Закадровый смех в зарубежных и отечественных комедиях и шоу бесит многих. Когда-то казалось, что наше кино и телевидение минует чаша сия, но нет — мода добралась и до нас. Откуда взялась традиция подсказывать момент, когда нужно смеяться и зачем она нужна вообще?

Многие считают, что закадровый смех появился вместе со звуковым кинематографом и ему не более 100 лет. Но эксперты уверены, что история этой раздражающей медийной технологии уходит корнями в глубокую древность и использовалась еще в античном мире.

Летописи гласят, что в III веке до нашей эры драматург-комедиограф Филемон из Эллады нанимал людей, чтобы те освистывали спектакли его соперника Менандра и заливисто хохотали на его собственных премьерах. Не брезговал подставными зрителями и римский тиран Нерон, имевший творческую натуру. На его унылые поэтические вечера сгоняли легионеров, которые аплодировали и шумно выражали восторг талантам диктатора.

Но впервые смех из зала стал трендом в XVI веке во Франции. Поэт Жан Дюрат, сомневаясь в своем таланте и благодарности зрителей, раздавал бесплатно билеты на свои выступления, с условием, что приглашенный будет активно поддерживать автора. Опыт переняли и другие поэты, актеры и музыканты — такой подход почти наверняка гарантировал успех и славу, хоть и серьезно бил по карману.

Мода на искусственные восторги привела к появлению в XIX столетии новой профессии — клакер. Этим нехитрым ремеслом занимались не слишком щепетильные люди, готовые ради денег на многое. Они за деньги организовывали успех или провал представления, в зависимости от желания клиента.

Клакеры, в большинстве случаев, не давили количеством или шумом. Они использовали в своей работе психологический эффект, называемый в наши дни «Социальным доказательством». Он заключается в том, что люди имеют привычку неосознанно присоединяться к чужим эмоциям, если не слишком уверены в себе или в своей оценке происходящего.

Небольшая группа клакеров, таким образом, могла ловко манипулировать практически всем залом, обеспечивая успех бездарностям и провал гениальным премьерам. Известен рассказ Влада Дорошевича о случае с Федором Шаляпиным, произошедшим в 1901 году перед выступлением великого русского баса в миланском театре Ла-Скала.

После того как оперному певцу предложили свои услуги клакеры, он на следующий день отправил в крупнейшие политические газеты Милана письмо следующего содержания:

Ко мне в дом явился какой-то шеф клаки и предлагал купить аплодисменты. Я аплодисментов никогда не покупал, да это и не в наших нравах. Я привез публике свое художественное создание и хочу ее, только ее свободного приговора: хорошо это или дурно. Мне говорят, что клака — это обычай страны. Этому обычаю я подчиняться не желаю. На мой взгляд, это какой-то разбой.

Еще в первой половине XX столетия клакерство во всем мире было обычным явлением. Существовали даже специальные агентства, предлагающие услуги подсадных зрителей. Выступающему нужно лишь было оставить заявку и оплатить услугу — половина успеха представления была гарантирована.

В начале 20-х годов с ростом популярности радиоспектаклей, клакеры переместились в студии радиостанций. Смех на заднем плане создавал ощущение присутствия на реальном спектакле. Именно из таких радиоспектаклей родился такой востребованный сегодня жанр как ситком. «Комедии ситуаций» с радио перекочевали на телевидение и в начале своего существования на равных соперничали с «мыльными операми».

Но аудитория ситкомов была более обширной, чем у мелодрам — они собирали у экранов телевизоров не только домохозяек и старушек, но и мужчин, в том числе молодых. Закадровый смех, характерный для комедийных радиопостановок, стал фирменной «фишкой» ситкомов во всем мире.

Ситкомы снимали в студиях, примерно так же как сегодня снимают развлекательную передачу «Вечерний Ургант». Смеющиеся люди оставались за кадром, но при этом, смеясь там, где это было нужно по сценарию, задавали тон всему действу, происходящему на съемочной площадке.

