Эпичное фэнтези финского художника Иэлиса Куттанена

Скандинавская мифология одна из самых сложных и насыщенных героями и событиями. Следить за перипетиями судеб ее богов и героев невероятно интересно. Неудивительно, что эти истории вдохновляют современных художников, таких как Иэлис Куттанен (Eelis Kyttanen) из Финляндии.


Иэлис Куттанен талантливый молодой иллюстратор, родившийся и выросший в Финляндии. Сейчас он живет и работает в Канаде, но не изменяет главной теме своего творчества. Почти все работы мастера посвящены легендам и сказаниям его родины.


Иэлис Куттанен создает живописные полотна и цифровые иллюстрации, от которых невозможно оторваться. Он вырос среди удивительной финской природы и с раннего детства как губка впитывал в себя сказки и мифы своей суровой страны.


Человеку, не ориентирующемуся в финском фольклоре, сложно понять, что происходит на картинах Иэлиса. Его герои — древние лесные боги, горные духи и отважные воины, сражающиеся на стороне добра. Можно сказать с уверенностью — иллюстрации Иэлиса никого не оставят равнодушным, ведь они наполнены действием и таинственными образами.


Художник известен в основном своими картинами в жанре фэнтези. Он даже принимал участие в создании сериала Netflix «Принц-Дракон». Но Куттенен признается, что в свободное от работы время он также пишет пейзажи, в том числе городские. Возможно, когда-нибудь мы узнаем и об этой грани его таланта.














Источник: bigpicture.ru
Поделись
с друзьями!
90
4
1
1 день

Стихи о магнолиях и их чудесные фотографии

Под лучами весеннего солнышка расцветают пышные сады, и в их нежной пелене магнолии раскрывают свои чарующие лепестки. Как стихи, сотканные самой природой, эти прекрасные цветы уносят нас в мир загадочного великолепия и вдохновляют на мечты о любви и красоте.



Северная магнолия


Не помню — Рим или Монголия?
Века замедлились,
пока
мне девушка цветок магнолии
вдевала в лацкан пиджака.
Я игнорировал магнолию,
к душе привитый черенок.
К чему гадать: «Что быть могло ли бы?»
Перечеркните черновик!
Мы — эхо русской меланхолии
в нас страшный фитилёк горит.
Рояль, как профиль мейерхольдовский
незабываемо раскрыт.
Отцвёл пиджак. Столетье бренное
ушло. Калининград не тот.
Я сам сгорел как удобрение.
Но магнолия цветёт.

Андрей Вознесенский


Магнолия


Я трогал листы эвкалипта
И твердые перья агавы,
Мне пели вечернюю песню
Аджарии сладкие травы.
Магнолия в белом уборе
Склоняла туманное тело,
И синее-синее море
У берега бешено пело.
Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.
Где нежная иволга стонет
Над светлым видением луга,
Где взоры печальные клонит
Моя дорогая подруга.
И вздрогнуло сердце от боли,
И светлые слезы печали
Упали на чаши растений,
Где белые птицы кричали.
А в небе, седые от пыли,
Стояли камфарные лавры
И в бледные трубы трубили,
И в медные били литавры.

Николай Заболоцкий


Вы видели магнолии в цвету?


Вы видели магнолии в цвету? —
В зеленой кроне — белые вкрапленья.
Как паруса трепещут на ветру, —
О, как стремятся вырваться из плена!

Пьянят своею нежной белизной
Маня в лазурь вечернего прибоя,
Где танго под серебряной луной
Танцуют на песке уставшем двое.


Два силуэта в тень одну сплелись,
Дыханьем страсти воздух наполняя, —
Ни сцены нет, ни бархатных кулис,
А только берег… — без конца и края.

В сердцах восторга нарастает буря,
Любовь и страсть — в обьятиях азура…

Марианна Вьен


Белый цвет магнолий


Белый цвет магнолий
Смотрит, как глаза.
Страшно жить на воле:
Чуется гроза.

Волны, словно стекла,
Отражают блеск.
Чу! в траве поблеклой
Ящерицы треск.

Вкруг смотрю смущенно,
Взор в листву проник:
Там к цветку склоненный
Юный женский дик.

Валерий Брюсов


Вы видели магнолию, цветущую в саду?


Вы видели магнолию, цветущую в саду?
Бутоны распускаются, как лилии в пруду.
Сверкают перламутровым сиянием цветы,
И хочется дотронуться до этой красоты.

Пусть пасмурно, и ветрено, и дождик моросит,
Роскошная магнолия бутонами манит.
Развесил кто-то лампочки на веточках в саду,
Усыпал шелком розовым газоны и траву.

Порывы ветра южного срывают лепестки,
Кружатся белоснежные большие мотыльки.
Окутал сладким облаком пьянящий аромат,
Весна шагами быстрыми ворвалась ночью в сад.

