Если и есть в нейробиологии одна идея, в справедливости которой мне хотелось бы убедить всех людей на земле, то такой идеей я считаю следующую: сознание — это пассажир мозга, который мнит себя машинистом.

Почему это важно? Потому, что если вы этого не понимаете, то с большой вероятностью ведете себя как дебил. Вот представьте, что вы разговариваете по телефону с другом, заходите в лифт, связь прерывается, говорить становится невозможно. И тут вы вместо того, чтобы минуту подождать, начинаете сердиться, ругаться и грозить другу расправой при встрече за то, что он над вами так издевается. Тупо? Тупо. Друг же не виноват, что у вас в лифте телефон не ловит. Вот примерно настолько же резонны 99 % любых проявлений раздражения.

Маршрутка высадила в лужу и вообще понаехали тут шумахеры? Работа третий год бессмысленна и безобразна? По телевизору все тот же мордоворот? Булка черствая, кофе горький, водка жидкая, жена жирная, погода дрянь, кругом фашисты? Каждый из этих пунктов вы, наверняка, готовы защищать хоть в суде: приводить статистику иммиграции, взвешивать жену, измерять черствость булки и доказывать, что все ваше раздражение совершенно объективно и обоснованно.

И вот тут самое время взять и открыть учебник по нейробиологии. Мы не машинисты, а пассажиры. Мы — пассажиры эмоций, решений, морального выбора — вообще практически любых своих действий, включая выбор объектов, на которые мы обращаем внимание и которые нам безразличны, которые нас радуют и которые бесят.

Нам всем кажется, что мы самые умные: мы знаем что делаем, поступаем рационально и взвешенно, если нам что-то не нравится, то для этого есть веские основания, а если на кого-то ругаемся — то за дело. Иногда это действительно так: поездом управляет машинист — но пассажир может и стоп-кран дернуть.

Однако в подавляющем большинстве случаев веские основания для своего раздражения мы придумываем уже после того, как раздражаемся, что несколько компрометирует вескость этих оснований. Нам настолько хочется быть машинистами, что на каждом повороте поезда мы находим совершенно логичное объяснение тому, почему поезд повернул именно так.

Постой, паровоз, не бесите, колеса

Со времен зарождения психологии как науки ученые придумывали пассажиру и машинисту разные названия: «сознание» и «подсознание», «эго» и «ид», «контроль» и «автоматика», «аналитика» и «интуиция», «рефлексия» и «импульсивность». Британский психолог Джонатан Эванс только в литературе, вышедшей за последние 15 лет, обнаружил десяток разных названий этих двух сущностей нашего «я» и от безысходности предложил вообще плюнуть и называть их просто «система 1» и «система 2». Система 1 — подсознание, система 2 — сознание.

Сразу отмечу, что на сегодняшний день никто не знает точно, что именно представляют собой две эти системы с физической точки зрения, как они связаны и какая из них за что отвечает. Но если оставить в стороне громоздкие построения Фрейда и взглянуть на ситуацию с позиций современной нейробиологии, становится очевидно, что система 2 — это очень вкусная и питательная вишенка на гигантском и эволюционно древнейшем торте системы 1.

Посудите сами. Сознание — система 2 — в каждый момент времени оперирует только тем, что укладывается в рабочую память, — это общепринятое и в целом очевидное положение. Сколько укладывается в рабочую память? Зависит от того, что запоминать, но для простых вещей типа цифр или слов — обычно от 5 до 7 штук. Система 1 по определению оперирует всем остальным.

Это, конечно, еще не значит, что система 2 ничего не решает: если быстро-быстро копаться в собственных мыслях, то и 5 штук за раз может хватить. Но на такой перебор уходит много времени: сознательный, рациональный анализ по мозговым меркам занимает целую вечность. И тут мы приходим ко второму аргументу в пользу первичности системы 1 — тоже, если на секунду задуматься, очевидному: система 1 работает элементарно быстрее, чем система 2.

Представьте, что психолог показывает вам картинку с котиками или с расчлененкой и просит описать ваши чувства. Сколько времени вы будете думать перед тем, как подыщете нужные слова? По крайней мере пару секунд. Но эмоции реагируют почти мгновенно: разницу в восприятии мозгом веселых и страшных картинок можно засечь уже через 120 миллисекунд.

