Пока весь мир с ужасом наблюдает за приключениями греческих популистов, ведущих к обрыву не только свою страну, но и отчасти еврозону, на другом краю мира начались процессы, грозящие полностью затмить собой европейские неурядицы. Речь идет о неуклонном падении китайского фондового рынка, способном потянуть за собой на дно не только тихоокеанский регион, но и весь мир.

Экономика КНР, быстро и стабильно растущая несколько последних десятилетий, вошла в наиболее серьезный за это время кризис. Причем выхода из него пока не просматривается.

Все началось с того, что примерно два года назад в КНР был принят пакет законов, стимулирующих покупку акций местных компаний частными лицами. Рынок на это отреагировал позитивно: акции пошли вверх. Сотни миллионов китайцев, у которых были хоть какие-то свободные средства, ринулись играть на бирже. Фондовый рынок залила настоящая Хуанхэ частных юаней, что только подстегнуло рост котировок, устремившихся к звездам. Жадные до денег компании всех размеров и направлений деятельности, глядя на такое дело, выстроились в очередь на IPO, удовлетворяя растущий спрос все новыми и новыми акциями.

Когда у инвесторов начали заканчиваться собственные средства для приобретения дорожающих акций, началась массовая и крайне опасная игра в margin trading. Это такая разновидность биржевых операций, когда акции фактически покупаются в долг, который постоянно увеличивается с ростом объемов покупки. При растущем рынке – ничего страшного, даже наоборот: инвестор, не вкладывая собственные средства, становится обладателем все большего количества активов. Но вот при падении рынка до определенного уровня все акции, участвующие в margin trading либо подлежат немедленной продаже, либо инвестору надо погашать долг, добавляя собственные средства на соответствующий счет. В общем, схема запутанная, но если коротко, то ее можно обозначить так: чем богаче инвестор был на растущем рынке, тем больше у него долгов на снижающемся.

Примерно полтора года никаких проблем не было: китайские рынки выросли в цене на невероятные 150 процентов, озолотив тех, кто вступил в игру на ранних стадиях. И чем быстрее рос рынок, тем больше китайцев влезало в долги, лишь бы прикупить себе еще акций. Примерно тем же занимались инвестиционные и финансовые компании, разного рода фонды и другие институциональные инвесторы: игра на растущем рынке стала национальным видом спорта. В Китае стало нормальным, что об акциях и котировках говорили бармены, водители такси, мелкие клерки и даже студенты.

Банки, у которых выстроилась очередь за кредитами на покупку акций, радостно раздавали деньги под залог все тех же растущих акций. Ставка под 20% годовых никого не отпугивала – если в год акции растут на 150%, то никаких проблем тут нет. Банкам, правда, приходилось занимать все больше денег за границей – свои средства моментально разлетелись на кредиты сотням миллионов новоявленных биржевиков. В результате общий внешний долг Китая достиг фантастического показателя в 250% относительно ВВП. Однако этот фестиваль, как и любой другой, продолжался недолго.

12 июня произошло резкое (на шесть процентов) обрушение котировок на крупнейших биржах страны – в Шанхае и Шенчжене. Примерно то же самое произошло и в Гонконге. Что стало поводом для падения рынков, пока неясно. Возможно, много крупных игроков одновременно решили зафиксировать прибыли. Сейчас местные финансовые власти активно ищут в произошедшем признаки «заговора». Как бы то ни было, сотни миллионов китайцев одновременно протрезвели, осознав, что последний год фактически играли в «МММ». Пытаясь сохранить свои деньги, они бросились продавать акции, что еще сильнее подкосило рынок.

На биржах началась легкая, но постепенно усиливающаяся паника. В результате китайские фондовые рынки за четыре недели потеряли в цене более 3,2 триллиона долларов (около 30% относительно пиковых значений), что примерно равно двум ВВП Индии. «Отскока», на который многие надеялись, не случилось: одним из условий margin trading является обязательная продажа акций в случае их падения до определенного уровня, огромные объемы были распроданы по низкой цене принудительно, оставив владельцев вместо прибылей с огромными долгами перед банками и брокерами. Обязательные распродажи еще сильнее ударили по рынку, его падение продолжается и по сей день.

