История знает немало примеров, когда дети прославленных родителей оказывались в их тени — как под защитой, так и под гнётом великого имени. Кто-то пытался превзойти отца, кто-то — избежать его судьбы, а кто-то сражался за его наследие, словно за собственную душу. Перед вами — восемь историй сыновей великих мужчин, каждый из которых по-своему ответил на вызов родовой славы.

1. Диего Колумб — в поисках утерянного континента

Старший сын Христофора Колумба, Диего, родился около 1479 года — ещё до открытия Америки. Он уже состоял при дворе в звании пажа, когда его отец совершил свой исторический рейс. За ним, как за первенцем великого адмирала, были закреплены невероятные привилегии: титул вице-короля Нового Света, командование флотом и 10% всех колониальных доходов. Но это — на бумаге. На деле судьба распорядилась иначе.

Обвинённый в злоупотреблении властью, сам Христофор Колумб был лишён всех обещанных ему прав. Его сын унаследовал не власть, а тяжбы. Годы жизни Диего прошли в бесконечных судебных и дворцовых баталиях за то, что некогда было вручено его отцу. Помогла лишь удачная женитьба — его избранницей стала Мария де Толедо, племянница герцога Альбы, и благодаря её родственным связям в 1511 году Диего наконец признали вицекоролём Испаньолы.

Под его управлением были покорены Куба, Пуэрто-Рико и Ямайка — имена покорителей этих островов до сих пор звучат в летописях колониальных войн. Но, как и отца, его преследовали следствия, суды, подозрения и наконец — падение. За попытку защитить права туземцев его не раз смещали и восстанавливали, пока не вспыхнуло восстание африканских рабов, ответственность за которое возложили на него. В 1520 году он был окончательно отстранён и лишён всех прав. Его вдова ещё долгие годы пыталась восстановить справедливость, но в 1536 году семья Колумба официально и навсегда была лишена всех когда-то дарованных привилегий.

2. Виченцо Галилей — тень великого разума

Незаконнорождённый сын Галилео Галилея, Виченцо, появился на свет в 1606 году и был назван в честь деда. Лишь спустя десять лет отец официально признал его своим. Мальчик начал учёбу в области права, но душа требовала иного — он стал музыкантом и мастером музыкальных инструментов, как и его предки по материнской линии.

Отношения с отцом были бурными, чаще всего — из-за денег. Но после знаменитого процесса над Галилеем и его осуждения, между ними установилась неожиданная близость. Сохранились письма Виченцо, наполненные сочувствием, уважением и поддержкой. И на портретах он словно стремился подчеркнуть свою принадлежность к отцу — поразительное внешнее сходство бросается в глаза.

3. Иоганн Кристоф Фридрих Бах — вундеркинд из династии гениев

В семье Бахов музыку впитывали с молоком матери: восемьдесят представителей рода посвятили себя ей. Иоганн Кристоф Фридрих, один из шести сыновей великого Иоганна Себастьяна Баха, был признан наиболее одарённым. Уже в 15 лет он стал придворным музыкантом герцога Шаумберг-Липпе в Бюкербурге, где за ним и закрепилось прозвище — Бюкербургский Бах.

Он не только прославился собственными произведениями, звучащими в храмах и сегодня, но и стал родоначальником ещё одного музыкального поколения — его сын также вошёл в историю как талантливый композитор.

4. Наполеон Франсуа — принц без трона

Рождённый от императора Наполеона и австрийской принцессы Марии-Луизы, этот мальчик с самого рождения был осужден на жизнь под двойным гнётом — отцовской славы и чужой вражды. После падения империи он оказался в Вене, получил титул герцога фон Райхштад и прожил жизнь тихую, почти незаметную.

Великая история вновь вспомнила о нём спустя столетие. В 1940 году, по приказу Гитлера, его прах был перенесён в Париж — чтобы лечь рядом с останками отца в Доме Инвалидов. Так он всё-таки вернулся к тому, кого никогда по-настоящему не знал.

5. Роберт Тодд Линкольн — живой свидетель трагедий

Единственный сын Авраама Линкольна, доживший до зрелости, Роберт Тодд отказался от роли «наследника престола». Он ушёл из Гарварда, пошёл в армию, но по настоянию матери и влиянию имени отца так и не попал на передовую. Юридическая карьера оказалась для него более подходящей: он стал министром обороны США и трижды отвергал предложения баллотироваться в вице-президенты.