Эмоции вызываются не обдумыванием — наоборот, обдумывание объясняет возникшие эмоции. И тратит на это в десятки раз больше времени. Исследования убедительно показывают, что «эмоциональный мозг» — он же система 1 — принимает решения быстрее, чем «рациональный» — он же система 2. Человек сначала чувствует, а потом думает.

«Видимо, эмоциональный компонент присутствует в любом восприятии. Мы никогда не видим просто „дом“. Мы видим „красивый дом“, „уродливый дом“ или „претенциозный дом“. Мы не просто читаем статью о меняющихся взглядах, или о когнитивном диссонансе, или о гербицидах. Мы читаем „интересную“ статью о меняющихся взглядах, „важную“ статью о когнитивном диссонансе или „тривиальную“ статью о гербицидах. То же самое относится к закату, разряду молнии, цветку, ямке на щеке, заусенцу, таракану, вкусу хинина, Сомюру, цвету почвы в Умбрии, шуму машин на 42-й улице и в той же степени — звуку тона на 1000 Гц и внешнему виду буквы Q».

Роберт Зайонц, «Чувства и мысли: предпочтения не требуют умозаключений», 1980
Единственное объективное, что есть в вашем раздражении, виновниками которого стали маршрутчики, жена, фашисты или черствая булка, — это само раздражение. Нейрохимические реакции в мозгу. Приливы и отливы нейромедиаторов, завихрения электрических полей в лобных долях и миндалине. Булка, может, и черствая, зато колбаса отличная. Маршрутчик не умеет водить, зато веселые анекдоты рассказывает. О политике даже не буду вспоминать: мне кажется, любому здравомыслящему человеку понятно, что политический дискурс — это просто условный набор реплик, о котором группа людей договаривается друг с другом.

Вопрос не в том, почему вас все бесит, — вопрос в том, почему вы от всего беситесь и что с этим делать — вам, а не маршрутчику.

Хакнуть эмоции

В формировании настроения — а наряду с этим и в процессе восприятия окружающей реальности — участвует несколько независимых, но тесно сплетенных мозговых систем. Поэзия Лермонтова и учение Дона Хуана в конечном итоге просто способы описания этих систем. С практической точки зрения нет особой разницы, называть ли содержимое мозга «нейронами», «чакрами» или «лучами силы», — но мне кажется, что с нейронами как-то проще.

Первое, от чего вы беситесь, — это сниженная активность системы вознаграждения. В природе эта система нужна для того, чтобы программировать поведение. Хорошим настроением вознаграждается добытая пища, освоенный навык, покорение самки и т. д. Система вознаграждения устроена так, чтобы мы радовались правильным вещам. Но это очень хитрая система. «Сумма» награды — выраженная в степени активности нервных клеток, выделяющих дофамин, — не задана раз и навсегда, а относительна. Достижением считается не просто что-то полезное, а то, что лучше, чем обычно.

Задача системы вознаграждения — чтобы вы никогда не расслаблялись. Для этого она калибрует вознаграждение, реагируя на привыкание. Если хорошего вдруг стало столько, что усилий для его добычи прилагать не надо, система вознаграждения перестанет на него реагировать и погонит вас искать что-нибудь еще более хорошее.

Все дело в том, что в природе хорошего очень мало, поэтому к нему просто так не привыкнуть. Проблемы, как обычно, возникают оттого, что мы живем в совершенно чуждых своей природе условиях: неограниченные калории, масса развлечений и теплая кровать. Поэтому обезьяне для радости достаточно банана, а нам нужны плазменные телевизоры, техно-вечеринки и ежеминутные дофаминовые уколы фейсбучных комментариев.

Если ваш рабочий день проходит монотонно и скучно, а после работы вы каждый вечер отправляетесь с друзьями в шумный бар, то ваша система вознаграждения привыкает именно к шумному бару. И каждое утро начинает ныть: «Ты что, дурак? Зачем ты садишься за компьютер, когда в баре так весело?» Объективно в этот момент у вас в голове замолкают дофаминовые нейроны. Субъективно вы раздражены, не находите себе места, не можете сконцентрироваться и ищете, на ком бы сорваться.