Китайское правительство, глядя как фантастический успех их затеи с привлечением на биржи частных инвесторов быстро превращается в тыкву, принялись помогать рынкам. Первым делом они, конечно, запретили «распространять клеветнические и панические слухи» о состоянии экономики и фондовых рынков и начали расследование в отношении «нечистоплотных» трейдеров.

Пекин полностью запретил новые IPO, урезал учетную ставку, чтобы наводнить рынок ликвидностью, приостановил торговлю акциями 745 наиболее обесценившихся крупных компаний, снял ограничения на покупку акций пенсионными, страховыми компаниями, а также создал «фонд спасения» с активами в 20 миллиардов долларов, призванный скупать стремительно дешевеющие акции, дабы хоть немного задержать падение цен на них. Пока все это не помогает, поскольку масштабы бедствия намного серьезнее. Например, сейчас на китайских биржах в сутки продается акций на 60 миллиардов долларов, поэтому 20-миллиардного фонда спасения хватило бы для стабилизации ситуации лишь на несколько часов.

Ситуацию мог бы исправить Народный банк Китая (аналог ЦБ), если бы он вышел на рынок с эквивалентом сотен миллиардов долларов. Это как минимум успокоило бы инвесторов. Однако для этого НБК пришлось бы допечатывать горы юаней, что неизбежно повлекло бы резкое снижение курса национальной валюты и похоронило бы мечты китайских властей о ее превращении в региональную, а потом и мировую резервную.

А кризис тем временем переходит на новый уровень. Массовые банкротства частных вкладчиков, потерявших все свои деньги на обесценившихся акциях, с каждым днем оказывают все большее давление на банки. Кредиты не возвращаются. Что еще хуже для банковской системы, в большинстве случаев залогом при кредитовании выступали все те же акции. Даже если их получится продать, полной суммы вернуть никак не удастся. А у китайских банков свои долги – перед иностранными коллегами. Если возникнут проблемы с их погашением (а избежать этого будет очень трудно), то вся банковская система страны окажется под угрозой. И это уже очень серьезно.

Без нормально работающих банков не будет и нормальных инвестиций. Компании, пережившие биржевой крах (а переживут его далеко не все) будут потом годами думать не о расширении производства, а о выплате гигантских долгов. В Японии подобная ситуация в свое время привела к десятилетию стагнации, из которой страна только недавно начала выкарабкиваться. Для Китая такое развитие событий может оказаться крайне опасным. Без быстрого экономического роста ему будет крайне непросто обслуживать совокупный внешний долг. Только его обслуживание сейчас стоит почти 20% ВВП страны.

Но что еще хуже, китайские проблемы давно перестали быть сугубо китайскими. Роль КНР в мировой экономике настолько велика, что трудно даже предположить, чем обернется замедление или спад в Китае для всего мира. Лопнувший фондовый «пузырь» больнее всего ударил по зарождающемуся китайскому среднему классу, который, в основном, и нес свои и одолженные деньги на биржу. Его обнищание приведет к колоссальному сокращению внутреннего спроса и импорта товаров средней и высокой ценовой категории. Пострадают не только китайские производители, но и европейцы, американцы и японцы, ориентирующиеся на сотни миллионов китайских потребителей. Например, можно предположить, что непростые времена ждут французских виноделов – для них Китай является рынком номер один.

Снижение производства в главных экономических центрах рикошетом ударит и по производителям сырья, обеспечивавших это производство. Остывающей мировой экономике нужно будет меньше нефти, металла, угля, древесины и всего прочего. От этого пострадают экономики таких стран как Россия, Иран и Венесуэла, полностью «заточенные» на экспорт сырья. Например, в дальнейшем падении нефтяных цен на фоне китайского кризиса уже никто не сомневается. Это же касается и цен на сталь: остановка многочисленных китайских строек существенно снизит спрос на арматуру, трубы и металлоконструкции.

Волны от китайского фондового кризиса уже начали расходиться по миру. 8 июля, когда стало ясно, что меры правительства КНР не помогают остановить падение рынков, биржевые котировки снизились во всем мире. Причем чем ближе та или иная биржа к Китаю, тем сильнее был эффект. В Нью-Йорке падение составило полтора процента, в Токио – три, в Гонконге – более пяти. Трейдеры по всему миру настроены не слишком оптимистично и ожидают от китайского руководства решительных мер по оживлению фондовых рынков.

