«Одна из самых глубоких тайн жизни заключается в том, что все действительно стоящее мы делаем для других.» Льюис Кэрролл

Его настоящее имя — Чарльз Лютвидж Доджсон

Сам писатель произносил свою фамилию как «Додсон». «Льюис Кэрролл» он придумал еще во времена обучения в колледже, подписывая так свои первые стихотворения и короткие рассказы. Английское «Чарльз» — это эквивалент латинского Carolus (Карл). Другое английское соответствие этого имени — Кэрролл, его он сделал псевдофамилией. Английское «Лютвидж» — это эквивалент латинского Ludovicus (Людовик). Другое английское соответствие этого имени — Льюис, его он сделал псевдоименем.

У него было 11 братьев и сестер

Будущий автор «Алисы» родился 27 января 1832 года в деревне Дарсбери, графство Чешир. Отцом мальчика был простой приходской священник. Как и любая традиционная семья священнослужителя тех времен, семья Доджсонов была многодетной — у Льюиса было семь сестер и четыре брата.

До 12 лет образованием будущего писателя занимался отец. Мальчик рано проявил незаурядные способности и постоянно удивлял своей сообразительностью — во взрослом возрасте это отразится и в его работах по математической логике, опередивших свое время, и в его запутанных художественных произведениях с «двойным дном» и замысловатым сюжетом. 

Был левшой, но его заставили «переучиться» на правшу

Льюис был левшой, однако во многих источниках утверждается, что родители не разрешали ему писать левой рукой и принуждали производить все важные манипуляции правой. Причина такой ломки природных данных — бытовавшие в те времена религиозные суеверия. Считается, что такое насильственное переучивание травмировало психику ребенка, привело к заиканию и даже создало идеальную почву для развития некоторых аутических черт поведения. 

Был священником

После обучения в аристократическом колледже Крайст-Черч при Оксфордском университете Льюис остался в нем преподавателем математики. Судя по всему, эта работа, которой он отдал четверть века, не воспринималась им как самореализация, хотя и приносила стабильный доход.

По уставу учебного заведения он обязан был принять духовный сан.


Кэрролл выбрал низшую степень священства. Став диаконом, он одновременно приобрел статус священнослужителя («отец Чарльз»), но при этом мог проповедовать без привязки к служению в приходе. 

Путешествовал в Россию

В 1867 году диакон англиканской церкви Доджсон (Льюис Кэрролл) вместе с богословом Генри Лиддоном отправился в далекую Россию, чтобы познакомиться с ее культурой, а особенно — с православными храмами и священниками. Главной целью визита было установление более тесных связей между Англиканской и Русской православной церквями.

Оба «дипломата» имели при себе рекомендательные письма Сэмюэла Уилберфорса, видного епископа Оксфордского. И оба были сторонниками объединения Восточной и Западной церквей, которое в те годы широко обсуждалось и на Западе, и в России.
Маршрут был такой: Лондон — Дувр — Кале — Брюссель — Кёльн — Берлин — Данциг — Кёнигсберг — Петербург — Москва — Нижний Новгород — Москва — Троице-Сергиева лавра — Петербург — Варшава — Бреслау — Дрезден — Лейпциг — Эмс — Париж — Кале — Дувр — Лондон.
Кэрролл специально к путешествию выучил русский алфавит, чтобы иметь возможность произносить и записывать русские слова. 

Самым «устрашающим» для писателя стал родительный падеж множественного числа причастия «защищающийся» («защищающихся»): «Zashtsheeshtschayjushtsheekhsya!»

Любопытно, что это путешествие для писателя, отправившего девочку Алису в странствие под землю и в Зазеркалье, было единственной заграничной поездкой. Видимо, сказалась его любовь к созерцательному времяпрепровождению: все, что ему нужно было для удовлетворения собственных интересов, находилось в его же собственном воображении. 

Был новатором математической логики

Несмотря на то, что Кэрролл питал интерес ко всем отраслям математики: евклидовой геометрии, линейной и матричной алгебре, матанализу, теории вероятностей — в историю точных наук он вошел прежде всего как новатор в сфере математической логики. Еще одной его сильной стороной были игры и головоломки — он не только любил их сочинять, но и с огромным удовольствием смотрел на реакцию детей на эти нестандартные задачки. 

Одним из популяризаторов его наследия стал известный математик Мартин Гарднер.

Даже сделавшая его знаменитым книга «Алиса в Стране чудес», по мнению многих исследователей, построена как математическое сочинение — шахматная партия.

А схема сюжета и образы персонажей подчиняются продуманной шахматной логике. Все это является отражением самого способа мышления писателя.

Увлекался фотографией

В ранней юности Кэрролл мечтал стать художником; он много рисовал, иллюстрируя собственные литературные опыты. Однажды он послал свои рисунки в журнал «Таймс», но редакция их отвергла. Тогда Льюис Кэрролл и обратился к фотографии.

Льюиса Кэрролла можно назвать человеком эпохи Возрождения: он был выдающимся математиком, поэтом, сатириком, философом, изобретателем и фотографом в самом начале зарождения этого искусства. 

Подсчитано, что за почти два десятилетия Доджсон сделал почти три тысячи фотографий (конечно, несравненно меньше, чем нынешний пользователь гаджета хотя бы за год). Он снимал почти все: портреты друзей и знаменитостей, природу, статуи, картины, кукол, даже скелеты. Особенно он любил снимать шахматистов в процессе игры (он и сам очень увлекался шахматами). Мортон Н. Коэн в своей книге «Льюис Кэрролл: биография» утверждает, что у писателя была даже собственная фотостудия и одно время он подумывал превратить это ремесло в налаженный бизнес.

Фотография для Кэрролла была не просто приятным времяпровождением, но воистину великой страстью, которой он занимался самозабвенно и достиг больших успехов. Его работы — особенно снимки детей — отличаются естественностью и поэтичностью. Специалисты отводят ему одно из первых мест среди фотографов XIX века.

