен являются котики. Ее котики довольны жизнью, самодостаточны. Они развалились по диванам и столам, игриво заглядывают в глаза и полностью контролируют сердца людей.

Генриетта Роннер-Книп. Бельгия

Ронннер-Книп - известная художница-анималистка во втором поколении (ее мать - Полин Рифер де Курсель, чьи безукоризненно точные изображения птиц пользовались большой популярностью). Ее родители развелись, вместе с отцом и его новой женой Генриетта часто меняла место жительства. Она начала профессионально заниматься живописью, когда ее полностью ослепший отец уже не мог содержать семью. Одним из сюжетов самых продаваемых ее картин были... котики.

Рихард Донскис. Латвия

Рихард Донскис — художник из Латвии, работающий под ником Apofiss. Рихард творит атмосферные, немного мистические иллюстрации, где царствуют милейшие котики. Нежные глазастики с пронзительным выражением мордочек завоевывают любовь зрителя с первого взгляда.

Норвиль. Литва

Литовская художница Норвиль (Norvile Dovidonyte, Nora) — хозяйка рыжего вдохновителя Элвиса. Она обожает рисовать котиков, создавать неиссякаемый источник хорошего настроения и доброй улыбки. Нора творит уютную, простую жизнь, передает забавные повадки милых зверей. Она давно и нежно влюблена в кошек.

Утагава Куниёси. Япония

Один из крупнейших мастеров гравюры эпохи Эдо, Куниёси изображал героев и призраков, сёгунов и актёров кабуки. Однако есть в его творчестве и ироничная «кошачья серия» - очаровательные пушистики в кимоно ведут веселую жизнь куртизанок и актёров из «веселого» квартала. Дело в том, что в 1842 году в результате так называемых «реформ Тэмпо» художникам укиё-э запретили изображать «непристойности» - театральные постановки, гейш, музыкантов... Так художник элегантно вышел из затруднительного положения.

Владимир Румянцев. Россия. Санкт-Петербург

Владимир Румянцев был членом Санкт-Петербургского союза художников и общества акварелистов, а также членом Российского союза художников. Его работы есть в музейных коллекциях России, а также в частных коллекциях Германии, США, Великобритании, Финляндии и Швеции. Его коты романтичны. Они видят ангелов, любят цветы и лиричный город на Неве. Художник был невероятным жизнелюбом, посмотрите на его котов – они считают, жизнь прекрасна, мир их светел и добр.

Художник Сол Левитт и скульптор Ева Гессе переписывались 10 лет. Это письмо Сол послал Еве в 1965 году и в нём он убеждал её перестать сомневаться в себе и просто продолжать делать свою работу. Это письмо стало источником вдохновения и уверенности для многих творческих людей.

Дорогая Ева,

Скоро месяц с тех пор, как ты мне написала, и, возможно, ты уже забыла о своём душевном состоянии (хотя я сомневаюсь в этом). Ты кажешься такой же, как обычно и ежеминутно ненавидишь себя за это. Не надо! Научись иногда говорить миру: «Катись к черту!» У тебя есть на это право.

Просто перестань думать, беспокоиться, оглядываться по сторонам, размышлять, сомневаться, бояться, страдать, надеяться на какой-то простой выход, бороться, хвататься, сбиваться с толку, раздражаться, отказываться, бормотать, чувствовать себя неловко, ворчать, стесняться, спотыкаться, ошеломляться, жаловаться, рисковать, метаться, заходиться краской, суетиться, спотыкаться, высиживать яйца, жаловаться, стонать, стенать, роптать, просить, брехать, ссориться по пустякам, придираться к мелочам, совать нос, задирать задницу, выпучивать глаза, показывать пальцем, шнырять по переулкам, долго ждать, ходить короткими шагами, зло смотреть, подхалимничать, искать, выделяться, мараться, морочить, морочить, морочить себя. Перестань и просто

ДЕЛАЙ!