Пока же Китай продолжает движение в сторону полноценного биржевого коллапса, способного повлечь цепную реакцию: финансовый, банковский, экономический кризис, удар по экономикам стран региона и, в итоге, - всего мира.

Сейчас многие эксперты сравнивают нынешнюю китайскую ситуацию с Великой депрессией в США, когда отсутствие минимальных правил ведения биржевых торгов также вызвало раздувание гигантского пузыря с последующим его схлопыванием. Тогда ситуация обернулась проблемами не только для США, но и для всего остального мира. Поэтому все надеются, что на сей раз Китай и другие страны мира примут меры, чтобы не допустить подобного развития.

На самом деле рабство никто не отменял, его просто видоизменили, и теперь оно выглядит так:

1. Кредитные карты

Петя Клюшкин получает 30 тысяч рублей в месяц. Также у него есть несколько кредитных карточек с общим долгом в 100 тысяч рублей. За обслуживание этого кредита Петя ежемесячно платит банкам десять процентов от своей зарплаты: три тысячи.

При этом потихоньку выплатить кредит и перестать выплачивать дань ростовщикам Петя не может. Во-первых, его плотно держит на крючке такой приём как «минимальный платёж»: если Петя перестанет тратить деньги с кредиток, ему придётся в течение нескольких месяцев жить на половину зарплаты, чего он себе позволить не может.

А во-вторых, вокруг столько соблазнов, столько вещей-которые-можно-купить-за-деньги... что Петя не видит иного выхода, кроме как продолжать год за годом кормить жирующие на его беде банки.

Забавный факт: Петя давно уже мечтает о собственном бизнесе, при этом рентабельность в тридцать процентов годовых его более чем устроила бы. Однако организовать абсолютно железный гешефт — выплатить банкам долг и начать класть проценты по кредиту себе в карман — Петя не может. Матрица не разрешает.

2. Автомобили

Коля Пятачков любит автомобили. Раньше он ездил на метро, потом скопил денег на жигули. Сейчас перемещается на взятом в кредит лансере. Денег у него в обрез, часто приходится экономить на самом важном, типа отпуска или врачей. Но жизни без своего автомобиля Коля уже не представляет.

Ему надо отдавать кредит за машину, расплачиваться за втюханное дилером дополнительное оборудование и несуразно дорогую страховку. Ему надо решать кучу мелких проблем с парковкой, с царапинами, с заменой расходников и с гарантийным ремонтом. Ему надо раз в сезон менять резину и три раза в неделю заливать себе полный бак.

Коля, в принципе, не жалуется. Каждый отдельный денежный впрыск в машину вполне посилен. Вот только если бы Коля тщательно подсчитал стоимость владения своим сокровищем, он бы выяснил, что узкоглазый четвероколёсный «друг» ежемесячно пожирает треть его зарплаты и половину его свободного времени.

Мог бы Коля купить себе вместо Лансера старую добрую Ладу Зубило, чтобы не заморачиваться вообще ни КАСКО, ни ржавчиной/царапинами, ни дорогими запчастями? Чтобы бросать машину где угодно, и чтобы чиниться за мелкий прайс в хорошем сервисе рядом с домом, без бумажной возни и без очередей?

Наверное, мог бы. Но если вы скажете Коле, что он выбрал себе машину не по уровню, Коля даже не будет посылать вас с вашими советами. Коля просто сделает удивлённые глаза и покрутит пальцем у виска.

3. Мелкие расходы

Вася Жимобрюхов работает сантехником по вызову. Там тысяча, там две, здесь пятьсот рублей... в целом должен был бы получаться неплохой заработок. Однако в кошельке у Васи крайне редко скапливаются заметные суммы, он почти всегда на мели.

Почему?

Потому что Вася как зарабатывает деньги, так их и тратит: не считая. Пятьсот рублей на такси до дома. Тысяча рублей на обед в ресторане. Вроде как, работаешь и работаешь... а денег нет как нет.