Иволга


Цветок магнолии


Босую ногу он занес
На ветку. — Не сорвись! –
Листва магнолии — поднос,
Цветы на нем — сервиз.
И сверху вниз, смугла, как вор,
Проворная рука
Несет небьющийся фарфор
Громадного цветка.
Его к груди не приколоть.
И мглистых листьев лоск
Мясистую лелеют плоть
И нежат ярый воск.
Зовет на рейд сирены вой.
На темный зов в ответ
Прильнула детской головой
К плечу больная ветвь.
Она дрожит. Она цветет.
Она теряет пульс.
Как в бубен, в сердце дизель бьет
Струей гремучих пуль.
Маяк заводит красный глаз.
Гремит, гремит мотор.
Вдоль моря долго спит Кавказ,
Завернут в бурку гор.
Чужое море бьет волной.
В каюте смертный сон.
Как он душист, цветок больной,
И как печален он!
Тяжелый, смертный вкус во рту,
Каюта — душный гроб.
И смерть последнюю черту
Кладет на синий лоб.

Валентин Катаев


Лепестки магнолии…


Лепестки… не более…
Лепестки? Не менее!
Просто онемение…
Словно птичьей стайкою
По ветвям утайкою…
Воробьями серыми,
Завязями первыми
Нежно распускается
Древняя красавица.
Ангельскими крыльями
Розовеет сильными.
Будоражит вешнею
Памятью нездешнею,
Памятью третичною,
И любовью личною…

Лепестки магнолии…
Лепестки… не более…

Ирина Фетисова
Поделись
с друзьями!
63
0
1 день

Антиквариат, винтаж, ретро: а вы знаете разницу?

Разбираемся в непростых понятиях из мира моды и искусства вместе с экспертом.

Многие люди относят винтаж, ретро и антиквариат к одной категории — «одежда из прошлого» или «одежда из бабушкиного шкафа». Но так ли это? Давайте разбираться. Объясняет историк моды, эксперт Академии дизайн-профессий Pentaschool Иван Шуринов.


Самый простой признак, по которому можно отличить винтаж от других стилей — возраст вещи. Моложе всех ретро, а старше — антиквариат. Но многие, не разобравшись в особенностях, называют все старые вещи винтажными — и мамину шубу, и платье с кринолином. Поэтому нужно углубиться в терминологию, чтобы начать отличать эти категории.

Что такое антиквариат в моде


Ампирные платья в музейной экспозиции Источник: Shutterstock/Fotodom.ru

Антикварная одежда — это все вещи, которым более ста лет. Обычно это коллекционные и музейные предметы, поскольку использование в повседневной жизни портит хрупкие ткани и аксессуары.

Исключение — ювелирные изделия. Королевские семьи из Великобритании, Дании, Испании, Швеции, Норвегии, Саудовской Аравии, Бутана и других стран носят антикварные украшения в качестве символа власти. Примечательно, что Елизавета II использовала броши в качестве средства общения. Каждое украшение отвечало за определенное событие, и по нему на официальных встречах можно было понять настрой королевы или ее отношение к собеседнику.

Источник: Pinterest

В настоящее время антикварная одежда служит предметом коллекционирования. Дизайнеры не используют антиквариат в коллекциях prêt-à-porter, так как он совершенно не подходит для современной жизни. Но для коллекций haute couture, когда дизайнер с помощью одежды передает тот или иной образ, раритетные вещи служат источником вдохновения. Это одежда не для носки, это — произведение искусства. Самым ярким примером «антикварной» моды можно назвать коллекцию Джона Гальяно в стиле Древнего Египта, которую он разработал для Dior.

Что такое винтаж в моде


Подростки в английском Бирмингеме, фотография 1990 года. Сегодня эта мода вернулась Источник: Legion Media

Следующим по возрасту следует винтаж. Это вещи, которым не больше ста и не меньше 20 лет. Само слово vintage пришло из профессионального языка виноделов. Это слово применяется к высококачественным винам, которые создавались в годы самых высококачественных урожаев и долго выдерживали, что придало им эксклюзивный и неповторимый вкус.

Теперь словом «винтаж» называют и предметы гардероба, которые отражают моду предыдущих поколений. Яркий пример — широкие джинсы с низкой посадкой, которые были разработаны 25 лет назад.

Элементы 80-х в коллекции Алессандро Микеле для GUCCI 2018 года. Источник: Pinterest

Винтаж в моде не редкость, а правило. Мода развивается по спирали, и каждые 25-30 лет тенденции прошлого возвращаются. Например, Алессандро Микеле, который был креативным директором дома GUCCI до недавнего времени, всегда отдавал дань моде 80-х. Детали костюмов, подача в медийном пространстве и показы — его коллекции пестрели моделями времен диско. Благодаря этому в моду вновь пришли «дедовские» объемные пиджаки, клеш, рукав-тюльпан, блестящие ткани и буйство красок.

Винтаж в высокой моде


Само понятие «винтаж» стали использовать в моде еще в 1950-е, когда в тяжелые послевоенные годы новые вещи стали комбинировать с одеждой мам и бабушек. Правда, об этом старались не говорить: использование старых вещей сообщало о затрудненном финансовом положении.

Однако в 90-е термин «винтаж» приобрел значение совершенно противоположное. Благодаря поп-культуре он стал эксклюзивом из прошлого. Джулия Робертс, Рене Зеллвегер, Кейт Мосс и госпожа-бурлеск Дита фон Тиз вмиг обратили внимание модников и модниц всего мира на хиты прошлых десятилетий.