Но судьба уготовила ему особую роль — Роберт оказался вблизи сразу трёх убитых президентов: он был рядом с отцом в театре Форда, разговаривал с Гарфильдом за мгновение до выстрела, и находился в зале, где был смертельно ранен МакКинли. История словно сделала его живым оракулом республиканской трагедии.

6. Эрнст Фрейд — архитектор памяти

Из всех шестерых детей Зигмунда Фрейда именно младший, Эрнст, добился наибольшей известности — пусть и вовсе не в области психоанализа. Он стал архитектором. Психоанализ не догнал его напрямую, но нашёл выход в специализации — он проектировал больницы и клиники. В Лондоне до сих пор стоит здание, в котором ныне размещён Музей Фрейда — и построено оно Эрнстом.

7. Ханс Альберт Эйнштейн — сын в тени формул

Ханс родился, когда Эйнштейн ещё работал в патентном бюро. Их отношения нельзя было назвать теплыми — авторитет отца был безусловным, но участие в жизни сына минимальным. Несмотря на это, Ханс добился академических высот сам — стал известным геологом, специалистом по эрозии и перемещению осадков.

В Америке его труд был признан на высшем уровне: Американское общество гражданских инженеров учредило премию его имени. Сам Эйнштейн в письмах не раз выражал гордость за сына — ту самую сдержанную, но искреннюю отцовскую гордость.

8. Рандольф Черчилль — идущий за недосягаемой тенью

Сын Уинстона Черчилля, Рандольф, не окончив Оксфорд, подался в журналистику и — в приключения. Его биография больше напоминает роман о ловеласе и бунтаре. Его мечтой была должность премьер-министра, но в британской политике он так и остался фигурой на вторых ролях.

Тем не менее, во время Второй мировой войны он проявил не только амбиции, но и храбрость: служил на фронте, участвовал в десантных операциях. И всё же, на фоне величия отца, его достижения казались блеклыми. Быть сыном Черчилля — задача почти непосильная.

Идеальное соотношение для строительства песчаных замков — восемь частей сухого песка к одной части воды. Есть гипотеза, что древние египтяне делали из песка копии будущих пирамид. Песчаные скульптуры очень недолговечны, ведь основными строительными ингредиентами являются песок и вода.

Песчаный Колизей. Фестиваль скульптур в Сондервинге, Дания, 2011 год

Британская Колумбия, Чемпионат мира по изготовлению скульптур из песка Дракон

Порт-Аранзас, штат Техас

Динозавры. Конкурс в штате Виктория, Австралия

Леонардо Да Винчи

Фестиваль песчаных скульптур в Бланкенберге.

Слон

Обезьяны

Песчаный ангел

Орел и статуя свободы

Зевс

Европейский фестиваль песчаных скульптур

Шахматисты. Пуэрто-Вальярта, Мексика

Песчаная композиция «Искусство управление движением». Фестиваль в Сан-Матео, Калифорния

Фестиваль песчаных скульптур в Дании

Фестиваль песчаных скульптур во Франкфурте, Германия.

Японский фестиваль песчаных скульптур

Ветряные мельницы Киндердейка и песчаные скульптуры

В русском языке есть слова, которые не употребляются без «не». Но когда-то они как раз и появились путём присоединения «не» к вполне самостоятельным словам, которые сегодня уже устарели и не используются.

1. Льзя

Сейчас это слово встречается только в качестве шуточного, однако раньше оно было обычным. Это форма дательного падежа существительного «льга», которое означало «свобода». Его родственники нам хорошо знакомы: «льгота», «польза», «лёгкий» и, конечно, «нельзя», образованное путём сложения «не» и «льзя».

2. Лепый

«Красота-то какая! Лепота!» — восхищается царь Иван Грозный в комедии Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Возможно, именно благодаря яркому герою многие с детства знают существительное «лепота». Его значение — «красота, великолепие», а распространённoе pаньше cлово «лeпый» oзначало «кpасивый». Kорень здeсь тoт жe, чтo и в глaголе «лeпить».

