Что такое окно Овертона и почему эту концепцию так любят сторонники теорий заговоров?

Правда ли можно сделать социально одобряемой любую идею, даже самую безумную?


Что такое окно Овертона


Окно Овертона — это концепция, подразумевающая, что есть определённый круг мнений, которые общество одобряет или порицает, а их выразителями выступают политики, СМИ, активисты и медийные личности.

Другое название этой идеи — «окно дискурса».

Во взглядах Джозефа Овертона


Американский юрист и общественный деятель Джозеф Овертон был старшим вице‑президентом крупнейшей в США независимой аналитической организации — Макинского центра публичной политики. В 1990‑х годах он предложил модель, которая позволяла оценить, насколько те или иные идеи приемлемы для открытого обсуждения.

Согласно этой модели, публичные личности не станут предлагать идеи, находящиеся вне определённых рамок.

Упрощённо это «окно» можно представить как шкалу — от крайней несвободы до крайней свободы. Она применима к любой области человеческой жизни: экономике и налогообложению, проблемам брака и так далее. Мнения по этим вопросам могут разниться и принимать самые радикальные формы. Но в публичном пространстве будет активно обсуждаться лишь то, что находится в центре шкалы — потому что именно эти позиции, вероятнее всего, близки большинству.

Согласно Овертону, политики скованы рамками окна дискурса, то есть взглядами избирателей. Они вынуждены прислушиваться к народному мнению, знать свою аудиторию и принимать соответствующие решения.

С помощью своей модели Овертон стремился объяснить потенциальным инвесторам центра, что его задача состоит в просвещении законодателей и общественности. Он считал, что пресловутое «окно» можно двигать, постепенно создавая почву для одобрения полезных инициатив и их внедрения в жизнь.

В качестве примера он приводил вопрос о праве выбора формата образования в Мичигане в 80‑х годах XX века. Постепенно идея о свободной альтернативе между домашним обучением, частной или государственной школой там стала нормой, а мысль об ограничениях в этой сфере, наоборот, превратилась в неприемлемую.

Собственно, концепция рамок высказываний, основанная на взглядах Овертона, появилась уже после его смерти: Джозеф погиб в авиакатастрофе в 2003 году. Первая публикация, описывавшая предложенную им модель, вышла три года спустя. Так специалисты Макинского центра увековечили имя коллеги.

В последующих интерпретациях


Выйдя за рамки Макинского центра, концепция Овертона постепенно стала предметом активного обсуждения. Уже в 2006 году публицист и политик Джошуа Тревиньо предложил шесть ступеней для шкалы, описывающей окно дискурса. Также он выдвинул идею, что данную концепцию можно использовать для сознательного манипулирования людьми и общественными процессами.

Графическое представление окна Овертона. Изображение: Nikolay Kazak / Wikimedia Commons

Однако наибольшая шумиха поднялась после публикации триллера американского писателя и политического комментатора Гленна Бека «Окно Овертона» в 2010 году. Книга, в которой стареющий специалист по связям с общественностью манипулирует публикой и навязывает ей свои радикальные идеи, «сдвигая» окно Овертона, стала бестселлером.

C этого момента концепция Овертона стала восприниматься не как стратегия продвижения политических принципов, а как теория заговора.

А в 2011 году религиозная исследовательская организация First Things опубликовала статью Джо Картера под названием «Как уничтожить культуру за 5 простых шагов». В ней, в соответствии со ступенями Тревиньо, описывалась гипотетическая технология уничтожения традиционных ценностей в американском обществе. Эта статья также вызвала общественный резонанс.

"Хотите убить младенца в утробе? Назовите это дилатацией и экстракцией, и детоубийство превратится в медицинскую процедуру. Хотите включить содомитские союзы в понятие брака? Измените значение термина «брак» так, чтобы он означал одобренное государством совокупление любых двух(?) людей, которые хотят делить кровать и налоговую декларацию."
Джо Картер, «Как уничтожить культуру за 5 простых шагов»

Именно из‑за этого окно Овертона — одна из популярнейших концепций в социальных диспутах, в том числе и в России.

