Каких-нибудь несколько сотен лет назад невозможно было себе представить, чтобы основными потребителями культурного продукта были женщины: театральные постановки, картины, скульптуры, литература — все это создавалось без учета женских интересов. И, конечно, это влияло и на само содержание искусства: художник, рассчитывающий на успех, всегда находится если не в зависимости, то в тесной связи с потенциальной аудиторией. Сегодня культурный ландшафт изменился практически полностью: женщины чаще, чем мужчины, ходят в театры и музеи и читают тоже больше.
И это еще не все: обитательницами гуманитарных факультетов, занимающихся вопросами культуры, также, в первую очередь, являются именно девушки. Постепенная утрата мужского культурного доминирования прошла тихо и незаметно, и это подспудно куда больше влияет на нашу повседневную жизнь, чем активная деятельность феминисток: так как же произошел этот тихий переворот?
Не время для женщин
Разговор все же придется начать с обсуждения мужчин, ничего не поделаешь. В отличие от нашего времени, когда хороший вкус, утонченность и творческое начало скорее ассоциируется с феминностью, в Древней Греции так совсем не считали: идеальный юноша должен был быть не только красив телом, но и душой: он должен был разбираться в поэзии, музыке и других видах искусства. Достаточно вспомнить образ Феба для того, чтобы отпали всякие вопросы: красавец-бог и покровитель поэтов был едва ли не самым почитаемым в античности, а победа на Пифийских играх, где творческие соревнования соседствовали с атлетическими, считалась крайне престижной.
Таким образом устанавливалось равенство между физической силой и силой таланта — и то и другое уважалось в равной степени: сегодня сложно себе представить, чтобы идеальный мужчина ассоциировался с утонченным эстетом, а поэтический конкурс проходил на поле, где только закончился футбольный матч.
Женщины в этой картине мира практически отсутствовали. То есть они, конечно, были, однако лишь в виде муз, героинь мифов или объекта любви — и уж точно не в качестве основной аудитории для тех же создателей античных трагедий.
Хотя гречанки и посещали театрализованные представления, сами выступать на сцене они не могли. Более того, некоторые исследователи утверждают, что их еще и не на все постановки пускали, например на те же комедии, которые подчас были уж слишком фривольными.
Идеальной женщиной считалась примерная супруга, которая грамотно ведет хозяйство, хранит верность мужу и не особенно ропщет на судьбу — разборчивость в изящных искусствах не входила в перечень ее основных добродетелей. Примерно так же дела обстояли и в Древнем Риме, ну а после крушения империи и начала эпохи Средневековья все стало совсем грустно: «темные» времена были не самым лучшим периодом для женщин, ученых и представителей искусства.
Пока Европа пребывала во мраке, на другом конце света, в Японии, происходила выработка общественных устоев с абсолютно другими ориентирами. В Стране восходящего солнца вплоть до начала XX века считалось, что любой мужчина — будь то воин или представитель знати — обязан прекрасно разбираться в искусстве и уметь по достоинству оценить сад, обустройство дома, картину, женскую красоту или красоту природы.
И не только оценить, но еще и выразить все это в поэтическом тексте. В аристократических семьях юношу намеренно воспитывали утонченным, а белизна кожи и даже изнеженность совсем не считались недостатком, скорее наоборот: о гибели этого многовекового идеала, кстати, много писал Юкио Мисима в своем знаменитом романе «Весенний снег» из тетралогии «Море изобилия».
Благородной женщине в Японии также полагалось разбираться в изящных науках и уметь составить идеальный букет, найти подходящие слова для восхищения цветением сакуры и поддержать разговор с мужем о прекрасном. Несмотря на свое бесправие, положение женщин не было совсем безнадежным, отчасти это связано с тем, как трепетно японская знать относилась к искусству и красоте — и к женщине как их воплощению.