Изобрел никтограф, чтобы записывать идеи в темноте

Как многие творческие личности, Кэрролл частенько просыпался ночью, озаренный внезапной гениальной идеей. Появившийся проблеск открытия нужно было быстро записать, но электрического света и фонариков тогда не было, а возня со свечами и лампами могла «отогнать» идею. Чтобы успевать фиксировать прозрения по «свежим следам», Льюис придумал устройство, названное им впоследствии «никтограф».

Это была бумажная карточка с 16 квадратными отверстиями (два ряда по восемь). Руководство описывало правила пользования: в темноте, на ощупь нужно наложить этот «трафарет» на бумагу и чернилами нарисовать специальный стенографический код, состоящий из точек и штрихов.

Сам Кэрролл считал это изобретение полезным и для слепых и слабовидящих.

Насколько его устройство облегчило жизнь этой категории людей и сколько гениальных ночных озарений «спасло» — точно неизвестно.

Написал Алису с реальной девочки

Прототипом героини сказки была Алиса Лидделл. Дружба студента Кэрролла и девочки Алисы началась в 1856 году, когда будущий писатель учился в колледже в Оксфорде, а отец Алисы, Генри Лидделл, стал новым деканом этого учебного заведения. Вместе с деканом в Оксфорд переехала его семья — жена и пятеро детей.

24-летний юноша очень быстро подружился с Лидделлами и их детьми. Особенно Кэрролл полюбил маленькую Алису (на момент их знакомства ей было четыре года). Непосредственная, веселая и любознательная малышка покорила сердце молодого человека. Выдуманный рассказ о похождениях девочки, которая погналась за белым кроликом и оказалась в самом центре невероятных приключений, так понравился Алисе, что она попросила своего старшего друга записать его. Так и началась история, покорившая весь мир. 

Когда Льюис стал приходить в гости не к декану, а к его дочери, эта дружба стала вызывать недоумение. Первой выразила недовольство миссис Лидделл. Она запретила писателю видеться со своими детьми. По поводу этих отношений тут же начали высказываться возмущенные предположения и домыслы.

В 1864 году Кэрролл отправил семье Лидделл рукописную книгу о приключениях Алисы с подписью «Рождественский подарок дорогому ребенку в память о летнем дне». На последней странице была наклеена фотография Алисы.
Это стало последним проявлением удивительной дружбы. Миссис Лидделл уничтожила все письма, полученные Алисой от Льюиса. Сам писатель уничтожил фотографии сестер Лидделл и страницы своего дневника того периода.

После этого свою музу он больше практически не видел.

Знаменитый писатель и математик Мартин Гарднер писал в защиту Льюиса: «…Сам Кэрролл считал свою дружбу с девочками совершенно невинной; нет оснований сомневаться в том, что так оно и было. К тому же в многочисленных воспоминаниях, которые позже оставили о нем его маленькие подружки, нет ни намека на какие-либо нарушения приличий».

После случайной встречи в 1865 году он записал: «Алиса сильно изменилась, хотя я сильно сомневаюсь, что в лучшую сторону. Возможно, она входит в пубертатный период».

Сказочная Алиса «родилась» во время лодочной прогулки

4 июля 1862 года, согласно рассказу самого Льюиса, он вместе с другом Робертом Дарквотом и тремя сестрами Лидделл (тринадцати, десяти и восьми лет) катался на лодке — от моста Фолли близ Оксфорда до деревни Годстоу. Чтобы развлечь юных спутниц, Кэрролл начал рассказывать им историю некой Алисы, отправившейся на поиски приключений. Смелая сказочная импровизация так понравилась юной Алисе Лидделл, что она попросила рассказчика записать ее — чем Доджсон и занялся на следующий же день. Рассказ в письменной форме подвергся новому осмыслению, были придуманы сюжетные ходы, образы персонажей и символическое наполнение всего произведения.

Алиса Лидделл продала свой экземпляр книги на аукционе

В 28 лет она вышла замуж и родила троих сыновей, двое из которых погибли в годы Первой мировой войны. После смерти мужа Алиса была вынуждена продать свой экземпляр «Приключений Алисы под землей» на аукционе «Сотбис» за 15 400 фунтов стерлингов, чтобы покрыть текущие расходы.

Алиса прожила долгую жизнь и умерла в 82 года — через 36 лет после смерти Льюиса Кэрролла. Даже в старости для окружающих она все еще оставалась Алисой из «Алисы в Стране чудес», но подобная слава была для нее обременительной. 

Своему сыну она писала: «О, мой дорогой! Как же я устала быть Алисой в Стране чудес! Это звучит неблагодарно, но я так устала!»

Но и после смерти она осталась той самой Алисой — на ее могильном камне высечены слова: «Могила миссис Реджинальд Харгривс, Алисы из „Алисы в Стране чудес“ Льюиса Кэрролла».

Умер в 65 лет от пневмонии 

Писатель скончался 14 января 1898 года в Гилфорде, графство Суррей. Похоронен там же, вместе с братом и сестрой на кладбище Восхождения.

Но в том же году, 29 ноября, родился другой великий английский писатель, которого тоже в латинском варианте звали Людовик. Это Клайв Стейплз Льюис, которому автор «Алисы в Стране чудес» передал символическую эстафету британской литературы с ее смелой фантазией и логичностью одновременно. 

В его колледже снимали «Гарри Поттера»

Основанный в 1524 году аристократический колледж Крайст-Черч Оксфордского университета находится в центре Оксфорда. Разумеется, его строгие классические интерьеры и узнаваемые английские архитектурные решения не могли не привлечь внимание режиссеров. 

В этих локациях снимали сцены «Гарри Поттера» по роману Джоан Роулинг и американское фэнтези «Золотой компас», снятое по мотивам сказки Филипа Пулмана «Северное сияние».

Кроме того, сюжет самой «Алисы в Стране чудес» разворачивается в пространстве этого элитарного колледжа, который, между прочим, выпустил целых 13 премьер-министров Великобритании — больше, чем любой другой из 45 колледжей Оксфорда.