По твоему описанию и по тому, что я знаю о твоей предыдущей работе и твоих способностях, я могу судить: то, над чем ты работаешь, очень хорошо. «Рисовать-чистые-ясные, но безумные машины, шире и смелее… настоящий абсурд». Звучит здорово, чудесно: настоящий абсурд. Рисуй ещё. Ещё абсурднее, ещё безумнее, ещё машин, ещё грудей, чего угодно — сделай их изобилующими абсурдом. Пробуй и щекочи что-то внутри себя, твой «причудливый нрав». Ты принадлежишь своей самой секретной части.

Не переживай насчёт крутизны, создай свою собственную не-крутизну. Создай свой собственный, свой собственный мир. Если ты боишься, заставь страх работать на себя: рисуй и крась свои страх и тревогу. И перестань беспокоиться о таких серьёзных и глубоких вещах как «избрать цель и стиль жизни, постоянно приближаться к какому-то невозможному или воображаемому окончанию». Ты должна попробовать быть глупой, тупой, не-думающей, пустой. Тогда ты сможешь

ДЕЛАТЬ!

Я полон уверенности в тебе и, даже несмотря на то, что ты мучаешь себя, то, что ты делаешь — очень хорошо. Попробуй сделать что-то ПЛОХО — худшее, что ты можешь придумать — и посмотри что будет, но главное — расслабься и позволь всему катиться к чертям. Ты не несёшь ответственности перед миром. Ты ответственна только за свою работу — так ДЕЛАЙ ЕЁ. И не думай, что твоя работа должна соответствовать какой-то ранее установленной форме, идее или вкусу. Она может быть всем, чем ты пожелаешь. Но если тебе станет легче жить, когда ты перестанешь работать, то перестань. Не наказывай себя. Хотя, я думаю, что это так глубоко укоренилось в тебе, что проще будет просто

ДЕЛАТЬ.

Кажется, я всё-таки, каким-то образом, понимаю твоё отношение, потому что и сам каждый раз прохожу через подобное. У меня случается "агонизирующий пересмотр" моих работ и я меняю всё настолько, насколько это возможно; я ненавижу всё, что я сделал и пытаюсь сделать что-то совершенно другое и лучшее. Может такой процесс необходим мне, чтобы подталкивать меня вновь и вновь. Чувство, что я могу сделать что-то лучше, чем то дерьмо, которое я только что сделал.

Может, и тебе нужна твоя агония, чтобы довести до конца твое дело. И возможно, она заставляет тебя работать лучше. Но я знаю - это очень больно. Было бы лучше, если бы у тебя была уверенность, чтобы просто делать дело, не рассуждая. Ты можешь оставить в покое «мир» и «ИСКУССТВО» и перестать ласкать своё эго. Я знаю, что ты (как и все) можешь работать только определённое время, а потом ты остаёшься наедине со своими мыслями. Но во время или до работы тебе надо опустошить свой разум и сосредоточиться на том, что ты делаешь. После, когда ты создала что-то, оно готово — и баста.

Позже ты увидишь, что какие-то работы лучше, чем остальные, но также ты увидишь направление своего движения. Я уверен, что ты всё это знаешь. Ещё ты должна знать, что ты не обязана оправдывать свою работу, даже перед самой собой. Ну, ты знаешь, что я очень восхищаюсь твоими произведениями и не могу понять, почему они тебя так тревожат. Но ты видишь следующие, а я нет.

Ещё ты должна поверить в свой талант. Мне кажется, ты веришь. Так попробуй самые вопиющие вещи, которые можешь — шокируй себя. В твоей власти талант, с помощью которого ты можешь создать всё.

...

С любовью к вам обоим.