Опасность алкоголя и наркотиков не столько в том, что они вредны сами по себе, сколько в том, что они перекашивают привычный уровень вознаграждения. С ними так хорошо, что все остальное начинает бесить. Если вы вместо бара после работы читаете книжку и отправляетесь спать, то избегаете резкого перепада вознаграждения. В итоге работа с утра уже не кажется настолько противной, а мелочи: смешной ситком по телевизору, хорошая погода, чашка кофе — начинают радовать.

Это вовсе не означает, что пить и веселиться нельзя. Периодические всплески дофаминовой активности нужны всем. Но стоит всплескам стать привычкой — как они перестают быть всплесками и становятся фоном для оценки всего остального.

Хорошая новость в том, что перекалибровка системы вознаграждения редко занимает больше пары недель. Если вас все бесит, кроме вечеринок, постарайтесь месяц на них не ходить: какое-то время будет еще хуже, но потом вы вдруг обнаружите, что просыпаетесь в хорошем настроении.

Относитесь к себе как к персонажу игры Sims, а к дофамину — как к ограниченному ресурсу: распределяйте его с умом и старайтесь извлекать из правильных вещей. Если у вас не клеится работа, сделайте перерыв и поиграйте в компьютерную игру. Если, наоборот, у вас получилось что-то хорошее, полюбуйтесь своим достижением подольше, покажите кому-нибудь, кто вас похвалит, выложите в социальную сеть. Мозг проассоциирует дофаминовый всплеск с выполненной работой и запомнит: работа — это хорошо. Если вам предстоит тяжелая неделя, купите билеты на субботний концерт и поднимите свой дофаминовый фон с помощью предвкушения.

Разум против чувств

Гораздо хуже понятна работа другой мозговой системы, связанной с еще одной «молекулой настроения» — серотонином. Отчасти это объясняется тем, что если дофамин в мозгу выполняет более-менее однотипные функции, то серотонин в разных отделах мозга и даже в разных типах клеток делает совершенно разные вещи. О том, что он поднимает настроение, мы можем заключить на основании того, что недостаток триптофана (предшественника серотонина) вызывает депрессию. А большинство антидепрессантов, наоборот, блокирует его обратное всасывание (чем хуже всасывается — тем дольше работает).

Считается, что серотонин, как и дофамин, программирует наше поведение, но не через вознаграждение, а через наказание. Человек с пониженным уровнем серотонина лучше предсказывает, какое из его действий приведет к чему-нибудь плохому. Соответственно, повышенный серотонин предсказание плохого ухудшает. В быту такое ухудшенное прогнозирование плохого называется оптимизмом.

Настроение зависит от того, в каком свете вам представляются собственные жизненные перспективы — как краткосрочные (сколько у меня сегодня работы), так и долгосрочные (что я вообще делаю в жизни). Так вот, оказывается, что оценка этих перспектив может резко измениться при изменении уровня определенной аминокислоты. Если вы вдруг недоели триптофана, то в течение нескольких часов у вас упадет уровень серотонина и жизнь внезапно начнет казаться конченой, работа непосильной, друзья убогими, а развлечения бессмысленными. Надо ли объяснять, что эти оценки никак не связаны с реальностью?

Серотонин — слишком сложная штука, чтобы его можно было тупо «поднять» для улучшения настроения (более-менее уверенно порекомендовать такой способ можно только при клинической депрессии). Но даже само понимание того, что оптимизм и пессимизм могут управляться не зависящими от вас факторами, очень полезно.

Если знать, что ощущение безысходности, — это что-то вроде больного горла, то справиться с ним гораздо проще. Это, наверное, самый главный практический вывод. Чтобы справиться с тем, что вас все бесит, надо, прежде всего, знать, с чем именно вы пытаетесь справиться. Бороться с раздражителями напрямую обычно непродуктивно: если проблема в вас, то вы всегда найдете от чего беситься, даже если решите текущую проблему. Гораздо перспективнее работа над собой. Первый шаг такой работы — прислушаться к собственным эмоциям. Научиться опознавать оптимизм и пессимизм, вознаграждение и раздражение. Это сложнее, чем может показаться: большинству из нас трудно отделить свое «я» от собственных эмоций и вообще от работы мозга.

Основной помощник в деле самоанализа — нейробиология. Но на ее месте могут быть психология, философия, даже, прости господи, религия. Главное — чтобы у абстрактных, неуловимых чувств появились конкретные названия. Собственные эмоции надо знать в лицо — или по крайней мере по имени.

