Ничто в нашем мире не вечно. То же касается уникальных произведений искусства и шедевров архитектуры, которые с веками теряют первоначальный облик и красоту. Все мы еще с детства знаем, как выглядят греческие и римские статуи, мы привыкли видеть их блеклый цвет камня. Однако исследование Винценца Бринкмана (Vinzenz Brinkmann) и других археологов доказало, что изначально они выглядели по-другому.

С помощью инфракрасного и ультрафиолетового излучения специалисты смогли обнаружить следы краски на античных скульптурах и воссоздать первоначальный облик древних статуй. Исследование показало, что безжизненные и однотонные скульптуры когда-то сияли яркими красками, которые стерлись по прошествии многих веков.

Винценц Бринкман создал копии некоторых произведений античного искусства и раскрасил их в цвета, когда-то покрывавшие оригиналы. Сегодня эти статуи являются экспонатами выставки, которая путешествует по музеям всего мира.

Если задать вопрос, какого цвета античные статуи богов и героев, даже школьник ответит, что они белые. Это вполне логично, так как изготавливали свои шедевры греческие и римские мастера из мрамора, который имеет, в основном, белоснежный цвет.

Выставка «Пестрые боги» (Bunte Götter) из Дании, успешно проводимая с 2003 года в самых известных музеях Европы и США, ломает устоявшиеся стереотипы и показывает античные скульптуры такими, какими их видели современники Мирона, Фидия и Праксителя.

Долгие столетия считалось, что античные скульптуры из мрамора были белыми. Лишь относительно недавно, благодаря инновационным методам анализа материалов, ученым удалось установить тот факт, что древние мастера раскрашивали свои изваяния, причем в весьма смелую цветовую гамму.

Эксперты установили, что на многих фигурах богов и героев были нарисованы детали одежды и почти у всех присутствовала роспись лиц. В древнем мире использовались яркие краски растительного и минерального происхождения, которые имели один важный недостаток – невысокую стойкость. Очевидно, статуи, подвергавшиеся атмосферным воздействиям, приходилось регулярно «подновлять».

Основным экспонатом выставки «Пестрые боги» является фигура лучника с западного фронтона храма Афайи на о. Эгина, созданная около 500 г. до н. э. Ученые предполагают, что скульптура изображает Париса, по вине которого началась кровопролитная Троянская война.

Проведя исследование мраморной скульптуры при помощи ультрафиолетового рефлектографа, специалисты с удивлением обнаружили, что некогда считавшийся обнаженным лучник, оказался одет в яркую, облегающую тело одежду. Узоры были тщательно проработаны – самые мелкие детали имели размер всего 2 мм! Эксперты не могут объяснить, зачем понадобилась такая филигранность для украшения статуи, располагавшейся на высоте более 10 метров – возможно это была прихоть заказчика или просто фирменный стиль ваятеля.

Исследования этой и многих других скульптур показали различную степень выветривания поверхности мрамора, что свидетельствует об использовании красок, отличавшихся по происхождению и плотности. Химический анализ, взятый с разных участков поверхности, показал наличие в пигменте киновари, медной лазури, медной зелени, красной и желтой охры, а также тончайшего листового золота.

Но химический и спектральный анализ – это не единственное доказательство состоятельности теории «пестрых богов». В экспозиции выставки представлена голова одной из греческих скульптур воина, на шлеме которого сохранилась роспись, заметная невооруженным глазом. Эта находка будоражила умы археологов и искусствоведов с 60‑х годов прошлого века, но доказать без специального исследования тот факт, что этот случай украшения не единичен, было невозможно.

Раскрашенные статуи представляли для жителей античного мира особую ценность. Что касается точки зрения современного человека, привыкшего к классическому, однотонному исполнению этих шедевров, то они кажутся как минимум странными, а как максимум – безвкусно-кричащими.

В европейской культуре есть три письменных источника, таких же важных для истории музыки, как берестяные грамоты — для истории древнерусской повседневности. Это первая запись музыки как таковая (Шумер), первый фрагмент мелодии (Угарит) и первое полностью дошедшее до нас музыкальное произведение (Греция).

Когда появилась музыка, сказать невозможно. Недавно археологи обошли пещеры, разрисованные еще палеолитическими граффити, и поняли, что предкам европейцев очень нравились места с хорошей акустикой — пещеры, где не постыдился бы выступить и симфонический оркестр, чаще украшали рисунками, чем «глухие» стены. Стало быть, вкус к хорошему звуку у человека появился раньше, чем цивилизация, раньше, чем гончарный круг, и даже раньше, чем идея построить дом.