Персонажи «Алисы в Стране чудес» — на витражах церкви

В небольшой деревне Дарсбери, где родился Льюис Кэрролл, находится приходской храм Всех Святых, известный тем, что его восточное окно украшено витражными изображениями героев «Алисы в Стране чудес». В пространство церкви всемирно известных персонажей перенес Джеффри Уэбб в 1935 году. А название самого графства было увековечено Кэрроллом в имени Чеширского кота — такой породы в реальности не существует, но есть версия, что Льюис Кэрролл мог увидеть кошку породы «британская короткошерстная» на этикетке знаменитого чеширского сыра.

«Алиса в Стране чудес» была в списке запрещенных произведений

Книга попала в список запрещенных произведений в китайской провинции Хунань в 1931 году. Причина запрета звучит прозаично: «животные не должны говорить человеческим голосом» и «нельзя показывать животных и людей равными».

Иллюстрации к «Алисе в Стране чудес» делал Сальвадор Дали

В 1907 году права на исключительную публикацию книги истекли, и художники получили возможность изобразить знаменитых персонажей сказки такими, какими они им представлялись. Одним из иллюстраторов стал небезызвестный к тому времени Сальвадор Дали. Он создал 13 иллюстраций к английскому произведению, чья логика и тональность весьма перекликается с манерой творчества одного из самых оригинальных художников XX столетия.

«Алису в Стране чудес» лучше читать на языке оригинала

Сказка переведена на множество языков мира, в том числе на русский. Перевод произведения Льюиса Кэрролла — настолько сложный процесс, что породил целую методологическую школу. Дело в том, что сказка во многом построена на игре английских слов. Чтобы понять эти нюансы, нужно не просто владеть языком автора, но и знать множество исторических, географических, культурных и бытовых особенностей британской жизни той эпохи. Кроме того, Кэрролл известен своим юмором, понимать который тоже лучше на языке оригинала.

Что касается максимально адаптированных переводов на русский язык, то одним из лучших образцов считается перевод Нины Демуровой, признанный классическим, наиболее близким к смыслу и духу оригинала.

Критики холодно встретили сказку

Сказка Кэрролла была встречена современниками, как критиками, так и читателями (по преимуществу взрослыми людьми), довольно прохладно. Как правило, мало кто видел в ней нечто большее, чем просто смелую и неоднозначную фантазию автора, балансирующую на грани чистого абсурда. Понадобилось время и определенный сдвиг в сознании европейского и американского общества, чтобы по-новому взглянуть на приключения девочки Алисы в странном мире, населенном причудливыми существами.

В XX веке сказка приобрела статус чуть ли не знакового явления, манифеста, чей многослойный символический смысл разгадывается, обдумывается и разносится на цитаты. 

«Алиса в Стране чудес» оказала мощное влияние практически на все сферы культуры и искусства, на научные изыскания, на баланс фундаментальных понятий «реального» и «выдуманного» в сознании современного человека. Реминисценции и аллюзии из сказки можно отыскать во множестве произведений кинематографа и музыки.

Мы знакомы давно: нас друг другу представил апрель:
Мы вдвоём были так одиноки в толпе суетливой.
Тотчас мысли мои опьянил поэтический хмель,
Ваш божественный лик озарился улыбкой счастливой.
 
 
Но потом, спохватившись и строго взглянув на меня,
Вы добавили взгляду тона нержавеющей стали,
Поздоровались сухо, но голос, печально звеня,
Подсказал мне, как сильно Вы быть одинокой устали.
 
Я влюбился для Вас. Потекла в бесконечность вода,
Я впервые склонил непокорную голову низко —
Вы боялись однажды меня потерять навсегда,
И поэтому не подпускали к себе слишком близко.
 
Вы корили меня за исканье ненужных дорог
И пытались скрывать, что за мною торопитесь следом;
Прогоняли к чертям, выставляя взашей за порог,
А потом возвращали и снова кормили обедом.
 
Вы меня не пытались постичь – я хранил свой секрет;
Я всегда оставался для Вас до конца непонятным.
В прах рассыпались горы, и минули тысячи лет,
Но опять, как и прежде, я в обществе Вашем приятном.
 
Вдохновленный цветущей сиренью и новой весной,
Я готов поразить Вас своим упоительным планом:
Я смиренно прошу стать навеки моею женой,
Чтобы наш черновик наконец обернулся романом.

Старое искусство лучше нового, потому что раньше художники по-настоящему владели своим ремеслом, или же ремесло — дело нейросетей, а технический прогресс должен как можно скорее освободить художников от ручной работы? Существуют два основных подхода к искусству: прогрессистский и ностальгическо-романтический («раньше было лучше»). В первом случае идеал, к которому следует стремиться, связан с будущим, а во втором — с вершинными достижениями прошлого. Так по какой же логике на самом деле развивается искусство, есть ли у него вообще эта самая логика и почему этот вопрос не должен волновать рядового зрителя? Объясняет искусствовед Анастасия Семенович.

Сьюзен Вудфорд в небольшой книжке «Античное искусство» утверждает, рассказывая о стенной росписи в одном из домов Геркуланума, что «мастерство письма, тональная и цветовая гармония, смелость композиционного решения позволяет поставить этот архитектурный вид в один ряд с шедеврами живописи барокко, созданными более полутора тысяч лет спустя». Работу древнего мастера автор называет искусной, приводя в качестве аргумента схожесть с композиционно-пространственными решениями барочной живописи. Кажется, всё логично — панно действительно напоминает живопись XVII века. Но в таком случае превосходство мастеров барокко над античными живописцами подается как нечто очевидное, а барокко — как «более развитый» этап искусства.

Профессор Российской академии художеств Олег Кривцун в работе, посвященной эволюции языка искусства, пишет, что прошло много столетий, прежде чем «язык живописи, архитектуры, скульптуры достиг своего апогея, аккумулировал и переработал все предшествующие художественные опыты. Пока в XVI–XVIII веках не родилось такое совершенство, которое теперь по праву мы называем классикой». Действительно, мастера, работавшие в этот период, достигли вершин, преломляя западноевропейский опыт в традиционных формах искусств.