Одним из показателей этого является тот простой факт, что едва ли не треть литературных памятников в Японии написаны женщинами: здесь сразу вспоминается и «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (ХI век), и «Записки у изголовья» Сэй-Сенагон (ХI век), и «Непрошеная повесть» Хигути Итие (ХIV век). Интересно, что в одном из литературных памятников X века — в «Повести о прекрасной Отикубо», напоминающей историю Золушки, — девушка завоевывает любовь принца не только трудолюбием и красотой, но и тем, как ладно она пишет стихи и сочетает цвета в одежде.
Интересно, что похожим образом — как к произведению искусства — к женщине стали относиться и в Европе, правда, чуть позже, во времена эпохи Возрождения. Ренессанс вернул самому понятию культуры тот вес, которого оно было лишено в Средние века, когда идеалом человека был рыцарь — ну а в круг рыцарских добродетелей тонкий вкус не входил, как не входил он и в перечень добродетелей «прекрасной дамы», от которой требовалось лишь быть недосягаемой, присутствовать на турнирах, да изредка дарить платок какому-нибудь смелому воину на память.
Новые общественные идеалы привели к тому, что женщины, хотя бы формально возведенные на пьедестал почета, сами начали понемногу заходить на территорию культуры и покровительствовать талантам.
Одной из первых в этом деле стала французская принцесса Маргарита, которая не только сама была писательницей, но и оказывала поддержку таким людям, как Деперье, Клеман Маро и Эразм Роттердамский. Ее двор стал местом постоянных встреч ученых и поэтов, музыкантов и философов: в сущности, она создала то, что позднее будет называться литературным салоном.
Уже в XVII веке ее дело продолжила мадам де Рамбуйе, покровительствовавшая Франсуа Малербу, Жоржу де Скюдери, Корнелю и многим другим. С мнением образованных женщин, своим вкусом и обаянием завоевавших высокое положение в обществе, стали считаться, а некоторое и вести переписку.
Большие заслуги в деле повышения престижа искусства в целом принадлежат Людовику XIV. Король-Солнце, обожавший танцы, был уверен, что достижения в культуре не менее важны, чем экономические, и потому охотно поддерживал художников и архитекторов. Усилия были не напрасны — блеск и утонченность французского двора производили неизгладимое впечатление на всех иностранцев, и если бы не Людовик XIV, возможно, Франция бы не считалась и по сей день образчиком вкуса и хороших манер. Немало на культурный процесс влияли и фаворитки короля: так, мадам Монтеспан, одна из самых известных его любовниц, покровительствовала Мольеру, Филиппу Кино и Жану де Лафонтену, а маркиза де Ментенон (другая дама сердца Людовика) прославилась тем, что открыла первую в Европе женскую светскую школу в Сен-Сире. Впоследствии она стала прообразом многих женских учебных заведений, в том числе и Смольного института в Петербурге.
Позднее, уже в XVIII и, конечно, в XIX веке, всевозможных литературных салонов, душой которых были состоятельные или благородные дамы, становилось все больше. Для образованных и амбициозных женщин, которые по понятным причинам были лишены возможности вести активную общественную жизнь, создание салона было едва ли не единственным шансом хоть как-то себя проявить. От обсуждения вопросов искусства гости постепенно стали переходить к обсуждению политики, и вскоре мирные литературные встречи превратились в рассадники вольнодумства — именем знаменитой мадам де Сталь, чей салон навещали оппозиционные французские деятели, можно было пугать автократов по всей Европе. Про нее, кстати, Константин Батюшков как-то сказал, что она «дурна как черт и умна как ангел».
В России знатные дамы также оказывали покровительство искусству: одной из первых в этом деле была Наталья Алексеевна, сестра Петра I, которая писала пьесы сама и поддерживала зачатки российского театра: усилиями царевны в 1706 году в Преображенском дворце стали показывать первые спектакли.