Cейчас пpилагательное «лeпый» yшло в пpошлое, a вoт oбразованное oт нeго «нeлепый» aктивно иcпользуется дo cих пoр. Хoтя oно нeмного измeнило cвоё пeрвоначальное знaчение. Теперь этo yже нe «нeкрасивый», a «бeссмысленный, лишённый pазумных oснований» и тaкже «нeскладный, нeуклюжий».

3. Kлюжий

Kстати, иcтория пpилагательного «нeуклюжий» oчень нaпоминает cитуацию c пpилагательным «нeлепый». Уcтаревшее cлово «клюжий» пpоисходит oт «клюдь» — «пoрядок, кpасота». Cоответственно, «клюжий» — этo «кpасивый, cтатный». Oт нeго кoгда-то былo oбразовано «yклюжий», a пoзже — «нeуклюжий».

4. Bзрачный

Этo eщё oдин нынe yмерший cиноним «кpасивого». Пpоисходит oн oт yстаревшего «зpак» («зpачок»). Cравните c выpажением «видный чeловек»: cемантика зpения здeсь cвязана c пpиятной внeшностью. «Bзрачным» мы cейчас, кoнечно, никoго нe нaзываем, a вoт oбразованное oт нeго «нeвзрачный» живeе вcех живыx.

5. Дyг

Дo cих пoр мнoгим знaкомо пpилагательное «дюжий». A вoт cлово, oт кoторого oно пpоизошло, cегодня нe yпотребляется. «Дyг» pаньше oзначало «cила, здoровье», и oт нeго жe oбразовано cуществительное «нeдуг».

6. Pяха

И pечь нe o лицe, xотя тaкое знaчение в cовременных cловарях, бeзусловно, cохраняется. Cлово «pяха» oбразовано oт глaгола «pядиться» c пoмощью cуффикса -x- (пoхожая cитуация cо cловом «пpяха»), eго пeрвоначальный cмысл — «oпрятно oдетый». «Pяху» в этoм знaчении мы cо вpеменем пoтеряли, a вoт eго aнтоним — «нeряха» — живёт дo cих пoр.

7. Уpядица

Этo cлово кoгда-то oзначало «пoрядок». Cейчас пaмять o нём oсталась в cуществительном «нeурядица», y кoторого двa знaчения: «бeспорядок» и «cсора».

8. Гoдяй

Этo cтарая фoрма пpичастия oт глaгола «гoдиться». B cовременном pусском языкe иcпользуется фoрма «гoдящийся», a oт иcчезнувшего вaрианта кoгда-то дaвно пpоизошло cлово «нeгодяй». Изнaчально тaк нaзывали чeловека, нe гoдящегося к вoенной cлужбе.

9. Bзначай

Этo cлово кoгда-то oзначало «нaмеренно». B нём тoт жe кoрень, чтo и в cловах «чaс», «чaяние», «чaй» (нo тoлько нe нaпиток, a ввoдное cлово — «чaй, cвидимся»). Cейчас «взнaчай» мы yже нe иcпользуем, a вoт oбразованное oт нeго «нeвзначай» oчень пoпулярно.

10. Pадивый

Mногим знaком глaгол «pадеть». Этo «pодственник» иcчезнувшего cлова «pад», кoторое oзначало «cтарание, yсердие, pабота». Oт нeго и oбразовано пpилагательное «pадивый», тo eсть «cтарательный, yсердный». Eго aнтоним — «нeрадивый» — нeмного измeнил cвоё знaчение и жив дo cих пoр.

Русский художник Святослав Рерих (1904-1993) прожил большую часть своей жизни в Индии. Прожил очень плодотворно, впитав в себя всю глубину и высоту ее духовности, философии и культуры в целом. Имея в себе неоспоримый художественный дар, он воплотил все вмещенное им культурное богатство в своих картинах. Где-то в цвете, где-то в символах. Последние почти в каждой его картине. И от этого они становятся кратно сильнее и значимее.

Рерих Святослав Николаевич появился на свет в Петербурге 10 октября (23 по старому стилю) 1904 г., умер 30 января 1993 года в индийском городе Бангалор. Это величайший живописец русского происхождения, с 30-х годов ХХ столетия проживавший и творивший в Индии. Сын Елены и Николая Рерихов – прославленной творческой семьи общественных деятелей.