Натали Портман в копии платья, созданного домом Dior в 1949 году Источник: Pinterest

Винтаж стал феноменом в мире моды, к которому обращаются с завидной периодичностью. На ковровых дорожках теперь никого не удивить экстравагантными платьями современности, поэтому звезды все чаще облачаются в винтаж времен творчества основателей домов мод. Например, на 76-м Каннском фестивале Натали Портман появилась в копии винтажного платья Dior коллекции 1949 года. Оно представляло собой сверкающий корсет с юбкой в виде цветочного бутона, лепестки которого усыпаны кристаллами.

На одном из балов Met Gala Ким Кардашьян тоже решила удивить всех, придя на мероприятие в знаменитом «голом платье» Мэрилин Монро. Правда, в процессе Кардашьян порвала платье в области застежки и потеряла несколько кристаллов. Такое отношение к легендарному платью побудило знаменитостей заказывать копии или брать в аренду вещи «помоложе».

Винтаж в повседневной моде


На блошиных рынках можно отыскать интересные винтажные предметы для пополнения своего гардероба

Коллекционеры и модники наших дней часто обращаются к вещам из прошлого и отлично их комбинируют в современных образах. Винтажные вещи все еще подходят для использования, хотя и редкого. Регулярно в интернете устраиваются настоящие онлайн-аукционы, где можно приобрести золотое платье Versace конца 80-х.

Но старые вещи пользуются популярностью не только у коллекционеров и звезд. Стилисты-блогеры рекомендуют миксовать современные вещи с винтажными, как это делали наши бабушки и прабабушки в послевоенные годы. Так в моду вернулись широкие пиджаки, сумки-седло, мини-рюкзаки, шапки-формовки и многое другое, что можно найти в гардеробе родителей.

Но что такое ретро?


1960-е — популярная эпоха для современных ретро-стилизаций

В отличие от антиквариата и стиля винтаж, ретро возникло искусственно в конце 90-х. Ретро — это современные вещи, которые копируют винтажные предметы гардероба. Например, если вы хотите толстую оправу очков в стиле 70-х и решаете купить такую вещь в обычном магазине, то это современная копия — ретро, а не винтаж.

Для любителей прошлого есть специальные ретро-магазины, где можно купить современную одежду, разработанную на основе стилей прошлых эпох. Также в этом направлении работают некоторые бренды: Effie’s Heart, ASOS, Unique Vintage, Modcloth, Blue Velvet Vintage, Loco Lindo и многие другие.

Мода на прошлое так же переменчива, как и мода на настоящее. Только недавно все искали газовые блузы с воланами и пиджаки с острыми плечами, как теперь ищут джинсы с низкой посадкой и джинсовые юбки-карго.

Посмотрим, появится ли в моде что-то новое или нас ждет возвращение к чему-то давно забытому — например, к стилю 20-х, флэпперам и джазу.
Источник: vokrugsveta.ru
Поделись
с друзьями!
513
6
5
6 дней

Художник Цзэн Сяо Лянь и его чудесные птицы

Цзэн Сяо Лянь (Zeng Xiao Lian) обладает талантом реалистичного изображения птиц, которые поражают своей детализацией и точностью исполнения, уникальной изысканностью и утонченностью. Картины Zeng Xiao Lian не только обладают достоверностью изображения и волшебной красотой, но и показывают, насколько прекрасна наша природа.


Цзэн Сяо Лянь (Zeng Xiao Lian) родился в 1939 г. в провинции Юньнань, Китай. Долгое время работал старшим инженером Ботанического Исследовательского института Академии Наук Китая, и всегда любил рисовать.


Со временем любовь к искусству и природе, переросла в желание передать ту красоту, что нас окружает, и Zeng Xiao Lian получил художественное образование в Пекине.


В наше время картины и иллюстрации Цзэн Сяо Лянь участвуют в выставках разных стран, в том числе в США, Канаде и Австралии, а в Китае опубликовано около пятидесяти книг с его иллюстрациями, в том числе – «Китайская Флора», «Флора и Рододендроны Юньнаня», и др.


Стоит заметить, что в рунете часто пишут имя и фамилию, как — Зенг Ксяо Лянг что неверно.
В этой публикации смотрите картины Zeng Xiao Lian из серии — Птицы.
















































Источник: juicyworld.org
Поделись
с друзьями!
500
0
4
6 дней

От петроглифов до epub. Культурная история и смыслы чтения

Чтение книг, даже если вы его не практикуете, кажется вполне понятным занятием, не особо поменявшимся со времен глубокой древности. Но это только на первый взгляд. В Античности и раннем Средневековье читали обычно вслух, а писали сплошной длинной строкой, без пробелов и знаков препинания. Различались от эпохи к эпохе и формы книг — глиняные таблички, папирусные свитки, рукописи на пергаменте, первопечатные инкунабулы. Людям под силу считывать буквы, пиктограммы, символы, составляя из них уникальные истории. Что вообще можно назвать чтением и почему мы не до конца понимаем, что это такое? Предлагаем рекурсивное занятие — почитать об истории чтения.