Если бы Вася завёл себе блокнот и начал туда записывать все доходы и расходы, у него бы от ужаса зашевелились волосы. Вася бы увидел, что поесть в ресторане — это не жалкая тысяча за раз, как он думал, а пятьдесят тысяч в месяц, шестьсот тысяч в год. Вася бы увидел, что такси — это удобно и комфортно, но два месяца перемещений на маршрутках позволят ему купить новый компьютер, о котором он мечтает уже три года.

Однако как и положено нормальному рабу Матрицы, считать деньги Вася не считает нужным.

4. Свадьбы и дни рождения

Алиса Скотинёнок выходит замуж. Алиса работает помощником менеджера, её избранник — младшим инженером технической поддержки. Бюджет свежесозданной семьи — сорок тысяч рублей в месяц.

Бюджет свадьбы — пятьсот тысяч.

Почему бы Алисе не расписаться тихо в ЗАГСе и не поехать отмечать обмен кольцами вдвоём с супругом в какой-нибудь тихий ресторанчик?
Зачем надо залезать в долги, разорять родителей, кормить и поить людей, которые, будем откровенны, вполне в состоянии поесть и выпить за свой счёт? Алиса ведь не дура и понимает, что если она не будет устраивать свадьбу, никто на это и внимания не обратит: пожмут плечами и забудут на следующий день.

Причин спускать в никуда годовой доход семьи у Алисы две. Во-первых, так ей приказывает Матрица в лице наших обычаев и традиций. Во-вторых, Алисе хочется покрасоваться в белом платье и Алиса считает, что год работы двух человек — вполне нормальная цена за несколько свадебных фотографий.

Конечно, защитники наивной девушки могли бы сказать сейчас, что свадьба бывает раз в жизни... Но ведь есть ещё дни рождения, похороны, отмечания Нового года. Сколько денег Алиса будет спускать ежегодно на эти бестолковые посиделки?

5. Алкогольная петля

Юра Скоблеплюхин периодически смотрит в зеркало и думает, что надо бы, наконец, записаться в тренажёрный зал: убрать пивной животик и взбодрить мышцы гирями-гантелями. Однако Юра работает пять дней в неделю, а после работы выпивает кружку-другую разбавленного этанола.

Он вовсе не алкоголик: Юра верит, что спирт в малых дозах если не полезен, то хотя бы не особо вреден.

Однако работа и алкоголь так хорошо структурируют его время, что записаться в тренажёрный зал ему решительно некогда, да и сил после подвигов трудовых на подвиги спортивные уже не остаётся.

Острых причин менять ритм своей жизни у Юры нет. Просто Юра выглядит на пятнадцать лет старше своего возраста и всё время чувствует себя слегка паршиво... но в целом всё ок. Матрица держит Юру стальной хваткой. Шансов сорвать со своего горла её пальцы у Юры, прямо скажем, немного.

6. Реклама

Лена Вурдалакина пьёт колу, курит мальборо, жуёт стиморол и жрёт в три горла гамбугеры в МакДоналдсе. От неё всегда пахнет дольче габбана, а свой айфон Лена носит в сумке от луивиттон.

При этом Лена уверена, будто реклама на неё никак не действует, а больной желудок и пустой кошелёк — это её собственный выбор.

Хищные рыла с телеэкранов хором поддерживают Лену в её наивном заблуждении: «Ты свободный человек, Леночка, ты умная и красивая женщина, ты всегда абсолютно добровольно и независимо выбираешь, кому из нас ты покорно отнесёшь очередную свою зарплату».

7. Дорогие вещи

Глеб Щерблюнич не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи. Точнее, он вообще не богат. Глеб — нищеброд, и денег у него часто не хватает даже на чашку дымящегося кофе в автомате этажом ниже его офиса.

Однако говорить «идите вы как можно дальше, это для меня слишком дорого» Глеб не умеет. Из-за этого он постоянно покупает себе вещи, при виде которых даже у гораздо более обеспеченного человека на горле немедленно смыкаются холодные зелёные лапки.

Кожаная куртка ценой в две зарплаты? Я не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи. И плевать, что в размерах и фасонах Глеб не разбирается, из-за чего выглядит в этой куртке как брат скупщика краденого.