Особенности творчества художника Святослава Рериха

Полотна руки этого мастера отличает глубокий символизм, присущий им наравне с реалистичностью изображаемого. Своими работами автор демонстрирует верность гуманистическим идеалам, он посвящает их борьбе за мирное сосуществование народов разных вероисповеданий и национальностей.

С этой целью им используются, казалось бы, трудно сочетаемые и даже в каком-то смысле противоположные художественные концепции. Реализм русской школы живописи Святославу Рериху удается переплетать с традициями западного искусства в его лучших периодах. В этом причудливом узоре стилей находят себе место и индийские мотивы, которыми буквально пропитано творчество художника, долгое время жившего в этой стране с неисчерпаемыми сокровищницами искусства.

Будучи сыном таких родителей, как Николай и Елена Рерих, будущий художник с детства имел возможность развивать свои разносторонние способности в искусстве, доставшиеся ему по наследству от отца – великого живописца.

И мать, и отец всячески поощряли стремление сына к рисованию, развивали его природную склонность к естественным наукам. Благодаря этому талант Святослава Рериха раскрылся в полной мере, в чем может убедиться каждый человек, обративший внимание на любую из его картин.

Первой творческой попыткой этого живописца можно считать потрет, созданный им еще в подростковом возрасте, на котором автор запечатлел своего отца. По тому, кого выбрал Рерих Святослав Николаевич в качестве своей первой модели, можно судить о значимости фигуры родителя в его становлении. С самых ранних лет Святослав всячески участвовал в разносторонней деятельности семьи – помогал отцу с холстами и красками, иногда сопровождал в путешествиях по городам России, которые Николай Рерих часто посещал в рамках своего увлечения археологией. Их тесная связь сохранялась и позже: во многих работах Рериха Святослава Николаевича прослеживается сходство с поздними произведениями его отца.

Семья Рерихов в начале ХХ столетия переехала в Европу, где и продолжалось обучение и становление одаренного юноши. Изучая архитектуру в лондонской Академии искусств, Святослав Рерих не бросил писать картины. И снова его стремления нашли поддержку и одобрение у отца. Вместе они создали декорации для постановок великих русских опер в лондонских театрах. Николай Рерих отзывался о творчестве своего сына как об образце небезразличного, пылкого отношения к живописи, благодаря которому ему и удается достичь столь впечатляющего результата. Он отмечает напряженность всех элементов картин Святослава Рериха, несмотря на это находящихся в удивительной гармонии, называет талант сына «высоким даром», несущим радость и всем окружающим.

Данью уважения к личности отца можно считать тот факт, что Святослав Николаевич Рерих вступил на должность вице-президента музея Corona Mundi, посвященного его отцу. Тогда же он в первый раз попал в Индию, с чего и началось знакомство живописца особенностями индийской культуры, впоследствии целиком и полностью покорившей его сердце.

В Америку Рерих приехал, чтобы продолжить свое архитектурное образование, чем он и занимался поначалу в Колумбийском университете, а потом в Гарварде. Для развития своих разносторонних наклонностей этого он считал не достаточным, поэтому параллельно посещал отделение скульптуры, работал над иллюстрациями для книг, писал картины, в том числе и в графическом направлении.

В этот период вплетается его будущая индийская жизнь. Целью первой поездки в эту страну для Святослава Николаевича Рериха была помощь семье во время Центрально-Азиатской экспедиции.

После поездки он вновь вернулся в Америку, где его художественная деятельность не осталась без внимания критиков. Талант Рериха впервые был признан ими после выставки его работ в Нью-Йорке, вызвавшей определенный ажиотаж в СМИ. В 1925 году он получил высшую награду на выставке, приуроченной к 150-летию Филадельфии, на экспозиции было представлено около сотни его работ.

Индия – ее значение для творчества живописца

Как только обучение подошло к концу, художник переехал в Индию, где на тот момент уже жила его семья. Там он с тем же рвением, что и в США, активно включился в общественную и культурную жизнь, постигая ее особенности и отдавая дань ее очарованию в своих картинах. Рерих был настолько влюблен в Индию, что считал ее своей второй – духовной – родиной. Гимном любви к этой стране с многовековыми утонченными традициями можно считать многие замечательные по своей внутренней силе полотна автора.

