Рене Магритт — один из тех редких деятелей искусства, биография которого не пестрит скандальными подробностями или эксцентричными выходками и практически укладывается в незамысловатую формулу «родился, учился, женился». Конечно, с тем исключением, что речь идет об одном из известнейших сюрреалистов всех времен. Его личная жизнь была настолько спокойной, что ее можно было бы даже назвать скучной, если бы не пара пикантных моментов, нарушающих ее размеренное и благопристойное течение.

Дочь мясника

Юность будущего художника была омрачена трагедией: когда ему было 13 лет, его мама утопилась в реке. После этого семья не могла оставаться в коммуне Шатле, где произошла трагедия, и отец Магритта вместе с двумя его младшими братьями переехали в Шарлеруа. Там два года спустя он повстречал девушку, с которой проживет в законном браке почти полвека. На ежегодной ярмарке Рене познакомился с Жоржеттой Бергер, двенадцатилетней дочерью местного мясника, и тут же влюбился.

Подростки наслаждались беззаботным общением в течение года, пока их не разлучила Первая мировая война. Родители Жоржетты перебрались в Брюссель, а Магритт отправился в бельгийскую столицу в 1916 году, где он проходил обучение живописи в Королевской Академии изящных искусств. И вот в 1920 году фатум вновь сводит их вместе: Рене и Жоржетта случайно встретились в брюссельском ботаническом саду. По легенде, юный художник чрезвычайно растерялся и зачем-то соврал, что идет на встречу со своей возлюбленной.

К счастью, дурацкая выходка не смогла разлучить воссоединившуюся после почти семилетней разлуки пару. Жоржетта дождалась возвращения Рене из армии: с декабря 1920 года по сентябрь 1921-го он служил в бельгийской пехоте. А в июне 1922 года они сыграли свадьбу. Пока художник не стал известным и не начал зарабатывать живописью, его жена приносила основной доход в семью. Она подрабатывала в семейном магазине, торгующем принадлежностями для рисования, где Магритт снабжался красками.

Слава не торопилась с визитом, и ему приходилось работать художником на обойной фабрике, а также графическим дизайнером — до 1926 года, когда он смог заключить контракт с брюссельской галереей Le Centaure, что наконец позволило все внимание посвятить живописи. Тогда Магритт создал первую значительную сюрреалистическую работу «Потерянный жокей», а год спустя состоялась его первая персональная выставка. Но критики отнеслись к экспозиции весьма скептически, и разочарованный художник отправился попытать счастья в Париж, где в то время у публики было больше почтения к сюрреалистам.

Крестик преткновения

Так вышло, что Жоржетта косвенно стала причиной размолвки Магритта с французскими коллегами. Поначалу все шло как по маслу: он подружился с Андре Бретоном и тот официально принял его в группу сюрреалистов. В 1929 году картины Магритта были представлены в одной из парижских галерей вместе с работами Дали, Миро, Пикабиа, Пикассо и других авангардных деятелей. В последнем, двенадцатом номере журнала «Сюрреалистическая революция», основанного Бретоном, было опубликовано эссе Магритта «Слова и образы», посвященное взаимодействию изображения и высказывания. Литературную мысль художник проиллюстрировал картиной «Вероломство образов», ставшей его визитной карточкой на многие десятилетия.

Но из-за одного неудачного ужина отношения бельгийца с парижскими сюрреалистами были безнадежно испорчены. Пара отправилась на званый вечер к Бретону, который, по рассказам Бунюэля — еще одного из гостей, — был в тот день совершенно не в духе. Писатель вспоминал: «Бретон вдруг указал пальцем на маленький крестик, который был у мадам Магритт на шее, и объявил, что этот крестик — возмутительная провокация и что она могла бы надеть другое украшение, идя к нему домой». Жоржетте стало не по себе от этого высказывания, и супруг тут же пришел ей на помощь. По словам Бунюэля: «Магритт вступился за жену, и некоторое время продолжался энергичный спор. Магритты были безукоризненно вежливы и остались у Бретона до конца вечера, однако затем двое мужчин некоторое время не разговаривали друг с другом».

В одном из интервью несколько лет спустя художник делился несколько иной версией события. Якобы замечание Бретона о том, что украшения в виде религиозных символов — это моветон, не адресовалось напрямую к Жоржетте. Но оно все же задело супругов, поэтому они были вынуждены поспешно покинуть званый ужин. Однако вскоре после этого Магритты уехали из Парижа и в течение последующих восьми лет не общались с Бретоном, возобновив деловые контакты с ним только к 1937 году.