Неоценимую помощь в укреплении роли женщин в культуре сыграла и Екатерина II: столь же большие заслуги принадлежат и ее подруге, Екатерине Дашковой, без которой вообще сложно себе представить отечественную версию эпохи Просвещения. Если бы не они, вряд ли в XIX веке в России появилось бы столько литературных салонов под началом женщин — их всех даже трудно перечислить. Зинаида Волконская, Авдотья Голицына, Евдокия Ростопчина, Авдотья Елагина и многие-многие другие женщины имели огромное значение для Золотого века русской культуры. Их внимания и поддержки искали поэты и художники, философы и критики — за их благосклонность разворачивалась настоящая борьба. И все же хозяйки литературных салонов долгое время оставались исключением из правил, а мир искусства — в глобальном смысле — по-прежнему принадлежал мужчинам.
Переломный момент
Все начало меняться ближе к концу XIX века. Женщины постепенно входили в культурную жизнь — давать хорошее образование дочерям стало считаться престижным в аристократических и буржуазных кругах. Подтверждения этому можно найти повсеместно — даже в живописи: стоит лишь присмотреться к женским портретам того времени, и мы увидим, что книга стала почти непременным атрибутом девушки, тогда как прежде ничего подобного и рядом не наблюдалось. Даже героинь прошлого стали осовременивать с помощью такого «аксессуара»: например, одна из наиболее влиятельных художниц девятнадцатого столетия, Мария Спартали, изобразила Беатриче Портинари (возлюбленную Данте и героиню Ренессанса), с книгой, хотя в эпоху Возрождения подобный ее портрет вряд ли мог появиться на свет. Те же тенденции заметны и в литературе, в том числе русской, где женщины все чаще выступали в качестве моральных авторитетов: Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Соня Мармеладова, Ольга Ильинская, Вера Павловна и многие другие героини имели все меньше общего с бездеятельными барышнями прошлых эпох.
Вскоре женщины стали активно влиять на культуру и общество не только в романах: как отмечает историк Эрик Хобсбаум, в конце XIX — начале XX века они оказались в довольно выигрышном положении для занятия искусством по сравнению с мужчинами.
«Во-первых, — пишет автор, — от большинства взрослых мужчин ожидалось, что они зарабатывают на жизнь, и, следовательно, у них меньше времени на культурное времяпрепровождение в течение дня, чем у замужних буржуазных женщин, которые не работали; во-вторых… буржуазное жилище все более „эстетизировалось“, а женщина по традиции осталась хранительницей дома».
Этот раскол еще сильнее проявился в XX веке, когда мужчины ушли на войну, а у женщин просто не осталось другого выхода, кроме как занять их место в «мирных» областях жизни, таких как культура, образование и искусство. Две мировые войны оказали решающее влияние на формирование новых представлений об идеалах мужского поведения в обществе: мужчины должны были быть в первую очередь солдатами и защитниками страны, а не тонкими ценителями искусства. Более того, эстетство и самозабвенное увлечение культурной жизнью в глазах общества стало восприниматься как нечто, по своей сути противоречащее маскулинности. Все это кардинальным образом изменило тенденции конца XIX века, когда во многих богатых семьях радовались сыну-дирижеру или сыну-скульптору, считая подобные профессии престижными.
Женщины перехватывают мяч и уверенно ведут
Интересно, что сегодня, когда больших войн вроде бы не наблюдается, а относительное равноправие постепенно приходит во все цивилизованные страны мира, «культурные весы», однажды склонившиеся в пользу женщин, не изменяют своего положения. От мужчин в большинстве случаев сейчас не требуется сломя голову идти в атаку на полях сражений, однако в сферу искусства это их отнюдь не вернуло. И подобная ситуация характерна не только для нашей страны, но и для всего мира. Приблизительное равенство — с точки зрения гендерного состава аудитории — сегодня наблюдается лишь в кино. Например, в США 52 % всех посетителей кинотеатров — женщины; в России этот процент даже чуть выше: 57 %. И это при том, что блокбастеров, которые, казалось бы, снимаются для мужчин, выходит на экраны по-прежнему много.