Ноутбук последней модели за сто тысяч рублей? Я не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи. Возьму кредит под безумные проценты, буду два года питаться овсяной кашей с солью и ездить зайцем на метро, но зато у меня на полке будет пылиться красивый серебристый ноутбук.

Спрашивается, и чего бы Глебу не быть поскромнее, и не покупать себе вещи чуть похуже, но в десять раз дешевле?

Да всё просто. Глеб ленится потратить три часа времени, чтобы посравнивать цены и характеристики, чтобы просчитать плюсы и минусы покупки. Ему проще кавалерийски рубануть рукой и сказать «я решил, покупаю». Кроме того, несмотря на дырявые ботинки и заклеенные изолентой очки, Глеб почему-то стесняется сообщать продавцам, что он нищеброд.

8. Ремонт

Клава Загребрюк считает, что квартиры в России слишком дорогие. Один Бог знает, каких усилий ей и её семье стоила эта новая двухкомнатная квартира. Теперь Клава делает в квартире ремонт.

Возьмём, например, кухню.

Можно пойти в строительный магазин и купить там самую дешёвую кухню, тысяч так за восемь рублей. За эти деньги Клава получит несколько убогих шкафчиков из ЛДСП, пусть безо всяких претензий на дизайн, но всё же умеющих хранить внутри себя тарелки и кастрюли.

Можно пойти к шведам в ИКЕА и выбрать себе уже что-нибудь поприличнее, тысяч так за пятьдесят. Качество, конечно, будет не фонтан, но если найти хорошего сборщика, который потратит несколько дней на доводку изделий прижимистых шведов до ума, получится вполне себе даже симпатично.

Можно навестить какую-нибудь нашу мебельную фабрику и выбрать из каталога кухню под заказ. Это будет уже тысяч двести, но зато подружки Клавы будут одобрительно цокать языками при виде подсветки внутри шкафчиков и синусоидного карниза над пылесборными декоративными полочками.

Можно зайти в салон итальянской мебели и поддаться скромному обаянию буржуазии. Там цены на кухни начинаются где-то от одного миллиона, но если немного повезёт, можно будет отхватить что-нибудь из старой коллекции с огромной скидкой...

Спрашивается, какого хлора Клава при всём богатстве выбора купила кухню за шестьсот тысяч рублей? Это же годовая (!) её с мужем зарплата. При этом никаких накоплений в семье не намечается, им и так пришлось занимать, чтобы завершить ремонт к зиме.

Нет, я понимаю, кухня — это важно, кухня — это надолго, Италия — это качество... Но если Клава не могла никак повлиять на цену квартиры, то вот хотя бы цена ремонта была в её власти? Вот серьёзно, если бы Клава потратила на ремонт не два миллиона, а двести тысяч рублей — что, сэкономленные три года работы не окупили бы ей моральных страданий от вида дешёвой плитки и тонкого ламината?

9. Нытьё

Егор Оскопчик постоянно рассказывает знакомым истории, одну просто удивительнее другой. Про кризис. Про какую-то политоту, митинги. Егор вечно на взводе, у него постоянно кто-то неправ: то начальник, то гаишник, то всенародно избранный президент Российской Федерации.

Конечно, мы живём в свободной стране, и Егор имеет право в кругу друзей обкладывать гениталиями кого угодно... но ведь Егор постоянно страдает из-за чужих проблем. Привычка лезть в чужие проблемы регулярно заставляет его чувствовать гнетущее бессилие, осознавать, что где-то что-то плохо, а он не может ничего изменить.

Если бы Егору кто-нибудь объяснил, что наш мир устроен несправедливо, и что единственный способ сделать его лучше — начать с самого себя, Егор, наверное, давно бы уже был на какой-нибудь руководящей должности. Мозги и руки у Егора на месте, энергия из него так и прёт.

Вот только Егор, к сожалению, предпочитает тратить свою неистощимую энергию не на созидательную деятельность, а на обличение и наказание людей, которые — по мнению Егора — ведут себя неправильно.

Сам себя Егор считает хорошо приспособленным к жизни человеком: он умеет скандалить и стоять на своём, может при случае даже в морду дать. Друзья же смотрят на Егора с плохо скрываемой жалостью. Так как Егор постоянно вляпывается на ровном месте то в скандалы, то в драки, то даже в какие-то нелепые суды.