Ссора с предводителем французских сюрреалистов совпала по времени с закрытием брюссельской галереи Le Centaure, доход от сотрудничества с которой позволял Магритту зарабатывать на жизнь живописью. Вернувшись в бельгийскую столицу, он снова начал трудиться дизайнером в рекламном агентстве, созданном совместно с его братом Полом. Но постепенно его картины становились все более популярными. В 1936 году прошла первая персональная выставка Магритта в Нью-Йорке, а спустя два года — в Лондонской галерее.

Бес в ребро

В 1937 году художник отправился в Лондон, где он трудился над заказом для Эдварда Джеймса, британского покровителя сюрреалистов. Магритт должен был написать три работы для бального зала в его доме, а сам коллекционер появился на двух его известных картинах: «Принцип удовольствия» и «Воспроизведение запрещено».

Заграничная командировка стала роковой для безоблачного брака художника. В Лондоне он унывал от скуки, что привело к интрижке с местной участницей группы сюрреалистов Шейлой Легг. 25-летняя красотка прославилась после «Международной сюрреалистической выставки» 1936 года. Шейла участвовала в эффектном перфомансе в честь открытия выставки на Трафальгарской площади. Она изображала «призрак сюрреализма» в наряде из свадебного атласного платья, элегантных черных перчаток и маски из бумажных роз с божьими коровками, полностью закрывающей лицо. Фотография Шейлы Легг в на площади в окружении голубей авторства французской фотохудожницы Клод Каон стала визитной карточкой события.

Отношения Шейлы Легг с Рене Магриттом были недолгими: художник провел в Лондоне всего чуть более месяца. Но они привели к тому, что Жоржетта тоже завела роман, причем с легкой руки своего супруга. Он опрометчиво просил в письме своего друга, поэта Поля Колине, чтобы тот постарался максимально скрасить долгое отсутствие Рене дома. Поль несколько перестарался: Жоржетта не на шутку увлеклась товарищем мужа и даже заговорила с ним о разводе. Вернувшись в Брюссель, Магритт решил наведаться домой в сопровождении полицейского. Его цель не совсем ясна — он якобы хотел застать парочку и опасался скандала. То ли он боялся выйти из себя и нуждался в присмотре представителя закона, то ли надеялся шокировать любовников его присутствием и таким образом положить конец их отношениям. Однако это оказалось не так просто.

Во время немецкой оккупации Бельгии в 1940 году Магритт поспешно выехал в Париж из-за возможного преследования: он ранее позволял себе смелые высказывания о политической ситуации и опасался последствий. Жоржетта не поехала вместе с мужем, поскольку Колине не собирался покидать страну. В пользу того, что она решила остаться из-за продолжающихся отношений с Полем, свидетельствует тот факт, что Рене лгал близким о причине ее решения: якобы она не смогла отправиться в поездку из-за операции по удалению аппендицита. Несмотря на продолжительный кризис, Магриттам все-таки удалось сохранить брак, и они прожили вместе еще много лет, пока смерть не разлучила их.

Тихая гавань

Если не учитывать временное затмение в виде связей на стороне, совместная жизнь пары была безмятежной и ничем особо не выдающейся. Они вели уединенную жизнь и редко покидали свой уютный дом, выезжали из города и тем более страны. Магритт был настолько сдержан, что ухитрялся работать в собственной гостиной, даже не пачкая пол краской. Художник утверждал, что всех женских персонажей на своих картинах он писал со своей жены. Перед тем, как начать работу, он часто прибегал к помощи фотографий, чтобы сделать предварительный эскиз, и на таких снимках для него действительно часто позировала Жоржетта.

Пара так и не обзавелась детьми и всю заботу они посвятили домашнему питомцу. Жоржетта была без ума от собак породы померанский шпиц — таких, как их любимица Лулу. Она сопровождала Магриттов буквально везде, поэтому они всегда выбирали жилье на первых этажах, чтобы собака могла гулять на свежем воздухе в саду. Рене иногда использовал Лулу в качестве отговорки, когда ему нужно было делать то, что ему не особо хотелось. В одной из редких заграничных поездок Жоржетта предложила ему посетить выставку художника из их близкого круга. Магритт было согласился, но в последний момент заявил, что не сможет пойти: «Собака Лулу не желает смотреть эту выставку. Мы с ней подождем вас в кафе, попивая яичный ликер».

Американский музыкант Пол Саймон в 1983 году написал песню под названием «Рене и Жоржетта Магритт со своей собакой после войны». Он вдохновился одноименной фотографией авторства немецкого фотографа Лотара Воллеха, сделанной в 1960-х годах. По сюжету песни супруги вместе со своей собакой возвращаются в гостиничный номер и танцуют там под мелодии старых групп.