Сол

Испокон веков кошки были частью культуры, вплоть до Древнего Египта, где им поклонялись и прославляли, в прочем, как и на Руси. Хотя в некоторой культуре кошки считались исчадием Ада, безустанно следовавшим за ведьмами. Но как бы то ни было, а их изображение можно встретить практически в любой период времени. Исключением не стали и картины известных художников, которые сделали кошек частью своего творчества.

Луис Уэйн был одним из самых популярных английских иллюстраторов и его кошки заслуживают отдельной статьи. Он родился в 1860 году и прославился своими антропоморфными изображениями кошек. По словам английского писателя Герберта Уэллса, Луис придумал не только свой собственный кошачий стиль, а и создал самое настоящее кошачье общество и кошачий мир.

Именно из-за психического расстройства (шизофрения) художник так яро был одержим кошками. Они стали для него главным объектом во всех сферах жизни: от быта до искусства.

В итоге, Луис стал одним из самых известных ведущих специалистов по кошачьим и был избран президентом Национального кошачьего клуба. Кроме того, он был судьёй на соревнованиях и принимал активное участие в жизни благотворительных организаций для животных. За тридцать лет своей работы он создал множество тысяч рисунков, что и по сей день забавляют и радуют ценителей подобных творений.

Марк Франц – Белый кот

Франц Марк прославился с помощью ярко раскрашенных творений, где особое место занимали именно животные – лошади, собаки и, конечно же, кошки. И совсем неудивительно, что он неоднократно выставлялся на выставках, привлекая внимание толпы. Зачастую на его картинах изображены животные, в том числе и кошки в их естественном состоянии сна или ухода. На некоторых его знаменитых картинах изображены кошки на жёлтой подушке, две кошки - голубая и жёлтая, кошки в корзине и кошки на красной ткани.

Именно животные стали для него тем самым идеалом и символом, ассоциирующимся с невинностью, красотой и, конечно же, правдой. Он уделял особое внимание цветам и их символике: синий представлял собой силу, красный стал отображением жестокости, а жёлтый – тепла и истинно женского счастья.

Хиросигэ II – Белый кот, играющий со шнурком

Столь необычная гравюра была создана Хиросигэ II, что на протяжении нескольких лет внимательно наблюдал за работой своего непосредственного наставника. Но тем не менее, данное изображение отражает собственный уникальный подход Хиросигэ II к творчеству и стилю. Картина создана благодаря наблюдениям художника за поведением домашней кошки, которая всегда знает, как и чем себя занять и, конечно же, напакостить. Впрочем, изображение говорит само за себя, а владельцы кошек уже давным-давно оценили эту работу по достоинству.

Сюзанна Валадон – Рамину

Сюзанна Валадон была не только натурщицей, но и художницей, уроженкой Франции. В конце 1890-х годов ей была оказана великая честь стать первой творческой леди, допущенной в Национальное общество изящных искусств. Изначально она отдала своё предпочтение рисованию натюрмортов, а также творила различные портреты, растения, а также пейзажи, которые отличались и выделялись сильной идеей и сочными красками. Однако наибольшей популярности она заслужила своими красочными, обнажёнными дамскими телами, изображёнными с точки зрения леди. Ко всему прочему, она была ярой любительницей кошек и часто рисовала их, особенно свою любимую толстую Рамину.

Марк Шагал – Поэт

Марк Шагал – художник, который стал популярен в эпоху модернизма, а также остался в памяти как еврейский творец. Так называемый «золотой век» данной художественной эпохи он переживал в столице Франции, где занимался разработкой и синтезом нескольких отдельно взятых течений, начиная от кубизма, и заканчивая фовизмом, сюрреализмом и другими. В течение всей жизни, что была достаточно долгой, он творил и воплощал в своих картинах уникальные идеи и сюжеты. Среди них особенно ярко выделялись сцены крестьянской жизни, а также весьма интимные моменты пребывания в маленьком мирке еврейских деревень. Всё это было подано в мечтательной, лёгкой манере.

