Известные пословицы, забытое продолжение которых резко меняет их смысл!

Мы говорим только часть этих пословиц, упуская из виду продолжение. А ведь оно сильно влияет на их смысл! И это не выдумки, которыми пестрит интернет. Всю информацию о русских пословицах я почерпнула из словарей, составленных более века назад. И более свежих источников, которым точно можно доверять.

Готовы отправиться в путешествие к прошлому русского языка?


1. Всяк правды ищет, да не всяк её творит


С этим смыслом были на Руси и другие пословицы: «Правду в свете всякий трубит, а творить её кто любит?», «Правду всяк хвалит, да не всяк её хранит». Ценили правду во все времена, потому что «правду водой не зальёшь, огнём не сожжёшь», и с этим невозможно поспорить. Все перечисленные варианты я нашла в «Большом словаре русских пословиц» В. Мокиенко.

А вариант «Всяк правды ищет, да не всяк её творит» был зафиксирован В. Далем в «Пословицах русского народа».

2. Век живи, век учись, а умрёшь дураком


Казалось бы, такая мотивирующая пословица «Век живи, век учись». Не прерывай процесс образования даже после школы и альма-матер. В общем-то, послание от продолжения не меняется, не зря говорили «Прекрасно и старому учиться мудрости».

Вот только если понимать забытые слова буквально, выходит, что и бесконечное обучение бесполезно. Хотя я думаю, что смысл концовки совпадает с известным изречением Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное». Всего знать невозможно, как ни старайся.

3. Бедность не порок, но хуже порока


«Зимой без шубы не стыдно, а холодно!», — указывает нам Большой фразеологический словарь Михельсона, изданный в XIX веке. И тут же приводит несколько обидных формулировок, правда, с пометой, что это шуточные изречения: «Бедность не порок, а большое свинство», «Бедность не грех, а приводит в посмех».

Наиболее точное продолжение, на мой взгляд, даёт В. Даль: «Бедность не порок, а несчастье». И не поспоришь.

4. У страха глаза велики, да ничего не видят


Есть люди, — и таких немало,
Вся жизнь их — бесконечный страх,
Не Божьей мудрости начало,
А страх больной с бельмом в глазах.
Они живут в особом мире;
Им мало видеть то, что есть:
Где прочим дважды два четыре,
Там им с испугу пять и шесть.
Кн. П. А. Вяземский. «У страха глаза велики»

Вот такое стихотворение приводит словарь Михельсона, помимо забытого продолжения русской пословицы. И здесь же я нашла второй вариант: «У страха глаза как плошки, а не видят ни крошки».

5. От корма кони не рыщут, от добра добра не ищут


А здесь уникальная ситуация: у пословицы потеряли не продолжение, а начало! Концовку-то все знают, особенно хорошо оно знакома тем, кто смотрел советский мультик «Хвосты» 1966 года. Помните мудрого ёжика с палочкой? Он постоянно напоминал, что «от добра добра не ищут».


А в словаре Михельсона есть потерянное начало, которое усиливает это утверждение. У Даля я увидела другой вариант, не противоречащий другим: «От хлеба хлеба не ищут».

6. Хлопот полон рот, а перекусить нечего


То хлопот у нас полон рот, то забот, да суть одна: повседневных дел так много, что даже белка в колесе начнёт сочувствовать. Так говорят о ситуации, когда совсем нет свободного времени. «Хлопот Мартышке полон рот, и наконец она, пыхтя, насилу дышит», — красочно описал состояние И. Крылов в басне «Обезьяна».

А В. Даль в «Пословицах русского народа» зафиксировал неожиданное продолжение пословицы: «Хлопот полон рот, а перекусить нечего». То есть и толу от этих хлопот никакого.

7. Заварил кашу, так не жалей и молока


Оказывается, у пословицы с кашей столько вариантов, успевай только считать! Приведу вам несколько:

«Заварил кашу, так не жалей масла!»

«Как заварил кашу, так и выхлебай»

«Сам заварил кашу, сам и расхлебывай»

Все они тоже указаны в работе В. Даля «Пословицы русского народа». Каша здесь предстаёт как синоним суматохи и беспорядка. Почему? Интересное пояснение даёт «Учебный фразеологический словарь» Е. А. Быстровой, А. П. Окуневой, Н. М. Шанского:

«На Руси каша была не только повседневным кушаньем, но и обрядовым блюдом, которое подавали на званых обедах, праздниках, например, во время свадьбы. Варили ее сообща, так как это было хлопотно, отсюда и второе значение – "беспорядок, суматоха, сумятица, путаница"».