Николай Кукушкин

Мы все горазды раздавать советы, но когда доходит до дела, превращаемся в среднестатистических истеричек и дураков, делаем совершенно лишние покупки и ведемся на разводы аферистов. Но не всё так плохо: оказывается даже древние цари вели себя так же. Давайте разберемся, какие приемы разработаны нейропсихологией, чтобы помочь нам поступать правильно и быть разумными наперекор своей страстной увлекающейся натуре.

Царь Соломон был третьим еврейским царем и считался образцом мудрости среди своих подданных. Люди преодолевали огромные расстояния, чтобы получить его совет и посмотреть, как изящно сын Давида вертит свое легендарное кольцо с мудрыми гравировками. Но когда дело касалось самого царя, то мудрость покидала его. О том, что кольцо не работало, говорит череда недальновидных решений, которые привели к распаду царства: сотни наложниц, хвастовство своим богатством, пренебрежение воспитанием сына (который в дальнейшем стал тираном), расточительство государственной казны.

Термин «парадокс Соломона» появился в исследовании ученых Итана Кросса, профессора психологии из Мичиганского университета, и Игоря Гроссмана, доктора философии из университета Ватерлоу. Он обозначает ситуацию, когда человек может давать мудрые и эффективные советы другим людям — но сам в критические моменты не может абстрагироваться, дать себе самому совет и последовать ему.

Почему мы хотим помогать друг другу

За желание помогать другим людям мы обязаны развитию неокортекса. Виды, у которых он не развит, лишены материнского инстинкта: например, детеныши рептилий после рождения вынуждены давать деру от своих сородичей, которые видят в своих отпрысках только пищу.

Наблюдать за развитием эмпатии мы можем на примере детей. Годовалый ребенок уже способен ощущать беспокойство, когда рядом с ним падает другой малыш: он может сразу же сунуть большой палец себе в рот, как если бы ушибся сам. Дети постарше начинают осознавать свою личность и тот факт, что они отделены от других людей. Они стараются решить проблему более хитрыми способами, например, предлагают мягкую игрушку пострадавшему ребенку. К двум годам к детям приходит понимание, что чувства других людей отличаются от их собственных ощущений. Пик развития эмпатии наступает к концу детства: в этот период дети осознают, что страдания существуют и за рамками конкретного момента. В этом возрасте они могут сопереживать положению целой группы людей, например бедным.

Дарвин считал, что природа эмпатии — эгоистичная мотивация.

Когда вы видите страдающего человека, это вызывает у вас воспоминания о ваших собственных пережитых страданиях, и вы начинаете испытывать сильный дискомфорт (его еще называют эмоциональным резонансом). И для того, чтобы его снизить, вы помогаете другому человеку.

Почему трудно дать совет самому себе

Представим ситуацию: вы пошли в бассейн, чтобы отработать технику плавания «кролем». Горизонт чист, дорожка принадлежит только вам. Вы изящно прыгаете в воду, старушки, сидящие на шезлонгах, по очереди выставляют вам оценки. У вас три десятки. Но затем — «БАМ», искры в глазах. Вы ударились головой обо что-то неизвестное. Вы поднимаете голову и оцениваете угрозу: это подросток лет четырнадцати. Если он вам еще и нагрубил и брызнул водой в лицо, вы почувствуете праведный гнев и направите его на молниеносное агрессивное решение проблемы.

Это активировалось миндалевидное тело: в ответ на раздражитель оно выдает эмоциональную реакцию гораздо быстрее, чем префронтальная кора успевает провести «холодный» анализ. Миндалина в том числе отвечает за формирование агрессии, это она заставила ваши кулаки сжаться, а пульс — участиться и настроила вас «бить или бежать».

При определенном уровне стресса ответственность за ваши поступки берете уже не вы, а архаичный центр мозга, который перехватывает управление в самых безнадежных обстоятельствах, требующих быстрых реакций, когда рефлексия может стоить вам жизни.

Благодаря выбросу адреналина вы получаете невероятный прилив энергии. А в СМИ об этом расскажут только как «халк с нечеловеческой силой избил ребенка в бассейне». Находясь в плену эмоций, вы не сумели дать объективную оценку случаю, поэтому не только сами не смогли принять правильное решение, но и чужих полезных советов не вспомнили.