Что же касается кошек, то они зачастую подчёркивали нереальность его картин и становились главными действующими лицами на многих полотнах. Зачастую они были спутниками людей, которых изображал художник, будь то поэты, музыканты или женщины.

Пабло Пикассо – Кошка, поймавшая птицу/h2>

Кот Пикассо, ловящий птицу, был создан в двух вариантах в 1939 году, буквально за несколько месяцев до того, как грянула война. Как вспоминал художник, его постоянно беспокоила эта тематика, и к сожалению, он сам не мог понять, из-за чего именно.

На картине изображена птица, которая всеми силами старается вырваться из цепких лап своего мучителя. И даже нейтральный фон не спасает сложившуюся ситуацию, а лишь напротив, акцентирует внимание на насильственной сцене, где кот до последнего тянет время, дабы сохранить птичке жизнь, и чем дольше он удерживает момент, тем сильнее испытывает глубокое чувство власти, ощущая своё превосходство.

Минь Чжэнь – Чёрный кот

Мин Чжэнь был творцом родом из Китая, а также резчиком печатей. На свет он появился в Наньчане, Цзянси, и провёл большую часть своей жизни в китайском городе Хубэй. Свою популярность он заслужил, рисуя человеческие фигуры пальцами. Согласно определенным теориям, его относят к группе из восьми необычных творцов – китайских художников, активно трудившихся в начале XVIII века. Свою популярность в династии Цин они заслужили тем, что активно и резко отбрасывали ортодоксальные сюжеты в художественном искусстве, возводя на первое место стиль, который они считали выразительным и индивидуалистическим.

К сожалению, никакой конкретной информации о данном изображении не сохранилось. Но, впрочем, глядя на столь довольного кота, ничего добавлять не хочется. Кто знает, вдруг он слопал весь корм поблизости и теперь попросту счастлив и гордится собой.

Генриетта Роннер-Книп – Игра котёнка

Генриетта Роннер-Книп известна изображением домашних животных, особенно кошек.
Картины с домашними животными были популярны у богатых буржуа в Викторианский период, а её бесчисленные кошачьи полотна оказались фаворитами.

Как правило, её картины представляют исключительно кошачьих и не несут в себе никаких метафорических значений. Художница с интересом следила за жизнью кошек, дабы после перенести это на свои полотна. В итоге, она построила в своей мастерской специальное, прозрачное помещение, где кошки могли вытворять всё что угодно, не обращая внимания на происходящее вокруг. Так стали рождаться максимально живые и реалистичные изображение кошек, увлечённых играми, выкрутасами и различного рода шкодными проделками.

Барт ван дер Лек – Кошка

Барт ван дер Лек обрел популярность, прежде всего, как соучредитель журнала De Stijl. В начале 1900-х годов, совместно с другими творцами, такими как Мондриан и Кандинский, он начал трудиться непосредственно в жанре абстракции, заложив её основы. Для этого он пользовался тремя основными красками – красной, желтой и синей.

К такому решению он пришел, долго находясь в поисках так называемой идиомы. Искусство родом из Египта, с которым он познакомился в Лувре, когда посещал Париж с визитом, оказало на него серьёзное влияние.

Вдохновлённый этим, он создал новую стилистику с сильно упрощёнными деталями и пастельными оттенками. Поэтому, при создании своей работы «Кошка», он акцентировал внимание на белом, чёрном, а также теплых оттенках красного, сделав их ключевыми цветами данной картины.

Пьер Огюст Ренуар – Жюли Мане (Девочка с кошкой)

Берта Моризо и её муж Эжен Мане, брат легендарного творца, знали Ренуара много лет. Ссылаясь на восторг художественными данными Ренуара, супруги сделали заказ у художника, попросив у него портрет своей дочери. Кстати, изначально кошка являлась лишь приятным дополнением, но позже стала ключевой фигурой в данной работе, играя на контрасте эмоций между девочкой и тем, как котёнок сладко посапывает у неё на руках.