Здесь Святослав Рерих пишет несколько десятков картин уже с колоритом, присущим индийским культуре. Так, в 1933 году он закончил «Портрет Николая Рериха в тибетском одеянии». Это полотно принято считать одним из самых значительных его произведений. Признание по-прежнему сопровождает Рериха, и его полотна, на которых изображены во весь рост Индира Ганди и Джавахарлал Неру – индийские премьер-министры – до сих пор служат украшением Центрального зала, где располагается парламент Индии.

Здесь же, в духовной атмосфере гармонии со всем миром, художник нашел спутницу жизни, которой стала известная индийская киноактриса Девика Рани. Рерих Святослав Николаевич познакомился с ней на съемках фильма, для которого он создавал декорации. Девика Рани стала источником вдохновения для художника и его верным другом и спутником во всех начинаниях.

Портретистика – это то, с чего начал свое становление этот мастер. Благодаря его настойчивости и активному непрекращающемуся саморазвитию ему удалось достичь вершин в этом жанре. Его портреты поражают не поверхностным, внешним сходством, а глубинным соответствием личности того человека, который предстает перед зрителем. По картинам Святослава Николаевича Рериха хорошо виден его подход к созданию портрета, состоящий в том, чтобы создать не просто сходство, а сходство внутреннее, духовное.

Присутствуют среди его произведений и пейзажи, эпические, глубоко символичные полотна. Все они свидетельствуют о мастерстве и виртуозности Святослава Рериха, о его склонности к нестандартным решениям в воплощении своих задумок.

Картины Святослава Николаевича Рериха отличаются исключительным изяществом подачи и лаконичностью. Они максимально точно передают духовный облик человека, его глубинную сущность и характер.

Особенно много среди полотен Рериха Святослава Николаевича портретов его семьи. Однако, несмотря на безусловное влияние личности Николая Рериха на его творчество, этот великий живописец является самобытным автором, чей стиль и техника, перекликаясь с отцовской, представляют собой совершенно иную манеру исполнения.

Где-то там, на краю света, есть мифическая страна, до которой лететь столько, что по пути можно успеть пересмотреть всю свою жизнь, съесть семь пластиковых обедов и начать догадываться, что это будет не просто отпуск.

Австралия — как премиум-клуб с фейс-контролем: далековато, дорого, непросто. Но зато, как говорят в рекламах турагентств, «абсолютно уникальна». Она манит своей недоступностью, будто говорит: «Хочешь увидеть настоящее? Пройди проверку».

И туристы проходят. Они копят, готовятся, надевают розовые очки и прилетают с одним-единственным желанием: увидеть чудеса. Большой Барьерный риф. Улуру. Те самые Двенадцать апостолов. Фото, которые собирают сотни лайков, и воспоминания, которыми приятно хвастаться.

Но они ещё не знают, что самое интересное начнётся сразу после того, как закончится реклама.

У природы свои планы

Австралия не создана для комфортного существования. Это не уголок, а угол. Мир, где климат, фауна и география как будто собрались на секретный совет и решили: «А давайте сделаем условия максимально странными, но в пределах нормы».

Сначала кажется, что вас просто пугают историями. Как, например, про немецкого туриста, который с уверенностью сказал: «Да нет тут никаких крокодилов», — и после этого в регионе появились двуязычные таблички с предупреждением. Не для красоты, а по необходимости.

Или, скажем, сухопутная регата в Алис-Спрингс — где местные бегают с лодками по высохшему руслу реки. Регата отменяется только в одном случае: если внезапно в реке появляется вода. Такое было — в 1993 году. Тогда вся Австралия почувствовала себя слегка сбитой с толку.

Здесь всё живое — с характером

В Австралии к дикой природе не принято относиться с умилением. Тут скорее уважение на грани осторожности.

Кенгуру, например, не просто милые пушистики. Это упругие, абсолютно непредсказуемые существа, которые регулярно выходят на шоссе погреться на асфальте.

Именно они стали причиной появления «кенгурятников» — массивных решёток на машинах, которые спасают не только кузов, но и жизнь водителя. Потому что автопоезд длиной 52 метра не может остановиться мгновенно. А кенгуру не в курсе правил дорожного движения.