Как читали: вслух и про себя


В сегодняшних библиотеках стоит тишина, прерываемая редким покашливанием и стуком компьютерных клавиш. В общественном транспорте люди молча скользят глазами по разворотам книг и экранам смартфонов. Однако чтение про себя вошло в обиход не сразу. На протяжении долгого времени, в древности и в Средние века, оно было сравнительно редким навыком. Похоже, в древних ассирийских залах для занятий, в Александрийском мусеоне и раннесредневековых скрипториях со всех сторон доносилось мерное бормотание. Например, римский стоик Сенека сетовал, что постоянный шум в библиотечном помещении отвлекает от работы.

На рубеже IV и V веков Августин Блаженный отметил в своей «‎Исповеди», что крестивший его миланский епископ, богослов и поэт Амвросий Медиоланский был склонен к «‎тихому чтению» в своей келье. Когда святой Амвросий сидел за книгой, «его глаза бегали по страницам, сердце доискивалось до смысла, а голос молчал». То, что Августин описал эту практику так подробно, подчеркивает — в его времена она была непривычной.

На протяжении всего Средневековья слух оставался авторитетным чувством. Именно через слух, а не зрение, люди расширяли свой горизонт.

Что происходило в соседних деревнях, в древности, в дальних землях, о чем рассказывалось в Библии и житиях святых, люди узнавали из чужих рассказов и публичных чтений, которые были очень популярны. На память об этих вечерах при свечах нам остались выражения «‎звучит плохо» или «‎там сказано», которые до сих пор употребляют в отношении написанного. Как правило, средневековые книги писались с расчетом на то, что их будут зачитывать вслух. Например, авторы призывали свою аудиторию внимательно слушать. По той же причине между словами сперва не оставляли пробелов и не ставили знаков препинания. Предполагалось, что чтец сам поделит строку на слова и предложения.

Привычное для латиницы и кириллицы движение взгляда слева направо — далеко не единственное в мире. В разных письменностях строки идут в разных направлениях. Для ближневосточных стран характерно направление справа налево. Старинные китайские и японские тексты писались вертикальными столбиками, сверху вниз. Майя писали парными колонками, а ацтеки — закручивали строчку в спирали. В ряде древних систем письменности применялся способ с чередованием направления, бустрофедон (так по-гречески называлось движение запряженного в плуг быка от одного края поля к другому).


Египетские иероглифы или шумерская клинопись отлично обходились без пробелов. В латинской и кириллической системах удобство пробелов тоже заметили не сразу. Даже когда их придумали, пробелы все равно приживались медленно, на протяжении столетий. Считается, что промежутками между словами западная культура во многом обязана ирландским монахам-переписчикам. Они не всегда хорошо знали латынь, зато славились своим художественным мастерством, поэтому для удобства чтения и для красоты разделяли слова и украшали начало абзаца цветными буквицами. Только с XIV века пробел сделался в Западной Европе общим правилом.

Примерно так же дела обстояли с пунктуацией, которая утверждалась в течение долгих столетий.

Говорят, что знаки препинания появились во II веке до нашей эры благодаря Аристофану Византийскому, а затем их оценили мудрецы из Александрийской библиотеки.

Однако они далеко не сразу стали такими, как в современных книгах. Например, в VII веке вместо сегодняшней запятой ставили приподнятую точку, а особым набором точек и тире обозначали завершение фразы.

Чем популярнее становилось чтение про себя, тем актуальнее были эти новшества. И наоборот — нововведения облегчали молчаливое общение с книгой, которое подарило каждому читателю индивидуальное интеллектуальное пространство.

Что читали: физические формы книг


В путешествие мы скорее возьмем покетбук, а для чтения в кресле дома — увесистый том, который обещает долгое удовольствие. Точно также в древности по соображениям удобства тяжелые глиняные таблички — древнейшие из сохранившихся носителей книжной письменности — со временем сменились свитками и сшитыми листами. Длинные свитки из папируса (высушенного тростника), которые склеивались в длинную «дорожку», были чуть удобнее месопотамских табличек, однако и у них имелись определенные ограничения. Чтецу нужно было держать свиток двумя руками и постоянно его подкручивать, а чтобы отыскать конкретное место сочинения, крутить требовалось долго.

Согласно древнеримскому историку Светонию, рукописные книги, отдаленно похожие на современные — стопки папируса, переплетенные вместе — раздавал своим солдатам Юлий Цезарь. Новый формат подхватили христиане, которым приходилось скрывать запрещенные тексты. В книгах из отдельных страниц было легче перемещаться, а номера страниц и строк помогали найти нужный фрагмент. На полях можно было делать комментарии и выписывать слова. Удобство постраничных книг для поездок пришлось по нраву священникам, чиновникам и учащимся.