Однако спрессованность любой эпохи до состояния «классики» — то есть учебника — как бы извлекает ее из жизни и текущих художественных процессов, не говоря о том, что «классика» становится монолитом — в ней видят общие черты, но не нюансы и различия.

Ссылаясь на французскую историческую школу «Анналов», профессор напоминает, что история — это не череда непохожих эпох (не антагонизм между «классикой» и «упадком»), но непрерывный процесс. А история искусства — это часть истории человечества. И если бы не было общей истории как науки, а была только история искусства, то по ней можно было бы многое сказать — потому что в развитии искусства есть «информативные тектонические сдвиги». Развивая эту мысль, можно предположить, что если искусство каких-то эпох однозначно «хуже», значит, люди этого времени были объективно «хуже» тех, кто творил в «классическую» эпоху. Перенос понятия качества с искусства на людей моментально превращает оптику в неприемлемую — так как же получилось, что во многих материалах (даже непроизвольно) проскальзывает представление о неком общем для всех пути развития, «хорошем» и «плохом» искусстве?

В русскоязычном пространстве нередко можно читать и слышать реплики о том, что «на Западе уже давно, а у нас еще не». Если сопоставить хронологию западноевропейской «классики» (XVI–XVIII веков) с российской, то действительно получится рассинхрон, потому что в России на XVII век пришелся закат древнерусской культуры, развивавшейся по внутренней логике и лишь частично кореллировавшей с европейской «классикой». Такой взгляд формирует комплекс и провоцирует бездумный импорт методов и решений — в том числе в анализе искусства.

Также представление о незыблемой «классике» формирует мысль, что раньше было лучше: художники блестяще рисовали и были гениальными живописцами, таких высот больше не достичь, поэтому лучшее, что можно сделать, — бесконечно копировать великих и учиться.

Примерно так в европейской культуре существовал культ Античности — причем не как интерес к реальной эпохе, а как поклонение системе отточенных образов. Так же работал в живописи культ Рафаэля (соседствуя с Античностью). Иерархия, в которой мастера прошлого признаны за идеал, порождает ситуации, когда любое новаторство нужно подкреплять примером из прошлого, доказывая, что это не новая идея или прием, а лишь развитие «классиков». На этом поле консервативных вкусов играют многие художники, стараясь писать пейзажи «под Левитана» и становясь как бы живой нейросетью, которая комбинирует наиболее успешные и популярные приемы, чтобы удовлетворить общественный вкус.

Другая версия отношений с искусством предполагает, что всё лучшее — впереди, и чтобы его создать, нужно «бросить с парохода современности» (цитата из манифеста футуристов «Пощечина общественному вкусу» 1912 года) «классиков». И не случайно первый манифест футуристов появился в Италии, где так много «классического» наследия: превратившись в навязанный идеал, оно спровоцировало радикальную реакцию. Футурист Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944) говорил о необходимости «перепридумать» традиционные понятия искусства, например красоту, и другие вещи, включая бытовые — например, у него была особая «футуристическая походка». Футуризм превозносил скорость, дерзость, движение, что отразилось в живописи итальянских футуристов, которая в динамике и понимании формы тем не менее так напоминает итальянских мастеров прошлого.

В истории искусства попытка законсервировать какой-то метод или стиль приводит к вырождению (пример — салонный академизм XIX века), а радикальный разрыв с идеалами прошлого зачастую приводит к еще более жесткому насаждению новых идеалов. Будто бы объективное превосходство какого-либо искусства (мастера или периода) над другим стало предметом статьи искусствоведа Лео Стайнберга «Объективность и сужающееся „я“». Он писал, что в сфере его интересов (искусство Ренессанса и барокко) «выходит намного больше хороших работ, чем я успеваю читать. С другой стороны, основная часть того, что сейчас публикуется, особенно молодыми исследователями, кажется безмерно скучным, не будучи при этом откровенно плохим». Стайнберг продолжает, что всё это — тексты «из пятерочных курсовых — благоразумной и безукоризненной продукции академической истории искусства».

«Художественная вселенная настолько основательно структурирована вокруг оценочности, что требования объективности, если их воспринимать всерьез, представляются всего-навсего ханжеством», — писал Стайнберг в 1967 году.

Он считал, что в XX веке на волне экспрессионизма специалисты «вернули» в историю искусства маньеризм (ранее считавшийся упадническим явлением) по субъективным причинам — чувствуя родство с тревожной, подвижной эпохой. Хотя для «легализации» маньеризма нужны были и «объективные» доказательства.

Если начать видеть в «классике» (и не только) детали, станет понятно, что развитие искусства как минимум циклично, связано с социальными явлениями, а приемы и вовсе кочуют из одной эпохи в другую.

Вот как об этом написал Олег Кривцун:
«Приемы художественной выразительности транс-историчны, они прорываются сквозь стыки разных эпох и культур».

Он рассматривает появление и кристаллизацию определенных форм в искусстве, однако подчас разные процессы происходят параллельно и не пересекаясь. В знаковом труде «История искусства как история духа» Макс Дворжак (1874–1921) сформулировал концепцию, согласно которой история искусства — это история идей, их комбинаций и актуальности, а не история отдельных стилей. Аргумент, который Дворжак приводит сразу — разница в эстетике позднеантичного языческого искусства и искусства христианских катакомб.

Дворжак указывает, что живопись катакомб — плоскостная, с растущим символизмом и стремлением к бестелесности — контрастировала с мейнстримным языческим искусством.

«Наоборот, во втором и третьем столетиях во всей области классической культуры преобладает барочное повышение материальной игры сил, вплоть до разрывания древних моментов равновесия; это течение господствует», — писал историк.

То есть разные эстетики порождаются не разными эпохами и не набором умений художника, а идеями, которые он вкладывает в работу.