Семейную идиллию Магриттов прервала смертельная болезнь Рене: в 1967 году он умер от рака поджелудочной железы. Жоржетта пережила его на 20 лет и была похоронена рядом с ним на кладбище в Схарбеке.

В бывшем доме семейной пары был создан музей художника. В 2009 году два вооруженных грабителя украли из него картину «Олимпия» с изображением обнаженной Жоржетты. Но спустя три года картина была возращена, так как ее известность не позволила злоумышленникам ее перепродать.

Автор: Наталья Азаренко

Творчество Рене Магритта знакомо людям, даже не интересующимся живописью целенаправленно. Странные люди в котелках с лицами скрытыми яблоками, птицами и прочими неожиданными предметами, слившаяся в поцелуе пара с наволочками на головах, трубка под которой написано "это не трубка"... Бессмысленные, но только на первый взгляд, полотна западают в память даже тем, кто не любит «такое». В чём же секрет притягательности Магритта и как нужно «читать» его полотна - попробуем разобраться ниже.

Русскоязычные биографии мастера немногословны, но, подобно его полотнам, полны необычных, почти мистических эпизодов. Родился Рене в 1898 году в Бельгии. У него появилось двое младших братьев, он неплохо учился в школе – ничего необычного, на первый взгляд. Необычное началось после столкновения Магритта с живописью. Рене и его подруга выбрали местом для игр заброшенное кладбище, где и повстречали художника, рисующего местные аллеи. Эти встречи произвели большое впечатление на мальчика. Необычный антураж, возможно, первая, детская ещё влюблённость и одинокий волшебник с палитрой, в которой смешались все краски лета и чувства, зародили в мальчике благоговение перед живописью.

Однако рука об руку с этой вполне романтической историей идёт и известие о самоубийстве матери нашего героя. Нельзя говорить о том, что это событие произошло бесследно для Рене, но, уже повзрослев, он говорил о том, что его как художника сформировала не эта трагедия, пусть и оказавшая на него влияние, а таинственные истории, вроде встречи с кладбищенским художником.

Между 1914 и 1915 годами Магритт создаёт свою первую работу, после чего бросает школу и переезжает в столицу, где устраивается вольным слушателем в художественную академию. Посещает которую, впрочем, не слишком усердно. Менее трёх лет ему хватает, чтобы бросить обучение. Несмотря на это, художник трудится над первыми полотнами. На ранние произведения Магритта, которые совершенно не похожи на всё последующее творчество мастера, оказывают влияние кубизм и футуризм. Мозаичность, коричнево-красно-жёлтая гамма при общей тусклоте красок – только искусствоведы смогут узнать в этих полотнах именитого бельгийца.

Женившись, Магритт устраивается работать художником рекламы и афиш. Несмотря на ремесленническое направление работы, он получает возможность заниматься параллельно и живописью. Однако, ему требуется несколько лет для создания первой удачной (по мнению самого Рене) картины «Потерянный жокей», написанной в стиле сюрреализма. Последовавшая за этим первая персональная выставка не получает, тем не менее, благословения со стороны критики.

Образ жокея, кстати, надолго задержится в живописи Магритта. Нужно заметить, что мастер вообще будет очень привязан к своим находкам. Трубки, яблоки, птицы, мольберты, сливающиеся с пейзажем, парящие в воздухе каменные глыбы, котелки, листья-деревья будут встречаться друг с другом на разных картинах. Самое удивительное, что при использовании одних и тех же образов художник умудрялся рассказать каждый раз новую, непохожую историю. Также трепетно и внимательно домосед-Магритт воссоздавал на полотнах по частям интерьер собственной картины, вписывая в сюрреалистические пейзажи камины, оконные рамы, лестницы etc.

В 1927 году Магритт отправляется в Мекку всех живописцев – Париж, где пробудет почти десять лет и приобщится к французским сюрреалистам, заимствуя идеи, но продолжая идти собственным путём. Война застаёт мастера в Бельгии, оккупированной немецкими войсками. Магритт, желая поддержать соотечественников, принимает решение писать больше ярких жизнерадостных полотен, которые должны были оказывать подбадривающее влияние на зрителя. Из-за изменения цветовой гаммы и манеры рисования критики назвали этот период в творчестве художника «ренуаровским». Знаменитости же и расцвета художник достигает уже в послевоенный период, продолжая плодотворно работать до смерти в 1967 году.