Маргерит Жерар – Обед кошки

Маргерит Жерар была известна тем, что писала картины маслом и гравюры под руководством своего шурина, великого Жана-Оноре Фрагонара. Возможно, именно он убедил её добавить кошек к своим композициям, поскольку он также был знаменит этим. Как жанровый художник, Жерар сосредоточилась на прорисовке деталей интимной, бытовой жизни. Однако при этом она разительно отличалась от иных женщин-живописцев, которые любили ссылаться на классическую древность, она же частенько использовала одежды и декор более новых времен. Многие из её полотен иллюстрируют переживания матери, а также раннего детства в семье, а некоторые подчёркивают важность музыки и женского общения. Но как известно, кошки – не менее важны. Особенно, если взглянуть на данную картину, где и так всё понятно без лишних слов.

Пьер Боннар – Белый кот

Здесь Боннар воспользовался новым приемом деформации, стремясь воссоздать юмористический образ этого животного, занявшего весьма причудливую позу. Художник долго решал вопрос не только с внешним видом, но и с позицией конечностей, что видно на подготовительных рисунках. Японское вдохновение можно найти в искусной композиции, что строится на основе асимметрии, а ещё непосредственно в подборе сюжета – тот, который был весьма распространен в гравюрах, которые он так любил. Большую часть своего существования художник трудился над нереальным количеством полотен, где кошачьи изображались зачастую как небольшие, вкрадчивые детали, что можно было даже не заметить, а в другом случае, как животное на этой работе, становились акцентами и ключевыми фигурами.

Утагава Куниёси – Коты, представляющие 53 станции Токайдо

Пятьдесят пять кошек изображены на этих полотнах иллюстратора из Японии Утагавы Куниеси. Один из них выползает из корзины, несколько ловят крыс, другие едят рыбу. И вовсе не стоит упоминать о том, что художник любил кошек. Когда он стал учителем, молодые люди, учащиеся у него, заметили, что его мастерская была переполнена ими. Его любовь к кошкам прокралась в его творчество, и они стали появляться во многих его лучших гравюрах. Иногда они предстают как персонажи из хорошо известных историй, в других случаях они являются прекрасно выразительными этюдами. Часто Куниеси изображал кошек в полностью антропоморфной форме.

«55 кошек» - это веселая имитация «Пятидесяти трёх станций Токайдо», которая была наиболее успешной коллекцией Укиё-э. Так называемая Восточная Морская дорога имела пятьдесят три различные почтовые остановки на своём маршруте, и они обеспечивали лошадей, пропитание и жилье для путешественников. Куниеси принял решение изобразить их через кошачьи каламбуры.

Теофиль-Александр Стейнлен – Чёрный кот

Le Chat Noir был развлекательным заведением XIX века в богемном парижском районе Монмартр. Он был открыт осенью 1881 года на бульваре Рошешуар и закрыт в 1897 году вскоре после гибели Салиса. Историки с уверенностью утверждают, что оно было первым задокументированным кабаре – местом, где посетители могли отдохнуть за небольшими столами, распивая определенные виды питья и наслаждаясь выступлением варьете.

Данный рисунок, созданный Теофилем Стейнленом, является непосредственной рекламой места, которое в свою золотую эпоху было отчасти местом встречи художников, а отчасти – музыкальной, творческой площадкой. Также на протяжении нескольких лет кабаре выпускало еженедельник с аналогичным именем, где были опубликованы не только новости из жизни «Чёрного кота», а и множество литературных произведений, политических сатир и поэзий. На сегодняшний день любой желающий может купить репродукцию с изображением «Чёрного кота», которая продаётся на каждом шагу в столице Франции.

Осень в картинах русских художников самая яркая и трогательная пора, где красно-желтые, золотистые и теплые краски прекрасной поры бабьего лета, а где дождливый и трогательный пейзаж по-настоящему русской природы во всей ее красе осеннего великолепия.