В Средние века в ходу был пергамент, который делался из сыромятной кожи — материал более прочный по сравнению с папирусом. И, к тому же, более дешевый, ведь его можно было легко сделать из местного сырья. К XII столетию в Италии научились делать бумагу, и необходимость в привозном писчем материале совсем отпала, а со временем бумага вытеснила пергамент. Рукописные книги изготавливались в разных форматах: от маленьких карманных, как дорожные молитвенники, до огромных, как прикованные к кафедре Библии и антифонарии, которые располагались перед хором, чтобы певцы видели текст издалека.

Новая эпоха началась с изобретения книгопечатания, которое философ Маршалл Маклюэн назвал открытием «‎галактики Гутенберга». Печатный станок быстро распространился по Европе, и типографский шум зазвучал в разных городах. Появились сравнительно дешевые в производстве, единообразные и быстро изготовляемые книги.

Но не успели печатные издания прочно войти в жизнь людей, как вскоре (по историческим меркам несколько столетий — срок небольшой) подоспела новая технологическая революция, и об их судьбе начали беспокоиться в связи с цифровизацией. Впрочем, исследователи утверждают, что распространение компьютеров в целом не повлияло на продажи бумажных книг. Многие электронные ридеры стремятся так или иначе создать иллюзию аналоговой книги, имитируя матовую бумагу или «перелистывание» страницы пальцем. Смогут ли они вовсе вытеснить бумажные книги?

Итальянский писатель и семиотик Умберто Эко и французский писатель Жан-Клод Карьер, оба видные библиофилы, превратили свою беседу о судьбе бумажных изданий в еще одну книгу под названием «‎Не надейтесь избавиться от книг».

Они пришли к выводу, что книга относится к таким же фундаментальным изобретениям человечества как молоток, ложка или колесо, и потому уже никуда не денется даже под напором интернета и электронных книг.
Во многом она даже превосходит и устройства для чтения, которые нужно постоянно заряжать, и новые носители информации, которые быстро устаревают. Некоторые книги дошли до нас через века, а где теперь библиотеки на CD-дисках родом из нулевых?

Жан-Клод Карьер писал: «Одно из двух: либо книга останется носителем информации, предназначенным для чтения, либо возникнет что-то другое, похожее на то, чем всегда была книга, даже до изобретения печатного станка. Всевозможные разновидности книги как объекта не изменили ни ее назначения, ни ее синтаксиса за более чем пять веков. Книга уже зарекомендовала себя, и непонятно, что может быть лучше нее для выполнения тех же функций. Возможно, будут как-то развиваться ее составляющие: скажем, страницы будут делаться не из бумаги. Но книга останется книгой».

Беседа-манифест двух интеллектуалов вышла в свет более десяти лет назад, и пока что их интуиции вполне оправдываются. Исследования показывают, что текст на бумажных страницах запоминается лучше — неслучайно многие предпочитают распечатывать документы для чтения и ведут конспекты от руки.


Судя по всему, конкретная физическая книга, материальный носитель, существенно влияет на впечатления и восприятие содержания. Тот самый экземпляр любимого романа, с которым мы проводили время в детстве на даче — пожелтевшие страницы, потрепанный корешок, памятные травинки между страниц — содержит особый, уникальный опыт чтения, который не получится воспроизвести с любой другой версией.

«Мир, открывавшийся в книге, и сама она были абсолютно едины — не отделимы друг от друга никакой ценой. Потому содер­жание каждой книги, ее мир были всегда под рукой. Но по той же причине содержание книги и ее мир преображали каждую часть ее самой. Они горели в ней, сияли из нее, гнездились не только в пе­реплете или картинках, но и в заголовках, буквицах, абзацах и ко­лонках. Едва найдя на рождественском столе послед­ний том „Нового друга немецкой молодежи“, я полностью уединял­ся за бастионом его разукрашенной гербами обложки и нащупы­вал дорогу в рассказах про шпионов или охотников, ожидавших меня в первую ночь». Вальтер Беньямин. Берлинская хроника

Так что же такое чтение


Даже разобравшись в исторических практиках чтения, трудно ответить на вопрос о том, что оно собой представляет как процесс и феномен интеллектуально-духовной деятельности. Читатели нашего времени скользят глазами по строчкам так же, как это делали наши предки тысячи лет назад, разбирая клинышки на глине или готический шрифт манускриптов. Однако когда речь идет о чтении, глазами дело не ограничивается.

Философы и физиологи разных эпох создавали свои концепции того, как информация, полученная с помощью зрения, становится воспринятым опытом. Опираясь на трактаты Аристотеля, многие средневековые мыслители предполагали, что данные органов чувств устремляются в общее хранилище в мозгу, соединенное с сердцем, которое является центром переживаний. Леонардо да Винчи называл эту инстанцию, оценивающую данные чувств, senso commune («здравый смысл»): информация попадает туда через центр воображения, взвешивается и затем откладывается в центре памяти в согласии с велением сердца. Во все эпохи ученые осознавали, что пониманием букв дело не ограничивается: чтение вовлекает не только непосредственное восприятие, но и мышление, практические привычки, память.

Исследования офтальмологов свидетельствуют, что считывание текста представляет собой не мерное линейное «прокручивание» строки слева направо (если речь о кириллице или латинице), а скачкообразные схватывающие движения глаз.