Критики говорят, что Магритт первым сделал сюрреализм приемлемым для масс, что обеспечило ему известность пополам с популярностью. И это отчасти правда. Если сравнить бельгийца с коллегой по жанру – Сальвадором Дали, то можно отчётливо заметить, что Магритт и вправду лишён свойственной Дали провокативности. Обнажённая натура Магритта схематична, она выполняет лишь показательную функцию, служит проводником зрителя в мире картины. Обнажённая натура Дали, наоборот – отвлекает, путает мысли зрителя, распаляет даже. И так во всём: в использовании религиозных символов, в степени искажения действительности etc. Именно по вышеприведённым причинам сравнивать всерьёз картины двух именитых сюрреалистов не вполне корректно. У Дали визуальная сторона зачастую преобладала над идейной, у Магритта во главе угла всегда была именно идея. Предметы на картинах бельгийца не плавятся, не распадаются на атомы – они нарисованы просто и понятно, но зрителя затягивает не изысканность изображения а тайна происходящего на картине, где самые повседневные предметы становятся загадочней священного Грааля.

По сути, многие картины бельгийца – это интеллектуальные головоломки, ключом к которым служит, как ни странно, название. Возьмём для примера одну из самых знаменитых картин мастера «Сын человеческий», где лицо среднестатистического человека закрывает яблоко. Окончательных трактовок в таком случае быть не может, но название и сюжет картины сами наталкивают на мысли о библейском грехопадении, сопряжённом с вкушением плода познания и завершившегося изгнанием из рая. Ещё проще и иллюстративней картина «Проницательность», где смотрящий на яйцо художник рисует на холсте птицу. Всё совершенно понятно. Ну или «Влюблённые», которые тянутся в поцелуе, несмотря на то, что из-за закрывающей их глаза пелены не знают друг друга по-настоящему.

Иногда словесные подсказки появляются на самом полотне, что было вполне революционным для искусства того времени. Так, на картине «Вероломство образов» под изображением, собственно, трубки располагается надпись «это не трубка». Это, кстати, ещё один вид «шифрования» Магритта – попытка взглянуть на мир от обратного. Мастер говорит нам, что изображение трубки не является самой трубкой. В картине «Коллективное изобретение» изображена русалка наоборот – существо с человеческими ногами и рыбьим туловищем. Пространство толкований здесь велико, как нигде, но именно нестандартный взгляд на привычное и отличает Магритта от большинства художников.

Магритт оказал влияние не только на живопись (его зовут крёстным отцом зародившегося в Америке поп-арта), но и вообще плотно укоренился в массовой культуре, вдохновив режиссёров Нового Голливуда вроде Дэвида Линча и Уильяма Фридкина. В Брюсселе открыт внушительный музей Магритта, где хранятся более двухсот работ автора.

Одна из поздних работ Рене Магритта стала его, пожалуй, самой узнаваемой современным зрителем. Написанная как автопортрет она содержит в себе и оценку художника своей личности, и его детские страхи, и религиозные мотивы, и социальные шаблоны. Как все уместилось в изображении невыразительного клерка с яблоком вместо лица?

Сюжет

Мужчина неопределимого возраста в ладно скроенном, но ничем не примечательном костюме и котелке, стоит у низкой ограды. За его спиной — водная гладь. Вместо лица — яблоко. В этом сюрреалистическом ребусе Рене Магритт зашифровал несколько тем, которые проходят через все его творчество.

Инкогнито в котелке — образ, созданный на противоречивом сочетании магриттовских страстей. С одной стороны, он придерживался правил классического буржуа, предпочитал выглядеть незаметным, быть, как все. С другой, — обожал детективные истории, приключенческие фильмы, особенно про Фантомаса. История о преступнике, который принимал облик жертв, устраивал мистификации, обманывал полицию и всегда скрывался от преследования, будоражила фантазию Магритта.

На стыке тяги к порядку и беспорядку и родился этот мужчина, который кажется добропорядочным, но за чьей личиной таятся секреты, неизвестные даже ему. Тот самый тихий омут с его чертями.

В том же контексте можно рассматривать и аллюзию на историю грехопадения. Адам не за то был изгнан из рая, что согласился съесть плод с запретного дерева, но за то, что не вынес ответственности за совершенный проступок, а значит, не оправдал имя человека как божественного творения.