Как окно Овертона должно работать в теории


Как считают сами сотрудники Макинского центра, политики, вопреки распространённому мнению, редко могут двигать окно Овертона по собственному желанию — для этого они должны быть очень сильными лидерами. Чаще всего инициаторами серьёзных изменений становятся общественные институты: семьи, рабочие коллективы, СМИ, религиозные организации и так далее.

Концепция окна Овертона описывает лишь тот факт, что политики почти не рискуют проводить в жизнь начинания, непопулярные у большинства. То есть это представление просто призвано объяснить, почему одни идеи становятся популярными, а другие приходят в забвение. Притом, согласно теории, рамки дозволенного и порицаемого могут двигаться, становиться шире или уже.

Как эту концепцию используют сторонники теорий заговоров


Окно Овертона популярно у сторонников конспирологических теорий, которые стремятся интерпретировать с его помощью изменения в обществе. Чуждые им идеи они пытаются объяснить не естественными социальными процессами, а вмешательством извне.

Упомянутая выше статья «Как уничтожить культуру за 5 простых шагов» так описывает этот механизм:

Сделать немыслимое радикальным — установить связь с одной из «маргинальных» групп, где неприемлемое считается нормальным. Например, рассказать о том, что аборты практикуются в другой стране.

Сделать радикальное приемлемым — подменить значение традиционных терминов. Как пример — трансформация термина «брак»: от «союза, заключённого на небесах» до «формальной государственной регистрации совместного проживания».

Сделать приемлемое разумным — найти новой норме естественную причину: историческую, биологическую или любую другую.

Сделать разумное популярным — указать, что многие известные личности прошлого и современности были сторонниками этой нормы.

Реализовать популярное на политическом уровне — закрепить норму законодательно.


Так якобы невозможное становится допустимым, допустимое — желаемым, а желаемое — непреложной истиной. При этом автор статьи заявляет, что этот процесс возможен только благодаря бездействию тех, кто против таких изменений.

Из‑за своего названия концепция окна Овертона также обретает дополнительный смысл — чего‑то чуждого, навязанного Западом, потому что созвучна с «прорубленным окном в Европу». Ещё с 2014 года по Рунету гуляет заметка о том, как «технология, открытая Овертоном», якобы позволяет легализовать что угодно — например, каннибализм. В такой интерпретации она может рассматриваться даже как продолжение «плана Даллеса», которого в реальности никогда не существовало.

За что критикуют концепцию окна Овертона


Интерпретации теории сотрудников Макинского центра в духе Тревиньо, Бека или Картера критикуют за то, что они превратили политологическую идею в конспирологическую теорию, не имеющую никакой доказательной базы. Так, политолог Екатерина Шульман считает, что обсуждение чего бы то ни было ещё не делает его предмет приемлемым для большинства. По её мнению, изменения в обществе рождают обсуждение, а не наоборот.

Но не только интерпретации размышлений Джозефа Овертона подвергаются критике. Самих сотрудников Макинского центра упрекают в упрощении теории фреймов (устойчивых понятий), а то и вовсе в плагиате идей фрейм‑анализа. Также критики обращают внимание, что современное общество сильно поляризовано: в нём сосуществует огромное количество разных социальных страт и классов. И для каждого из них представления о приемлемом и неприемлемом будут разниться. Поэтому выделить какое‑то всеобщее окно дискурса просто невозможно.

Стоит сказать, что критика концепции окна Овертона не слишком далеко ушла от аргументации её сторонников. Подлинно научных исследований о ней нет — возможно, потому, что сама теория никогда не выходила за рамки политической публицистики.