Духовное содержание и символическое значение раннехристианской живописи при желании можно противопоставить «барочному» Риму поздней империи. В этом случае ценность и качество искусства будет определяться тем, что вы в нем ищете — искусную декорацию или опору в духовных практиках. Живопись христианских катакомб отвечала на иной художественный запрос, нежели языческая. Схожий антагонизм материального и духовного будет сопровождать всю христианскую культуру, внутри которой сформируются многие представления о «плохом» и «хорошем».

В сферу идей можно отнести и фигуративное искусство XX века, которое расцвело, например, в нацистской Германии и в СССР. На тот момент фигуративная живопись формально уже была пройденным этапом, но на идейно-идеологическом уровне оставалась в фокусе внимания. В следовании «классическому» идеалу или обещании счастливого (идеального) будущего есть идея, но нет ощущения настоящего. По зацензурированному искусству сложно считать те самые тектонические сдвиги, оно не отвечает на субъективный внутренний запрос — разве что помогает в общих чертах понять «дух времени».

И то, зачем стоит следить — это эволюция языка искусства, смещение акцентов, реакции на время. Неожиданные созвучия современности можно найти в самых разных эпохах, и если сопоставить их, то наше представление и об истории, и об искусстве станет полнее.

Анастасия Семенович

Трогательная сказка-притча про доброту и душевность.

- Бабоньки, слышали? К Никитичне, говорят, внука привезли!
- Да нешто у неё внук есть? Откуда?
- Дык, Светкин, поди!
- Какой Светкин? Она сколь разов приезжала, всегда одна.
- А велик ли мальчонка?
- Да годков девять на вид.
- Вот чудеса!

Бабы, стоя на крыльце сельпо, обсуждали самую свежую на этой неделе новость. К Евдокии Никитичне Горловой приехал внук. Большенький уже. Чего ж раньше не приезжал? Других-то, вон, каждое лето привозят. А у Никитичны и не знал никто, что он имеется.

И потянулись соседки к домику с синим забором: кто за солью, кто сказать, что ситец в сельпо завезли, а кто просто, мимо пройти, вроде, как по делу. Но Евдокия быстро эти хождения пресекла:

- Чего слетелись, как сороки? Эка невидаль, гость приехал. Нечего здесь высматривать.
Обиделись бабы, засудачили с новой силой.
- Ишь, как заговорила. Ну, приди она ко мне ещё за чем-нибудь.
- Стыдится показывать. Мальчонка, говорят, блаженный, дурачок.
- Да ты что?
- А то. Чего ты думаешь, они его столько лет прятали.

Шушукались, а сами, нет нет, да и поглядывали на Никитичны двор.

- Бабушка Дуня, а Бог есть?
- Есть, Никитка, как не быть.
- А он всем-всем помогает?
- Добрым помогает, а злым нет.
- Бабушка Дуня, а я добрый?
- Добрый, внучек.
- Значит, Бог и мне помогать станет?
- Не оставит тебя своей милостью.
- Бабушка, а "милость" - это от слова "милый"?
- Да, Никитушка, поди займись чем-нибудь.
- Бабушка Дуня, я порисую?
- Порисуй, дитёнок, порисуй.

Невысокий светленький мальчик достал альбом, налил воды в старую чашку с отбитой ручкой, и дотронулся кисточкой до бумаги.

"Господи, славный какой!" - Думала она, глядя с нежностью на тонкую шейку и давно нестриженные прядки волос. - "Неужели и мне на старости лет утешение..."

Она тайком перекрестилась на темную икону в углу.

Дочь Светлана росла у Евдокии своевольной, в непутёвую и скандальную мужчину родню. Сама Дуня ни за что бы не пошла замуж за Петра, но покойный отец настоял на этом браке. И Дуняша, как покорная дочь, перечить не стала. Пётр был хозяином справным, но отличался нравом крутым и неспокойным. Мог на жену руку поднять, на посиделках за словом в карман не лез, вспыхивал, как спичка от любого, показавшегося обидным, слова. И умер не своей смертью, убили как-то его, бунтаря, в пьяной драке.

Осталась Евдокия со Светочкой. Дочь росла гордой, неласковой. После восьмого класса уехала в город, в техникум. Да так и осталась там. Несколько раз приезжала в деревню к матери. Всегда одна. От материных вопросов отмахивалась, о себе не рассказывала, в гости не приглашала.

А тут, намедни, привезла в дом мальчонку, тихонького, улыбчивого. Говорит, сын. Евдокия Никитична так и села.

Оказалось, дочь в городе замуж вышла, родила мальчика. А сынишка какой-то не такой оказался, врачи постановили. Светлана, не долго думая, от него и отказалась. Только отец мальчика с таким её решением не согласился. Никитку себе забрал, и все годы сам растил. С дочерью не разводился, чтоб проблем не было, но вместе не жили. Света - своей жизнью, муж с сыном - своей.

Но случилась беда: отец мальчика кого-то там на машине случайно сбил и получил реальный срок - три года. Пришлось Светлане Никитку забирать. Только не нужен он ей, был и есть. Привезла матери: если, мол, и той не ко двору придётся, надо в интернат определять.

А Евдокия Никитична, как увидела эти глаза васильковые, да льняные мягкие волосики, сказала дочери: "Ты куда хочешь езжай, а внука - не отдам!" И Никитка сразу к ней потянулся. "Бабушка Дуня", да "бабушка Дуня". А ей на сердце тепло. Никто ведь раньше так не называл.

Никита тем временем закончил рисунок. Глянула Евдокия и невольно залюбовалась: солнце жёлтое, небо синее, а по небу ангел летит, с васильковыми глазами.

- Бабушка Дуня, тебе нравится?
- Нравится. Молодец ты, Никитушка. Славную картинку нарисовал.
- Папа говорит, что я когда вырасту, стану художником.
- А ты сам как хочешь?
- Я не знаю пока. Я, бабушка Дуня, хочу так сделать, чтобы все люди добрыми были. А такая работа разве есть?
- На любой работе, внучек, человек может так трудится, чтобы людям было лучше жить.
Никита задумался.