Более того, идея слушать звуки которые издают другие люди, видимо, принадлежит к одним из самых древних изобретений человечества. Музыка в той или иной форме развилась независимо в человеческих популяциях всех континентов; есть своя и у австралийских аборигенов, и у североамериканских индейцев; до сих пор не опровергнуто предположение о том, что музыка существовала уже тогда, когда первые люди современного типа вышли из Африку и начали завоёвывать европейские и азиатские территории.

Первая запись музыки: гимн Липит-Иштар

Первый письменный источник с музыкальной нотацией, то есть с музыкой, записанной знаками — это клинописная табличка с записью гимна Липит-Иштару, правителю Шумера и Аккада. Табличку датировали 1950 годом до н.э., ей почти четыре тысячи лет. Историки решили, что на табличке — схема настройки музыкального инструмента (лиры) и ритм. В 2000 году коллектив Ensemble De Organographia записал возможное звучание гимна Липит-Иштар:

Первый обрывок мелодии: хурритские гимны

Первый письменный источник с записью мелодии датируется пятьюстами годами позднее шумерского гимна: это знаменитый клинописный текст с 29 глиняных табличек, найденных на территории современной Сирии при раскопках древнего города Угарита. На табличках были выведены тексты хурритских гимнов — обрядовых песен с обращениями к богам — и запись мелодии, их сопровождавшей. Возраст угаритских табличек оценивается почти в 3,5 тысячи лет.

О том, как мелодия звучала, учёные спорят до сих пор, сходясь только на том, что жители Угарита пользовались системой из семи нот (диатоникой). Вот одна из версий:

Текст гимна можно перевести так:

С тех пор, как я возлюбил богиню, она возлюбила меня в своём сердце,

Моя жертва полностью искупит мои грехи

Кунжутное масло, что я подношу с трепетом…

Бесплодные принесут потомство

Семя прорастёт

Жена принесёт детей для мужа

Пусть та, у которой не было детей, понесёт.

Вот одна из версий в исполнении реконструктора древних инструментов и музыки Майкла Леви (Michael Levi).

Первая полная мелодия: эпитафия Сейкилоса
Третий важный письменный памятник, который рассказывает о древней музыке — уже античная запись, известная как «Эпитафия Сейкилоса» (Epitaph of Seikilos). В отличие от хурритского гимна, от которого остался только фрагмент (28 из 29 табличек сохранились слишком плохо, чтобы их можно было полностью расшифровать). К тому же, в отличие от хурритской клинописи на мало исследованном угаритском языке, греческая эпитафия и её мелодия записана с помощью хорошо знакомого учёным греческого алфавита и не допускает нескольких интерпретаций.

Буквы, означающие ноты, были выбиты 2000 лет назад на мраморе стелы, украшавшей место захоронения. Сопроводительный текст отличался краткостью: «Я есмь портрет в камне. Я помещён сюда Сейкилосом, и останусь здесь навсегда, как символ неувядаемой памяти». Слова самой эпитафии можно перевести так:

Пока живёшь, ликуй,

Не чувствуй никаких страданий.

Жизнь коротка,

И время берёт своё.

Считается, что и текст, и мелодия не были написаны как эпитафия; на самом деле призыв веселиться — это фрагмент древнегреческой застольной песни, или сколикона. Современник может усмотреть иронию в том, чтобы помещать на надгробие песню, которую поют на пиру.

Поскольку прочесть и сыграть эпитафию Сейкилоса оказалось легко, её играют уже больше сотни лет; тело нашли в 1883 году, и почти сразу попробовали дать голос музыке, которая не звучала уже две тысячи двести лет. Одна из версий:

Голос безмолвия: говорящая мумия
Иногда для того, чтобы воспроизвести звуки далёкого прошлого, учёным не приходится опираться на письменные источники. В прошлом году антропологи реконструировали структуру голосовых связок и голос человека, больше пяти тысяч лет погибшего в окрестностях Тироля — знаменитого «ледяного человека» Этци.

Этци — самая старая европейская мумия; тело мужчины, 5800 лет пролежавшее в альпийском снегу, обнаружили в 1991 году. Обстоятельства его смерти до сих пор спорны — не то Этци был убит, не то просто замёрз. Перед смертью Этци обхватил шею рукой, что затруднило доступ исследователей к его горлу, но в конце концов им удалось получить томограммы речевого тракта мумии и на их основе создать компьютерную модель.