Но очевидно, что большинство говорящих об окне Овертона людей не особо представляют, что оно изначально собой представляло. Овертон вовсе не был первооткрывателем технологии уничтожения традиционных ценностей и управления массами, он просто пытался объяснить, как принимаются политические решения. А нагнетание и паранойя, появившиеся вокруг этих идей, по большому счёту лишь реакция на меняющийся мир и неспособность найти иные причины событий, кроме заговоров и интриг.
Источник: lifehacker.ru
Поделись
с друзьями!
749
17
39
13 месяцев

Теория разбитых окон или как снизить преступность в несколько раз

В 1980-х годах Нью-Йорк представлял собой адский ад. Там совершалось более 1500 тяжких преступлений КАЖДЫЙ ДЕНЬ. 6-7 убийств в сутки. Ночью по улицам ходить было опасно, а в метро рисковано ездить даже днем. Грабители и попрошайки в подземке были обычным делом. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити.

Вот что рассказывали о нью-йоркской подземке:

«Выстояв бесконечную очередь за жетоном, я попытался опустить его в турникет, но обнаружил, что монетоприемник испорчен. Рядом стояли какие-то бродяги: поломав турникет, теперь они требовали, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично им. Пассажиры были слишком напуганы, чтобы пререкаться с этими ребятами: «На, бери этот чертов жетон, какая мне разница!» Большинство людей миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада».

Город был в тисках самой свирепой эпидемии преступности в своей истории.

Но потом случилось необъяснимое. Достигнув пика к 1990-му году, преступность резко пошла на спад. За ближайшие годы количество убийств снизилось на 2/3, а число тяжких преступлений – наполовину. К концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. По какой-то причине десятки тысяч психов и гопников перестали нарушать закон.

Что произошло? Кто нажал волшебный стоп-кран и что это за кран?

Его название – «Теория разбитых окон». Канадский социолог Малкольм Гладуэлл в книге «Переломный момент» рассказывает:

«Разбитые окна» — это детище криминалистов Уилсона и Келлинга. Они утверждали, что преступность — это неизбежный результат отсутствия порядка. Если окно разбито и не застеклено, то проходящие мимо решают, что всем наплевать и никто ни за что не отвечает. Вскоре будут разбиты и другие окна, и чувство безнаказанности распространится на всю улицу, посылая сигнал всей округе. Сигнал, призывающий к более серьезным преступлениям».

Гладуэлл занимается социальными эпидемиями. Он считает, что человек нарушает закон не только (и даже не столько) из-за плохой наследственности или неправильного воспитания. Огромное значение на него оказывает то, что он видит вокруг. Контекст.

Нидерландские социологи подтверждают эту мысль. Они провели серию любопытных экспериментов. Например, такой. С велосипедной стоянки возле магазина убрали урны и на рули велосипедов повесили рекламные листовки. Стали наблюдать – сколько народа бросит флаеры на асфальт, а сколько постесняется. Стена магазина, возле которого припаркованы велосипеды, была идеально чистой.

Листовки бросили на землю 33% велосипедистов.

Затем эксперимент повторили, предварительно размалевав стену бессодержательными рисунками.

Намусорили уже 69 % велосипедистов.

Но вернемся в Нью-Йорк в эпоху дикой преступности. В середине 1980-х в нью-йоркском метрополитене поменялось руководство. Новый директор Дэвид Ганн начал работу с… борьбы против граффити. Нельзя сказать, что вся городская общественность обрадовалась идее. «Парень, займись серьезными вопросами – техническими проблемами, пожарной безопасностью, преступностью… Не трать наши деньги на ерунду!» Но Ганн был настойчив:

И Ганн дал команду очищать вагоны. Маршрут за маршрутом. Состав за составом. Каждый вагон, каждый божий день. «Для нас это было как религиозное действо», — рассказывал он позже.