Помаленьку привык внук к жизни у бабушки. Да и Евдокия меньше тревожиться стала. Малец послушный, разумный. Что ж с того, что рассуждает не так, как другие дети. Вырастет, научится. Она уж и к учительнице сбегала. У себя-то Никитка в школу не ходил, с учителями занимался, что на дом приходили.

Арина Евгеньевна знания у Никиты проверила, по голове погладила.

- Могу я, Евдокия Никитична, с вашим внуком и дома заниматься. А только пусть он в сентябре в школу приходит. Учеников у нас мало, не как в городе, справимся.

Как узнал мальчик, что с другими детьми учиться будет, обрадовался. Бросился к учительнице, обнял:

- Вам Бог обязательно поможет! Бабушка говорит, что он добрым помогает. А вы очень добрая!
- Откуда ж ты знаешь, Никита? Ты же меня первый раз видишь.
- Я просто вижу. А хотите, я вас нарисую?
- Очень хочу! - Улыбнулась учительница.

И ведь нарисовал. Бабушка так и ахнула: вроде, и не то чтобы похоже, а только глянешь, и сразу понятно, кто на портрете. Видно, что Арина Евгеньевна, но только другая какая-то.
- Как же это, Никитушка, у тебя выходит?
- А это, бабушка Дуня, душа у учительницы такая. Я её так увидел. Можно мне отнести рисунок?
- Иди, миленький.

Учительница долго на портрет смотрела, похвалила Никиту, а когда он домой побежал, покачала головой вслед:
- Трудно тебе будет в этом мире, мальчик.

По разному относились к Евдокииному внуку в селе. Кто незлобиво смотрел, а кто и пальцем у виска крутил, когда мальчонка не видел. Непривычным казался он местным, не таким, как другие.

Рубили у Силантьевых кур к свадьбе, так он хозяйке прямехонько под топор бросился. "Не надо, тётенька!" - Кричит. - "Живые они!" А как увидел, что одна из хохлаток без головы через двор побежала, так и вовсе чуть чувств не лишился.

А то сосед Евдокиин после очередной попойки, разбушевавшись, пошёл на жену с поленом. Мальчонка через дырку в заборе во двор пролез, вцепился в громадного мужика:

"Дядя, людей нельзя бить!" Тот, хоть и пьяный, опешил, полено опустил, да не рассчитал, задел Никитку по плечу. На следующий день плечо опухло, посинело. Евдокия тряпочки в отваре смачивала, да прикладывала мальчишке. Сосед, протрезвев, виниться пришёл. Простил его Никита. Посмотрел своими ясными глазами:

- Дядя, вы ведь хороший! Только не деритесь больше. А то, когда у вас сыночек родится, он с вас пример брать будет.
- Какой сыночек? - Мужик аж поперхнулся. - Ну, Никитична, и пацан у тебя.
А вечером прибежал, поманил Евдокию в сени:
- Значит, тебе Машка сказала, что ребёнка ждёт?
- Ты о чём, Иван?
- Мальчишка твой утром про сына говорил.
- Да мало ли, что малой сказать может.
- Да в том-то и дело, что, по всем статьям, быть мне отцом. Только она сама ещё точно не знает, анализы сдать надо. - Иван изумлённо смотрел на женщину. - Ну, соседка, и внучок у тебя.

Так и повелось, где какая ругань или беда, Никитка тут как тут. Смотрит, улыбается, что с него взять, блаженный.

Только больше косились взрослые. А задиристые деревенские ребятишки, на удивление, не дразнили. Едва начиналась среди них ссора, появлялся Никита. Обиженного пожалеет, врагов помирит, игру для всех придумает. Интересно с ним ребятам. Даром, что странный.

"Миротворец ты наш!" - сказала как-то учительница Арина Евгеньевна, погладив Никитку по голове.
А когда в школу пошёл, так и вовсе все ахнули. Может, в математике мальчик не очень силён оказался, зато в рассказах ему равных не было. Любой урок мог так ответить, что ребята забывали крутиться и, открыв рты, слушали нового ученика.

- Ты, Никитушка, может, писателем у нас станешь? - Смеётся Евдокия Никитична.
- Не знаю, бабушка Дуня. - Пожимает плечами внук. - Я не решил пока.

Шёл раз Никита из школы через мост. Смотрит, внизу, в полынье, барахтается кто-то. Пригляделся. Ефимка! Цепляется руками за тонкий лёд, а тот крошится. Кинулся на помощь.

- Не подходи, Никитка, провалишься! - Кричит Ефим. - Беги за старшими.

Хотел Никитка послушаться, да видит, сил у Ефима совсем уже нет. Пока за помощью добежит, пока обратно, утонет друг. Сбросил мальчик курточку, размотал шарф и пополз. Лёд трещит - Никита ползёт, вода ледяная кожу обжигает - ползёт Никита, шарф впереди себя протягивает.

- Держись, Ефимка!

Ухватился товарищ за шарф. Тянет его Никита, обратно двинулся. Не выдержал лёд, и вот уже оба барахтаются в стылой воде, держат друг друга, как могут. Заметили их мужики с берега, вытащили обоих. Схватили в охапку и по домам разнесли.

Увидела Евдокия внука, руки затряслись. Давай быстрее согревать его, травами отпаивать. Не помогло. Заболел Никитка. Мечется в бреду, горит весь. Евдокия на икону в углу крестится. Слышит слабый голосок с кровати:
- Бабушка Дуня, не плачь. Ты же сама говорила, что добрым людям Бог помогает. Вот он нам с Ефимкой помог не утонуть.

А Ефимка тем временем, под окном ходит. Жалко ему Никиту. Переживает, что из-за него всё произошло. Мать дома наподдала, да разве от этого легче.

Не помогли мальчику бабушкины травы. Пришлось в больницу в город везти. Долго болел Никитка. Евдокия Никитична все глаза проплакала. Посмотрит на рисунки, по стенам развешанные, и в слёзы. Учительница Арина Евгеньевна тоже свой портрет рассматривала, рукой гладила. А потом предложила ребятам письма Никите написать. Ох, и старались. Кто писал, кто рисовал, кто поделку клеил.

