От полыни до когтя медведя: обереги славян

Люди с древности наделяли магическими свойствами самые разные предметы: зубы и шерсть диких зверей, колючие травы, даже домашнюю утварь вроде ложек, ковшей и ухватов. Оберегами от несчастий могли служить не только вещи, но и особые символы или заговоры. А небольшие предметы, которые носили с собой или вешали в доме для защиты от злых сил, часто называли амулетами. Рассказываем, кто изготавливал обереги, от чего они защищали и как их полагалось использовать.

Украшения как защита от беды

Археологи находят амулеты в захоронениях разных веков. Иногда это единичные экземпляры, но чаще их сразу несколько. Магические предметы в народе ценили, бережно хранили и передавали по наследству. Амулеты подвешивали на кожаном шнурке на шею или пояс, пришивали к одежде или головному убору, добавляли к украшениям, носили в карманах и сумках.

Оберег часто состоял из нескольких деталей — например, звериной косточки, корня растения, металлической фигурки. Использовали такие вещи не только для людей, но и для домашней скотины: их надевали на шею животному или вставляли в отверстия в рогах.

У славян особым оберегом считался металл. Золотые серьги и монеты якобы обладали охранными качествами, деньги пришивали к одежде или головному убору. В погребениях и кладах также находят обережные подвески из серебра, железа, бронзы, сплавов меди с оловом. Когда мастера ковали такие фигурки, то соблюдали особые ритуалы. В селениях верили, что кузнецы сродни чародеям и владеют магическими знаниями, так как им подвластны огонь и железо. Так что в подобных амулетах соединились несколько верований: в защитную силу металла, обережную форму предмета и магическую силу мастера.

Подвески в виде животных — одни из самых ранних на Руси. По мнению историков, такие амулеты восходят к древним верованиям о священном тотемном животном — своем для каждого рода. Тотем-зверь, как считалось, передавал людям силу, ловкость и мудрость, защищал их от опасностей и болезней. Мастера X–XIV веков изготавливали обережные фигурки лошадей, собак, оленей, зайцев, змей и лягушек. Это мог быть как зверь целиком, так и его голова, когти или зубы.

Другой вид металлических оберегов представлял собой миниатюрные предметы из повседневной жизни. Кузнецы изготавливали крошечные ключи, гребни, маленькие бритвы, топоры, ножи. В захоронениях женщин археологи чаще находят фигурки домашней утвари — например, ложечки и ковшики. Обычно такие обереги носили на цепочках вместе с другими украшениями. Считалось, что они привлекают достаток и благосостояние.

Из серебра отливали подвески-лунницы в форме полумесяца. Самые древние серебряные изделия относятся к X–XI векам, в то время их могли позволить себе только знатные женщины. Позже появились лунницы из бронзы, их уже носили девушки разных сословий и достатка. Такие предметы считались оберегами для счастливой семейной жизни.

Иногда к амулетам подвешивали бубенчики, чтобы они отпугивали звоном нечистую силу. Привески из бронзы особенно часто встречались на севере Руси. Бубенчики надевали в важные моменты жизни человека: на свадьбу, во время болезни, на похороны. Такие события считались переходом из одного жизненного этапа в другой, а подобные переломы воспринимались как время особой уязвимости, когда человеку особенно угрожают злые духи.

Обереги из шерсти и клыков

В древности люди верили, что целого зверя магически заменяет какая-нибудь его часть. Поэтому оберегом считали частичку животного — как правило, зубы, кости и шкуру, символ жизненной силы существа. К амулетам также относились крылья летучих мышей и когти хищных птиц. Их обычно изготавливали колдуны или знахари.

"Знахарь — это не колдун. Ему известны только заговоры и целебные травы, и он выполняет главным образом функции врача. С последствиями колдовства он борется с помощью заговоров и оберегов." (Дмитрий Зеленин. «Восточнославянская этнография»)

Когти и зубы символизировали смелость и готовность к сражению, обычно их носили на шее мужчины. К хозяину такого оберега, по поверьям, переходили сила, мудрость и другие качества зверя. Когти хищников в металлической оправе защищали от сглаза, их могли носить и женщины.
Реже встречались обереги из лап, хвостов, голов или позвонков животного. А совсем редкие делали из внутренних органов: исследователь фольклора Александр Афанасьев описывал высушенное волчье сердце как защиту от болезней.