Пауки? Некоторые из них в размахе — с ладонь. Любят тепло и тень. Ваша обувь — идеально. Капот машины? Подойдёт. Сушится бельё — тоже отличное место. В Австралии не принято просто снимать одежду с верёвки. Её предварительно вытряхивают. С душой.

Змеи? Да, есть. В списке двадцати самых ядовитых змей мира — шестнадцать живут здесь. Если не все. Шанс встретиться с одной из них выше в кустах, в траве, под сараем, рядом с дровами или там, где вам казалось, что безопасно. Поэтому уборку в гараже рекомендуют делать медленно. Чтобы змея успела уйти.

Жарко, мокро, опять жарко. Повторить

Год в Австралии — это не четыре сезона, а три режима:

Льёт.

Сушит.

И снова льёт.

Форма континента — как блюдце. Вода не уходит к океану, а течёт в центр. И всё бы ничего, но когда выпадает норма осадков, пустыня превращается в озеро. С глубиной в полметра. До горизонта. Местами можно ехать на джипе 30 километров по воде и это не будет новостью. Просто нормальное утро.

А потом — пересушенный сезон. Если бы Австралия была компьютером, то это момент, когда начинает дымиться видеокарта. Чтобы не допустить катастроф, в ход идёт огонь. Лес ликвидируют специально. Под контролем. Потому что если этого не сделать, при следующей грозе загорится всё сразу. Горение тут — способ сбросить накопившееся. Как системная перезагрузка.

Эвкалипт — главное дерево континента — адаптировался. Листья у него повёрнуты ребром к солнцу, чтобы не перегреваться. Кора отслаивается слоями, защищая внутренности от высоких температур.

А если всё-таки пламя достанет ствол — запускается аварийная программа: пробуждаются спящие почки, которые отращивают новое. Из пепла. Это не метафора, это ботаника.

Умная инфраструктура в условиях, где всё хочет сломаться

Провести кабель в пустыню? Слишком дорого. Протянуть электричество? Почти невозможно. Поэтому связь здесь передаётся через атмосферные лазеры, а интернет — по принципу «пакет с телефоном на дереве». Да, именно так ловится 4G в некоторых районах. Главное — верёвку покрепче.

Дома строят из того, что термиты не едят. Или с такой пропиткой, что они делают вид, будто не заметили. Когда-то австралийцы пытались строить всё из дерева — но термиты обрабатывали опоры за два сезона. Сейчас используют металл, камень, бетон. Всё, что живности не по вкусу.

Вода — на вес золота. Поэтому крыши здесь — это не архитектура, а устройство сбора влаги. Даже сортир может быть источником утренней росы. Насосы работают от солнца, пруд служит аккумулятором. В прямом смысле: не энергии, а воды. Если ночью не качает — ничего, накопим днём.

Гости, которых сюда не звали

Австралия — страна с жёсткой биобезопасностью. Случайные гости здесь могут нанести ущерб не хуже тайфуна.

Когда-то сюда завезли кроликов — чтобы было что поесть. Кролики подумали, что они в раю, и начали плодиться, как будто у них нет завтрашнего дня. Потом решили завезти лис — чтобы сдерживать кроликов. Но лисы решили, что птицы вкуснее. В итоге австралийцы остались и с кроликами, и с лисами, и без птиц.

Потом появилась жаба-агрессор. Привезли её, чтобы боролась с вредителями тростника. Она молчала лет десять. А потом поняла, что может идти куда угодно. И пошла. Заодно стала угрозой для всего, что её не распознаёт как токсичную.

Сейчас, чтобы пересечь границу Австралии, придётся ответить на вопрос: «Вы были на ферме последние три недели?». И если да — вам постирают штаны. Не обидят, просто постирают. От греха подальше.

Тогда зачем сюда вообще летят?

Потому что мир не заканчивается на пляже с кокосом. Австралия — это не отдых. Это ощущение, что вы оказались в другом измерении. Где всё настоящее. Где каждое утро — это проверка: умеете ли вы жить вне инструкций.

И всё-таки... Большой Барьерный риф:

Какаду. Пляжи, где кроме вас — только следы динго. Тут не вы смотрите на пейзаж, а он — на вас. С интересом. И с ожиданием, что вы не будете ныть, если паук залез в рюкзак.

Вопрос один:

А вы бы решились? Или вам всё-таки ближе отпуск с вайфаем и тапочками?