И ещё один сюрприз для мальчика берегла бабушка: письмо от отца. Он и Евдокии Никитичне написал. Что живёт в поселении, будет очень стараться освободиться досрочно и приехать к ним.

Узнав, что Евдокия к внуку собирается, потянулись в дом и соседи. Гостинцы понесли. "Нельзя в больницу-то столько." - Отказывалась она. А люди идут и идут...

* * * * *

- Бабоньки, слышали? К Никитичне внучок вернулся!
- Да ты что! Слава тебе, Господи, выздоровел!
- Вернулся наш миротворец!
- Ой, Маш, здравствуй! Рожать-то когда тебе?
- Да к весне. Врачи сказали, сын у нас с Иваном будет!
- Ну, дай Бог! Дай Бог!

- Бабушка Дуня! Знаешь, я понял. Неважно, кем будешь, когда вырастешь. Просто надо быть добрым да? И тогда всё-всё получится!

Никитка смотрел на бабушку своими васильковыми глазами, а на картинке, прикрепленной к старой бревенчатой стене, летел по синему небу маленький ангел.

© Марина Пивоварова-Гресс

Испанский художник Гонсало Гарсия Кальво создает не только одни из самых сложных дизайнов оригами, но и мастерски представляет свою работу, сохраняя хрупкую красоту изделий и любовно подчеркивая ее с помощью декораций и освещения.

На его странице Flickr можно увидеть более 160 потрясающих работ. Мы выбрали самые красивые из них.

Сто часов счастья... Разве этого мало?
Я его, как песок золотой, намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле, по искре, по блёстке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок от каждой звезды и берёзки...
Сколько дней проводила за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлёта его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя я счастье своё добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце лениво, спесиво,
чтоб за малую малость оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

В. Тушнова, 1962

Творчество неисповедимо и часто парадоксально. Стабильное креативное мышление - это определяющая характеристика некоторых личностей, но оно может меняться в зависимости от ситуации и обстановки. Зачастую вдохновение и новые идеи появляются, казалось бы, из ниоткуда, а затем, когда мы больше всего в них нуждаемся, они пропадают. Творческое мышление требует комплексного восприятия, оно полностью отличается от мыслительного процесса.

Нейробиология рисует сложную картину творческого потенциала. Ученые теперь понимают, что природа креативности гораздо сложнее, чем различия в право- или левосторонней ориентации мозга (левое полушарие = рациональное и аналитическое, правое = творческое и эмоциональное). На самом деле, творчество, как полагают, связано с рядом познавательных процессов, нервных импульсов и эмоций, и мы до сих пор не имеем полного представления о том, как работает творческий разум.

С психологической точки зрения творческие типы личности с трудом поддаются определению. Они сложны, парадоксальны и, как правило, избегают рутины. И это не просто стереотип «замученного художника». Исследования показали, что креативность предполагает взаимодействие множества черт характера, поведения и социальных влияний в одном лице.

«На самом деле творческим людям тяжелее узнать себя, потому что они сложнее, чем нетворческие», - рассказал Huffington Post Скотт Барри Кауфман, психолог из Университета Нью-Йорка, который провел годы исследования творческого потенциала. «Что самое парадоксальное в творческой личности ...у этих людей более хаотичный ум».

Нет никакого «типичного» портрета творческой личности, но есть характерные особенности в поведении творческих людей. Вот 18 пунктов, которые им свойственны.

Они мечтают

Творческие личности это мечтатели, несмотря на то, что их школьные учителя, возможно, говорили, что мечтать это пустая трата времени.

Кауфман и психолог Ребекка Л. Макмиллан, она же соавтор документа под названием «Ода положительной созидательной мечтательности», считают, что блуждание ума способно помочь в процессе «творческой инкубации». И, конечно, многие по опыту знают, что лучшие идеи посещают нас, когда мысленно мы находимся совсем в другом месте.

Нейробиологи обнаружили, что воображение включает те же мозговые процессы, которые связаны с фантазией и творчеством.

Они все замечают

Творческий человек видит возможности повсюду и постоянно впитывает информацию, которая становится пищей для творческого самовыражения. Как часто цитируют Генри Джеймса, писатель это тот, от кого «ничего не ускользает».

Джоан Дидион всегда носила с собой блокнот и говорила, что она записывает наблюдения о людях и событиях, которые, в конечном счете, помогают ей лучше понять сложности и противоречия собственного ума.

У них свои часы работы

Многие великие мастера признаются, что свои лучшие работы они создают либо очень рано утром, либо поздно вечером. Владимир Набоков начинал писать сразу после того как просыпался в 6 или 7 утра, а Фрэнк Ллойд Райт взял за привычку просыпаться в 3 или 4 часа утра и работал в течение нескольких часов перед тем, как отправиться обратно в постель. Люди с высоким творческим потенциалом не придерживаются стандартного распорядка дня.

Они находят время для уединения

«Чтобы быть открытым для творчества, нужно иметь способность к конструктивному использованию уединения. Надо преодолеть страх перед одиночеством», - писал американский экзистенциальный психолог Ролло Мэй.

Художники и креативщики часто стереотипно воспринимаются как одиночки, хотя на самом деле они ими могут и не быть. Уединение может быть ключом к созданию лучших работ. Кауфман связывает это с воображением - мы должны дать себе время просто помечтать.

«Вам нужно войти в контакт с внутренним голосом, чтобы иметь возможность самовыразиться. Сложно услышать свой внутренний творческий голос, если вы ... не в контакте с самим собой и не размышляете о себе», - говорит он.

Они «переваривают» жизненные преграды

Многие из самых культовых историй и песен всех времен творили под воздействием душераздирающей боли. Часто проблемы становились катализатором для создания выдающихся произведений. В психологии это называют посттравматическим ростом, который предполагает, что люди в состоянии использовать свои тяготы и ранние жизненные травмы для существенного творческого роста. Исследователи обнаружили, что травма может помочь человеку преуспеть в межличностных отношениях, в удовлетворенности жизнью, в росте духовности, личной силы и в открытии новых возможностей.

