Фима в поисках свидетельства о браке:
- Соня, где эта бумажка о моем тюремном заключении???
- Фима, ша! Это твой пожизненный абонемент на трехразовое питание!

***

— Яша, а шо вы скажете за фигуру Симы?
— Ой, а шо тут мое мнение? Таки раньше она за ней следила, а теперь просто наблюдает...

***

Доверие, Сарочка, это когда тебе говорят: "Знаешь, а он у тебя гуляет!" А ты отвечаешь: "Пусть гуляет - он тепло одет"!

***

— Ты, конечно, никогда бы не женился на девушке из-за денег, Мойша?
— Конечно! Но, с другой стороны, нехорошо, чтобы она осталась в старых девах из-за того, что у нее есть деньги. 

***

Памятка в туалете: «Не сиди просто так, думай что-нибудь».

***

Умирает старый еврей. Говорит жене:
— Мой серый костюм отдашь Изе.
— Нет, лучше Якову.
— Сара, я хочу Изе.
— А я хочу Якову.
— Слушай, Сара, кто умирает: ты или я?!

***

— Я приехал в Израиль только ради детей. Они теперь так счастливы!
— Вы живете вместе?
— Что вы, как можно?! Они остались в Одессе.

***

— Софочка, ты всегда делаешь мне нервы... Почему я должен ждать тебя так долго?!
— Ёсик, я тебя умоляю, ты шо не знаешь? Мне нравится быть такой долгожданной...

***

— Рабинович, вчера в театре я видел вашу супругу. Она так кашляла, что все на нее оглядывались. У нее грипп?
— Нет, у нее новое платье!

***

— Тетя Роза, Абрамчик дома?
— Ромочка, он сейчас кушает. Ты, наверное, тоже кушать хочешь?
— Хочу.
— Ну так сходи пока домой, тоже покушай.

***

— Моня, я отдала твои джинсы нашему соседу...
— Это еще в честь чего?!
— Ну они все равно тебе не нравились...
— Так и шо? Давай теперь отдадим соседу твою маму...

***

Ицик кричит на Розу:
— Идиётка! Ты идиётка!
Роза спокойно отвечает:
— Правильно! Вышла бы замуж за царя, была бы царицей!

***

А Сарочку можно?
— Она в роддоме.
— А шо случилось?...

***

- Абрам, почему ты на мене женился?
- Потому что так мене Бог наказал.

При советской власти в Одессе жил один потомственный ювелир – Хаим Осипович Ермолицкий. Когда он решил эмигрировать, КГБ установило за ним круглосуточную слежку. Комитетчики не сомневались, что он попытается вывезти свои бриллианты. Увидев, что он купил на толкучке две пары обуви на толстой подошве, они поняли, что он хочет спрятать драгоценности в них.

И они оказались правы. Дома Хаим задернул занавески на окнах, взял дрель, просверлил в подошвах отверстия и всыпал в них камни. А дырки аккуратно заклеил. Потом надел туфли и походил по комнате. Бриллианты издавали такой страшный скрип, что от ужаса старик вспотел.

Но поскольку никаких других планов их вывоза у него не было, он махнул рукой и сказал: «Будь что будет!» Бриллиантов у него, в принципе, было не очень много, поэтому хватило одной пары обуви. А вторую он подарил своему племяннику Мише.

В назначенный день Хаим отправился на морской вокзал. Пароход на Хайфу отходил оттуда. Миша поехал провожать его. В машине Хаим страшно разнервничался.

– Миша, знаешь что? – сказал он племяннику. – Мне – 80 лет. Зачем мне эти сокровища? Я хочу поцеловать Святую землю и спокойно умереть. А тебе они еще пригодятся.

После этого он поменялся с Мишей обувью. На вокзале Хаима сразу же направили к таможенникам, которые уже были предупреждены. Они вежливо попросили его разуться и разобрали его новые туфли на составные части. Они были так уверены, что отправят этого афериста не в Израиль, а в полностью противоположную сторону, что даже расстроились.