В конце маршрутов установили моечные пункты. Если вагон приходил с граффити на стенах, рисунки смывались во время разворота, в противном случае вагон вообще выводили из эксплуатации. Грязные вагоны, с которых еще не смыли граффити, ни в коем случае не смешивались с чистыми. Ганн доносил до вандалов четкое послание.

«У нас было депо в Гарлеме, где вагоны стояли ночью, – рассказывал он. – В первую же ночь явились тинейджеры и заляпали стены вагонов белой краской. На следующую ночь, когда краска высохла, они пришли и обвели контуры, а через сутки все это раскрашивали. То есть они трудились 3 ночи. Мы ждали, когда они закончат свою «работу». Потом мы взяли валики и все закрасили. Парни расстроились до слез, но все было закрашено снизу доверху. Это был наш мэссидж для них: «Хотите потратить 3 ночи на то, чтобы обезобразить поезд? Давайте. Но этого никто не увидит»…

В 1990-м году на должность начальника транспортной полиции был нанят Уильям Браттон. Вместо того, чтобы заняться серьезным делом – тяжкими преступлениями, он вплотную взялся за… безбилетников. Почему?

Новый начальник полиции верил – как и проблема граффити, огромное число «зайцев» могло быть сигналом, показателем отсутствия порядка. И это поощряло совершение более тяжких преступлений. В то время 170 тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если 2 или 3 человека обманывали систему, окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. Они решали, что если кто-то не платит, они тоже не будут. Проблема росла как снежный ком.

Что сделал Браттон? Он выставил возле турникетов по 10 переодетых полицейских. Они выхватывали «зайцев» по одному, надевали на них наручники и выстраивали в цепочку на платформе. Там безбилетники стояли, пока не завершалась «большая ловля». После этого их провожали в полицейский автобус, где обыскивали, снимали отпечатки пальцев и пробивали по базе данных. У многих при себе оказывалось оружие. У других обнаружились проблемы с законом.

«Для копов это стало настоящим Эльдорадо, – рассказывал Браттон. – Каждое задержание было похоже на пакет с поп-корном, в котором лежит сюрприз. Что за игрушка мне сейчас попадется? Пистолет? Нож? Есть разрешение? Ого, да за тобой убийство!.. Довольно быстро плохие парни поумнели, стали оставлять оружие дома и оплачивать проезд».

В 1994 году мэром Нью-Йорка избран Рудольф Джулиани. Он забрал Браттона из транспортного управления и назначил шефом полиции города. Кстати, в Википедии написано, что именно Джулиани впервые применил Теорию разбитых окон. Теперь мы знаем, что это не так. Тем не менее, заслуга мэра несомненна – он дал команду развить стратегию в масштабах всего Нью-Йорка.

Полиция заняла принципиально жесткую позицию по отношению к мелким правонарушителям. Арестовывала каждого, кто пьянствовал и буянил в общественных местах. Кто кидал пустые бутылки. Разрисовывал стены. Прыгал через турникеты. Если кто-то мочился на улице, он отправлялся прямиком в тюрьму.

Уровень городской преступности стал резко падать – так же быстро, как в подземке. Начальник полиции Браттон и мэр Джулиани объясняют: «Мелкие и незначительные, на первый взгляд, проступки служили сигналом для осуществления тяжких преступлений».

Цепная реакция была остановлена. Насквозь криминальный Нью-Йорк к концу 1990-х годов стал самым безопасным мегаполисом Америки.

Волшебный стоп-кран сработал.
Источник: www.psychologos.ru
Поделись
с друзьями!
2243
4
74
95 месяцев
Уважаемый посетитель!

Показ рекламы - единственный способ получения дохода проектом EmoSurf.

Наш сайт не перегружен рекламными блоками (у нас их отрисовывается всего 2 в мобильной версии и 3 в настольной).

Мы очень Вас просим внести наш сайт в белый список вашего блокировщика рекламы, это позволит проекту существовать дальше и дарить вам интересный, познавательный и развлекательный контент!