8. Утро вечера мудренее, жена мужа удалее


Ну что, девочки, вот и на нашей улице КамАЗ с пряниками перевернулся? Думаю, сейчас каждая запомнит продолжение известной пословицы и будет при случае о нём напоминать. У Михельсона я такой концовки не обнаружила, там только «Думай ввечеру, а делай поутру» указано.


А вот В. Даль всё-всё записал! И «Утро вечера мудренее, жена мужа удалее», и «Утро вечера мудренее, трава соломы зеленее». Оба факта справедливы и обжалованию не подлежат.

9. Чудеса в решете: дыр много, а выскочить некуда


Или, как пишет В. Даль, «Чудеса в решете: дыр много, а вылезть негде». Так говорят, когда речь идёт о чём-то невероятном, поражающем своей необычностью, а также о чём-то нелепом. Было даже такое выражение, записанное в словаре Михельсона: «Показать Москву в решете», что значило «обмануть, одурачить».

Кстати, там же мне попалось продолжение другой известной поговорки на схожую тему: «Чудо чудное, диво дивное: от чёрной коровки, да белое молочко».
Источник: dzen.ru
Поделись
с друзьями!
1011
10
22
26 дней

Заграничные родственники народных сказок

Исследователи давно доказали, что у фольклорных мотивов разных стран есть общие корни. А с развитием художественной литературы писатели осознанно стали перерабатывать чужие произведения. Иногда — чтобы сюжет другой страны прижился в новой культуре, иногда — чтобы расставить новые акценты и поместить героев в другие обстоятельства. А порой считая, что оригинал недостаточно интересен и его можно улучшить. В материале читайте, на какие произведения опирались русские писатели и как меняли иностранные прототипы.


Владимир Одоевский. «Мороз Иванович» (1841)



В 1841 году в сборнике Владимира Одоевского «Сказки дедушки Иринея» вышла сказка «Мороз Иванович». Часто говорят, что автор переработал русский сюжет о Морозко, но это не совсем так. У «Мороза Ивановича» есть немецкий прототип — «Госпожа Метелица», впервые изданная фольклористами братьями Гримм в 1812 году. Ее сюжет практически идентичен сказке Одоевского: добрая трудолюбивая сестра через колодец попадает в иной мир. Там она встречает повелителя зимы и служит у него в доме. При взбивании перины Госпожи Метелицы на земле идет снег, а перина Мороза Ивановича накрывает траву, чтобы она не замерзла зимой. В обеих сказках за хорошую службу повелитель зимы отправляет девушку домой с богатыми дарами. Ленивая сестра, позавидовав награде, тоже прыгает в колодец. Но для нее история заканчивается плачевно: у братьев Гримм она возвращается домой, облитая смолой, а у Одоевского — с глыбой льда вместо бриллианта и замерзшей ртутью вместо серебра.

В русской же народной сказке о Морозко девушку отправляют в лес, чтобы сжить со свету. Фольклорист Владимир Пропп считал Морозко и Госпожу Метелицу родственными персонажами, которые воплощают зиму. Оба они были популярны в народе: русских сказок о Морозко известно около 40, а немецких о Метелице и того больше. Братья Гримм записали лишь одну из версий, с которой Одоевский был знаком.

Сергей Аксаков. «Аленький цветочек» (1858)



Еще более запутанная история у сказки Сергея Аксакова «Аленький цветочек». Она вышла в 1858 году приложением к книге «Детские годы Багрова-внука». Уже после этого писателю попался сборник французских сказок «Детское училище», где было напечатано сочинение Жанны Мари Лепренс де Бомон «Красавица и зверь». Писательница обработала народный сюжет и впервые опубликовала его еще в 1756 году. «С первых строк показалась она мне знакомою, и чем далее, тем знакомее; наконец, я убедился, что это была сказка, коротко известная мне под именем «Аленький цветочек», которую я слышал не один десяток раз в деревне от нашей ключницы Пелагеи», — вспоминал Аксаков.

Во второй половине XVIII века в России был популярен перевод сочинения Лепренс де Бомон. Предполагается, что в 1790-е годы сказительница Пелагея услышала его в Астрахани и привезла в дом Аксаковых. И хотя в русском фольклоре тоже есть похожая сказка под названием «Заклятый царевич», анализ сюжетов показал, что известный Сергею Аксакову вариант был французского происхождения.