10. Недосып

Оля Головоластная спит по шесть часов в день. Иногда — по пять часов. Проснулась, хлопнула кофе и давай суетиться до самой ночи.

Другая девушка на ее месте давно бы уже задумалась о том, что как-то неправильно живет. Но Оля вот уже много лет не высыпается, и думать она уже давно отучилась. Когда у Оли выпадают свободные полчаса, она наливает себе очередную чашку какой-нибудь бодрящей бурды и... садится тупить. Смотрит телевизор, втыкает в интернет, просто глядит осоловевшими глазами в стену и гоняет по кругу пустые мысли.

Со стороны кажется, будто выйти из этого порочного круга очень просто. Надо просто взять себе за правило нырять под одеяло ровно в двенадцать ночи. Пара недель восьмичасового сна, и Олю будет не узнать. Она станет спокойной и доброй, перестанет гавкать на людей и начнет все успевать.

Но... чтобы в ритме вальса переделать все дела к одиннадцати вечера надо совершить над собой некислое волевое усилие. А на такое усилие сонная Оля, увы, не способна.

Невыспавшаяся Оля будет ежедневно тратить несколько часов на разного рода бессмысленную ерунду. Из-за этих потерянных часов Оля будет ежедневно ложиться не в двенадцать, а в два. А в восемь утра — хочешь или не хочешь — ей придется невыспавшейся вставать и копытить на работу. Где уж тут задумываться о какой-то там смене деятельности и больших деньгах. Это так, мечты.

Эпический клип дуэта 2CELLOS трогает эмоциональной игрой музыкантов и страшными кадрами войны и разрушений, за которыми стоят те, кому это выгодно. Ведь песня Майкла Джексона «They Don’t Care About Us» в 90е недаром стала одним из гимном пацифистов, повествуя о том, что политикам и сильным мира сего наплевать на людей, которых убивает война для достижения их финансовых целей.

Любите ностальгировать по былым временам? А давайте вместе. Американец Рик Саддет выложил небольшой архив рабочих материалов, оставшийся после его поездки в СССР в конце 80-х годов. Он работал оператором и снимал для какого-то американского канала. Большинство датировано 1986 годом, но я не уверен, что там нет ошибок. Возможно, что какие-то материалы снимались чуть позже. Сами материалы довольно рядовые: крупные планы, люди, машины, улицы и т.п. Это то из чего потом собирался сюжет для выпуска новостей. Но именно этим они и интересны. Туристы снимали совершенно другие картинки. Поэтому у Рика получились по-своему уникальные кадры. Давайте же ими насладимся.

Сходим в очень крутой универсам (там были тележки!). Посмотрим на изобилие, разнообразие и когда все по ГОСТу.

И в универмаг.

Постоим в очереди в ликероводочный магазин. Оцените, как на 3,03 легко и элегантно мужик достает спрятанное зеркало заднего вида. А еще обратите внимание, что на машине нет дворников. Тоже убраны, чтобы не сперли.

Посетим ночной клуб в гостинице Космос. Съемка интересна своей обычностью. Сейчас любой хипстер на свой айфон снимет лушче, но тогда ни хипстеров ни айфонов не было.

Прокатимся по Москве на такси. Оцените красоту маневра на 2.11. Еще я до сих пор помню, как пахло в тех машинах. И этот вечно свернутый на бок руль, и тикающий таксометр, и нервно дергающийся волговский спидометр. А еще задняя левая дверь никогда не открывалась.

Зайдем в гости в комунальную квартиру. Они очень долго ржут вначале. Ну камеры люди не видали вот и истерика, а потом с 3.38 вполне интересно. Интервью с хипстером (или все таки они уже были?), бабушка соседка с ковром, Высоцкий на стене и типичная "богатооборудованная" кухня. От себя хочу добавить, что это нереально приличная комуналка.

Съездим на задание вместе с московской милицией.

И даже побываем на селе.

Просто съемка города. Улицы, дома, машины и т.п. На 1.37 оцените, как оборудован вход в американское посольство. Видимо, чтобы бушующие волны эмиграции его не разрушили.

Еще у него есть съемки стихийной торговли у Рижского рынка. Это тоже прекрасно, хотя уже 1993 год и другая страна.