Позже ситкомы начали снимать без зрителей, в киностудиях. Материал стал более качественным, так как появилась возможность делать дубли, озвучивать действие и даже накладывать спецэффекты. Но вскоре выяснилось, что телезритель воспринимает шоу в новом формате не так, как это хотелось их создателям, а несколько отстраненно.

Чтобы исправить положение на съемочные площадки начали снова приглашать зрителей, для звуковой поддержки. Но новые шоу были не чета старым — они снимались кропотливо и долго, поэтому присутствующие в павильоне уставали и начинали скучать и жаловаться.

Представьте ситуацию, когда вам нужно смеяться над 10 дублями одной и той же сцены, причем подряд. Что не делали режиссеры ситкомов, чтобы развлечь гостей. Иногда приглашали даже стендап комиков, чтобы те не давали клакерам скучать.

Мучения и поиски длились до 1953 года, пока звукоинженер Чарли Дуглас не придумал так называемую «машину смеха». Умелец создал треки из разных образцов смеха и привязал каждую дорожку к кнопке устройства. Теперь он мог играть эмоциями как на фортепиано, создавая уникальные композиции из хохота, которые звучали очень убедительно.

Сначала аппаратом пользовались для корректировки неудачных записей, но затем он вошел в повседневный обиход. Современную версию этого устройства мы можем слышать в популярных ситкомах по сей день. Жутковатая шутка по поводу того, что в современных шоу звучит смех мертвецов соответствует реальности — большинство записей помнят еще первую машину смеха Дугласа.

В начале 90-х годов создателям ситкомов пришлось вернуть зрителей в залы — это сделали для того, чтобы удержать зрителя. Живой смех и реальные эмоции людей в зале, как ни крути, заменить суррогатом на 100 процентов не получится. При этом режиссеры начали немного хитрить, подбирая аудиторию в соответствии с тематикой шоу.

Для сериала «Женаты. С детьми», прародителя нашего «Счастливы вместе», приглашали военнослужащих, которые почему-то живее всех реагировали на коллизии. Популярный в нашей стране ситком «Друзья» также снимали с присутствием аудитории, в основном молодежной.

У нас в стране живой смех в павильоне не прижился из-за больших дополнительных расходов, поэтому мы продолжаем слушать смех покойников из современного аналога машины, изобретенной полвека назад Дугласом. Нужно сказать, что в начале 2000-х, когда закадровый смех появился в отечественных шоу, зрители восприняли его по-шаляпински, можно сказать, в штыки. Вероятно, сказалась прямолинейность и отвращение к фальши нашего зрителя, взращенного на суровом и беспощадном советском реализме.

История про парня, к которому однажды в парке подходит загадочный человек и сообщает, что его девушка умрёт через два дня... На что он готов ради любимой?

Без спецэффектов сегодня не обходится ни один блокбастер. Кажется, компьютерная графика позволяет создать любой визуальный эффект, нарисовать реалистичных персонажей и наделить их сверхъестественными способностями. Однако даже в наше время далеко не все спецэффекты отрисовываются на компьютере — многие из них до сих пор создаются в реальной жизни.

Ведущий «Взрывного шоу», которое выходит по вторникам на телеканале Discovery, Тори Беллечи много лет посвятил работе в студии спецэффектов. Он участвовал в создании таких фильмов, как «Матрица», «Звездные войны», «Питер Пэн» и многих других не менее известных картин. В своем шоу он показывает впечатляющие взрывы и воспламенения, чтобы объяснить их с научной точки зрения. А мы расскажем подробнее о том, как создаются взрывы и другие яркие эффекты в кино.

Рирпроекция

Это способ комбинированной киносъемки, при котором актер играет на фоне, созданном проектором. Это может быть городской пейзаж, берег моря или любая другая локация, в которой проводились реальные съемки. Рирпроекция также используется для создания кадров, когда персонаж едет в автомобиле, а на фоне мелькают заранее снятые улицы города и загородное шоссе. Машина, в которой находится актер, раскачивается ассистентами или специальным оборудованием, чтобы создавалось впечатление, что она действительно едет. Недостаток рирпроекции в том, что человек не может взаимодействовать с объектами, которые показываются проектором, например, зайти за дерево или колонну. По этой причине в последние десятилетия рирпроекцию в основном заменяют на хромакей.