Всеволод Гаршин. «Лягушка-путешественница» (1887)



Сказку Всеволода Гаршина о лягушке, захотевшей полететь с утками на юг, впервые опубликовали в детском журнале «Родник» в 1887 году. К тому времени в мировой культуре было столько перепевов этой истории, что невозможно однозначно сказать, какими источниками пользовался Гаршин. Известно, что писатель был знаком с басней Жана де Лафонтена «Черепаха и две утки». Лафонтен, в свою очередь, позаимствовал сюжет у греческого баснописца Эзопа, жившего в VI веке до нашей эры. В античном варианте под названием «Орел и черепаха» орел внял просьбам черепахи научить ее летать, поднял в воздух и сбросил вниз.

Скорее всего, Всеволод Гаршин читал и сборник древнеиндийской литературы, где была история про черепаху, которую несли по воздуху два гуся. Под влиянием древнегреческого сюжета возникла албанская народная сказка «Орел и черепаха». В Китае популярна сказка «Обезьяна и черепаха». А японская народная сказка «Лягушки-путешественницы» напоминает названием произведение Гаршина, но отличается сюжетом. В ней две лягушки отправились из своих городов в соседние и встретились на полпути. Расспросив друг друга, горе-путешественницы пришли к выводу, что «люди — бессовестные болтуны: если хотите знать, то Киото и Осака похожи друг на друга, как два рисовых зерна».

Алексей Толстой. «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1935)



В 1923 году Алексей Толстой редактировал для берлинского издательства «Накануне» перевод сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Итальянский первоисточник вышел в свет еще в 1881 году. А в 1930-е годы советское издательство «Детгиз» заказало вернувшемуся на родину писателю пересказ «Пиноккио». Алексей Толстой писал Максиму Горькому: «Я работаю над «Пиноккио», вначале хотел только русским языком написать содержание Коллоди. Но потом отказался от этого, выходит скучновато и пресновато. С благословения Маршака пишу на ту же тему по-своему. Мне очень хочется почитать эту книжку в Горках — посадить Марфу, Дарью и еще кого-нибудь, скажем Тимошу, и прочесть детям» (Марфа и Дарья — внучки Горького; Тимоша — прозвище их матери Надежды Пешковой. — Прим. ред.)

Толстой взял из первоисточника имя Буратино: по-итальянски burattino и есть «кукла, марионетка». Но сюжеты двух сказок во многом не совпадают: у Буратино не растет из-за лжи нос и он не превращается в финале в настоящего ребенка. В сказке про Пиноккио нет нарисованного на холсте очага и золотого ключика, а приключения заводят его в тюрьму, Страну Развлечений и цирк.

Лазарь Лагин. «Старик Хоттабыч» (1938)



Лазарь Лагин задумал историю про приключения джинна Хоттабыча в Москве, познакомившись с двумя зарубежными произведениями на эту тему. Первое он упомянул в предисловии к изданию 1955 года — это «Сказка о рыбаке» из знаменитого арабо-персидского цикла «Книга тысячи и одной ночи». Второй источник — повесть 1900 года «Медный кувшин» английского писателя Томаса Энсти Гатри (псевдоним — Ф. Энсти). В домашней библиотеке Лагина хранился русский перевод этой повести. В отличие от «Старика Хоттабыча» «Медный кувшин» был написан для взрослых и рассказывал про приключения джинна и вызволившего его лондонского джентльмена. Архитектор Гораций Вентимор мечтал завоевать сердце девушки из высшего света, а джинн Факраш-эль-Аамаш больше усложнял ему задачу, а не помогал.

Из-за радикального различия сюжетов повесть про Хоттабыча адаптацией можно назвать с натяжкой. Это самостоятельное произведение, в котором отразились современные автору советские реалии. Джинна освободил из заточения пионер Волька Костыльков. Из-за устаревших представлений Хоттабыча о мире друзья постоянно попадают в нелепые ситуации. В конце концов джинн решает выучиться и стать радиоконструктором. Обе повести с успехом экранизировали. В СССР был популярен фильм 1956 года «Старик Хоттабыч», а на Западе — голливудская комедия 1964 года «Медный кувшин» («The Brass Bottle»).

Александр Волков. «Волшебник Изумрудного города» (1939)



На момент написания «Волшебника Изумрудного города» Александр Волков преподавал высшую математику в Институте цветных металлов и золота. Книгу Лаймона Фрэнка Баума «Удивительный волшебник страны Оз» (в другом варианте — «Мудрец из страны Оз»), вышедшую в США в 1900 году, он прочитал на английском. Переводов этой сказки на русский язык тогда просто не существовало, и Волков решил сделать перевод так, как рассказывал эту историю своим сыновьям — поменяв имена и введя новых героев. Первый вариант рукописи, опубликованный в 1939 году «Детиздатом», имел подзаголовок «Переработки сказки американского писателя Фрэнка Баума». К концу 1941 года общий тираж книги составил 227 тысяч экземпляров.

