Все оттенки синего. Цвет, как символ в искусстве

Всякий цвет хорош, особенно если его использует мастер. И, хотя присутствие в живописи богатой палитры кажется естественным, однако так было далеко не всегда, и в иконографии прекрасный синий занял почетное место относительно недавно. Что ж, рассмотрим всю гамму оттенков синего с точки зрения символики.

А был ли синий?

Возлюбленная большинством эстетов синева неба и воды не всегда была в фаворе: древние греки и римляне ее не особо различали. Так полагали филологи XVIII века, отметив, что синие тона относительно редко встречаются в искусстве античности, а главное — в лексике древнегреческого и латинского языков. Более того, как свидетельствуют источники, у римлян синий ассоциировался с варварскими племенами кельтов и германцев, раскрашивающих тело синей краской для устрашения врага. Вероятно, именно поэтому в Риме синюю одежду не любили, к тому же она символизировала траур.

«И горний ангелов полет…»

Истинные художники обойтись без синего цвета все же не могли: и в раннехристианской мозаике, да и на миниатюрах он использовался достаточно часто, хотя до XII века его еще не воспринимали на равных с красным, белым и черным.

В XIII веке все изменилось: художники, наконец, научились получать синюю краску из лазурита, кобальта и индиго. Синий вошел в моду, и аристократия уже не могла без него жить. Красильщики с усердием принялись изобретать различные оттенки синего, и он занял почетное место в искусстве Средневековья. Если раньше небеса были черными или белыми, то теперь стали синими, а прежде зеленое море на гравюрах тоже набрало синевы.

Созерцание «божественных» и «царственных» цветов возвышало дух средневекового человека, внушая ему благочестивый строй мыслей. И тут все осознали, что бездонная синева неба — не что иное, как обиталище высших сил, символ иного вечного мира, неразрывно связанный с откровением, Божественной непостижимостью.

Постепенно из тусклого и угрюмого, каким синий оставался долгие столетия, цвет на кистях художников начал светлеть и превратился в ясный и жизнерадостный. Росписи во многих храмах, посвященных Богоматери, наполнились небесной синевой. Даже Богоматерь уже изображалась в синих одеждах. И потому, что она вознеслась на небеса, и потому, что синий считался предшественником черного, цвета траура. Голубой соединил в себе и земное, и небесное, воплотил духовную чистоту и целомудрие Божией Матери.

Роскошь ультрамарина

Натуральный ультрамарин стали использовать в западноевропейской масляной живописи сравнительно поздно, на рубеже XIV—XV вв. Но Мадонна достойна лучшего! И одеяния Богоматери отныне полагалось рисовать, используя только драгоценный ультрамарин. Правда, художники использовали его только в тех картинах, которые выполняли на заказ. Недаром многие картины XV—XVI вв. оплачивались по количеству изображенных фигур, и заранее — отдельно за количество ультрамарина необходимого художнику.

У Микеланджело, например, есть картина, не законченная потому, что у заказчика не хватило денег на ляпис лазурь для одеяния Богоматери. Выполняя условие контракта, Микеланджело выстроил всю цветовую композицию вокруг пронзительно синей фигуры Богоматери, и когда оказалось, что ее нечем писать — мастер бросил картину.

Синюю краску в основном добывали из индигоносных растений, но она не была стойкой и не давала нужного цвета и оттенка, который так ценился священнослужителями. Наилучший результат давала ляпис лазурь (природный ультрамарин). Лазоревый камень можно было обменять на золото 1:1. После обработки из 100 грамм камня получали лишь 3 грамма красочного пигмента.

Ультрамарин низкого качества использовался и в византийских рукописях уже в VII в., и, конечно, в работах средневековых миниатюристов. Манускрипты XV — начала XVI столетия производили впечатление подлинной драгоценности во многом благодаря пигментам, изготовлявшимся на основе драгоценных и полудрагоценных минералов. Для изображения неба, например, использовалась водяная краска на основе ляпис-лазури.

В средневековых Франции и Италии употребление синей краски контролировалось государством. В Германии была популярна не такая дорогая «немецкая синяя», изготавливаемая из менее дорогого материала — азурита. Но этот цвет был более холодным. Поэтому во Флоренции в XIV употребление в алтарных образах «немецкой синей» было запрещено. Нужен был только ультрамарин, который не выходил из фавора еще не одно столетие.