Тогда они позвонили куда надо и говорят: в туфлях ничего нет, что делать? Им отвечают: потрошите чемодан, пиджак, штаны, если есть кепка, потрошите кепку. Они так и сделали – ничего! Снова звонят куда надо, те: выворачивайте его наизнанку, невозможно, чтобы не было!

Таможенники, недолго думая, отвезли несчастного в больницу, где ему промыли желудок, заставили выпить литр контрастной жидкости, сделали рентген и снова ничего не нашли. На этот раз уже те говорят: трудно поверить, но, видимо, мы таки ошиблись, извините за беспокойство.

Тогда эти таможенники умыли руки с мылом и разошлись по домам. А на следующую смену заступила новая группа таможенников, в которую входила младший лейтенант Татьяна Николаевна Луговская.

Это была простая советская женщина 55 лет, которая в силу обстоятельств личной и трудовой жизни находилась в довольно-таки депрессивном состоянии духа. Причин для этого было – хоть отбавляй. Как раз в тот день ее кошка родила шестерых котят, и раздать их не удалось. Ни одного. Раньше брали, а сейчас говорят самим жрать нечего.

Тогда она с тяжелым сердцем налила полведра воды и утопила их. А кошка все норовила заглянуть в ведро, чтобы выяснить, что хозяйка делает с ее детенышами. При этом мяукала таким диким голосом, что это мяуканье стояло в ушах у Татьяны Николаевны все время, пока она ехала на службу.

За своим обычным делом Татьяна Николаевна надеялась отвлечься от пережитого, но не тут-то было. В кабинете ее ждал Ермолицкий. На старике, как говорится, не было лица. А если точнее, то на нем вообще ничего не было, кроме синих ситцевых трусов и частично белой майки.

– Это кто? – спросила она.

– Та застрял тут один, – объяснили ей небрежно.

Татьяна Николаевна подошла к старику, посмотрела его документы и спросила:

– Хаим Осипович, у вас есть, что надеть на себя?

– У меня есть желание умереть и не видеть этого кошмара, – ответил Хаим Осипович.

– Вас кто-то провожает? – спросила таможенница.

– Племянник, – сказал старик и слабо махнул в направлении двери, через которую он вошел в это чистилище.

Тогда Татьяна Николаевна вышла в зал, где толпились провожающие, и спросила – есть ли среди них племянник Хаима Осиповича Ермолицкого.

– Есть! – тут же нашелся тот.

– Молодой человек, – сказала Татьяна Николаевна. – По независящим от меня причинам костюм и обувь, в которых Хаим Осипович собирался ехать на свою историческую родину, пришли в негодность. Но вы не волнуйтесь, сам Хаим Осипович почти в полном прядке. Ему просто надо переодеться перед отъездом.

– Я могу только снять с себя, – предложил племянник.

– А сами пойдете домой в трусах и майке?

– Послушайте, в Одессе пешеход в трусах и майке – нормальное явление, – нашелся племянник. – Может, он с пляжа возвращается, а может, вышел мусор выбросить. Но появиться в таком виде за границей таки неловко. Зарубежная пресса может это неправильно истолковать. Вы меня понимаете?

– Ну, давайте, что там на вас есть, – вздохнула Татьяна Николаевна, и через пять минут Хаим Осипович надел на себя джинсы своего племянника, его футболку «Адидас» с тремя красными полосками на плечах и совершенно новые туфли, где лежали все сбережения его жизни.

– Как вы себя чувствуете? – спросила младший лейтенант Луговская.

– Лучше, – лаконично ответил Хаим Осипович и пошел к трапу.

Вадим Ярмолинец

Об уникальном юморе и знаменитом жаргоне жителей Одессы складывают легенды, эти люди никогда не лезут в карман за метким и колким словом.