Хромакей

Зеленый фон, известный как хромакей, — неотъемлемая часть любого фильма со спецэффектами. Он натягивается на заднем плане за актерами, а затем в графических редакторах заменяется на любой другой.

Кроме зеленого может также использоваться синий или красный фон. Красный требуется только для костюмированных сцен, поскольку человеческая кожа тоже имеет красные оттенки, и замещать фон такого цвета непросто.

Кстати, иногда в ткань такого же цвета, как фон, одевают ассистентов съемок, которые периодически мелькают в кадре. После сведения картинки монтажером и наложения нужного фона эти люди становятся просто незаметными. Иногда же в костюмы цвета фона одеваются и персонажи, чтобы потом их внешний вид было проще обработать на компьютере.

Взрывы

Мало какой боевик, экшн-фильм, кино о супергероях или фильм-катастрофа обходятся без эффектно взрывающихся машин, домов, самолетов или других конструкций. Происходит это часто в городской местности и выглядит очень реалистично. Несмотря на то, что возможности современных компьютерных программ позволяют полностью воссоздать подобное действо, во многих фильмах для большей естественности применяются реальные взрывы.

Зачастую для этого создаются макеты автомобилей, зданий или мостов в реальном размере, которые действительно подрываются. Например, в фильме «Правдивая ложь» сцену взрыва моста ракетами сняли в реальности. На берегу залива был построен макет моста, а съемочная группа работала, передвигаясь по пояс в воде.

А вот Кристофер Нолан во время съемок своего фильма «Довод», который скоро выйдет на экраны, решил взорвать настоящий «Боинг 747». По словам режиссера, купить и взорвать старый списанный самолет было дешевле, чем создавать макеты или обращаться к компьютерной графике.

Иногда для съемок за бесценок покупают старый автомобиль, который непригоден для езды, затем красят, реставрируют и по-настоящему взрывают. Вместо актеров жертв таких катастроф обычно «играют» манекены и куклы, которых с помощью видеомонтажа подставляют в кадр в нужный момент. В сериале «Бригада» в конце взорвали настоящий Мерседес, в котором по сюжету ехал Саша Белый. Ожидалось, что он взорвется и эффектно упадет с моста, но на деле машина просто слегка подпрыгнула и осталась на проезжей части. Взрывать второй Мерседес было бы слишком затратно, поэтому создатели фильма подожгли и сбросили в реку более бюджетное авто. В склейке это было практически незаметно благодаря монтажу.

В одном из выпусков проекта «Взрывное шоу», который выходит по вторникам в 22:00 (мск) на Discovery Channel, рассказывается про то, как на самом деле воссоздаются «киношные» взрывы и другие опасные сцены. Ведущий Тори Беллечи интересовался созданием спецэффектов с молодого возраста — в одном из интервью он вспоминал, что еще в университете делал доклад на эту тему. За время карьеры он успел поработать в студии спецэффектов у самого Джоржа Лукаса, принять участие в создании всемирно известных блокбастеров, снять несколько собственных короткометражек и поработать над различными проектами телеканала Discovery (в том числе над популярным шоу «Разрушители легенд»). Тори — настоящий специалист по киношным взрывам, и своим опытом и знаниями он делится в каждом выпуске «Взрывного шоу». Ради съемок одного из них он специально отправился в Мексику, а затем в Калифорнию, где технологи и эксперты по созданию спецэффектов показали, что стоит за зрелищными кадрами.

Например, помните ли вы сцены, когда актер, спасая свою жизнь, выпрыгивает прямо в закрытое окно, разбивая его, и при этом остается целым и невредимым? По рассказу эксперта шоу, «стекла» для таких сцен делаются из смеси сахара с водой, нагретой до высокой температуры, при котором смесь застывает, образуя твердую прозрачную поверхность. А автомобиль, который в кадре загорается при столкновении и эпично взрывается, на самом деле предварительно накачивается легко воспламеняющимся газом. Чтобы актеры не получили повреждения при реальном взрыве, во время съемок применяется эффект под названием измененная перспектива. При такой технике съемки взрыв происходит далеко от актеров, но создается оптическая иллюзия, что он раздался прямо у них за спиной.