Как «остудить» эмоции

Людям, которые испытывают сильные эмоции, трудно сконцентрироваться на своих проблемах. Чтобы помочь себе, необходимо дать «остыть» миндалевидному телу. Чем меньше мы лично вовлечены в ситуацию, тем легче нам абстрагироваться от эмоций и страхов и рассуждать разумно.

Ученые Итан Кросс и Игорь Гроссман провели несколько экспериментов, чтобы доказать свою теорию о том, что если мы смотрим на проблему в третьем лице и становимся для себя «лучшими друзьями», которые дают эффективные советы, то нам легче принять и решить проблему. В исследовании участники становились жертвами воображаемой измены их партнера, а затем им необходимо было ответить на несколько вопросов (чтобы посмотреть, как испытуемые могут отстраниться от проблемы и рассуждать рационально). В первом случае они отвечали на вопросы от первого лица, во втором — испытуемые освобождались от своего «эго» и отвечали от третьего лица, как будто дают совет другу. Результаты показали, что когда участники смотрели на ситуацию со стороны, они давали более рациональные советы.

В ходе этого эксперимента ученые также доказали, что по отношению к себе «мудрость не приходит с годами»: группа испытуемых в возрасте 60–80 лет была менее склонна рассуждать рационально о своей проблеме.
Когда человек думает о себе в тяжелом положении, то у него включается «туннельное видение»: сужается широта мышления и мысли рассеиваются. Но если человек представляет такой же случай в отношении другого, то он абстрагируется от проблемы и смотрит на нее от третьего лица, не пропуская случившееся сквозь себя. Эта дистанция «выключает» драматический эффект, приглушает работу миндалины и позволяет мыслить здраво и мудро.

Другие способы абстрагироваться от эмоций

Помимо техники «от третьего лица» есть еще ряд способов, которые помогут успокоиться, посмотреть на положение дел под разными углами и обрести успокоение.

Дзен-буддизм советует включить режим противоречий и отвлечения. В этой философии распространена практика размышления над парадоксами, например: «Как звучит хлопок одной рукой?». Размышление над парадоксами помогает переключить и освежить ум в экстренном случае. Противоречия помогают развивать в себе способность мириться с неопределенностью. С европейским взглядом на дзен-буддизм можно познакомиться по книгам Ойгена Херригеля «Искусство стрельбы из лука» или погрузиться во вьетнамский буддизм через небольшую книгу «Как есть осознанно» Тит Нат Хана.

Юмор позволяет дистанцироваться, потому дает необходимую в стрессовых условиях эмоциональную разрядку. Найдите что-то смешное в себе или во всей проблеме, которая вас тревожит, нарисуйте карикатуру на врага и сочините «пирожок» о превратностях своей судьбы. Так вы сможете посмотреть на всё под другим углом и освободиться от гнетущей роли жертвы.

Примеряйте разные точки зрения. Попробуйте рассмотреть конфликт с точки зрения другой стороны. Сочините рассказ от лица работодателя, который четыре месяца не платил вам гонорар, чтобы прокормить любовницу, или представьте себе диалог изменившей вам возлюбленной с ее психотерапевтом.

Дыхательные и физические упражнения. Справиться с гневом помогает физическая нагрузка: она улучшает способности к концентрации и повышает настроение. Глубокое дыхание снижает эмоциональное возбуждение.

Почему нам трудно следовать советам

За умение заставлять себя что-то делать или, наоборот, воздерживаться от чего-то вредного мы обязаны силе воли. Самоконтроль и самосознание (способность отслеживать самих себя) — прекрасная пара, благодаря которой мы можем предсказать свои поступки, проанализировать последствия и заранее передумать.

Сила воли как продукт работы префронтальной коры появилась не только благодаря эволюции, но и социальному фактору. Сто тысяч лет назад, чтобы выжить, людям необходимо было объединиться с другими. Общинность подразумевает сотрудничество и распределение ресурсов: человек много раз подумает, прежде чем брать чужой бутерброд с мамонтятиной, ведь за этим может последовать изгнание из племени. А скитание в одиночестве среди огромных хищников, болезней, да еще и по негостеприимной окружающей среде, скорее всего, привело бы асоциального индивида к смерти.

Чем более сложным становился наш социальным мир, тем сложнее должно было становиться наше поведение. Необходимость сотрудничать и поддерживать длительные отношения повлияли на наш мозг. Мы стали вырабатывать стратегии самоконтроля, который помогает нам сдерживать свои порывы и быть людьми в полноценном смысле этого слова.