Заставив связки и виртуальную гортань колебаться на разные лады, учёные воссоздали голос человека каменного века. Пока он произносит только итальянские гласные, но позднее учёные обещают смоделировать и звучание согласных. Судя по реконструкции, голос у Этци был низкий и густой.

Александр Привалов

Когда впервые видишь эти портреты, которым без малого две тысячи лет, кажется, что столкнулся с настоящим чудом. Как это? за 5 веков до византийских ликов? за 10 веков до романского искусства? за 15 веков до Возрождения? Они же совсем живые!

Открытие

В 1880-х годах грабители древнеегипетских могил нашли близ оазиса Эль-Фаюм необычные портреты на деревянных досках, с поразительной достоверностью передававшие черты умерших людей. Каждый был вставлен в покровную ткань мумии на место лица, а под бинтами лежала табличка с указанием имени человека, его возраста и занятий. Расхитители вырвали портреты, таблички же были ими брошены и почти все погибли.

Предприимчивый венский антиквар Теодор Граф приобрел часть найденных досок у египетских перекупщиков и в 1887 году показал их на выставках в Берлине, Мюнхене, Париже, Брюсселе, Лондоне и Нью-Йорке. Так мир узнал о портретах, получивших название фаюмских. Впоследствии похожие живописные работы стали находить и в других районах Египта, но первое название стало собирательным, и все портреты продолжают называть по имени далекого оазиса на границе ливийской пустыни.

Несколько портретов из коллекции Теодора Графа находятся в Венском музее истории искусств. Вот один из них, изображающий смуглого мужчину с вьющимися волосами и пронзительным взглядом:

В том же 1887 году в Хаваре, на южной оконечности Фаюмского оазиса, работала экспедиция английского археолога Флиндерса Питри. Ему удалось обнаружить еще 80 портретов, некоторые из которых можно смело отнести к шедеврам мировой живописи, настолько они выразительны:

Следует сказать, что фаюмские портреты, найденные в конце XIX века, не были первыми египетскими погребальными образами, ставшими известными в Европе. В далеком 1615 году итальянский путешественник Пьетро делла Валле привез из Египта три мумии, две из которых были с портретами. Затем в 1820-е годы через Генри Солта, британского консула в Каире, в Европу попали еще несколько портретов, один из которых был приобретен Лувром:

Этот портрет находился в зале египетских древностей Лувра с 1826 года, все посетители его видели, но... мало кто замечал. Понадобился перелом в изобразительном искусстве последней трети XIX века, появление новых живописных течений, в особенности импрессионизма, чтобы сознание современников оказалось готово к принятию фаюмских портретов не как забавного курьеза, но как явления мировой культуры.

Одной из важных точек в этом процессе стало открытие Ричардом фон Кауфманом так называемой Могилы Алины. Это произошло в 1892 году в Хаваре. В небольшой гробнице археолог обнаружил восемь мумий, три из которых — женщина и два ребенка — были с портретами. Из греческой надписи стало известно, что женщину звали Алиной и скончалась она в возрасте 35 лет. Реалистичность этого портрета поражает, а техника исполнения такова, что, не зная даты создания, его вполне можно было бы отнести к XIX веку.

Откуда мы?

К настоящему времени известна уже почти тысяча фаюмских портретов, треть из которых найдена в окрестностях Эль-Фаюма, а остальные обнаружены в других районах Египта. Все они датируются I-III веками нашей эры. Как создавались эти необычные изображения? Почему именно в Египте? Почему в начале нашей эры? Короткий ответ состоит всего из нескольких слов: так совпало. Три культурных источника соединились вместе и образовали новый поток.

1. Греческие корни

В IV веке до нашей эры Египет был завоеван Александром Македонским. После его смерти царем Египта стал ближайший друг Александра Птолемей, потомки которого правили страной более трех веков. При Птолемеях Египет вновь обрел утраченное ранее могущество, при этом правящий класс во многом стал греческим, а эллинизм широко распространился по всей стране. Как раз в это время греческая живопись достигла своего расцвета: объем научились передавать светотенью, использовались линейная и воздушная перспективы, развивалась колористика. Поэтому с определенностью можно сказать, что изобразительная традиция фаюмских портретов имеет греческие корни.