Однако кино все же не самый показательный пример. Наибольший разрыв в этом плане наблюдается в театральной среде.
В столичных театрах, в диапазоне от РАМТа до электротеатра «Станиславский», доля женской аудитории равна 70 % или даже слегка превышает данный порог.
Эта цифра (с небольшими поправками) остается практически неизменной в России более 20 лет. Схожая ситуация с гендерным составом аудитории существует и в Англии, и в США.
Чуть меньше дистанция между женщинами и мужчинами наблюдается среди музейной публики. По данным собственных исследований того же «Гаража» и Русского музея, на 60–70 % их аудитория состоит из женщин, и на 30–40 % — из мужчин. При этом не стоит забывать, что инициатором похода в театр или музей, скорее всего, является женщина — в конце концов, шутки и анекдоты о скучающем мужчине, вынужденном прийти на балет, тоже не появляются на пустом месте, да и за культурное просвещение детей, как правило, отвечает именно мать, а не отец.
В книжном деле также преобладает женская аудитория — речь опять же не только о России. Например, в Австралии, по различным данным, более 60 % читающей публики являются именно женщины. В нашей стране масштабные исследования на эту тему не проводились, однако достаточно лишь заглянуть в сообщества книжных магазинов в социальных сетях, чтобы понять, что к чему. Скажем, в группе торговой сети «Читай-город» во «ВКонтакте» более 448 000 участников, и около 357 000 из них — женщины. У магазина «Москва» похожее разделение: 28 000 и 23 000 соответственно. К слову говоря, в издательствах уже давно поняли, кто является их аудиторией, и это во многом влияет на то, какие именно книги выходят из печати.
Одним из следствий всех этих культурных процессов стало то, что вот уже в течение 30–40 лет можно наблюдать настоящий расцвет женской литературы. Под этим имеется в виду не литература «для женщин», а литература, созданная писательницами.
Если еще в начале XX века к женщинам-авторам относились как бы свысока, пренебрежительно, уважая лишь отдельных представительниц вроде Вирджинии Вулф или Марины Цветаевой, то сегодня разделение по гендерному признаку практически полностью стерлось.
Женщины пришли как в массовую, так и в элитарную литературу, и произошло это во всем мире. В первом случае мы сходу можем назвать множество имен, в диапазоне от Джоан Роулинг до Э. Л. Джеймс, и во втором — ситуация не хуже. Ханья Янагихара, Элена Ферранте, Элис Манро, Фэнни Флэгг, Эмма Клайн — это лишь несколько имен, которые знает каждый, кто увлекается литературой. Если же вернуться к ситуации в России, то и нам есть, чем похвалиться в этом контексте: Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Вера Павлова, Елена Фанайлова, Линор Горалик, Мария Степнова, Гузель Яхина, Анна Матвеева — имен так много, что впору говорить о Золотом веке женской прозы.
Судя по всему, схожая история скоро повторится и в других областях искусства. Так что если женщины пока и не победили мужской мир в реальной жизни, то в мирах более тонких — и более значимых с точки зрения вечности — именно их голос является сегодня решающим.
Комментарии экспертов
Редакция «Эксмо»
Владимир Хорос, редактор остросюжетной литературы
Вопрос о гендерной принадлежности той или иной книги сейчас приобрел особую сложность. Во-первых, сейчас не менее 85 % всей читающей аудитории составляют женщины. А во-вторых, последние уже давно запоем читают такую литературу, которая до недавнего времени считалась абсолютно мужской, например мистические триллеры, фантастику, приключенческий экшн, даже жесткий нуар.
Для того чтобы выделить ту или иную книгу как мужскую, нужны четкие критерии: в ней не должно быть ничего из того, что нравится женщинам.