Обереги из животных не только носили на себе или крепили к одежде, их также вешали в доме или во дворе, чтобы отвести порчу. Например, волчий клык помещали над колыбелью, а лошадиный череп — на заборе:

"Севернорусские пчеловоды помещают на заборе своей пасеки лошадиный череп. Это пережиток древнего обычая выставлять какую-либо часть принесенного в жертву животного. Теперь это считается оберегом от дурного глаза." (Дмитрий Зеленин. «Восточнославянская этнография»)

Полынь как средство от русалок

В народе оберегами считали многие травы, особенно жгучие, колючие или сильно пахнущие, — крапиву, базилик, шиповник, лук, чеснок. Резкий запах и колючки, по поверьям, отпугивали злых духов. Части стеблей, листьев или корней складывали в небольшой мешочек, держали при себе или клали в том месте, которое хотели защитить — например, под порог дома, у входа или на окнах.

Русские крестьяне опасались русалок и верили, что те могут утопить человека или защекотать до смерти. Особенно опасными эти потусторонние девы считались перед Троицей, на Русальной неделе, которую еще называли Зелеными святками. Для защиты от нечисти деревенские девушки вплетали в косы полынь, плели из нее венки и носили их под мышками. Если при встрече с русалкой травы при себе не оказалось, нужно было произнести слово «полынь», чтобы отогнать нечисть. Другие растения, как считалось, тоже помогали от потусторонних сил. «Даже венки на голове тоже являются средством защиты от русалок, а венки из освященных трав, повешенных в хлеву, — оберегом от ведьм», — писал этнограф Дмитрий Зеленин.

Суеверные люди верили и в обережные свойства камней и минералов. Твердость и прочность породы, по поверьям, переходила к хозяину амулета: человек якобы мог выдержать удар так же, как крепкий камень. К таким оберегам относилась громовая стрела — так обозначали породы, которые получались после удара молнии в песок, или необычные находки в земле — например, древние раковины продолговатой формы. Иначе их называли «чертовыми пальцами» и носили при себе для защиты от порчи, колдовства и грозы.

Где хранить подкову на счастье

В народе верили, что защитными свойствами обладают бытовые предметы. Кочерга, метла и топор якобы оберегали людей и скот от злых духов. Лошадиный хомут, по поверьям, связывал земной и потусторонний мир, он же служил оберегом от загробных сил. Считалось, что если посмотреть через него, то можно увидеть домового и лешего.

Верили, что метла у двери дома охраняет от упырей, а если ударить ей ведьму — та убежит. Печной ухват символически заменял рога животного. «…Рога служат для ребенка и его матери, особенно для роженицы, оберегом от злого духа и от дурного глаза. В наши дни таким оберегом чаще всего служит печной ухват, форма которого и название «рогач» напоминают о паре рогов», — писал этнограф Дмитрий Зеленин.

Ключ и замок символизировали замыкание, поэтому с их помощью как бы закрывали путь неприятностям. Запертый замок вешали во время эпидемий на двери домов, где жили еще не заболевшие люди. С этим предметом ходили на суд, чтобы «замкнуть» речи недоброжелателей.

"В иных местах кладут под порог замок в то время, когда молодые идут к венцу, и, лишь только они перешагнут порог, как вещие старухи берут замок, запирают его и хранят, а ключ закидывают в реку; от этого молодые будут жить хорошо." (Владимир Даль. «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа»)

Один из распространенных оберегов от сглаза, болезней и порчи — подкова, ее вешали над дверями или прибивали на пороге: верили, что дальше нее нечисть и болезни не пройдут. Если у коров внезапно пропадало молоко, люди говорили, что его украли ведьмы, поэтому в хлеву тоже вешали подкову. У оберега было и другое значение: он якобы мог притягивать благо и богатство к хозяину дома, сулил удачу и большой приплод скота.

Автор: Маргарита Ковынева