К сожалению, эллинистическая живопись до нас не дошла. Все знают греческую скульптуру, но ни картин, ни портретов греческих художников не сохранилось. Все, что мы знаем об этом искусстве, — это описания историков и римские копии отдельных работ. Одним из самых знаменитых греческих художников был современник Александра Македонского Аппелес, он первым начал рисовать портреты и ему единственному царь доверял рисовать себя. До нас дошла римская фреска, которую считают копией одной из работ Аппелеса, представляющей гетеру Фрину в образе Афродиты:

О другом известном греческом портрете мы также можем судить лишь по римской копии, «законсервированной» в Помпеях пеплом Везувия во время извержения 79 г. н.э. Эта мозаика изображает битву Александра Македонского с персидским царем Дарием, она считается копией картины греческого мастера Филоксена, жившего в IV до н.э. (существует, впрочем, мнение, что автором картины был Аппелес).

Главной техникой, которая пришла в Египет из Греции и использовалась в фаюмских портретах, была энкаустика — живопись окрашенным воском. Работа выполнялась расплавленными восковыми красками с использованием не только кистей, но и лопаточек, и даже резцов. Исправления были практически невозможны, все в картине должно быть сделано правильно с первого раза. Писали чаще всего на дереве, реже на ткани. Считается, что энкаустика была изобретена еще в Древней Греции, откуда распространилась по всему античному миру, но первыми дошедшими до нас образцами стали именно фаюмские портреты.

2. Римское влияние

Греческий портрет всегда был условным и идеализированным. В классической Греции индивидуальность в изображениях реальных людей никогда не подчеркивалась и даже напротив — воспрещалась, чтобы в гражданах не развивалось тщеславие. Герои прославляли не себя, а свои города-государства, знаменитые атлеты представлялись идеальными статуями. Реалистическое направление развилось лишь в эллинистический период после походов Александра. Но и тогда в основе портрета оставалось не лицо, а вся фигура, «человек вообще», изображаемый в полный рост.

Древнеримская традиция была иной. Здесь развитие портрета было связано с усилением интереса к конкретной личности со всеми ее особенностями. В основу римского портрета (прежде всего скульптурного) была положена тщательная натуралистическая передача индивидуальных черт персонажа. Римляне верили в себя и считали человека достойным уважения в том виде, какой он есть, без приукрашивания и сокрытия физических недостатков. От скульптурных изображений в полный рост они перешли к бюстам, поскольку по представлениям кельтского и италийского мира жизненность и личность сосредоточены в голове, и достаточно изобразить только ее, чтобы выразить всего человека.

Древнеримская портретная живопись, переняв у греческих мастеров передачу объема и композиционные приемы, внесла в их систему новые черты. Это прежде всего персонификация, внимание к чертам лица, обогащение колорита, свободная манера, сохраняющая характер эскизного наброска. Эти особенности хорошо видны и в фаюмских портретах. Неслучайно они появились на рубеже нашей эры, поскольку именно в это время эллинистический Египет был завоеван Римом (30 г. до н.э.) и превратился в одну из провинций Римской империи. Правящая верхушка Египта постепенно становилась римской, а культура метрополии, включающая и живописные стили, начала господствовать и в ее провинции.

3. Египетские традиции

При всех своих эллинистических и римских чертах, фаюмские портреты все же остаются глубоко египетскими по своему духу, поскольку это прежде всего портреты погребальные.

Культ мертвых существовал в Египте с глубокой древности. Одна из его основ — это понятие о бессмертной душе-двойнике человека, которая живет в загробном мире, но может возвращаться в захороненное тело. И очень важно, чтобы душа свое тело узнала. Для этого умерших мумифицировали и сохраняли, для этого мумии снабжали спрятанными табличками с именами, для этого же использовались погребальные маски и портреты.

Это одно из самых старых портретных изображений человека. Во времена Хеопса такие головы клали в гробницу невдалеке от мумии хозяина, чтобы душа могла вернуться в нее в случае повреждения мумии или, возможно, чтобы узнать «свое» тело. Более поздние погребальные египетские маски не только несли в себе черты реального человека, но и являлись образом его души и астрального духа. Поэтому они имели идеализированные черты, являясь как бы лицами вечности.

