Миниатюра Михаила Жванецкого о тёще. Как смешно это было в 90-х, но и сейчас не смеяться невозможно.

ПОРТРЕТ

О себе я могу сказать твёрдо:
Я никогда не буду высоким.
И красивым. И стройным.
Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье.
И в молодые годы я не буду жить в Париже.
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека.
Да и эта одна начинает иметь своё.
Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения.
И фильм не поставлю.
И не получу ничего в Каннах.
Ничего не получу - в смокинге, в прожекторах - в Каннах.

Времени уже не хватит... Не успею.
Никогда не буду женщиной.
А интересно, что они чувствуют?
Шоколад в постель могу себе подать.
Но придётся встать, одеться, приготовить.
А потом раздеться, лечь и выпить.
Не каждый на это пойдёт...
Я не возьму семь метров в длину ...
Просто не возьму.
Ну, просто не разбегусь...
Ну, даже если разбегусь.
Это ничего не значит, потому что я не оторвусь...
Дела... Заботы...
И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь.
Я ещё могу появиться возле него.
Напротив него.
Но в нём?!
Также и другое...
Даже простой крейсер под моим командованием не войдёт в нейтральные воды...
И из наших не выйдет.
И за мои полотна не будут платить бешеные деньги.
Уже нет времени!
И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал.
И не заржёт лошадь подо мной...
Только впереди меня.
И не расцветёт что-то.
И не запахнет чем-то.
И не скажет девочка:" Я люблю тебя"
И не спросит мама:"Что ты ел сегодня, мой мальчик?"
Но зато...
Зато я скажу теперь сыну:" Парень, я прошёл через всё.
Я не стал этим и не стал тем.
И я передам тебе свой опыт".

***

Просыпаюсь. Пробую организм - всё ли действует.
Это называется зарядка.
Затем приступаю к его износу через удовольствие!
Жизнь и есть износ через удовольствие.
В стремлении к удовольствию и тяжкий труд, и раны, и драки, и браки, и выход к морю.
И плавание в шторм.
И покачивание на голубой волне.
И жёсткая любовь.
И старость, приценивающаяся, торгующаяся и глотающая, обжигаясь.

***

Не знаю, можем ли мы делать хорошие вещи, но мы можем писать хорошие книги.
Событий хватает. Возникли характеры.
Люди после 1985 года стали разными.
Появились мужчины-кормильцы и женщины за рулём.
Появились программисты, олигархи и эмигранты.
Не знаю, стало ли легче жить, но писать - значительно...
И тысяча машин, и сотни нищих, многие из которых тоже не бедствуют.
Пенсионеры, описывающие круги по базару - а вдруг там дешевле - и толпы танцующих, только что выкупивших зачёты и экзамены.
Компьютеры, фейерверки, салюты, мобильные телефоны, красивые ноги, тяжёлый рок...
Ну, всё есть.
Садись и пиши.
И люди пишут.
Почти все.
Много и разно.
Для автобусов, метро и подростков.
Такое разнообразие книг даже отупляет.
Спрос диктуют авторам.
А авторы формируют спрос.
Тяжёлые массы лёгкого жанра.
И лёгкие граммы серьёзных страниц.
Но есть главное - выбор.
Будем обманываться.
Будем радоваться и страдать, участвуя в чудной жизни вымышленных героев.
А если повезёт, задумаемся.
А если очень повезёт, найдём выход.
Книга - не музыка. Она не навязывается.
Она скромно стоит на полке.
Пока не возьмут в тёплые руки.
И она раскроется.

***

ИХ ТАНЦЫ

Когда сидишь на дискотеке.
Посреди танцев.
Посреди музыки.
Сидишь, мурлычешь не потому, что погладили, а потому, что вспоминаешь.
И кажется...
Просто кажется, что ещё много чего есть.
Что ты ещё придумаешь, что им нужно.
И все сбегутся...
И ты себе нальёшь, и им скажешь.
Что понял, для чего они танцуют...
Они танцуют, чтобы жизнь не кончилась.
Они танцуют, чтобы вытрясти из себя то, чего полно в тебе.
Они танцуют, чтоб как можно больше отличаться от тебя и меньше от моря и неба.
Быстро двигаясь между ними, удерживаясь только музыкой, ты вдруг понял.
Они не хотят быть другими.
Они хотят только двигаться...
И только чувствовать друг друга.
И ничего другого не хотят.
И ты скажешь им и нальёшь себе...
И уйдёшь...
Но это ты сказал себе.
И налил им.
И ушёл просто потому, что понял.

***

Прекрасно сидеть весь день и смотреть на термометр.
Сразу за ним - море.
За морем - небо.
А за мной - всё.
Скоро мы тронемся а сторону моря.
Всё увеличивая скорость и не производя ветра.
Вот бы на нас посмотреть.
Движемся лишь по прямой.
И впервые, впервые нам наплевать на Америку. На Британию. На всех.
Да кто ж их вспомнит в этом мареве, в этом великом, свободном полёте.
Ни голоса, ни звука. И воздух не забивает рот.
И незнакомых нет.
Все из людей...
Уходим многоточием...
В красивую тишину падают лекарства, телефонные книжки, блокноты, подарки, поздравления.
Всё не нужно.
Всё опоздали.

©Михаил Жванецкий

Сатирический киножурнал. Сколько лет прошло, а все ещё актуально!

Жизнь коротка. И надо уметь. Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу. Уходить от плохого человека. Их много. Дела не идущие бросать. Даже от посредственности уходить. Их много. Время дороже. Лучше поспать. Лучше поесть. Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.

Музыка стала врагом человека. Музыка навязывается, лезет в уши. Через стены. Через потолок. Через пол. Вдыхаешь музыку и удары синтезаторов. Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами. Спектакль менее наглый, но с него тоже не уйдешь.. Шикают. Одергивают. Ставят подножку. Нравится. Компьютер прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар. Копаешься, ищешь, ищешь. Ну находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь, снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил. Мысли общие. Слова общие.

Нет! Жизнь коротка.

И только книга деликатна. Снял с полки. Полистал. Поставил. В ней нет наглости. Она не проникает в тебя.. Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки. И она раскроется. Если бы с людьми так. Нас много. Всех не полистаешь. Даже одного. Даже своего. Даже себя.

Жизнь коротка. Что-то откроется само. Для чего-то установишь правила. На остальное нет времени. Закон один: уходить, бросать, бежать, захлопывать или не открывать!

Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого!

Михаил Жванецкий