Они в поиске новых впечатлений

Творческие люди любят испытывать новые впечатления, ощущения и состояния ума, и это немаловажный предопределяющий фактор для творческого результата.

«Открытость новым переживаниям это самый сильный предиктор творческих достижений», - говорит Кауфман. «Здесь множество различных взаимосвязанных аспектов: интеллектуальная любознательность, поиск острых ощущений, открытость для эмоций и воображения. А все вместе - это двигатель для познания и исследования мира, как внутреннего, так и внешнего».

Они терпят неудачу

Стойкость - практически необходимое качество для творческого успеха, говорит Кауфман. Неудача часто подстерегает творческого человека, как минимум, несколько раз, но креативщики - по крайней мере, успешные - учатся не сокрушаться по этому поводу.

«Творческие люди терпят неудачу, а по-настоящему хорошие терпят ее часто», - написал в Forbes Стивен Котлер в отрывке о творческом гении Эйнштейна.

Они задают важные вопросы

Творческие люди ненасытно любознательны. Они, как правило, предпочитают исследовать жизнь и даже когда взрослеют, сохраняют интерес первооткрывателя. Через активные беседы или индивидуальные умственные размышления креативщики, глядя на мир, постоянно задают себе массу вопросов.

Они наблюдают за людьми

Природная наблюдательность и интерес к жизни других людей иногда помогает генерировать лучшие из идей.

«Марсель Пруст почти всю свою жизнь провел, наблюдая за людьми, он записывал свои замечания, и это нашло выход в его книгах», - говорит Кауфман. «Для многих писателей очень важно наблюдение за людьми...».

Они рискуют

Отчасти творческая деятельность требует рискованности, и многим преуспевающим творческим личностям приходится рисковать в различных аспектах жизни.

«Существует глубокая и значимая связь между принятием риска и творчеством и это часто упускается из виду», - пишет Стивен Котлер в Forbes. «Творчество это акт создания чего-то из ничего. Оно требует обнародования того, что сначала существовало лишь в воображении. Такое занятие не для робких. Потраченное впустую время, запятнанная репутация, напрасно потраченные деньги - ... Это все побочные явления, когда творчество идет наперекосяк».

Они все в жизни рассматривают как возможность для самовыражения

Ницше считал, что жизнь и мир следует рассматривать как произведение искусства. Творческие личности постоянно ищут возможности для самовыражения в повседневной жизни.

«Творческое выражение - это самовыражение. Творческий потенциал это не что иное, как частное выражение Ваших потребностей, желаний и уникальности», - говорит Кауфман.

Они следуют своей истинной страсти

Творческие люди, как правило, имеют внутреннюю мотивацию. Это означает, что они действуют, руководствуясь каким-то внутренним желанием, а не стремлением к внешнему вознаграждению или признанию.

Психологи говорят, что творческие люди возбуждаются захватывающими видами деятельности, а это признак внутренней мотивации. Исследования показывают, что простые размышления о собственных причинах к деятельности могут быть достаточно стимулирующими, чтобы повысить творческий потенциал.

Они выходят за границы собственного разума

Кауфман утверждает, что способность мечтать еще необходима для того, чтобы помочь нам выйти за пределы привычного видения и исследовать другие способы мышления, которые могут быть важным активом для творчества.

«Мечтательность развивается, чтобы позволить нам отпустить настоящее», - говорит Кауфман. «Сеть мозга, связанная с мечтательностью, это сеть мозга, связанная с теорией разума. Мне нравится называть ее «сетью воображения» - она позволяет вам представить себя в будущем, а также представить чужие мысли».

Они теряют чувство времени

Творческие личности могут обнаружить, что, когда они пишут, танцуют, рисуют или еще как-то самовыражаются, они оказываются «в состоянии потока», который помогает им творить на самом высоком уровне. Это психическое состояние, когда человек выходит за пределы сознательной мысли, чтобы достичь состояния повышенной концентрации и спокойствия. Тогда он практически не подвержен ни внутренним, ни внешним раздражителям, которые могут помешать его деятельности.

Вы оказываетесь «в состоянии потока», когда занимаетесь тем, что вам очень нравится, от чего чувствуете себя хорошо.

Они окружают себя красотой

Творцы, как правило, обладают превосходным вкусом и любят находиться в красивом окружении.

Исследование, недавно опубликованное в журнале «Psychology of Aesthetics, Creativity, and the Arts», показало, что музыканты, в том числе преподаватели музыки и солисты, демонстрируют высокую чувствительность и восприимчивость к художественной красоте.

Они соединяют точки

Если и есть отличие между чрезвычайно творческими людьми и всеми остальными, это способность видеть возможности там, где другие не замечают. Многие великие художники и писатели говорят, что творчество это просто способность соединять точки, которые другие никогда бы не догадались соединить.

Стив Джобс говорил, что творчество это объединение вещей. Когда вы спрашиваете творческих людей, как они это сделали, они чувствуют себя немного неловко, потому что в действительности они этого не делали, а просто что-то разглядели, соединили со своим опытом и синтезировали новые вещи.

Они постоянно встряхиваются

Разнообразие опыта, больше чем что-либо имеет решающее значение для творчества, говорит Кауфман. Креативщики встряхиваются, испытывают новые вещи и избегают всего, что делает жизнь однообразной или рутинной.

Они находят время для осознанности и медитаций

Творческие личности понимают ценность ясного и сфокусированного сознания, потому что от этого зависит их работа. Многие художники, предприниматели, писатели и другие творческие деятели, использовали медитацию в качестве инструмента для настройки самого креативного состояния души.

Голландское исследование в 2012 г. показало, что некоторые медитативные техники действительно способствуют творческому мышлению. Осознанность связывают с улучшением памяти и внимания, оптимизацией эмоционального состояния, снижением стресса и тревожности, а также с улучшением ясности ума - все это может привести к более креативному мышлению.