Мы читаем зигзагами, даже когда не стремимся специально применять техники скорочтения, и все равно улавливаем смысл.

Современный врач и исследователь нейропсихологической структуры языка Андре Рош Лекур полагает, что информация, полученная из текста, обрабатывается несколькими особыми группами нейронов, каждая из которых влияет на определенную функцию. При функциональных нарушениях мозга пациенты могут потерять способность читать на каком-то определенном языке, читать вслух, читать слова с определенным написанием или выдуманные слова. Количество таких патологий бесконечно, а значит, и само чтение определяется очень сложной системой, включающей множество процессов.

Изучая неврологические расстройства, психиатр Оливер Сакс (автор знаменитой книги «Человек, который принял жену за шляпу») пришел к выводу, что естественная речь состоит не из слов, а из высказываний, изъявляющих смысл. К схожим выводам пришел в поздних работах Людвиг Витгенштейн: естественный язык включает приказы, просьбы, восклицания и отдельные слова, которые не содержат обязательного именования вещей, но отлично считываются в контексте.

Таким образом, понимание — нечто куда более серьезное, чем распознавание лингвистических единиц. Ясно только, что мы не просто считываем условные знаки в заданном порядке. Как отмечает исследователь истории чтения Альберто Мангель, этот процесс нельзя представить в качестве механической модели: по сути, мы читаем, не понимая точно, как именно это делаем. Исследователи чтения как когнитивного процесса не могут сказать наверняка, как оно работает, поскольку для этого требовалось бы выяснить, как устроено сознание, которое также противится механизации и счислению.


Читая, мы видим смутные образы, визуализируем локации, воображаем наружность героев текста — или вовсе не мыслим визуально. Мы способны проживать прочитанное телесно, чувствуя мурашки от восторга или непроизвольно содрогаясь от неприятных сцен — или размышлять о литературном стиле, о биографии автора и его мотивах. В конечном счете, все способы индивидуальны, поскольку нет двух одинаковых читателей. Способности к логике и визуализации, склонность к тому или иному типу мышления, интуиция, жизненный опыт — все это влияет на восприятие текста.

Интерпретация литературного произведения остается на откуп читателя, который генерирует образы и смыслы (порой те, которых автор не вкладывал вовсе). Это творчество, запускающее работу воображения, ассоциаций, рефлексии. Текст говорит: «Мой дядя самых честных правил», и мы уже представляем себе чопорного старика в старомодном сюртуке, который сделал молодому повесе одолжение своей кончиной. Или даже замечаем, как некоторые литературоведы, обидную для покойного дядюшки аллюзию на басню Крылова («осел был самых честных правил»). Или просто недоумеваем, что это за «честные правила».

По мнению Умберто Эко, значение прочитанного всегда зависит от читающего, и его интерпретация преобразует сам текст. Точнее, для того, чтобы произведение состоялось в полной мере, необходимы образцовый авторский стиль (своего рода письмо «образцовому читателю») и, собственно, такой читатель, способный не только эмпирически увлекаться событиями, но и считывать оставленные для него подсказки, вычленять и распознавать скрытые механики текста, вызывающие тот или иной эффект.

Не только буквы


Для западного человека привычен алфавитный тип письма, он же фонетический, когда каждый знак (буква) передает один звук. У этого правила есть исключения, например, сочетания букв в английском и французском или непроизносимый мягкий знак в русском языке. Однако мировые культуры знают и другие виды письма.

В пиктографической письменности знаки буквально обозначают изображаемый ими предмет. Например, пиктограмма охотников-эскимосов «человек» обозначает человека, а «морж» — как можно догадаться, моржа. В древности люди высекали петроглифы на скалах, рассказывая через них истории.

Идеографическое письмо, существовавшее, в частности, в Древнем Египте и Шумере, в большей степени ориентировано на передачу абстрактных понятий и учитывает порядок слов. Идеограммы, которые также называют логограммами или иероглифами, предполагают определенные начертания знаков и их устоявшийся набор, понятный всем носителям письменности. Круг их значений довольно широк, но не заходит на смысловую территорию других элементов (например, знак «лук» может означать и само оружие, и стрельбу, но не охоту в целом).

В некоторых странах идеографическое письмо сосуществует с другими системами, как в Японии и Корее, где наряду с китайскими иероглифами используются слоговая азбука (точнее, две, катакана и хирагана) и буквенно-слоговая письменность (хангыль). Такую слоговую систему, где каждый знак изображает не целое слово, а последовательность звуков, называют силлабическим письмом. Разновидности слогового письма используются в индийских и эфиопских языках.

Чтобы прочесть буквенный или слоговый текст, требуется навык декодировки. Однако пиктограммы и некоторые идеограммы (грань между этими понятиями довольно размыта) можно расшифровать интуитивно — если, конечно, мы погружены в соответствующую культуру. На протяжении долгого времени мир людей был наполнен аллегориями — религиозными, алхимическими.

На символах и их толковании основаны геральдические системы, цеховые обозначения, денежные знаки и униформа, а также многие системы современных условных обозначений, от маркировок продуктов до символов опасности.