В 1959 году вышла новая редакция повести, именно ее знают современные читатели. Волков ознакомился и с другими книгами Баума о стране Оз. Но они ему не понравились, поэтому остальные повести о Волшебной стране не имеют ничего общего с американскими. В 1971 году автор признавался: «Я написал повести «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и «Семь подземных королей», которая должна была стать последней в цикле сказок о Волшебной стране. Но воля читателей оказалась сильнее воли автора. Посыпалось множество писем с протестами. <…> Цикл сказок о Волшебной стране продолжается, но Элли уже не пересекает Великую Пустыню, ее заменила младшая сестра Энни, о ней и ее друге Тиме О’Келли повествуют следующие сказки: «Огненный бог Марранов» и «Желтый туман».

В 1976 году вышла последняя повесть из цикла об Изумрудном городе — «Тайна заброшенного замка».

Самуил Маршак. «Двенадцать месяцев» (1943)



Сюжет о двенадцати месяцах, помогавших бедной падчерице раздобыть зимой сначала фиалки, затем землянику, а в третий раз — яблоки, известен в словацком фольклоре. В конце 1850-х — начале 1860-х годов легенду опубликовал словацкий фольклорист Павол Добшинский. В то же время народную сказку «О двенадцати месяцах» записала чешская писательница Божена Немцова, а уже в 1862 году ее перевел на русский язык Николай Лесков. Благодаря Лескову этот вариант стал известен в России, а сказку ошибочно посчитали чешской и даже богемской. На самом деле Божена Немцова указывала, что услышала ее в окрестностях Тренчина — словацкого города, никогда не входившего в состав Богемии.

Самуил Маршак уверял, что к моменту написания своей пьесы-сказки «Двенадцать месяцев» не был знаком с переводом Лескова, а лишь слышал «чешскую легенду» в чьем-то пересказе. К созданию сказки его подтолкнуло письмо юного читателя: «Мой шестилетний корреспондент спрашивает меня, почему я, которого дети считают своим собственным писателем, изменил им, и в последний год писал только для больших».

В 1943 году вышла прозаическая версия «Двенадцати месяцев» с подзаголовком «Славянская сказка». А в 1947 году ныне известную всем пьесу поставили в Московском ТЮЗе. В отличие от словацкой сказки у Маршака мачеха и сестрица отправили падчерицу в лес за подснежниками, чтобы исполнить приказ капризной принцессы. В финале злодейки превратились в собак. Народный вариант менее затейлив: красивую падчерицу решили извести, чтобы она не переманивала женихов у некрасивой родной дочери. А закончилась сказка гибелью мачехи и ее дочери в лесу.

Евгений Шварц. «Дракон» (1943)



В годы войны была написана и пьеса-сказка «Дракон» Евгения Шварца. Ее сюжет основан на восточных легендах. Тема змееборства — одна из самых распространенных в мировой культуре. Но в восточно-азиатском фольклоре, в отличие от европейского, эта история часто заканчивается не победой героя, а его превращением в нового дракона из-за жадности. Такой финал, например, у китайской сказки «О том, как Ча превратился в дракона». Наиболее вероятным первоисточником пьесы Шварца считается вьетнамская легенда о Ле Лое — герое, который смог убить дракона и остаться человеком, победив в себе корысть.

Евгений Шварц перенес действие в сказочный европейский город, над которым властвует Дракон. Рыцарь Ланцелот убивает чудовище и освобождает город. Но жители тут же с готовностью подчиняются новому тирану — бургомистру. Сам Шварц и первый режиссер-постановщик спектакля Николай Акимов настаивали, что под Драконом подразумевали фашизм, завоевавший Европу. Но пьесу запретили вскоре после премьеры в 1944 году — критиков возмутила «беспардонная фантастика Шварца», посмевшего утверждать, что угнетенный народ может искренне любить тирана. На театральные подмостки «Дракон» вернулся лишь в 1962 году. Одним из первых тогда поставил спектакль Марк Захаров — на сцене Студенческого театра МГУ. А в 1988 году Захаров снял фильм «Убить дракона» с Олегом Янковским и Александром Абдуловым в главных ролях.

Автор: Екатерина Гудкова
Источник: culture.ru
Поделись
с друзьями!
594
5
10
14 месяцев
Уважаемый посетитель!

Показ рекламы - единственный способ получения дохода проектом EmoSurf.

Наш сайт не перегружен рекламными блоками (у нас их отрисовывается всего 2 в мобильной версии и 3 в настольной).

Мы очень Вас просим внести наш сайт в белый список вашего блокировщика рекламы, это позволит проекту существовать дальше и дарить вам интересный, познавательный и развлекательный контент!