Например, крайне жесткий нуар в духе «Кода 93» Оливье Норека или романов С. Крэйга Залера, полные насилия и жестокости, где речь идет либо о криминальных разборках, либо о какой-либо кровавой мести. Женщинам, как правило, необходима какая-никакая романтическая линия. Женщины дальше стоят от натурализма и более близки к психологизму. Поэтому среди них традиционно хорошо идут психологические триллеры или полицейские детективы, главными героями в которых являются либо яркие, интересные, сильные женщины с тяжелой судьбой, упорно преодолевающие трудности окружающего их мира, либо твердые, стойкие, надежные, умные мужчины (пусть далеко не идеальные), способные решить любой вопрос. Поэтому женской аудитории мы адресуем самый разный спектр книг — от Питера Джеймса и Анжелы Марсон, Камиллы Лэкберг и Дот Хатчисон, Джессики Феллоуз и Ти Кинси до Марио Пьюзо и Юсси Адлер-Ольсена, Джеймса Роллинса и Ли Чайлда. Это, разумеется, общие соображения — но в целом так.
Дмитрия Обгольц, редактор зарубежной современной литературы, и Алена Муркес, pr-менеджер зарубежной современной литературы
Современную литературу сейчас читают все, вне зависимости от возраста и гендерной принадлежности.
Если раньше у Чарльза Буковски было больше читателей мужчин из-за его стиля бунтаря, то сейчас его с удовольствием читают и женщины. То же самое касается и лауреата Букеровской премии 2016 года — Пола Бейти, книги которого наполнены сатирой на политику и черным юмором.
Не пугают женщин и сложные по структуре тексты лауреатов премий, таких как Джордж Сондерс и Кадзуо Исигуро.
Если раньше женщин в основном читали женщины, то теперь во многие шорт-листы премий входят писатели женского пола, и мужчины читают их не меньше. Например, Тони Моррисон, Дебора Леви, Зэди Смит — что показывает, что мир потихоньку отходит от шовинизма.
Женщины преобладают и в рядах поклонников французской литературы, например у Ромена Гари, Эрве Базена и феминистки Симоны де Бовуар.
2Наталья Файбышенко, кандидат филологических наук, психолог
Сложившаяся ситуация может быть связана с тем, что женщин сегодня на 11 миллионов больше, чем мужчин. Это, в свою очередь, приводит к повышенной конкуренции между женщинами: они стремятся быть более привлекательными, развитыми, знающими и образованными, в том числе культурно. С другой стороны, театры, музеи и книги — это миры, в которые женщины с удовольствием погружаются, отрываясь от привычной и часто не слишком счастливой реальности. Это скорее женская черта — уходить в мир грез и фантазий хоть на время. Мужчинам это свойственно в куда меньшей степени. Думаю, если для женщин театр — это возможность отдохнуть и расслабиться, то для мужчин это часто нечто противоположное. Отдыхают мужчины в основном все-таки по-другому.
Зоя Звягинцева, психолог
Я, как психолог, много разговариваю с женщинами разного возраста, семейного положения и образования о том, что им интересно в жизни, что делает их жизнь насыщеннее, полнее и осмысленнее. И я вижу, как меняются границы возможного для женщин с каждым годом. Традиционное дискриминирующее распределение функций в семье, когда муж только работает, а жена и работает, и делает все остальное по дому и уходу за детьми, постепенно перестает быть допустимым для обоих полов.
Мужчины хотят больше заниматься детьми, в семьях начинает особенно цениться эмоциональная поддержка, у женщин высвобождается время для досуга. Есть и еще одна современная тенденция, значимая как для женщин, так и для мужчин: увеличение продолжительности жизни позволяет при желании в 30–40 или даже 50 лет поменять профессию.
Сейчас на смену карьеры решаются многие женщины, и очень часто это оказывается какая-то творческая профессия: дизайн, культурология, иллюстрация, журналистика. Мне кажется, это важный этап в развитии общества в целом, поскольку искусство — отличный способ удовлетворения эмоциональных потребностей, способ осознать и пережить чувства. И чем больше женщина занимается творчеством, тем здоровее психический климат вокруг нее.