Передавать информацию и создавать нарративы могут картины, скульптурные группы, последовательности гравюр, памятники и визуальные системы ориентирования.


В архаических культурах информацию иногда передавали с помощью так называемого предметного письма — определенных комбинаций камней или последовательностей раковин, нанизанных на нить. А если вождю присылали топор войны, это была своего рода записка с прозрачным содержанием: иду на вы. Так что же такое предметное письмо, уже письменность или еще нет? Можно ли сказать, что бесписьменная культура вовсе лишена текстов? А может ли быть текстом природа, которую Шарль Бодлер называл «лесом символов»?

Желание превращать весь мир в текст критиковал уже Сократ. Он полагал, что «письмена» сделают людей забывчивыми и мнимо мудрыми. Он проповедовал устное слово, объединяющее людей в живом общении, и работу памяти, а письменность связывал не с развитием культуры, но с утратой того высокого уровня, который был достигнут бесписьменным обществом.

По мнению антрополога и этнолога Клода Леви-Стросса, большим заблуждением было бы считать, будто существующие в одно и то же время человеческие общества находятся на разных стадиях некоего общего процесса развития, ведущего к единой цели. В этом смысле и сравнение письменных и бесписьменных культур представляется некорректным, ведь «примитивные» племена были ориентированы не на увеличение количества инноваций, а на поддержание связи с природным миром. Трактовка истории письменности как прогресса не учитывает, что некоторые знаковые системы успешно сосуществуют, не говоря уже о самостоятельной значимости устной традиции и древних первознаков. Если для горожанина природа — молчащее неразмеченное пространство хаоса (не зря эту тему так любят авторы современных фолк-хорроров), то с человеком, погруженным в ее язык, разговаривают следы зверей, мох на деревьях, лесные духи.

Культуролог и семиотик Ю. М. Лотман обратил внимание на то, что культуры, которые не стремятся к умножению количества текстов, а воспроизводят имеющиеся, являются носителями иного типа коллективной памяти. В представлении, характерном для западного человека, фиксации подлежат исключительные события — удивительные происшествия и эксцессы. В разделяющих такую установку обществах количество текстов растет как снежный ком: хроники, новости, прецеденты в праве, новые ракурсы и приемы в художественной литературе.

Тогда как для коллективной памяти, которая ориентирована на сохранение сведений о раз и навсегда заданном порядке, письменность не является необходимой.

Ее успешно заменяют «мнемонические символы» — священные горы и деревья, небесные светила, идолы божеств, захоронения предков, священные постройки, а также все ритуалы, в которые они включены. Таким образом, текстом бесписьменной культуры является весь отраженный в мифопоэтике космос.

«Иероглиф, написанные слово или буква и идол, курган, урочище — явления, в определенном смысле, полярные и взаимоисключающие. Первые обозначают смысл, вторые напоминают о нем. Первые являются текстом или частью текста, причем текста, имеющего однородно-семиотическую природу. Вторые включены в синкретический текст ритуала или мнемонически связаны с устными текстами, приуроченными к данному месту и времени».
Ю. М. Лотман. Культура и взрыв

Расширительное определение чтения как получения информации из любых символьных систем, как считывания символов культуры и интерпретируемых природных объектов, позволяет сделать вывод: чтобы прочесть текст, в общем-то, не обязательно знать грамоту. Достаточно уметь читать мир.
Источник: knife.media
Поделись
с друзьями!
269
1
3
11 дней

Японский художник Каору Ямада и его замечательные работы

Каору Ямада — иллюстратор, копирайтер и AI-художник родился в Камакуре, Япония. После окончания университета три года учился во Франции, гулял по местным музеям и кладбищам.

Вернувшись на родину, начал работать копирайтером в рекламной компании. Занимался рекламой и промоакциями для компаний и брендов по всему миру: Braun, Nissan, Nestle Japan, Denso, JAL и East Japan Railway. А позже стал иллюстратором. Ему нравится рисовать сезонные пейзажи и повседневную жизнь.




















Поделись
с друзьями!
1389
0
18
11 дней

Известные пословицы, забытое продолжение которых резко меняет их смысл!

Мы говорим только часть этих пословиц, упуская из виду продолжение. А ведь оно сильно влияет на их смысл! И это не выдумки, которыми пестрит интернет. Всю информацию о русских пословицах я почерпнула из словарей, составленных более века назад. И более свежих источников, которым точно можно доверять.

Готовы отправиться в путешествие к прошлому русского языка?


1. Всяк правды ищет, да не всяк её творит


С этим смыслом были на Руси и другие пословицы: «Правду в свете всякий трубит, а творить её кто любит?», «Правду всяк хвалит, да не всяк её хранит». Ценили правду во все времена, потому что «правду водой не зальёшь, огнём не сожжёшь», и с этим невозможно поспорить. Все перечисленные варианты я нашла в «Большом словаре русских пословиц» В. Мокиенко.

А вариант «Всяк правды ищет, да не всяк её творит» был зафиксирован В. Далем в «Пословицах русского народа».