Во Флоренции в XIV в. употребление в алтарных образах «немецкой синей» было запрещено.

Драгоценный пигмент любил использовать представитель «золотой плеяды» голландцев — Ян Вермеер (1632−1675). Еще в начале карьеры художник осознал, что, добавляя ультрамарин даже в черный, он может добиться уникальной передачи дневного света на холсте. В этом ему не было равных.

Мятежная палитра

Со временем цвет утратил символику, но не утратил своего значения как способ выражения художником и своего внутреннего состояния, а также эмоций своих героев.

Эмоциональную силу всех оттенков синего активно использовал испанский художник XVI века Эль Греко (1541−1614). Художник предпочитал пронзительный голубовато-стальной тон, посредством которого выражал взволнованные чувства героев, создавал атмосферу мистицизма на полотнах.

Использование экспрессивного свойства синего цвета стало отличительной особенностью палитры голландца Винсента ван Гога (1853—1890). Чувство тревоги и смятения переполняют все его работы, будь то портрет, пейзаж, натюрморт или жанровые сцена. В картине «Звёздная ночь» контрастом желтого и синего, сгущенного до черного, живописец выразил свое душевное смятение, страх, граничащий с криком отчаяния.

Еще один безумный гений был увлечен темно-синими красками — Михаил Врубель. От его погруженного в синь Демона веет одиночеством и безысходностью.

Голубой одиночества и печали закрепился в истории мировой культуры творчеством Пабло Пикассо в его, так называемом «Голубом периоде» (1901 — 1904). Мастером завладели темы старости и смерти, меланхолии и печали. В полотнах этого периода доминирует пронзительный по своему эмоциональному настрою голубой цвет. Его переполняли горечь потери, чувство вины, ощущение близости смерти. Депрессивные мотивы возникли в его творчестве после самоубийства друга — художника Карлоса Касагемаса. Позже Пикассо говорил: «Я погрузился в синий цвет, когда понял, что Касагемас мертв».

Вдали от мирской суеты

Определеннно, цвета влияют на наше подсознание. Тёмно-синий может вызывать беспокойство, чувство безысходности и печали. Однако, становясь светлее, — передает покой. Именно за это свойство голубой и полюбили символисты, для которых он ассоциировался с водными гладями и бесконечностью небес, находящимися за пределами мирской суеты. Так на сцене русской художественной жизни начала XX века появилось объединение «Голубая роза». (П. Кузнецов и М. Сарьян, Н. Сапунов и С. Судейкин, П. Уткин и Н. Крымов, А. Фонвизин и др.).

Навстречу эпохе Великой Духовности

Еще со времен немецкого романтизма синий считался символом духовных стремлений человека, духа в целом. В преддверии Первой мировой войны Василий Кандинский и Франц Марк с энтузиазмом надеялись на грядущую «эпоху Великой Духовности», которая объединит все виды искусства и культуры. Носителем такого универсального смысла для них стал «Синий всадник», изображенный на обложке альманаха (1911), давшему название группе. Марк разработал собственную теорию цвета, где придавал каждому из основных цветов особый духовный смысл — синий воплощал для него «мужское» и «аскетическое» начало.

В поисках идеала

Прекрасный синий не давал покоя художникам ХХ столетия. Найти абсолютный, идеальный цвет, который бы стал воплощением духовности и бесконечности вознамерился художник Ив Кляйн. Как он сам признавался, на поиски его вдохновило небо на картинах Джотто и именно через цвет он и познал нематериальное…

Свои изыскания он начал в конце пятидесятых. В 1957 году в Милане: одиннадцать синих картин одинакового размера. Это был знаменитый «Синий Ива Кляйна» («Международный Синий Цвет Кляйна» — англ. International Klein Blue или IKB), формулу которого художник запатентовал в 1960 году.

Впрочем, «неофициальная» палитра, свободная от патентованных территорий и доступная для использования без оглядки, от этого беднее не стала. Ведь у синего — бесконечное множество оттенков.