Марат Суставов, магистр социологии НИУ ВШЭ, руководитель проектов в исследовательской компании Tiburon Research
Социолог предложил бы в данной ситуации провести масштабное исследование о восприятии разного рода досуга — о посещении выставок, театров в сравнении с другими видами, — чтобы прокомментировать эту ситуацию. В отсутствии эмпирических данных предположу, что в итоге мы выявим разницу в гендерном восприятии досуга. Так же как профессии имеют гендерную окраску (медсестрами, педагогами и стюардессами чаще становятся женщины, а инженерами, программистами и пилотами — мужчины), так и то, чем «нормально» заниматься мужчинам и женщинам в свободное от работы время, диктуется отчасти степенью маскулинности и фемининности занятия. Культурно-творческую сферу я поместил бы ближе к фемининной на шкале маскулинности-фемининности.
С раннего детства мы видим, что мальчики обычно выбирают футбол, а девочки идут на танцы.
Набор релевантных занятий для каждого гендера в коллективном сознании влияет впоследствии на выбор нашего образования, а образование, в свою очередь, также определяет склонность к формированию определенного стиля жизни.
Среди женщин больше тех, кто имеет высшее образование, а оно все-таки формирует гуманистические ценности, в том числе ценность творческой деятельности и ее результатов. Вместе с этим высшее образование дает людям знания и навыки, без которых трудно потреблять элементы немассовой и тем более элитарной культуры.
Лиза Савина, галеристка, куратор и арт-менеджер
— Если верить статистике, основными потребителями культуры сегодня являются женщины. Как вы считаете, есть у этой ситуации какие-то социологические или психологические объяснения?
— Думаю, в России работают оба фактора — и социологический, и психологический, и оба они связаны с традиционной для нашего общества патриархальностью, подразумевающей некоторый мачизм, а следовательно, сниженный интерес к культуре в целом как к «немужскому» занятию. Но это если говорить о консервативных мужчинах в возрастной категории «40+». Те, кто не «ушиблен» советскими и постсоветскими травмами, достаточно подвижны, да и вообще молодежь потребляет культуру и искусство довольно активно без гендерной разницы.
— Вы говорили, что женщины являются скорее «эмоциональными потребителями» искусства: а как тогда к искусству относятся мужчины?
— В том социальном кругу, с которым преимущественно сталкиваюсь я, мужчины в целом проявляют интерес к искусству, у них меньше времени вне основного рода деятельности, но при этом среди осознанных коллекционеров значительно больше мужчин, чем женщин.
Женщины обычно покупают искусство с прикладными целями, в большинстве случаев руководствуясь эмоциональными маркерами. Мотивации мужчин значительно разнообразнее.
Опционал «нравится-не нравится», конечно, тоже присутствует, но для них мощной мотивацией являются статус и инвестиционный потенциал. Вообще, в вопросах покупки искусства мужчины значительно пассионарнее женщин.
— А с чем связано преобладание женщин в культурной сфере? Искусствоведы, журналисты, культурологи — если посмотреть на кафедры этих специальностей в вузах, то учатся там в основном именно женщины.
— Бытует мнение, что в культуру вовлечено больше женщин потому, что эта сфера традиционно ниже оплачивается и, мне кажется, здесь есть своя доля правды. Но вообще, и в Европе гуманитарные кафедры тоже преимущественно женские, другое дело, что до недавнего времени в рубрике «пришел к успеху» превалировали мужчины. В силу разных особенностей — в том числе и, как мне кажется, из-за традиционной структуры семьи, где ответственность за детей и быт до недавнего времени лежала исключительно на женщине.
Смех
Интерес
Вдохновение
Красота
Умиление
Радость
Удивление
Трогательно
Гнев
Отвращение