Когда смотришь на картины Валерия Блохина, кажется, будто реальность начала таять, оставляя за собой только эмоции, цвет и движение. Его живопись — это диалог на грани абстракции, где можно уловить очертания мира, но ощутить нечто большее — настроение, ритм, энергию. Блохин не просто пишет красками — он играет с восприятием, провоцирует чувство и оставляет зрителя наедине с собственными ассоциациями. Кто он — этот художник, чье полотно вибрирует между сном и явью?

Валерий Блохин родился в 1964 в г. Новороссийске.
В 1984 году закончил Краснодарское художественное училище.
С 1987 года — городские, краевые, республиканские, всесоюзные и международные выставки.
С 1990 года — в Союзе художников России.
C 1999 года – почетный член Академии Искусств Чехии им. Масарика, награжден золотой медалью этой же кадемии.
В 2006 году – награжден серебряной медалью Российской Академии Художеств.
С 2007 года – член Творческого союза художников России.

Валерий с детства занимался дзюдо и художеством. Когда первое стало мешать второму, выбрал второе. Бросил дзюдо в Новороссийске, поехав поступать в Краснодарское художественное училище, после того, как закончил местную художественную школу. В Краснодаре никого из знакомых не было. Мама привезла его в город, устроила в школу, сняла квартиру. Здесь уже он заканчивал восьмой класс, готовился поступать в художественное училище.

При этом, жил Валерий в городе сам, без родителей. Приходилось учиться образцово, чтобы не вызывали в школу родителей. А когда проводили в школе родительские собрания, то находил на улице соответствующих прохожих и уговаривал их сходить в школу. Особенно любил подбирать девушек, в качестве сестер. Находил в этом веселье.

Сам Валерий работать начал рано – около семнадцати лет. После армии уже стал работать серьезно. Но были свои проблемы. Частных заказчиков тогда не существовало. Сбыт картин через Художественные галереи шел только по факту пребывания в рядах Союза художников.

Ситуация стала меняться после 1987 года. В ту пору открылся в Краснодаре первый «Арбат» в скверике. Художники работали прямо на глазах у прохожих. Что-то даже стало продаваться. Но и здесь все шло не гладко. Власти «Арбат» переносили по городу из одного места в другое несколько раз. Это очень негативно повлияло на атмосферу в художественном «Арбате», многие художники ушли.

Восточные мотивы в творчестве Валерия Блохина появились в связи с выставочной деятельностью за рубежом. Началось все в 1990 году в Германии, а затем дошло дело и до Индии, Вьетнама, Шри-Ланки. Восток внес в творчество Валерия еще больше цвета, характерного фейерверка костюмов, орнаментов. От первой поездки было много впечатлений. Их группу там много водили, показывали обряды, различные праздники, показывали то, что иностранцам обычно не показывают. И все это под характерную мелодичную восточную музыку. А Валерий любит музыку.

Каждая последующая поездка привносила много новых впечатлений и даже потрясала. Новые эмоции были настолько сильны, что стали основной темой его творчества.

В живописи Валерий Блохин любит цвет. Но пришел к этому не сразу. После училища он был неплохим рисовальщиком. Однако тот уровень творчества был изучен другими вдоль и поперек. Возникла некоторая неопределенность и вопрос: куда идти дальше?

Знакомство с Алексеем Паршковым очень повлияло на молодого художника. Тот порекомендовал не жалеть свои работы и холсты, больше экспериментировать с цветом. И Валерий стал выливать краску на холст, учиться мыслить более абстрактно. А так как работа шла не от фигуры, а от цветового пятна, то и вскоре пришло понимание цвета. Сложилась его особая техника: сначала идут абстрактные пятна, и только потом дописывается реальность. До определенного момента Валерий не знает, что появится на холсте. Ранее он опирался, как и большая часть художников русской школы, на рисунок, карандашный набросок, который затем заполнялся цветом. А сейчас – сначала эмоции, и только затем – детали…

Как пример, Валерий приводит разглядывание стен, в которых имеются небольшие выпуклости, трещины, неровности. Из всего этого вырисовываются фигуры, лица. Это его метод в живописи – поиск в абстрактном реальных вещей.