Еще один мотив, который, так или иначе, звучит во многих работах, — воспоминания о матери, покончившей с собой, когда Рене было 14 лет. Она утонула в реке, и когда спустя некоторое время тело ее достали из воды, то голова была опутана ночной сорочкой. И хотя Магритт говорил позднее, что это событие никоим образом не повлияло на него, верится этому с трудом. Во-первых, чтобы в 14 лет остаться равнодушным к суициду матери, нужно быть с атрофированной душой (чего точно не скажешь о Магритте). Во-вторых, образы либо воды, либо удушающей драпировки, либо женщины, соединенной с водной стихией, появляются на картинах очень часто. Вот и в «Сыне человеческом» за спиной героя — вода, а барьер, отделяющий от нее, крайне низкий. Конец неизбежен, а приход его непредсказуем.

Контекст

По определению Магритта, он творил магический реализм: используя знакомые предметы, создавал незнакомые комбинации, которые заставляли зрителя беспокоиться. Названия для большинства картин — все эти загадочные, окутывающие формулировки — придуманы не самим художником, а его друзьями. Закончив очередную работу, Магритт приглашал их и предлагал устроить мозговой штурм. Сам же художник оставил довольно подробное описание философии своего искусства и восприятия мира, его понимания взаимоотношений между объектом, его изображением и словом.

Один из хрестоматийных примеров — картина 1948 года «Вероломство образов». На ней изображена знакомая всем курительная трубка, сама по себе не вызывающая никаких волнений в тонко организованной душе артистической натуры. Если бы не подпись: «Это не трубка». «Как это не трубка, — возникал вопрос у зрителей, — когда прекрасно видно, что ничем, кроме как трубкой, это быть не может». Магритт парировал: «Вы можете набить ее табаком? Нет, это ведь всего лишь изображение, не так ли? Так что, если бы я написал под картиной „Это трубка“, я бы солгал!»

В каждом произведении Магритта есть своя логика. Это не череда ночных кошмаров и снов, а система связей. Художник вообще скептически относился к тому, с каким рвением сюрреалисты штудировали Фрейда и, едва пробудившись, старались как можно подробнее запечатлеть увиденное во сне.

У художника есть цикл работ — «перспектив», на которых герои картин именитых мастеров умирают. То есть Магритт осмысливает изображенных на полотнах как живых людей, которых ждет смерть рано или поздно. Например, Магритт взял портреты мадам Рекамье кисти Давида и Франсуа Жерара и на их основе написал две перспективы. И ведь не поспоришь: как бы ни была прекрасна светская львица, но и ее ждала та же участь, что и последнюю замухрышку.

То же Магритт проделал с «Балконом» Эдуарда Мане, на котором заменил людей гробами. Кто-то воспринимает цикл «перспектив» как арт-богохульство, кто-то как шутку, но если призадуматься, то это лишь трезвый взгляд на вещи.

Судьба художника

Рене Магритт родился в бельгийской глуши. В семье было трое детей, приходилось нелегко. На следующий год после смерти матери Рене познакомился с Жоржеттой Бергер. Спустя 9 лет они встретятся вновь и уже не расстанутся никогда.

После школы и курса в Королевской академии искусств Магритт отправился рисовать розы на обоях — устроился художником на фабрику. Затем занялся рекламными постерами. После женитьбы на Жоржетт Магритт все больше времени уделял искусству. (Хотя периодически ему приходилось возвращаться к коммерческим заказам — денег не хватало, Жоржетт приходилось время от времени работать, что крайне угнетало Рене — он, как правильный буржуа, считал, что женщина не должна работать вовсе.) Вместе они отправились в Париж, где познакомились с дадаистами и сюрреалистами, в частности, Андре Бретоном и Сальвадором Дали.

Вернувшись на родину в 1930-х, Магритт остался верен своему аскетическому по меркам художников образу жизни. В его доме не было мастерской — он писал прямо в своей комнате. Никаких разнузданных пьянок, сексуальных скандалов, богемной распущенности. Рене Магритт вел жизнь неприметного клерка. Детей у них не было — только собачка.

Постепенно он становится все известнее в Европе и США, его приглашают в Британию и Штаты с выставками и лекциями. Неприметный буржуа вынужден покинуть свой тихий уголок.

В годы войны, желая приободрить сограждан оккупированного отечества, Магритт обращается к импрессионизму. Используя за образец Ренуара, он выбирает краски ярче. По окончании войны он вернется к привычной для себя манере. Кроме того, он начнет эксперименты в кино: купив в 1950-х кинокамеру, Магритт увлеченно снимает короткометражные фильмы с участием жены и друзей.

В 1967 году Магритт скончался от рака поджелудочной железы. Осталось несколько незавершенных проектов, над которыми художник работал до последних дней.

Снежана Петрова