2. Век живи, век учись, а умрёшь дураком


Казалось бы, такая мотивирующая пословица «Век живи, век учись». Не прерывай процесс образования даже после школы и альма-матер. В общем-то, послание от продолжения не меняется, не зря говорили «Прекрасно и старому учиться мудрости».

Вот только если понимать забытые слова буквально, выходит, что и бесконечное обучение бесполезно. Хотя я думаю, что смысл концовки совпадает с известным изречением Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное». Всего знать невозможно, как ни старайся.

3. Бедность не порок, но хуже порока


«Зимой без шубы не стыдно, а холодно!», — указывает нам Большой фразеологический словарь Михельсона, изданный в XIX веке. И тут же приводит несколько обидных формулировок, правда, с пометой, что это шуточные изречения: «Бедность не порок, а большое свинство», «Бедность не грех, а приводит в посмех».

Наиболее точное продолжение, на мой взгляд, даёт В. Даль: «Бедность не порок, а несчастье». И не поспоришь.

4. У страха глаза велики, да ничего не видят


Есть люди, — и таких немало,
Вся жизнь их — бесконечный страх,
Не Божьей мудрости начало,
А страх больной с бельмом в глазах.
Они живут в особом мире;
Им мало видеть то, что есть:
Где прочим дважды два четыре,
Там им с испугу пять и шесть.
Кн. П. А. Вяземский. «У страха глаза велики»

Вот такое стихотворение приводит словарь Михельсона, помимо забытого продолжения русской пословицы. И здесь же я нашла второй вариант: «У страха глаза как плошки, а не видят ни крошки».

5. От корма кони не рыщут, от добра добра не ищут


А здесь уникальная ситуация: у пословицы потеряли не продолжение, а начало! Концовку-то все знают, особенно хорошо оно знакома тем, кто смотрел советский мультик «Хвосты» 1966 года. Помните мудрого ёжика с палочкой? Он постоянно напоминал, что «от добра добра не ищут».


А в словаре Михельсона есть потерянное начало, которое усиливает это утверждение. У Даля я увидела другой вариант, не противоречащий другим: «От хлеба хлеба не ищут».

6. Хлопот полон рот, а перекусить нечего


То хлопот у нас полон рот, то забот, да суть одна: повседневных дел так много, что даже белка в колесе начнёт сочувствовать. Так говорят о ситуации, когда совсем нет свободного времени. «Хлопот Мартышке полон рот, и наконец она, пыхтя, насилу дышит», — красочно описал состояние И. Крылов в басне «Обезьяна».

А В. Даль в «Пословицах русского народа» зафиксировал неожиданное продолжение пословицы: «Хлопот полон рот, а перекусить нечего». То есть и толу от этих хлопот никакого.

7. Заварил кашу, так не жалей и молока


Оказывается, у пословицы с кашей столько вариантов, успевай только считать! Приведу вам несколько:

«Заварил кашу, так не жалей масла!»

«Как заварил кашу, так и выхлебай»

«Сам заварил кашу, сам и расхлебывай»

Все они тоже указаны в работе В. Даля «Пословицы русского народа». Каша здесь предстаёт как синоним суматохи и беспорядка. Почему? Интересное пояснение даёт «Учебный фразеологический словарь» Е. А. Быстровой, А. П. Окуневой, Н. М. Шанского:

«На Руси каша была не только повседневным кушаньем, но и обрядовым блюдом, которое подавали на званых обедах, праздниках, например, во время свадьбы. Варили ее сообща, так как это было хлопотно, отсюда и второе значение – "беспорядок, суматоха, сумятица, путаница"».

8. Утро вечера мудренее, жена мужа удалее


Ну что, девочки, вот и на нашей улице КамАЗ с пряниками перевернулся? Думаю, сейчас каждая запомнит продолжение известной пословицы и будет при случае о нём напоминать. У Михельсона я такой концовки не обнаружила, там только «Думай ввечеру, а делай поутру» указано.


А вот В. Даль всё-всё записал! И «Утро вечера мудренее, жена мужа удалее», и «Утро вечера мудренее, трава соломы зеленее». Оба факта справедливы и обжалованию не подлежат.

9. Чудеса в решете: дыр много, а выскочить некуда


Или, как пишет В. Даль, «Чудеса в решете: дыр много, а вылезть негде». Так говорят, когда речь идёт о чём-то невероятном, поражающем своей необычностью, а также о чём-то нелепом. Было даже такое выражение, записанное в словаре Михельсона: «Показать Москву в решете», что значило «обмануть, одурачить».

Кстати, там же мне попалось продолжение другой известной поговорки на схожую тему: «Чудо чудное, диво дивное: от чёрной коровки, да белое молочко».
Источник: dzen.ru
Поделись
с друзьями!
960
10
19
16 дней
Уважаемый посетитель!

Показ рекламы - единственный способ получения дохода проектом EmoSurf.

Наш сайт не перегружен рекламными блоками (у нас их отрисовывается всего 2 в мобильной версии и 3 в настольной).

Мы очень Вас просим внести наш сайт в белый список вашего блокировщика рекламы, это позволит проекту существовать дальше и дарить вам интересный, познавательный и развлекательный контент!