Часто Валерий настраивается на творчество так – садится, включает музыку – чаще джаз и фольклор — и мысленно начинает путешествовать. Если получается, то приступает к работе. А если настроение не возникает, то за краски не берется. Ведь если без настроения браться за работу — ничего хорошего не выйдет.

Летняя гроза — это всегда немного волшебство. Тот самый момент, когда небо внезапно темнеет, ветер срывает листья с деревьев, а в воздухе будто закипает напряжение… Молнии рассекают тучи, и в грохоте грома слышится дыхание самой природы. Именно такие минуты вдохновляли поэтов на строки, полные силы, страха и красоты. Делимся подборкой стихов, в которых гремит, сверкает и пахнет грозой.

Летняя гроза

Синие, чистые дали
Между зеленых ветвей
Бело-молочными стали…
Ветер играет смелей.
Говор негромкого грома
Глухо рокочет вдали…
Все еще веет истома
От неостывшей земли.
Птицы кричали и смолкли;
С каждым мгновеньем темней.
В небо выходит не полк ли
Сумрачных, страшных теней.
Вновь громовые угрозы,
Молнии резкий зигзаг.
Неба тяжелые слезы
Клонят испуганный мак.
Ливень, и буря, и где-то
Солнца мелькнувшего луч…
Русское, буйное лето,
Месяцы зноя и туч!

1911 г.
Валерий Брюсов

Как весел грохот летних бурь…

Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, –
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый желтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу…

1851 г.
Федор Тютчев

Пахнет ладаном воздух. Дождь был и прошел…

Пахнет ладаном воздух. Дождь был и прошел.
Из зияющих пастей домов —
Громовыми руладами рвется рояль,
Разрывая июньскую ночь.
Героическим громом бетховенских бурь
Город мстит…

1918 г.
Марина Цветаева

Дождливое лето

Ни тучки нет на небосклоне,
Но крик петуший — бури весть,
И в дальном колокольном звоне
Как будто слезы неба есть.
Покрыты слегшими травами,
Не зыблют колоса поля,
И, пресыщенная дождями,
Не верит солнышку земля.
Под кровлей влажной и раскрытой
Печально праздное житье.
Серпа с косой, давно отбитой,
В углу тускнеет лезвие.

1850 г.
Афанасий Фет

В гелиотроповом свете молний летучих...

В гелиотроповом свете молний летучих
В небесах раскрывались дымные тучи,
На косогоре далёком — призрак дубравы,
В мокром лугу перед домом — белые травы.

Молнии мраком топило, с грохотом грома
Ливень свергался на крышу полночного дома —
И металлически страшно, в дикой печали,
Гуси из мрака кричали.

30 августа 1922
Иван Бунин

Возвращение с работы

Вокруг села бродили грозы,
И часто, полные тоски,
Удары молнии сквозь слёзы
Ломали небо на куски.

Хлестало, словно из баклаги,
И над собранием берёз
Пир электричества и влаги
Сливался в яростный хаос.

А мы шагали по дороге
Среди кустарников и трав,
Как древнегреческие боги,
Трезубцы в облако подняв.

1954
Николай Заболоцкий

Июльская гроза

Так приближается удар
За сладким, из-за ширмы лени,
Во всеоружьи мутных чар
Довольства и оцепененья.

Стоит на мёртвой точке час
Не оттого ль, что он намечен,
Что желчь моя не разлилась,
Что у меня на месте печень?

Не отсыхает ли язык
У лип, не липнут листья к нёбу ль
В часы, как в лагере грозы
Полнеба топчется поодаль?

И слышно: гам ученья там,
Глухой, лиловый, отдалённый.
И жарко белым облакам
Грудиться, строясь в батальоны.

Весь лагерь мрака на виду.
И, мрак глазами пожирая,
В чаду стоят плетни. В чаду —
Телеги, кадки и сараи.

Как плат белы, забыли грызть
Подсолнухи, забыли сплюнуть,
Их всех поработила высь,
На них дохнувшая, как юность.

______________
Гроза в воротах! на дворе!
Преображаясь и дурея,
Во тьме, в раскатах, в серебре,
Она бежит по галерее.

По лестнице. И на крыльцо.
Ступень, ступень, ступень. — Повязку!
У всех пяти зеркал лицо
Грозы, с себя сорвавшей маску.

1914
Борис Пастернак