Куклы

Дикие животные, магические персонажи, а также подвергающиеся внешним перевоплощениям герои — далеко не всегда результат 3D-графики. Зачастую для их создания используются реальные куклы, как полноразмерные, так и представляющие собой лишь часть тела персонажа.

Так, например, для создания драконов Дейенерис Таргариен в сериале «Игра престолов» иногда использовались куклы, по форме повторяющие голову магического животного. Актриса держала муляж на коленях, гладила его руками, а позднее на компьютере он превращался в голову дракона, которому затем дорисовывали и тело. В фильме «Книга джунглей» Маугли обнимал Багиру, но на самом деле во время съемок мальчик-актер также взаимодействовал лишь с куклой, стилизованной под голову пантеры.

Во второй части «Терминатор 2: Судный день» персонажа по имени Т-1000 разорвало на части взрывом. Для съемок также использовалась силиконовая человекообразная кукла, которая могла двигаться.

Motion-capture

Инопланетяне, оборотни, магические животные и другие неведомые существа в фильмах выглядят очень реалистично. Многие думают, что это заслуга исключительно 3D-художников, однако на деле половина работы по созданию таких персонажей делается в реальной жизни.

Актеры в специальных костюмах с множеством датчиков движения действительно играют роли героев фильмов и некоторых компьютерных игр. Затем происходит оцифровка, то есть, по сути, копирование движений актера, которые затем переносятся в трехмерную модель на компьютере. Лишь после этого в специальных программах прорисовываются детали образа, цвета кожи, волос и костюма, благодаря которым в итоге появляется финальный персонаж. Такая технология называется motion capture или захват движения. Ей обязаны своим существованием, например, фильм «Аватар» или нашумевшая компьютерная игра The Last of Us.

В последние годы также разрабатывается способ создания такой анимации даже без использования костюмов с датчиками. Актеры работают в обычной одежде, а технологии компьютерного зрения и распознавания образов помогают переносить его движения в программу, в которой затем на основе отснятого материала создается персонаж.

Василий Парфенов

Невероятно трогательный 10-минутный документальный фильм о том, как отбирали детей для съемок в кино. Какие характеры, какие неподдельные эмоции! И главный взрослый в этом фильме – актер и режиссер Ролан Быков, который искренне любил детей и умел разговаривать с ними.

Короткометражка, созданная из материалов кинопроб, проходящих в 1969 году. Ролан Быков выбирает исполнителя для своего фильма "Автомобиль, скрипка и собака Клякса" (1974).
Валя Карманов читает стихотворение Роберта Рождественского "На Земле безжалостно маленькой..." Валя в фильм к Быкову не попал, там роль мальчика Кузи играл Саша Чернявский. Валя же рассказывал это стихотворение в картине "Возврата нет" (1973) Алексея Салтыкова.

В предисловии к сборнику своих стихотворений Ролан Быков писал:

«Стихи пишу с раннего детства — лет в десять я был уверен, что стану поэтом, и это вовсе не мешало мечте скакать на лошади с развевающейся сзади буркой и, совершив подвиг, умереть героем. Втайне горько плакал, когда представлял себя распростертым на земле со смертельной раной на груди, просто рыдал — и тогда чудом все-таки оставался в живых. Мечтал стать артистом, педагогом, ученым и музыкантом (меня однажды поразил звук флейты — я его до сих пор слышу). Как это ни странно, но все мои мечты так или иначе сбылись — не все в виде профессии, но это не важно. Очевидно, немного задержался в детстве — люблю все, особенно все вместе.

Стихи с годами вошли в жизнь, стали необходимостью. Пишу везде: на съемках, в поезде, в ресторане, в письмах, на салфетках, иногда импровизирую, не записывая. Они помогают в трудную минуту подняться над суетой, сохранить в себе себя. Поэт — конечно, тот, кто открыл свой язык, создал свою художественную материю — это возможно лишь ценой всей жизни без остатка. Там, где звучат Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Давид Самойлов, Иосиф Бродский — я влюбленный поклонник.