Современный человек понимает, что «племя» ему жизненно необходимо: оно заботится о нем, лечит и кормит. Поэтому он лучше возьмет себя в ежовые рукавицы, испытает дискомфорт от пересиливания себя и подведет под это какую-то религиозную философию — чем повторит участь индивида без силы воли.
Американский нейроэндокринолог, профессор биологии, неврологии и нейрохирургии в Стэнфордском университете Роберт Сапольски считает, что основная задача коры больших полушарий современного человека (относительно новой части мозга) — склонять мозг к более сложным решениям. Когда захочется закурить, именно префронтальная кора «выдаст желтую карточку» мозгу, напоминая, почему вы отказались от курения.

Взаимодействие разных частей коры во многом и определяет, устоит ли человек от соблазна и сможет ли сдержаться.

Передняя поясная кора помогает отсекать противоречия между текущими действиями и глобальными целями (посмотреть еще одну серию или лечь спать и встать вовремя на следующее утро).

Дорсальная часть фронтомедиальной коры играет роль копа, который мешает принять неправильное решение (например, сесть играть в компьютерные игры вместо того, чтобы писать диплом).

Сенсомоторная кора должна выполнять приказы дорсальной части. Если исполнительный орган не слушается, то мы можем наблюдать синдром «руки анархиста»: если человек с таким синдромом решит отказаться от пончика в последний момент, то неконтролируемая рука уже автоматически будет тащить его в рот.

Джон Арден, нейрофизиолог, врач с огромным стажем, рассказывает, как мы можем использовать знания нейрофизиологии, чтобы улучшить свое настроение, снять тревогу и чаще испытывать радостные эмоции. Его советы основаны на последних достижениях науки и доказательственной медицины. Предлагаем вашему вниманию 20 цитат из книг ученого.

"Старайтесь делать вид, что вы счастливы"

1. Улыбаясь и хмурясь, вы посылаете сигнал подкорковым областям или коре, совпадающий со счастливыми или грустными ощущениями. Так что старайтесь делать вид, что вы счастливы, — это поможет вам почувствовать себя лучше!
   
   
2. Если вы будете постоянно обращать внимание на возможности вместо ограничений, вам удастся перенастроить мозг. Когда вы начнете фокусироваться на возможностях, в мозге вместо использования привычных связей, усиливающих негативные эмоции, будут формироваться новые связи между нейронами.
   
   
3. Необходимо сопротивляться соблазну избегать неприятных ситуаций, даже если кажется, что так будет лучше. Я называют этот принцип преодолением парадокса. Преодоление парадокса подразумевает, что человек встречает страх лицом к лицу. Вместо избегания он открыто идет ему навстречу. Намеренно помещая себя в не совсем комфортные ситуации, человек привыкает к ним, а его чувство тревожности и дискомфорта постепенно снижается.
   
   
4. Суть этих методов состоит в интересном парадоксе реакций на боль: вместо того чтобы пытаться не думать о ней, задача в том, чтобы принять ее. Это может показаться странным. Зачем стараться принимать боль? Разве это не приведет к еще более острому чувству боли? Ответ: нет, боль уменьшится. Практика осознанности меняет работу мозга и повышает болевой порог. Наблюдая и принимая боль, вы парадоксальным образом дистанцируетесь от степени ее интенсивности.
   
   
5. Если человек склонен чаще находиться в определенном настроении, можно сказать, что это настроение формирует его восприятие всех событий. Это базовый эмоциональный фон, настроение по умолчанию, центр притяжения в его жизни. Большинство из того, что происходит в жизни, основано на этом и вращается вокруг этого.
   
   
6. Старайтесь как можно дольше поддерживать тот эмоциональный настрой, в котором вы хотите оставаться всегда, чтобы в конце концов это начало получаться у вас легко и непринужденно.
   Чем чаще вы целенаправленно вызываете у себя определенное состояние, например, спокойствие или надежду, тем выше вероятность, что это состояние станет привычкой. Чем чаще происходит активация нейронов, отвечающих за это состояние, тем легче будет вызвать это состояние вновь и закрепить его в привычку.
   