По верованиям египтян, часть души человека, называемая Ка, после смерти должна была видеть погребенные вместе с телом любимые домашние вещи, жертвоприношения, еду и питье, чтобы «пользоваться» всем этим в загробной жизни. Другая часть души, Ба, путешествовавшая по загробному миру, покидала тело через рот, а возвращалась через глаза. Для этого на саркофаге или на стене гробницы обязательно делали изображение покойного с открытыми глазами (страшной местью было замазать глаза на таком образе...). Поэтому далеко не случайно, что глаза на фаюмских портретах так проработаны и подчеркнуто выделены. Это не желание приукрасить человека, а необходимая черта ритуала, без которой портрет не мог бы выполнять свои основные функции. И также неслучайно, что глаза на этих изображениях смотрят не на зрителя, а сквозь него — это взгляды в вечность, в иной мир.

Фаюмские портреты захоранивались вместе с мумией изображаемого ими человека. Это по-видимому и стало главным фактором, позволившим нам любоваться этими творениями через много веков после их создания. Сухой климат Египта и стабильная атмосфера закрытых гробниц сохранили нежную восковую живопись, не дали разрушиться ее деревянным и тканым основам.

Кто мы?

Удивительно, но фаюмский портрет, похоже, не связан с какой-либо конкретной категорией населения. Этническое, социальное и даже религиозное происхождение персонажей очень разнообразно: тут есть египетские жрецы, иудеи и христиане (несмотря на протесты, египетские христиане бальзамировали своих покойников), высокопоставленные римские чиновники и освобожденные рабы, спортсмены и военные герои, эфиопы и сомалийцы... Однако было бы неверно верить в своеобразное «обращение» этих людей в египетскую религию. Скорее можно говорить о принятии ими определенных идей, которые происходили из египетских погребальных обрядов, и следовании традициям страны проживания.

Скорее всего, эта женщина была достаточно богатой римлянкой. Она одета в фиолетовую тунику и желтый плащ, который крепится круглой брошью с большим изумрудом. Ее уши украшены серьгами, каждая из которых состоит из темного камня, вставленного между двумя крупными жемчужинами. Под золотым листом, нанесенным на шею, лабораторный анализ выявил жемчужное ожерелье. Сияние золота, напоминающее солнечный свет, сделало для египтян этот металл символом бессмертия. Поэтому золотые листки или вставки часто использовали для погребальных портретов, покрывая ими фон вокруг головы, рамку вокруг портрета или, как здесь, часть одежды.

Фаюмские портреты писались с живых людей, причем делалось это, когда человек был в достаточно молодом возрасте, можно сказать в расцвете своих сил. После этого портрет мог многие годы находиться в доме хозяина. Археолог Питри находил в домах рамки для портретов и портреты с подвесами. После смерти человека изображение вкладывалось в бинты мумии, часто на него наносили через трафарет золотой венок — типичный погребальный атрибут греков.

По-видимому, исключением из правила письма портретов с живой натуры были детские образы. Многие из них создавали уже после смерти ребенка...

Некоторые фаюмские портреты имеют достаточно точную датировку. Помимо научных способов, время их исполнения помогли установить прически. Мода в римском обществе играла большую роль. Эпоха правления каждого императора отмечалась своим стилем. Мужчины подстраивались под императора, а императрица или другая представительница императорского дома изобретала особую, только ей свойственную прическу, которую копировали женщины. Образцы новых причесок привозили в Египет в виде моделей-головок.

Например, мужской портрет из венского Музея истории искусств датирован временем правления Марка Аврелия. Сравните его с бюстом императора:

А вот портрет молодой женщины, скромная прическа которой достаточно типична для периода правления императора Адриана (117-138 н.э.):

Этот портрет не отделяли от мумии, в которую он вставлен. Рентгенологический анализ показал, что покойная была сорокалетней женщиной, а не молодой, как на портрете, т.е. датой создания мумии является примерно середина II века.

Мумия эта лежит за стеклом витрины Лувра так, что ее очень трудно сфотографировать вместе с «лицом», поэтому снимок ее в полный рост я привожу с сайта музея. По-видимому, для этого мумию вынимали из витрины.

На груди женщины видна греческая надпись ΕΥΨΥΧΙ ΕΥΔΑΙΜΟΝΙ, написанная черными чернилами. Трактовки ее разнятся, одни авторы читают надпись как «Прощай, будь счастлива», другие считают второе слово («Эвдаймон») именем умершей.

На портретной доске, впелёнутой в бинты, видны косые следы от пилы над плечами женщины рядом с ее шеей. Это характерная деталь для работ из Антинополя: здешние портреты, как и в других местах, писались на прямоугольных досках, но перед пеленанием их верхнюю часть подрезали с боков, чтобы доска лучше вписывалась в форму мумии.