Поэтому я и не написал „Ролан Быков. Стихи“, а „Стихи Ролана Быкова“ — это совсем другое. Просто многие люди — поэты, и живут в стихах, независимо от того, пишут они или нет — я один из них. Может быть, я и мог стать поэтом, но я все-таки лицедей — мне это нравится больше, хотя стихи играют огромную роль в моей жизни.

Если б не стихи, я не смог бы, например, снять и защитить фильм „Чучело“. Меня обвиняли Бог весть в чем, предлагали посадить, требовали запрещения фильма. Каждый день возвращался я домой раздавленным, убитым, желая только одного — чтобы все это кончилось. По старой привычке к дневнику я писал стихи, и они спасли меня — я выдержал».

Спаси меня, великий Боже,
От доброты.
Она меня дробит и множит
До срамоты.

Она давно уж не подходит
Под времена
И, как коня, меня подводит
Под стремена.

Вокруг друзья с большой дороги,
Как в страшном сне,
И редко кто не вытрет ноги
О душу мне.

***

Я у Бога моего прошу
Простить меня за то,
Что радость я свою ношу
Отдельно, как пальто.
Ее приходится снимать
На время иногда,
Чтоб не испачкать и не смять,
Когда придет беда.
Но чтоб не стать мне дураком,
Пусть даже счастье, пусть,
Ношу под радостью тайком,
Как душегрейку — грусть.

***

Ничего не прошу,
Я прошу у тебя только ясности,
Я хотел бы без фальши
Прожить свой оставшийся срок,
Я весьма сомневаюсь
В своей абсолютной прекрасности,
Но, какой бы я ни был,
Я так же, как ты, одинок.
Мы бываем с тобой
И чужими, и искренне близкими,
Может, маятник этот
И есть средь людей маята,
И высокие мысли
Бродят рядышком с самыми низкими,
И за проблеском чувства-
Привычка, тоска, суета.

Может, это и так, только всё-таки,
Как ни убийственны
Эти смены сомнений и веры,
А правда проста —
Без тебя не нужны
Ни победы, ни слава, ни истины,
Без тебя даже самая
Полная чашка пуста.
Без улыбки твоей
Я теряю к себе уважение,
Свет мой — свет твоих глаз,
Радость в милом до боли лице.
Остальное, поверь,
Это суетной жизни движение,
Это было и будет
И в самом начале, и в самом конце.

Может, это всё факт
Одного моего самомнения,
Может быть, я, как многие,
Просто набитый дурак,
Я люблю тебя очень
И плыву среди моря сомнения,
И не верь, что бывало
Иль нынче бывает не так.

***

Отчего трагичны лики,
Мудрецы зачем так грустны,
Так печальны все святые?
В их глазах страданий блики,
Их сомненья безыскусны,
В них живые, без покрова
Истины глядят простые.
На печальной этой тризне
Нету большего страданья,
Чем простое пониманье
Нашей жизни.

— Привет!
— Ну привет!
— Как дела?
— Всё отлично: любима и счастлива, как ты хотел. А ты?
— Всё путём! Заработал прилично. Устал. Успокоился. Дома осел.
— Всё так же свободен?
— Всё так же свободен! Никто не способен меня оседлать!
— Смешной ты и глупый… Классический Овен.
— А ты всё такая же язвочка, мать!
— Да ладно, /смеясь/, кто помянет былое…
— Скучала немного?
— Да нет… а зачем?
— И я не скучал… всё вертелся юлою…
Но мы же с тобой не хотели проблем…
Ты думаешь, правильно мы поступили?
— Конечно, всё к лучшему.
— Ну и ура. А может увидимся?
— Лучше не… или…
— И правда, не стоит. Ну ладно, пора!

А вечером он налакается в стельку,
Она задохнётся от слёз и тоски…
Вот так иногда и встречаются мельком Все те,
кто расстались любви вопреки…

Ду-ра-ки…

© Соулу