   
7. Если грусть, подавленность или злость — постоянное эмоциональное состояние человека, то это похоже на испорченную пластинку. Иголка проигрывателя попадает на царапину на поверхности пластинки, и одна и та же музыкальная фраза начинает проигрываться без конца. В этом суть выражения «звучит как заезженная пластинка». Чтобы песня перестала повторяться, нужно приподнять иголку и сдвинуть ее на несколько канавок. Если человек погрузился в состояние уныния, грусти или злости, ему нужно найти способ «передвинуть иголку».
   
   
8. Если вы сосредоточены на том, чем что-то не является, вы блокируете восприятие того, что это на самом деле. В этом случае вы руководствуетесь негативной системой координат.
   
   
9. Предположим, вы ожидаете какого-то конкретного результата, но все получается иначе. Вместо того чтобы оценить сложившуюся ситуацию, вы зациклены на факте, что все получилось не так, как вы надеялись. Эта дилемма напоминает явление, носящее в психологии название когнитивного диссонанса: при уже сформировавшемся мнении по поводу чего-либо бывает сложно воспринять другое мнение на этот счет, не совпадающее с вашим.
   
   
10. Недавние исследования показали, что в гиппокампе происходит процесс формирования новых нейронов — нейрогенез. Ранее нейрогенез считался невозможным. Открытие новых нейронов в той области мозга, где происходит накопление последней информации, подчеркивает важность тренировки работы памяти для перенастройки мозга.
    
    
11. В состоянии стресса значительная часть энергии тратится на поддержание мышечного напряжения, а потому человек чувствует себя взвинченным и измотанным.
    
    
12. Еще один способ попытаться избежать тревожности, который на самом деле ее только увеличивает, — это стараться жестко контролировать свое состояние. Навязчивое желание все контролировать ведет к избеганию. Стремясь контролировать происходящее, чтобы избежать тревожности, вы попадаете в ловушку того, что постоянно пытаетесь предвидеть будущее, чтобы не допустить даже возможности беспокойства. В этом случае избегающее поведение принимает сложную форму. Когда вы пытаетесь предсказать, что могло бы случиться, вы готовитесь к ситуации, которая, возможно, никогда и не произойдет.
    
    
13. Если беспристрастно наблюдать за своими переживаниями, происходит интересная вещь: «цепь беспокойства» затихает.
    
    
14. Если вы постоянно жалуетесь на какие-то неурядицы и неудачи, это не только делает несчастным вас и окружающих, но и негативно отражается на вашей способности к запоминанию, потому что вы заняты бесполезным делом.
    
    
15. Если вы склоны к депрессивному состоянию, вам следует активировать левые лобные доли, занявшись чем-то конструктивным, — это поможет изменить постоянно негативный эмоциональный фон.
    
    
16. Негативная личностная установка лишает вас любой надежды или ожидания, что вы в силах справиться с неприятной ситуацией. Она заранее настраивает вас на провал, потому что не оставляет надежды. Если вы убеждены, что не способны завести новые отношения, переформулируйте такую личностную установку следующим образом: «Я хороший человек, и когда люди узнают меня поближе, они это понимают».
    
    
17. Изменение личностных установок — более серьезная задача, чем перенастройка автоматических мыслей и убеждений. Но при одновременной работе, направленной на переформатирование личностных убеждений, два более мелких уровня можно гармонизировать для эффективной работы.
    
    
18. Чем чаще человек в определенной манере рассказывает о событиях своей жизни, тем прочнее становятся нейронные связи, представляющие эти мысли. Высказывания бывают позитивными или негативными. Например, если вы постоянно утверждаете: «Это трудно», «Не знаю, удастся ли мне это пережить» или «Это добром не кончится», — самое время изменить то, как вы думаете.
    
    
19. Если вы разовьете в себе ненасытное любопытство, любая среда, в которую вы попадаете, станет для вас источником новых впечатлений и знаний. Эмоционально и интеллектуально богатая среда стимулирует свойство нейропластичности головного мозга, тогда как лишенная этих характеристик среда ведет к деградации.
    
    
20. Амбициозность и любопытство играют важную роль в том, насколько эффективно работает мозг. Развитие в себе двух этих качеств поможет относиться к жизни с энергией и жаждой.
    

Роберт Сапольски - нейроэндокринолог, профессор биологии, неврологии и нейрохирургии в Стэнфордском университете, исследователь и автор книг.