Еще один портрет из этого региона, также подрезанный на уровне плеч:

Художник умело использовал плотность воска, укладывая его в штрихи, которые следуют за формой лица, кривыми бровей. Эта же техника хорошо видна и на портрете Европейки, где восковые мазки еще более тонкие и выпуклые. Интересно, что на том портрете ресницы не прорисованы, а прорезаны: в нужных местах воск соскоблен острым инструментом до нижнего слоя черного грунта.

Этот образ был найден Флиндерсом Питри при раскопках в Хаваре. На нем изображен жрец культа бога Сераписа, чьей отличительной особенностью была диадема с семиконечной звездой — символом семи небесных тел. Серапис был эллинистическим богом изобилия, подземного царства и загробной жизни. Его обычно изображали как греческого бога, но с египетским атрибутами.

Этот портрет написан не на доске, а на ткани, являющейся частью погребального савана. Он интересен своими деталями. В одной руке молодой человек держит богатый кубок с вином, в другой — «венок Осириса», гирлянду цветов, символизирующую его очищение от грехов. Слева от шеи нарисован желтый знак Анх — символ жизни, а справа — маленькая статуя божества, скорее всего Осириса. В углу ворота белой туники видны две маленькие фиолетовые линии, которые характеризуют точность работы художника: на многих туниках, найденных в египетских гробницах, места соединения ткани у ворота стягивались несколькими стежками красной, синей или пурпурной шерсти.

Куда мы идем?

К III веку н.э. трудоемкая энкаустика при написании фаюмских портретов постепенно начинает заменяться темперой, где в качестве связующего вещества красок используется не воск, а яичный желток и вода. Но изменения происходят не только в упрощении техники письма, но и в самом стиле изображений: их телесная реалистичность словно начинает угасать, объёмность форм сменяется плоскостной декоративностью.

Происходит отказ от идеалов античного реализма, художники все больше предпочитают схематические и символические изображения. По-видимому, многие портреты уже не писались с натуры. В поздних фаюмских портретах усиливается условность в трактовке лица и одежды, возрастает роль силуэтности.

Таким тенденциям находят достаточно разные объяснение. Одни авторы полагают, что погребальные портреты ставятся на поток, становятся скорее ремеслом и лубком, чем искусством. Другие считают, что с развитием религиозных представлений на первый план выходит не художественный образ, а богословская идея, все больше сближающая новый стиль с иконописью. Иногда фаюмские портреты даже называют «иконами до иконописи» — ведь древние художники стремились изобразить не просто внешний облик умершего, но его вечную душу.

Так или иначе, но закономерность не случайна: в тогдашнем мире происходил огромный исторический перелом. Римская империя постепенно рушилась под натиском варваров, центр духовности и силы перемещался с запада на восток, а христианство становилось наиболее распространенной религией.

В 313 году император Константин признал христианство государственной религией империи, а в 395 году Египет стал частью Византии. С этого времени и на долгие столетия живопись входит в двумерный мир. Кто-то называет это потерей третьего измерения, кто-то — обретением четвертого, в котором картина обладает божественными качествами того, кого она представляет. Фаюмские же портреты постепенно исчезают, поскольку христианство прекращает египетскую практику бальзамирования тел, а техника энкаустики забывается.

Так куда же они шли?

Можно только догадываться, каких высот достигало греческое и римское изобразительное искусство. Скорее всего, фаюмские портреты — это не расцвет древней живописи, а ее закат — последнее дыхание уходящей античности перед началом ее вечной жизни.

Или, может, так?

Фаюмский портрет — предтеча и во многом источник византийской культуры. Это лики, которые перешагнули порог вечности и стали символами как поиска Бога, так и воссоединения с ним. Взгляд их огромных глаз, устремленный сквозь зрителя, познал нечто недоступное живым и передал это всему христианскому искусству.

Или...

...фаюмский портрет — это древний импрессионизм, в котором проявилась передача художниками своих мгновенных впечатлений. Начало импровизационных техник, развитие культуры мазка, системы добавочных тонов и красочных лессировок, повлиявшее на живопись XX века.

А может быть...

...не нужно никаких теорий, а достаточно оглянуться по сторонам и увидеть ожившие портреты рядом с нами? Взгляд этой девушки, скользнувший мимо меня в бесконечность, явился тем толчком, который привел к появлению этой записи.

Фотографии из Лувра и Венского музея истории искусств — автора, остальные взяты с сайтов указанных музеев или из Википедии.